Номер пятьсот семнадцать

      Ручейки холодной воды затекали за шиворот.       Взять себя в руки — задачка не из легких, но ей, и правда, не в первый раз. Сунуть голову под кран с водой, встряхнуться по-звериному, отвесить самой себе звонкую пощечину. Лярша, капитан пятьсот семнадцатого имперского корабля «Горгона», личный номер девять-четыре-пять-три-семь-ноль-ноль-восемь-восемь-девять, ты знаешь, кто ты такая, так приди уже в себя! Прекрати себя жалеть. Твое нытье ничего не изменит.       На стене чернели две теперь самые важные в ее жизни цифры, и только об этом она должна думать.       Не о…       Пощечина ожгла щеку.       Хватит.       Какая разница, если она все равно с такой жизнью вряд ли доживет до старости.       Какая разница.       Прекрати.       В зеркале она видела собственные сверкающие безумной чернотой глаза под мокрой челкой и криво оскаленный рот. Правильно. Так и надо. Летный костюм бы только сменить на капитанскую форму, и можно возвращаться в строй.       Китель и капитанские нашивки перестали казаться чем-то чужеродным и неправильным. Змеи, дети Земли, сбрасывают шкуру, чтобы обрасти новой, такой, что будет прочнее и крепче прежней. Шкуру пилота она переросла. Пора уже идти дальше — принимать изменения, принимать саму себя, понимать, что у всего есть цена. Отсекать лишнее.       Она с этой жизнью в любом случае не дожила бы до старости.       Но если не соберется, не сложит себя вновь по осколкам, то жить ей и тем, кто доверил ей себя, останется всего двое суток.       С волос капала вода, чертившая по черной ткани кителя мокрые дорожки. Закатанные рукава, расстегнутые пуговицы, тяжелые ботинки не по Уставу, на который она, в общем-то, плевать всегда хотела, отчего-то сделали все проще. Понятнее.       До назначенного ею времени оставалось всего десять минут, и она, ухмыльнувшись лихо, подмигнула напоследок своему отражению и вышла в коридор.       Потому что она — Лярша, капитан пятьсот семнадцатого корабля «Горгона», и забывать об этом нельзя.       Тяжелые подошвы ботинок стучали, вторя чеканному шагу.       В зале совещаний был только Йоргун, который как будто бы никуда и не уходил. Он поприветствовал ее коротким кивком и вновь опустил глаза к экрану терминала. Она же, заняв стул — свой стул, — недолго поразмыслила и закинула на стол ноги. У нее было еще немного свободных минут, с которыми она не имела понятия, что делать. Только и могла, что ритм полузабытой песни отстукивать по столешнице.       Двери с шипением разъехались в стороны, и в зал осторожно заглянул Рьех.       — Капитан, господин Йоргун?..       — Вызывали, капитан? — высунулась из-за его спины голова Хето.       — Да, господа, — махнула она рукой, поудобнее устраивая ноги. — Проходите. Дождемся господина Инуша и начнем.       Они переглянулись. Рьех рвано пожал плечами, Хето скорчил недоумевающую гримасу.       Она криво ухмыльнулась, глядя, как они рассаживались по своим местам. Хето — легко, будто танцуя, не скрывая любопытного взгляда, и Рьех, вздрогнувший, когда ножки стула слишком громко проехались по полу. Слишком разные, слишком непохожие. Хето на первый взгляд казался счастливцем, которого миновала безжалостная костедробильная машина Империи, и она воспринимала бы его иначе, если бы не наметанный за столько зим глаз. Если бы в уголках его губ не читалось то же напряжение, что сковало тело и душу Рьеха.       Рьех искоса посмотрел в ее сторону, дернул ртом, хрустнул пальцами и все же сказал:       — Капитан, у вас волосы…       — Мыла после летного шлема, — легко солгала она. — Не обращайте внимания, лейтенант.       И он в ответ промолчал так, будто сам без нее все понял.       Четыре года Академии и комнаты в общежитии дверь в дверь, ну правда, не его ей обманывать.       И она растянула губы в уже привычной расслабленной улыбке.       Инуш ворвался в зал подобно урагану. Рукава его рабочего комбинезона были неряшливо закатаны, а короткие волосы стояли торчком еще сильнее, чем обычно. Из-под хмуро сдвинутых бровей недовольно сверкали черные глаза.       — Капитан, я знаю, что совести у вас нет, — начал он с порога, — но хотя бы сделайте вид! У нас слишком мало рабочих рук, а мои ребята…       — Справятся сами, — мягко перебила она. — Вы их хорошо натаскали, а вот мы сейчас без вас все равно, что слепые. Прошу, присаживайтесь. Нам очень нужен ваш совет.       Инуш обескураженно замолчал и занял свободный стул.       Неслышно вздохнув, скинула со стола ноги.       Знать бы только теперь, что сказать.       — Беда в том, господа, что нашему кораблю перевалило за сорок зим, — она сложила пальцы домиком, поразившись мимолетно тому, какие они холодные. — По словам господина Инуша, если мы не вынырнем через двое суток из подпространств, «Горгону» мы потеряем.       — Двое суток — это еще оптимистичный прогноз, — мрачно проворчал Инуш.       Не позволила себе как-то измениться в лице. Контроль над ситуацией утекал из рук, но она лишь привычно стиснула кулаки.       — Невероятно вовремя, господин Инуш, спасибо вам. У нас на хвосте висит человеческий корабль. Если он нашел нас один раз, найдет и второй. Доктор Тьямра, великодушно принявшая на себя командование кораблем, согласилась дать немного времени, прежде чем приказать нам стать живой бомбой. Других путей спасти «Вендиго» она не видит. Но я уверена, что они есть.       — Капитан, — Хето сморщил лоб, — я сомневаюсь, что понимаю, что вы от нас хотите.       Разрешила губам исказиться в подобии печальной улыбки.       — Боюсь, что невозможного, лейтенант. Нам нужно придумать, как скрыться от преследователя так, чтобы он нас больше не нашел. Потому что в открытом бою нам с ним не тягаться — это было ясно еще по встрече у «Цейнаре».       Хето пожевал нижнюю губу.       — То есть вы без малого ожидаете получить устройство маскировки дня так за полтора.       — Вы верно уловили суть.       Рьех едва заметно покачал головой.       Хето теребил кончик белой косы, закусив губу. Вторая его рука отбивала по столу истерический ритм.       Йоргун молчал, вновь вернувшись к терминалу. Он был занят другим: производил перерасчет боеприпасов, топлива, продовольствия, медикаментов и материалов для ремонта. Работа, которую она с облегчением переложила на его плечи, как в свое время поступил с ней самой Нийс.       Нийс.       Поговорить бы с ним сейчас. С ним — или с Олпой, что погибла при прямом попадании снаряда в мостик «Гоморры». Теперь она начинала их понимать по-настоящему.       — Возможно, у нас чуть больше времени, — негромко сказал Рьех, внимательно изучая столешницу. — Специфика сжатого подпространства не позволит им найти нас сразу. Я имею… То есть… они не смогут вычислить наши точные координаты, только текущий вектор направления, а по нему примерный курс. Пока мы не вышли на нулевой уровень сжатия, мы в безопасности.       — Но нам придется подняться, — возразил Инуш. — Вы, ребятки, как хотите, а чинить обшивку я в сжатое пространство на полном корабельном ходу не полезу.       Рьех сжал губы в тонкую линию.       — У нас будет по меньшей мере пара часов на нулевом уровне, как было в этот раз.       — И только-то, — неловко пожал плечами Хето, не выпуская косы. — А потом люди снова нагрянут без приглашения. Нужно уйти от них в подпространствах, но сказать легче, чем придумать.       Уйти можно.       У кое-кого это уже получилось.       Бой у границы Империи и корабль со вспоротым брюхом — забыть это нельзя.       — Но люди такой способ уже придумали, — она посмотрела Хето в глаза. — Они создали устройство маскировки в подпространствах, которое успешно работает. Наши радары не засекли тот корабль на границе, помните?       Хето сконфуженно засмеялся.       — Вы слишком хорошего мнения о нас, капитан. Скрыть темпоральные сдвиги не так-то просто.       Как будто бы она не знала об этом.       Устало сжала переносицу, опершись на локоть. Хето прав. Проклятье, ей не хотелось признавать этого, но мальчишка прав. Не стоило надеяться на чудо.       Висок прострелила боль.       Рьех обхватил себя руками.       — Надо мыслить проще, — тихо произнес он. — Нужно не скрывать сигналы, нужно их исказить.       Она подняла брови, глядя на него исподлобья.       — Обмануть радар?       — Исчезнуть с него, да, — он кивнул, не поднимая глаз. — Но это слишком сложная задача, и я не знаю…       Она отняла руку от лица, сосредоточившись на новой мысли.       Это может сработать.       — Но что, если не исчезать? Что, если стать чем-то, что радар будет игнорировать?       Он вскинул голову.       — Помехой?       — Да. Это возможно?       — Теоретически.       — А на практике?       Рьех задумчиво замолчал.       — В идеале… да, в идеале я бы хотел знать характеристики их радаров, но… — он повернулся к Инушу, который недовольно хмурился, слушая их разговор. — Корабль выдержит быстрые хаотичные перемещения между подпространствами?       Тот нахмурился еще сильнее.       — Насколько быстрые?       — Интервал задержки на одном уровне порядка трех секунд.       Инуш отрицательно махнул рукой.       — Не больше часа, ребятки. И после такой гонки малышке «Горгоне» точно придется выныривать.       Йоргун оторвался от терминала, окинув их внимательным взглядом. Черные глаза остановились на мальчишке.       — Господин Хето, — тот встрепенулся от подобного обращения, — возможно ли спрятать наши корабли от радаров на нормальном уровне пространства?       Он медленно склонил голову, выпустив наконец косу.       — Нужно подумать. Но это возможно, да. Если запустить трансляцию какого-нибудь перекрывающего сигнала на тех же частотах… Да, господин старший помощник, может получиться!       Она медленно выдохнула.       Если Хето справится с задачей, у них появится шанс.       И она сделает все, чтобы они его не упустили.       — Решено, — хлопнула она ладонью по столу. — Рьех, мне нужны от тебя расчеты курса по подпространствам, который собьет их радар с толку. После того, как они нас потеряют, мы вынырнем, замаскируем все исходящие от нас сигналы и останемся на нулевом уровне, пока Инуш с командой не закончат ремонт. Инуш, что не выдержит раньше: двигатели или обшивка?       — Обшивка, — мрачно ответил он. — А что такое?       Закусила изнутри щеку, чувствуя, как боль в голове становилась все острее и острее.       — Эвакуируйте все, что находится на верхней и нижней палубе, на средние. Возможно, придется сбросить верхний слой обшивки.       Инуш посмотрел на нее так, будто она сошла с ума.       — Вы свихнулись.       — Скажете что-нибудь еще?       — Я скажу Фонуру, чтобы он взял ребят Рану и укрепил вместе с ними периферийные помещения.       — Прекрасно, — улыбнулась она, и улыбка ее больше напоминала хищный оскал. — Я вас больше не задерживаю, господа. У нас очень много работы.       Пелена боли плотно обвила голову.       Скрип стульев она уже не слышала — рылась в карманах форменных брюк, ища обезболивающее. Пустой блистер тоскливо хрустнул в кулаке.       Выругалась мысленно.       И прыгнуть бы в истребитель, рвануть вперед на полной скорости, выжимая рычаг до упора и давя на гашетку, ослепнуть от взрывов, но сейчас она могла лишь ждать. И помогать всеми силами — если не Хето или Рьеху, то Инушу и Фонуру. Необходимость оставаться в стороне она не выдержит, потому что всегда нужно делать хоть что-то, чтобы не слышать саму себя.       В зале остался только Йоргун. Дождавшись, пока за Инушем закрылись двери, он отложил терминал в сторону и посмотрел на нее тяжело и устало. Молчал.       Морщась, дотронулась до висков кончиками ледяных пальцев.       Легче не стало.       — Что скажете? — голос отчего-то сел до хрипа.       — Вы остаетесь верны себе, — едва заметно улыбнулся он. — Как себя чувствуете?       Она хмыкнула:       — Как обычно.       Он не отводил внимательного взгляда.       Подавила инстинктивный порыв поежиться.       — Я могу чем-нибудь помочь вам, капитан?       — Едва ли.       — Поговорите с доктором Юрсой.       — Не думаю, что в этом есть смысл.       — Хотя бы возьмете новую упаковку таблеток.       Она осклабилась.       Хруст блистера звучал, как объявление о капитуляции. Она ненавидела сдаваться.       — Вы…       — Я не считаю вас слабой или ущербной, — перебил он, и это, и правда, было чем-то новым.       Она обескураженно подняла брови. Скомканный блистер едва не упал на стол.       — Мы знаем, что вы сильная и сами со всем справитесь, — продолжал Йоргун. — Но, капитан. Лярша. Разрешите другим беспокоиться за вас.       Она замерла.       Так ощущается дуло, приставленное к виску. Доля секунды, и палец нажмет на спусковой крючок, и мозги расплескаются по стене.       Так ощущается огонь в лютую морозную ночь. Руки и ноги слегка покалывает, и невыносимо, и приятно, когда жар разливается по телу.       Страшно.       Тепло.       Непривычно.       — Я…       — Поговорите с доктором Юрсой. Вам это нужно.       Она качнула головой.       Руки Йоргуна расслабленно лежали на столешнице поверх терминала. Она никак не могла оставить в покое блистер.       Обезболивающее. Одно из самых сильных. Другие не действовали.       Уже сколько зим оно ее самый верный товарищ?       Неужели почти двадцать семь?       И было нечто больное, звериное в том, как отчаянно она закрывала все внутренние границы. Расстрел без предупреждения — приговор для каждого, кто посмеет их пересечь.       Но почему-то вдруг захотелось устало опустить плечи и согласиться:       — Пожалуй, вы правы.       И Йоргун коротко кивнул в ответ.       Как будто все понимал.