Теория любви

А иногда бывают по-настоящему ужасные дни. И если просто плохой день возможно проглотить, словно горькое лекарство вперемешку с песком, — неприятно, но жить можно — то ужасные получается пережить с трудом. Феликсу редко снились сны. И зачастую он помнил их только отрывками. Но сон, приснившийся накануне, врезался в подкорку и буквально отпечатался на коже так ярко, что Ликс чувствовал чужие прикосновения даже после пробуждения. Ведь во сне они с Хваном целовались. Сначала нежно, лениво и невинно. Он подставлял свои губы, шею и плечи под поцелуи, постанывал негромко и просил ещё. Хёнджин медлил намеренно, гладил совсем невесомо, едва касаясь и пуская по телу рой мурашек. А Феликс буквально скулил, умолял прикоснуться к себе. Его член крепко стоял, а Хван раз за разом ласкал, гладил и прикусывал где угодно, но только не в районе паха. — Кончи для меня без рук, детка, — шептал ему Хван куда-то в шею. У Феликса перед глазами всё было мутно из-за обращения. Щёки и шея буквально горели. В районе мошонки всё неприятно ныло из-за возбуждения, а розовая, налитая кровью головка болезненно пульсировала без прикосновений. Хёнджин будто нарочно облизывал свои охуенные губы и застывал в каких-то жалких сантиметрах от губ Ликса, едва касаясь, но не целуя. — Пожалуйста, —  не без доли отчаянья шептал Ликс. И Хван за волосы притянул его к себе, целуя влажно, развязно и бесстыдно, оттягивая нижнюю губу зубами и мягко прикусывая за язык. Словно под действием сильного наркотика. Тело Феликса ощущалось невесомым и лёгким. Хван гладил его по спине, и каждая клеточка тела активизировалась из-за прикосновения и загоралась чистым удовольствием. Он прихватывал Феликса за бёдра с нажимом, разводил его ягодицы в стороны и шептал: — Кончай, кончай, кончай...

***

Феликс проснулся злющий и со стояком. Он ощущал прикосновения из сна даже после холодного душа. Губы горели, словно после ментолового бальзама. Из хорошего — первую пару он уже проспал и можно было не торопиться, а из плохого — Хёнджин тоже. Во время завтрака с Хёнджином Феликс испытывал определённую неловкость. Он старался не смотреть ему в глаза и держался довольно отстранённо. Потому что во сне Феликс делал то, о чём и мечтать не смел наяву. Сонный и раздражённый, Феликс проебал кофе, и тот растёкся по плите. Хван тоже был не в духе. Разговор не клеился. Ликса всё раздражало, а присутствие Хёнджина освежало в памяти то, что так сильно хотелось забыть. Иными словами, не самое лучшее утро. ликс: хо, у меня уже крыша едет кошачий отец: дай угадаю кошачий отец: опять мокрый сон? ликс: не опять, а снова кошачий отец: чел.... ликс: он отменил свидание, чтобы полежать со мной в кровати, потому что думал, что я заболел... ликс: я так скоро ёбнусь кошачий отец: и это в очередной раз доказывает, какой он козёл в отношениях ликс: но... кошачий отец: хван хороший друг, но полный придурок в отношениях кошачий отец: хочешь совет? ликс: ну кошачий отец: забудь про него и влюбись в кого-нибудь другого ликс: я не хочу в другого ликс: мне никто другой не нужен кошачий отец: ты даже не пробовал кошачий отец: если что, у меня есть один номерок... ликс: не интересует Феликс отложил телефон. В дверь позвонили. — Я открою, — сказал Хван и нехотя поднялся с места. Ликс удивился. Кого вообще могло принести в девять утра? Хёнджин долго не возвращался. Ли просидел за столом добрые пять минут, после чего любопытство взяло над ним верх. Он бесшумно подобрался к двери, ведущей в коридор, и затаился за ней. Из комнаты доносился женский голос. — Ты серьёзно не хочешь съезжаться из-за этого педика? — не скрывая своей неприязни, брезгливым тоном спрашивала незнакомка. Хван стоял, упёршись одной рукой в дверь, а другой в косяк, не пуская девушку внутрь. На неё он не смотрел. — Я не хочу съезжаться из-за тебя, — ледяным, незнакомым тоном ответил ей он. Феликс застыл и задержал дыхание. Его невольно передёрнуло. Ещё никогда прежде он не слышал столько холода в голосе Хвана. — Я же видела, как ты на него смотришь, — ядовито хмыкнула она, — ты даже на меня так никогда не смотрел. Хван сделал вздох, будто что-то хотел ответить, но вдруг замолчал, словно его застали врасплох. Он убрал руку с двери, пропуская девушку внутрь. Она изменилась в лице и улыбнулась ему, а Хёнджин погладил её по щеке и улыбнулся в ответ. — Ты лучше других знаешь, что я не гей, — ответил ей Хван, а после как-то устало добавил, — и я бы никогда не посмотрел на него так. Феликса будто ледяной водой окатили. Он не стал слушать дальше. Сердце быстро колотилось в груди. Ноги сами понесли его в сторону своей спальни. Он закрыл за собой дверь на замок. Его пальцы мелко дрожали. В голове ухало повторяющееся «идиот», «на что ты надеялся», «придурок». Феликс не с первого раза набрал номер Минхо на телефоне и не своим голосом сказал: — Я хочу встретиться с твоим другом.