Mistake

The XX — Stars Brandi Carlile — Take Me Home Taylor Swift — Shake It Off Jonah Baker — Beautiful Mistakes (Acoustic) SHY Martin — Are you happy?

Бостон, штат Массачусетс. Один год спустя. Пак резко просыпается от громкого хлопка входной двери съёмной квартиры и сильно вздрагивает. Он медленно поднимает голову со стола и морщится от острой боли в затёкшей шее. Кажется, он уснул прямо на своих конспектах и даже не заметил этого. Сейчас он вовсю готовится к сессии, чтобы закончить первый год обучения на юридическом факультете без проблем и «хвостов». Если у него получится всё с высокими баллами, то он будет обладателем повышенной стипендии, а это неплохой стимул усиленно постараться. Времени, конечно, не хватает толком ни на сон, ни на еду, потому что учить нужно очень много всего и сразу. Когда сдаёшь один экзамен, то нет времени даже свободно выдохнуть, потому что за ним идёт следующий. Бывает, что он засыпает и в университете от усталости, но все усилия должны того стоить. Через пару недель это, к счастью, закончится, и он наконец-то сможет поехать на каникулы в Конкорд. Это единственная причина, по которой он так хочет поскорее разобраться с учёбой. Тэ должен приехать в конце этого месяца, и Чонгук обещает быть дома в начале следующего. Он уже не может дождаться момента, когда они встретятся, ведь за прошедший год им так и не удалось увидеться ни разу. Ким устроился на постоянную подработку в кофейне и наслаждался жизнью в большом шумном городе, а Чон был слишком занят учёбой. Кроме основных занятий он посещал ещё и факультативы, стал старостой своего факультета, а это накладывало некоторые второстепенные обязанности. Он всё время писал о том, что у него сильная нагрузка, поэтому и общаться они стали значительно реже. Иногда он сбрасывал фотографии в их общий чат, от которых у Чимина сердце переворачивалось. Но было здорово видеть, как он счастливо улыбался и строил забавные рожицы, стоя на фоне красивых и исторических зданий. Разумеется, он сохранял все эти снимки и иногда пересматривал, потому что невыносимо тосковал по нему. Они всё ещё были близкими друзьями, то, что он стал реже писать, было абсолютно нормальным явлением, наверное. Просто к этому нужно было как-то привыкнуть. Это, если честно, совсем не удивляло. Он знал, что в конечном итоге всё так и будет, но всё же это тяжело. Практически всю жизнь не было ни одного дня, чтобы они не болтали по несколько часов или совсем не виделись, а теперь всё изменилось. Ему не хватало ежедневного общения с лучшими друзьями, но он понимал, что у них сейчас кипела жизнь. Новые люди вокруг, обучение, работа, всё это вертелось просто длинной цепочкой дел, к тому же, с Чонгуком они жили в разных часовых поясах. Именно это и стало основной причиной того, что с Тэ удавалось общаться гораздо чаще. Парень бросает вопросительный взгляд на будильник, стоящий на полке, и потирает глаза ладонями. Уже перевалило за десять вечера. Значит, дверью хлопнул его сосед по квартире и ушёл куда-то к своим друзьям. Он часто ходит на тусовки до самого утра. Хоть они вместе снимают жильё, потому что так гораздо дешевле и удобнее, но сейчас почти не общаются из-за занятости. Чимин заинтересован в учёбе, а он больше любит развлекаться. Без друзей у него не получается вести такую активную ночную жизнь, как дома. Так что подружиться с ним не совсем удалось, но он к этому и не стремится. Сейчас обычно он заваливается домой после пар и допоздна занимается. Всё это затянется на несколько лет, а потом он постарается выбиться в люди и получить перспективную работу. Ему тяжело даются некоторые дисциплины на их курсе, но в основном хорошо справляется. Он не привык сдаваться, а предпочитает бороться с любыми трудностями. И даже если у него что-то не получается осилить с первого раза, он обязательно берётся за это снова. Чимин мягко двигает плечами назад и вперёд, разминая их, трёт ладонью заднюю область шеи, а затем зевает и потягивается. Наверное, у него на щеке есть следы от книг и тетрадей, лежащих на столе, потому что задремал он на целых полчаса и физически ощущает, что лицо опухло ото сна. Он понимает, что таким образом сказывается сильная усталость. Из-за сбитого режима дня он чувствует себя подавленным и разбитым почти всё время. Этот год его действительно вымотал, а последний месяц он и вовсе не спал нормально, потому что готовил курсовой проект и его защиту. В школе обычно там, где он что-то не до конца понимал или не мог усвоить, ему терпеливо объяснял Чонгук, но здесь он мог рассчитывать только на себя. Это было непросто, но он сдал предмет на отлично, поэтому очень гордился собой. Он убирает несколько прочитанных от корки до корки книг на полку над столом и тяжело вздыхает, бросая взгляд на фото, которое стоит в рамке. На нём он со своим лучшим другом, который ещё год назад был для него буквально всем. Все его чувства, которые он испытывал, но так и не смог озвучить, Пак спрятал очень глубоко и старался просто о них забыть. Когда он так далеко, то сделать это гораздо легче, несмотря на то, что сердце всё ещё предательски выдаёт все настоящие эмоции, когда в их чате видит его милое лицо. Но рано или поздно это должно пройти окончательно. Быстро махнув головой, Чимин отводит глаза, продолжая убирать со стола, и решает сделать себе кофе, чтобы немного взбодриться и ещё парочку часов поработать. Он ерошит волосы и босыми ногами шлёпает по коридору под скрип старых половиц. Эта квартира не очень большая, а её планировка устроена так, что гостиная плавно переходит в кухню. Уютная, маленькая, с двумя отдельными спальными комнатами, то, что нужно для студентов. Он искал её в основном по расположению, она понравилась ему тем, что была буквально в десяти минутах пешей ходьбы от его места учёбы. Ему не хотелось тратить время утром и вечером в общественном транспорте ежедневно на проезд, ведь ему нравилось гулять или иногда даже прокатиться на скейтборде до корпуса. Бостон — «город университетов», потому бродящие по улицам люди с книгами и конспектами никого давно не удивляли. Многие готовились к сессии прямо в парке, ведь обычно там царила спокойная атмосфера. Он относительно невелик, поэтому здесь было действительно уютно. Даже сейчас, глядя в окно, Чимин видел на аллее напротив дома несколько студентов, явно читающих пройденный материал на лекциях из своих тетрадей. Они были повсюду. Он закрывает тёмные жалюзи и включает плиту, чтобы подогреть чайник. На несколько минут он задумывается о том, что сейчас бы выпил чай, который всегда готовит мама для него. С бергамотом и обязательно с какими-то сладостями к нему. Отсутствие семьи всё ещё заметно ощущается в таких вот мелочах, хоть он уже и привык жить один. Родителей очень остро не хватает, даже просто для того, чтобы поговорить о чём-то. Ведь сам о себе он так никогда не позаботится, как это делают самые родные люди, подарившие ему жизнь. Вода быстро закипает, но он не успевает налить себе кофе, так как слышит тихий и какой-то слишком вежливый стук в дверь. Он с недоумением бросает взгляд в коридор и удивлённо хмыкает, но всё же идёт посмотреть, кто пришёл. Его сосед никогда не стучит, у него есть свои ключи, даже если бы он их потерял, то в первую очередь просто позвонил бы ему. А чужаков в этом доме не бывает, это и странно. Никто из них не ждёт в ближайшее время ни родителей, ни знакомых. Пак открывает скрипучий замок изнутри и замирает как вкопанный на месте, когда видит абсолютно неожиданную гостью на пороге. Ему хорошо знакомы эти каштановые локоны, серые глаза и стройная фигура ниже его на пол головы, но меньше всего он думал когда-то встретить её снова и тем более — спустя год после окончания школы. — Хизер? — искренне удивляется он, выгибая брови. — Вот так сюрприз. — Привет, — мило говорит она с нотами неловкости в голосе и пожимает плечами. — Привет, — отвечает Чимин, осматривая её с головы до ног. — Что ты здесь делаешь? — Рада тебя видеть. — Эм… я тоже, кажется, но просто это… — Странно, да, — кивает девушка, убирая волосы с одной стороны за ухо. — Извини, что без предупреждения. Я искала твой адрес, и этот мне дали наши общие знакомые, ничего? — Ничего. Но я всё ещё не понимаю, что ты здесь делаешь? — Могу я? — спрашивает Хизер, указывая рукой в коридор квартиры. — Мне нужно поговорить с тобой. — О, да, — отвечает парень, быстро кивая и шире открывая дверь. — Извини, я просто не ожидал. Проходи, конечно. Он отступает назад, пропуская её внутрь, но девушка не торопится заходить. Вместо этого она спокойно шагает в сторону, берёт детскую переносную люльку, всё это время стоящую за стеной, и только потом делает уверенный шаг в его жилище. Чимин провожает её нахмуренным и вопросительным взглядом, а затем идёт следом за ней. Хизер аккуратно ставит переноску на кухонный островок, и он мельком видит внутри мирно спящего ребёнка. Что-то ему сразу же подсказывает, что это всё неспроста. Слишком всё это подозрительно: её внезапное появление, излишняя вежливость, младенец. Мысленно он уже прикидывает, что может быть нужно ей от него и что она вообще здесь делает. Почему она его искала? Чей это ребёнок? Её? Не слишком ли она молода для того, чтобы быть матерью? Ей же всего восемнадцать. — Милая квартира, — говорит она, осматривая по сторонам. — Ты один здесь живёшь? — Нет, снимаю её с парнем из моего универа. — Здорово. — Хиз, ты хотела поговорить, — осторожно напоминает он, возвращая её к линии разговора. — Мы не так с тобой близко дружили в школе, чтобы ты вот так внезапно появлялась. В чём дело? — Да, прости, — говорит девушка, нервно улыбаясь. — Как видишь, я к тебе не одна пришла. — Да, вижу. Кто это? Твой брат или сестра? — спрашивает Пак, складывая руки на груди. — Её зовут Мэй. Она не так давно родилась, — отвечает Хизер. — Твоя дочь? — Наша, — говорит она и глубоко вздыхает. В этот момент, когда Чимин слышит эти слова, то на несколько секунд просто теряется в пространстве. Вокруг слышен лишь какой-то белый шум и ничего другого. Такое чувство, будто его ударяют чем-то тяжёлым по голове, и он не может прийти в себя от этого. Сначала ему кажется, что он просто не расслышал или неправильно её понял. Но, судя по выжидающему и внимательному взгляду напротив, всё именно так, как он услышал. Мыслительные процессы начинают активно действовать, и он соображает, как такое могло произойти и когда. Его внутренний математик считает, сколько времени прошло с того момента, когда они виделись в последний раз. Первая мысль в этот момент: «Какого чёрта?». Хочется закричать от того, насколько резко это всё выбивает землю из-под ног. Он агрессивно пытается понять, как подобное могло произойти именно с ним. То есть он, конечно, прекрасно понимает, откуда берутся дети, но никак не ожидал узнать того, что сам стал папой так рано. Значит, это девочка, и выглядит она совсем маленькой. Чимин не знает, какими появляются на свет младенцы. Мысленно он лишь быстро считает снова, сколько времени прошло с той единственной их ночи с Хизер, и вроде бы всё сходится. Ей должно быть месяца три, судя по всему. Вот же чёртово дерьмо. Он заметно начинает паниковать и приоткрывает рот в удивлении, но сразу закрывает его. Его внутренний голос сейчас просто визжит от ужаса и от осознания всего происходящего. Боже, он что, в самом деле отец в восемнадцать лет? Да быть этого просто не может. Это всё словно какая-то глупая шутка или какой-то страшный сон. Наверное, всё смятение и сильный испуг слишком ярко и очевидно написаны на его шокированном лице, потому что девушка загадочно хмыкает и закатывает глаза, понимая, что он находится в жутком ступоре прямо сейчас. Она опирается на спинку дивана, разделяющего пространство двух комнат, и глубоко вздыхает. — В шоке, да? Я тоже. — Выходит тогда, когда мы… — Да, точно, — кивает Хизер, выгибая идеальную бровь дугой. — Отлично отметили выпускной. — Чёрт, — выдыхает поражённо Пак. — Ты ту ночь вообще помнишь? — спрашивает она. — Если честно, не очень. Точнее… частично. То, что было после бассейна, как-то очень смутно, — отвечает Чимин, с опаской глядя на ребёнка перед собой. — Мы поднялись в дом, ещё выпили там и на этом всё. — Вот и я не помню почти ничего после той последней порции алкоголя, но мы оба знаем, что переспали. В его памяти хаотично всплывали мутные картинки их пьяного и не очень удачного секса, а точнее — обрывки тех воспоминаний. Всё вперемешку и очень быстро, но он действительно помнит, что с этой девчонкой у него что-то тогда точно было. И, видимо, он настолько сильно перебрал тогда, что мозги напрочь отключились. — Да, — шепчет парень, почёсывая затылок. — Проснулись мы вместе и явно не потому что нас вырубило. — Точно. Ну и вот он результат нашей неосторожности, — пожимает она плечами. — А ты уверена, что я её отец? — Уверена. — Откуда? Как ты можешь быть… — Просто знаю. Ты был в это время единственным моим партнёром, — фыркает девушка. — Если честно, я очень в этом сомневаюсь. Ты с кем только не встречалась. Без обид, Хиз, — говорит Пак, разводя руками. — У меня множество причин сомневаться в этом. — Ладно, — вздыхает она и подходит к люльке. — Но что на это скажешь? У тебя ведь есть такое же, да? Можешь, конечно, сделать тест на отцовство, но зря потратишь своё время и деньги. Смит поднимает рукав розовой кофты ребёнка с цветочками, и он видит на руке малышки родимое пятнышко точно такое, как и у него. Чуть выше запястья совсем бледное и в форме маленького сердечка. «Благословение Всевышнего» — как говорит его мама. Она всегда рассказывала в детстве, что это значит, что ангел-хранитель поцеловал его и будет теперь беречь всю жизнь. Забавно, а теперь такое же есть у этой девочки. Пак неосознанно прикасается пальцами к своему пятну на руке, которое расположено практически идентично, и прерывисто вздыхает. С ума сойти, это действительно весомый аргумент. Он с сомнением смотрит на лицо крохи и пытается найти в ней себя. Это довольно сложно. У неё пухлые щёки и губы, впрочем, как и у всех детей в этом возрасте. Невозможно вот так просто определить, на кого же она похожа, но эта мелочь сильно подрывает его уверенность в том, что такой исход совсем невозможен. — Это твоя девочка, — говорит Хизер, глядя на его растерянность. — Понимаю, ты в шоке. Представь, в каком шоке была я, когда она появилась. — Почему ты не сказала мне раньше? — удивляется он, переводя на неё недоумённый взгляд. — Я хотела. — Но не сказала. — Так вышло. — Хотела, но не сказала? Так вышло?! — шёпотом возмущается Чимин, чтобы не разбудить Мэй, и подходит к девушке в два больших шага. — Ты чокнутая?! О таких вещах ты мне должна была сказать самому первому! В тот же момент, когда узнала! — Но ты уехал. По сути, только ты и знаешь, за исключением моих родителей. Я узнала о том, что беременна, когда ты уже давно был в Бостоне. — Значит, нужно было найти меня! — Я испугалась! — возмущается в ответ она тоже шёпотом. — Чего, Боже?! — злится Пак, хватая её за локоть. — Ты должна была сделать хоть что-то, чтобы поставить меня в известность о её существовании! — шепчет парень и сверлит ее тёмными глазами, указывая на девочку пальцем. — Если я отец по твоим словам, то ты должна была! — И что бы мы делали тогда?! — спрашивает Хизер и пожимает плечами. — Ты был бы в такой же панике. Не обвиняй меня в этом! Мы оба виноваты! — Да, мы виноваты! Но я всегда был открыт для того, чтобы поговорить об этом, а ты просто молчала! Я тебе давал повод сомневаться в моей реакции?! Чего ты боялась?! Почему ты решила эти вещи за меня?! Я должен был знать! — И что бы было, скажи я тебе раньше?! — вскидывает брови девушка, поднимая голову и глядя на него снизу вверх. — Я не знаю! — Сказал бы сделать мне аборт? — По крайней мере, сейчас я бы не был так шокирован! — Нет, ты был бы в таком же состоянии, — тихо говорит она и глубоко вздыхает, аккуратно вытаскивая руку из его крепкой хватки. — Я думала об аборте, но врач сказал, что уже поздно его делать. Я жутко боялась. У меня ничего и никого нет, поэтому когда я осталась один на один с этой новостью, то просто растерялась. Извини меня. — Господи, — шепчет Чимин, запуская пальцы в волосы, и начинает ходить из угла в угол. — Извини. Извини?! Всё так просто у тебя. Это же ребёнок, Хиз! — Я знаю, что ты совсем не хочешь этого. — Это ещё мягко сказано. Какое отцовство, твою мать? Посмотри на меня! Я студент и настоящий лузер, у меня даже работы нет! — Я и сама не готова быть матерью для неё, — тихо говорит Хизер дрожащим от слёз голосом. — Что тогда нам делать с ней? — Не знаю. Я не знаю, — говорит парень. — Я думала, что рожу её и отдам на удочерение, даже семью нашла ей. Но в последний момент они отказались. — Ты хотела отдать её на удочерение? Свою дочь? Вот так просто? — удивляется он. — А что мне ещё с ней делать было? — Но… Боже, ладно, — говорит Пак, качая головой. — Может, я тебя в чём-то могу понять, но решать это так кардинально? — Мне всего восемнадцать, Чимин, а я осталась одна с ней. Что я вообще могу ей дать? Это так сложно, я просто не знаю, что делать. Поэтому и решила найти тебя. — Чего ты хотела от меня?! Чтобы я сказал, что решение отдать её другим людям правильное?! — вскрикивает он и резко замолкает, сжимая кулаки. — Нет! Это самое худшее, что ты бы могла сделать для неё! Как бы ты жила с этим дальше?! Это же твой ребёнок. — Наш, — шепчет девушка. — Да, чёрт возьми, он наш. И если ты хотела услышать от меня одобрение, то ты его не получишь. Мы виноваты, мы облажались, значит — нам и выгребать. Чимин тяжело вздыхает, проводя руками по лицу, а после берёт пачку сигарет, стоя у приоткрытого окна. Ему необходимо успокоить свои нервы прямо сейчас, потому что такая новость абсолютно выводит его из равновесия. Это безумие какое-то. Меньше всего он готов был услышать то, что стал отцом вот так не запланировано и к тому же совместно с девушкой, на которую ему абсолютно наплевать. Одна чёртова ошибка в тот вечер привела его к таким последствиям, и это не какая-то мелочь, которую можно легко изменить или исправить. Это младенец, настоящий крошечный человек, который сейчас совершенно беспомощен и нуждается в своих родителях, которые, к сожалению, абсолютно не хотят этого. Они оба ничего хорошего ей дать не могут. У них нет средств, чтобы обеспечить ей хорошую жизнь, но самое главное — нет желания что-либо делать для неё. Только уже слишком поздно. Факт остаётся фактом, похоже, это в самом деле его ребёнок. Но какой же из него отец? Он даже сам о себе не способен нормально заботиться. Пак снова бросает взгляд на эту маленькую девочку в переноске и всё же убирает сигареты. Наверное, не самая лучшая идея курить при ней, это же вредно. Он достаёт из кухонного шкафа бутылку крепкого алкоголя, оставшегося после какого-то праздника, и делает несколько больших глотков прямо из горла. Сейчас он абсолютно не понимает, что делать с этой шокирующей информацией, а голову разрывает множество вопросов. Как это принять? Как сказать родителям об этом? Они будут в таком ужасе, наверное. Что делать с учёбой? Похоже, придётся искать серьёзную работу уже сейчас, чтобы хоть как-то помочь Хизер с ней. Чёрт, да как с этим всем справиться? Ведь он только начал строить свою жизнь, какие дети? — Прости, что не сказала тебе раньше. Я не планировала, что она вообще останется со мной. Я думала, что отдам её, и о моей беременности ты даже не узнаешь, — говорит девушка и начинает тихо плакать. — Прости. — Мы оба виноваты, — почти шёпотом говорит он, опустив голову и опираясь руками на столешницу. — Не стоило нам тогда… мне просто нужно было уйти, когда я увидел… я же знал, что не стоит… да неважно. Какая уже разница? Она ведь родилась. — Да, ты прав. Уже изменить это невозможно. — Чёрт, что же делать теперь? — сам себя спрашивает Пак и прячет бутылку. — Я знаю, ты не рад. Я тоже не в восторге от всего этого. — Не готов и не рад — это не одно и тоже, — отрезает парень, медленно поворачиваясь. — Я просто… понимаю, что не смогу быть хорошим отцом. Вот так сразу это невозможно. — Знаешь, когда она плачет, я совсем не могу с ней справиться. Она постоянно что-то хочет, но я не знаю что именно. Так часто плачет, каждую ночь, и днём тоже. Меня охватывает такая паника, когда я не могу её успокоить, и всё вокруг начинает невыносимо раздражать. Я кричу на неё, но она совсем ведь не виновата в том, что я ужасная мама, — говорит Хизер и плачет ещё сильнее. — Я чувствую себя чудовищем, когда так срываюсь. — А она… с ней всё хорошо? Почему она так часто плачет? — Она здоровая. Родилась крепкой, но просто очень капризная. Я не умею с ней справляться, от её криков у меня голова идёт кругом. — Все же дети плачут. Это вроде нормально? — недоумевает Чимин. — Да. Но хорошие мамы обычно знают, как успокоить, а я безнадёжна. Из-за того, что я всегда на взводе, я не чувствую с ней какого-то родства и не могу ей подарить тепло. Она будто чужая и эти мысли меня пугают. Как я могу думать подобным образом? — Ты не плохая мама, Хиз, — говорит он, подходя к ней и аккуратно обнимая в знак поддержки. — Ты просто была не готова к этому, и сейчас я тебя очень хорошо понимаю. У меня тоже смешанные эмоции. Я не могу сказать, что в восторге от её рождения, но и одновременно с этим я рад, что ты её оставила. Странно это как-то. — Эти новости для тебя как удар по голове, я знаю. Прости, что вот так вломилась в твою жизнь, — отвечает она, робко обнимая его в ответ. — Прости. Я правда не знала, куда мне ещё идти. Это уж точно. Его словно приложили головой об стену, когда он это всё услышал, и до сих пор не мог восстановить ориентацию в пространстве. Всё казалось каким-то страшным сном. Хотелось просто ущипнуть себя и проснуться, но нет. Это всё — пугающая до дрожи в коленях реальность. — Что сказали об этом всём твои родители? — спрашивает Чимин. — Что это моя проблема теперь. Помощи от них я не получу, поэтому я и пришла к тебе. — Верно решила, — хмыкает Пак, гладя её по волосам и думая о том, что ей действительно не на кого было надеяться в этой ситуации. — Не плачь. Всё хорошо, я буду помогать тебе, насколько это возможно. Да, я не смогу быть хорошим отцом вот так сразу, но… — замолкает он и бросает испуганный взгляд на девочку, — по крайне мере, я смогу помочь тебе хоть чем-то. Пойду работать, а с учёбой что-то придумаю. Скоро каникулы, у меня будет время позаботиться об этом. — Правда? — с явной надеждой спрашивает она. — Ты от неё не откажешься? — Ты этого боялась? — Если честно, да. — Не было в моих планах становиться отцом так рано, но раз так вышло, придётся их изменить. Это же моя ошибка. В каком-то смысле я виновник твоих проблем сейчас, поэтому постараюсь как-то это исправлять. — Ты привыкнешь к ней. — Наверное, — с сомнением говорит Чимин и задумчиво хмыкает. — Почему-то я была уверена, что ты отреагируешь именно вот так, когда ехала сегодня, — говорит девушка, наспех вытирая слёзы. — Ты всегда казался добрым, но всё равно боялась. — А как я ещё мог бы отреагировать на это? — удивляется он, хмурясь. — По-разному. Большинство парней из нашей школы выгнали бы девчонку и послали бы к чёрту. — Я — не большинство, — говорит Пак и снова уходит на кухню, чтобы набрать воды для неё. — Меня не так воспитывали. Да, родители будут в шоке от того, что я натворил, но это же моя ответственность. Не позорно быть отцом в восемнадцать, позорно — бросить своего ребёнка. — Да, — шепчет она, принимая стакан с прохладной жидкостью в руки. — Ты абсолютно прав. Чимин всё ещё с трудом осознаёт в своей голове тот факт, что это крошечное создание в переносной люльке — его ребёнок. Его крошечная дочь. С ума сойти, как вообще он мог вот так облажаться? Неправильно, наверное, так думать, но пока иначе он не способен. Это слишком неожиданное событие в его жизни. Всё было так хорошо, шло по плану, он уже мечтал о том, как после выпуска в Бостоне найдёт себе работу и будет строить карьеру, но теперь всё под большим вопросом. Нельзя сказать, что факт её рождения не вызывал совсем никаких тёплых чувств у него внутри. Где-то в самой глубине души он искренне рад тому, что Хизер просто не убила этого ребёнка или действительно не отдала в руки чужих людей. Но и сказать, что он в восторге, тоже не мог от слова совсем. Он не хотел и не готов быть отцом так рано, но теперь вынужден просто смириться с этим всем. Его жизнь круто изменилась в одну секунду и теперь придётся заботиться о ней. К сожалению, в ту ночь он меньше всего думал о последствиях того, что может быть. Был слишком пьян, зол и раздавлен собственными чувствами. Тогда ему лишь хотелось забыться в объятиях другого человека, и вот к чему это привело. Последствие одного неправильного решения лежало сейчас в белом пледе и смешно причмокивало пухлыми губами, пуская слюни. — У тебя есть какое-нибудь успокоительное? Что-то я совсем расклеилась, — говорит Хизер, глядя перед собой стеклянными глазами полными слёз и вытирая щёки. — Да, должно быть, — согласно кивает Чимин, возвращаясь из своих мыслей. — Конечно, сейчас поищу. Он быстро уходит в ванную и роется в аптечке несколько минут. Они не часто пользуются лекарствами с соседом, поэтому сложно было понять, что из этих препаратов успокоительное. Дома с этим всегда как-то гораздо проще. Мама всё знала, и когда у него болело что-то, то нужные лекарства чудным образом появлялись на тумбочке у его кровати вместе со стаканом воды. В очередной раз он понимает, что ему многому ещё предстоит учиться в самостоятельной жизни, а теперь особенно. Наконец-то он находит какой-то пузырёк с таблетками, которые вроде бы подходят для успокоения нервов. Он читает инструкцию на этикетке и идёт к своей гостье, оставшейся в другой комнате. — Не совсем уверен, что это то, что нужно. Но написано, что… — парень медленно поднимает глаза и понимает, что её нет на прежнем месте, — это вроде успокоительное. Хизер? Он быстро осматривается вокруг в небольшой квартире, но не находит Смит. Здесь так тихо, как будто её вообще и не было, но люлька стоит на столе, и это говорит о том, что ему всё точно не приснилось. Он бросает растерянный взгляд на входную дверь, которая слегка приоткрыта, и до него сразу же доходит, что она просто ушла. — Нет, нет нет! — шепчет он испуганно. Ему быстро становится ясно, что именно она сделала. Всё это было просто уловкой, чтобы отвлечь его и исчезнуть. Как же он не понял этого сразу? Чимин наспех выбегает из дома, даже не обувшись, но её уже и близко нет. Она специально всё это подстроила, а он так легко повёлся. Его чёртова доверчивость сыграла против него в очередной раз. — Вот же дрянь! — выкрикивает он, перепрыгивая через несколько ступеней. Парень практически вылетает на улицу в вечернюю темноту и смотрит по сторонам, но её, конечно же, нигде уже нет. Он бежит сначала в одну сторону за угол дома, а затем — в другую, но девушки не видно. Поверить трудно, она что, действительно просто бросила свою родную дочь и ушла? Ему даже в голову не пришло, что она способна так поступить. — Хизер! — кричит Чимин, пытаясь найти её, и всматривается в лица прохожих. — Хизер! Но это бесполезно, так её точно не найти. Она уже наверняка поймала такси и уехала куда подальше отсюда. Твою мать, просто прекрасно. Пак кричит от злости, глядя в разные стороны. Он начинает просто дико паниковать, совершенно не понимая, что ему теперь делать с младенцем, который остался у него в квартире. — О чёрт! — шепчет он, распахивая глаза и вспоминая, что оставил её там одну. — Чёрт! Чёрт! Ребёнок! Чимин быстро бежит домой и поднимается по лестнице, перепрыгивая на каждом пролёте через одну ступеньку, а затем забегает на кухню, тяжело дыша. С плеч как будто падает очень тяжёлый груз, когда он видит, что с ней всё нормально. Если честно, совершенно непонятно из-за чего именно, но он облегчённо выдыхает. За ней же нужен глаз да глаз, придётся к этому привыкать. Девочка уже не спит, а просто мирно лежит в переноске и рассматривает всё вокруг своими серыми любопытными глазками. Наверное, ей интересно смотреть на мир и новое помещение, потому что выглядит она очень увлечённо. Она забавно дёргает своими маленькими ножками и сжимает пальцы в крохотные кулачки, которые по очереди тянет в рот. Он даже боится подойти к ней ближе и не знает, как можно взять её на руки, чтобы не сломать позвоночник. Таких маленьких людей он ещё никогда не видел вживую. Он спустя пару минут всё же делает несколько робких шагов к ней и очень тихо дышит, будто боясь, что любое неверное действие напугает её и она включит свою жуткую сирену, о которой говорила её непутёвая мать. Сердце так сильно колотится в груди от страха, словно он приближается не к ребёнку, а к бомбе с детонатором. Он внимательно смотрит на неё, пытаясь понять, есть ли между ними какое-то родство или Хизер его ловко обманула. Сложно понять вот так, просто рассматривая её. Говорят, что дети сильно меняются с момента рождения и до года. У неё очень красивые глаза, но в остальном она ничем не отличается от других младенцев. Чимин не ощущает моментального родства с ней на каком-то духовном уровне и внутри ничего особенного не трепещет, как часто рассказывают об этом другие люди. Он чувствует лишь очевидное сожаление о том, что эта малышка появилась на свет вот так внезапно и сейчас, по сути, никому не нужна. Ему очень стыдно за собственные мысли в этот момент, но печальная правда в том, что он действительно не готов стать её отцом. Только теперь, когда её мама так нагло сбежала, у него не так много вариантов дальнейшего развития событий. Нужно взять себя в руки и найти Хизер, чтобы вразумить. Он понимает, что сейчас она сильно напугана, поэтому хочет верить в то, что сможет найти нужные слова и вернуть её к дочери. Пак замечает под белым пледом торчащий край какой-то бумаги, и аккуратно вытаскивает её, чтобы не потревожить покой малышки. В его руках оказывается свидетельство о рождении. Официальный документ с гербовой печатью и прочей атрибутикой, это оригинал. Он видит, что в графе отцовства нет его имени и фамилии. Выходит, что по факту он ей в самом деле никто и никаких доказательств их родства нет. Но глядя сейчас на маленькое пятнышко на руке Мэй, он прекрасно понимает, что это далеко не так. И по её дате рождения тоже всё сходится, она его дочь. С ума сойти. Получается, что Хиз приехала сюда именно для того, чтобы намеренно оставить её. Изначально она понимала причину своего визита и имела ужасную цель. Иначе как объяснить то, что она оставила единственный официальный документ ребёнка вместе с ней? Она просто её бросила и не планировала больше никогда возвращаться. Почему-то это сильно задевает. Ему становится обидно за этого маленького человечка, который совершенно не виноват в том, что они оба по-крупному облажались. Чёрт возьми, этой малышке всего несколько месяцев от роду, а её уже предал самый близкий человек в этом мире. Как же так можно? Просто в голове не укладывается всё это. Да, это очень страшно и, наверное, тяжело воспитывать ребёнка одной, но бросать её — это ведь последнее дело. Разве поступить вот так — это не слишком жестоко с её стороны? Мэй ведь не виновата в том, что её родители сами ещё глупые дети. Он тяжело вздыхает и осторожно прикасается к её маленькой ладошке, слегка поглаживая. Её кожа такая мягкая, даже какая-то бархатная и такая поразительно тёплая. Ребёнок вдруг хватается за его палец так отчаянно, словно чувствует, что рядом с ней сейчас единственный человек, который у неё остался. Мама её уже бросила, и она будто не хотела потерять ещё и папу. Этот крошечный момент заставляет что-то внутри него слегка дрогнуть. В сердце будто что-то щёлкает на долю секунды, и он практически тронут этим, только страшно становится почему-то в два раза больше. Её пять маленьких пальчиков меньше в несколько раз, чем один его указательный. Но они так крепко обхватывают, что Пак поражается сейчас тому, откуда столько силы в таком хрупком создании. Ему ничего неизвестно о детях и о том, как их воспитывать. Он даже не знает, как заботиться о них, но в глубине души уже понимает, почему же это так важно — они слишком беззащитные. Когда они приходят в этот мир, то не способны жить без родителей в буквальном смысле этого слова. Именно они становятся для них всем, и очень жестоко просто отказываться от своего собственного творения, как это сделала Хизер. Это то же самое, что отказаться от самого дорогого подарка, который дарит судьба. Он понятия не имеет, что будет делать с ней дальше. От ужаса ему тяжело дышать, а сердце сходит с ума под рёбрами. Бьётся, словно птица в тесной клетке. Его мысли в голове мечутся, а руки дрожат от заметного напряжения. Ему тоже хочется просто сбежать на край света от всей этой ответственности, но он не может этого сделать. Он не знает, как защитить её от большого и жестокого мира вокруг, если даже родная мать с ней так поступает. Как он станет для неё хорошим отцом? Как будет ухаживать за ней? Как обеспечит её всем необходимым? Как сделает её счастливой? Как же не причинить ей боли при всём этом? Вопросов просто уйма в голове, а от паники он начинает задыхаться. Даже слегка подташнивает от страха, но все его сомнения вдруг рассыпаются на маленькие кусочки, когда эта малышка улыбается, глядя на него. На губах Чимина сама собой появляется слабая улыбка, когда он осознаёт, что эта мимолётная радость девочки предназначена только для него одного, ведь никого рядом больше нет, и он пропадает. Для него нет больше дороги назад, и сейчас он это невероятно спокойно принимает. В этих серых глазах с этой самой минуты будет сосредоточен весь его мир и, как бы он не хотел сбежать, сделать это уже просто не в силах. — Привет, Мэй, — тихо говорит парень. — Не бойся, больше тебя никто не бросит.

***

Прошло долгих два часа, а Чимин все ещё сидел наедине с ребёнком и не понимал, что ему с этим делать. Он просто смотрел на свою дочь, подперев подбородок, и сходил с ума от накатывающей паники. Наверное, это были самые долгие минуты в его жизни. Рано или поздно она ведь всё равно проснётся. Он боялся даже прикасаться к ней снова, потому что любое движение могло спровоцировать её крик. Но не нужно быть умником, чтобы понять, что скоро она заплачет. Он гуглил о том, как часто нужно кормить младенцев. Пишут, что каждые полтора или два часа. Неизвестно, как давно Хизер давала ей еду, поэтому она могла в любой момент закатить истерику. Ему даже было страшно представить, что будет, когда это всё начнётся. Он ведь абсолютно не знал, как справляться с ней, и уже сейчас чувствовал себя беспомощным. Он даже не умел её брать на руки и у него не было еды для неё. При всём этом, у него даже не было никого, кто помог бы ему с этим. Самым первым позывом было чувство необходимости позвонить родителям, чтобы мама дала совет, как вообще справиться с этой ситуацией, но ведь так просто нельзя было объявиться среди ночи и сказать ей, что она стала бабушкой. К такому нужно подготовить её, иначе она схватит сердечный приступ. Он пытался разыскать номер Хизер и пробивал её странички в социальных сетях, но особого результата это не принесло. На Facebook она заходила несколько месяцев назад в последний раз, а её школьные подруги сейчас с ней не общались. Они, по всей видимости, даже не догадываются о том, что девушка родила ребёнка. Чимин устало вздыхает, смотрит на часы и нервно кусает ноготь на большом пальце, косясь на Мэй. Сейчас уже за полночь, в Оксфорде практически рассвет, потому что разница во времени с Бостоном целых пять часов. Он точно не может позвонить Чонгуку, да и он ему вряд ли чем-то поможет, а вот Тэ хоть что-то знает о детях, ведь у него есть сестра на десять лет младше него. Он открывает ноутбук и ищет его имя в списке контактов, чтобы набрать его по видеосвязи. Это их обычный способ общения последний год, удобно и можно видеть друг друга. Когда друзья находятся так далеко, то это действительно очень сложно. В критической ситуации, как сейчас, он не может сказать им, что у него «код красный», чтобы они тут же приехали выручать. Чон находится за шесть тысяч километров от Бостона, а Ким — чуть больше, чем в трёхстах, но это тоже не так уж и мало. Радует лишь то, что у него тоже сейчас за полночь и можно его потревожить, ведь эта новость того стоит. Он звонит несколько раз, но Тэхён не отвечает. Вряд ли тот спит, но всякое возможно, хотя рядом с его именем светится зелёный значок, говорящий о том, что друг находится в сети. Мэй начинает сильнее активничать и ей явно надоедает всё происходящее. Она опять не спит, но пока ничего не требует, а просто осматривает комнату и постоянно сосёт свои пальцы. Её маленькие бровки вдруг хмурятся, а глаза становятся большими. Нос дёргается вместе с губами, похоже, она прямо сейчас заплачет. Чёрт, только этого сейчас не хватало. — Нет, нет, нет, — говорит Чимин, нажимая на кнопку вызова снова. — Только не плачь, пожалуйста. Я же не знаю, что с тобой делать. Он быстро подходит к ней и аккуратно запихивает соску ей в рот. Этот трюк срабатывал уже и она успокаивалась. Лицо девочки сразу же меняется и она заканчивает свою истерику, даже не начав, кажется, это опять помогло. Но Пак понятия не имеет, надолго ли отвлёк это маленькое создание в этот раз. — Класс, ты позвонил мне, чтобы показать свои крутые обои и пустой стул? — раздаётся голос Тэ в комнате и он шумно зевает. — Старик, ты время видел? Ты что, уснул? Эй! Ты вообще здесь? — Да здесь я, не ори так, — говорит Чимин и быстро возвращается за стол, косясь на девочку. — Я тебя разбудил? — Не страшно. Ещё не так поздно, что случилось? Выглядишь ты как-то обеспокоенно, — удивлённо говорит друг, потирая глаза. — У меня проблемы. Я в полном дерьме. — Мне твой тон совсем не нравится. У тебя что, проблемы с копами? — подозрительно спрашивает Ким. — Да почему сразу с копами? — недоумевает он. — Я сразу думаю о самом худшем. Ты единственный из нас, кто всегда был самым вспыльчивым и мог легко угодить за какой-нибудь дебош под арест. — Отвали, это было всего лишь раз, — фыркает Пак, качая головой. — Зато на семь суток. — Заткнись сейчас же и не вспоминай об этом, — грозно говорит парень. — Ладно, что у тебя там? Все серьёзно? — спрашивает Тэ, отпивая кофе из чашки. — Настолько, что я боюсь прямо сейчас даже говорить громче шёпота. Чёрт, слушай, ты помнишь Хизер Смит? — спрашивает он, заходя издалека. — Эм-м, — протягивает задумчиво друг, многозначно хмурясь. — Наша одноклассница? Та шатенка из «куколок» и подружка Кэрол? — Именно. — Ну да. Хорошенькая, такую не забудешь, и что? — А ты помнишь, что я с ней переспал на выпускном? — Па-ак, — протягивает Тэ и запрокидывает голову к потолку. — Серьёзно?! Мы же это уже обсуждали сто раз. Ты, конечно, молодец, но эта девушка сама… — Заткнись, — говорит Чимин. — Нашёл чем гордиться спустя год, ну правда. Ты серьёзно мне это хотел сказать? — стонет Ким и потягивается. — Я тебя отключаю. Давай, когда найдёшь себе новую девчонку, обязательно расскажешь мне об этом. — Да заткнись ты, чёрт. У меня тут из-за этого и проблемы, — раздражается он. На лице Тэхёна моментально отражается недоумение вперемешку с активными размышлениями, а вот теперь он заинтригован. Очевидно, он и близко не понимает, что может быть общего между Хизер и его другом. У него сразу же возникает куча самых плохих мыслей в голове, и он уже готов собирать чемодан, чтобы выехать и защищать его. — Постой, но вы же оба тогда были несовершеннолетние… — Нет, Господи, — устало стонет Пак, ероша волосы. — Дело не в этом. — Фух, — выдыхает он с явным облегчением, — гора с плеч. — Так вот, я виделся с ней сегодня пару часов назад. Эта сучка оставила мне подарок и свалила ко всем чертям, я даже не знаю, где её теперь искать. — Оставила подарок? Какой? — хмурится Ким. — Ребёнка. Тэ в ту же секунду начинает истерически смеяться, заваливаясь со стула на пол, а Чимин смотрит на него с совершенно непроницаемым и серьёзным лицом. Парень складывает кисти в замок и кладёт на них подбородок. Он просто ждёт, когда до друга дойдёт вся серьёзность этой ситуации и тот успокоится. Проходит, наверное, целая минута, прежде чем он вновь появляется на экране. Тэхён тяжело дышит и пытается унять смех. — Подожди, ты что, не шутишь сейчас? — спрашивает парень, замечая его суровость. — А я похож сейчас на того, кому очень весело?! Ты издеваешься?! Посмотри на меня, я сейчас поседею, — шёпотом возмущается Пак. — Эй, не заводись, дружище. Всё, понял. Дело дрянь. Рассказывай. — У меня в комнате лежит маленькое создание размером с полчеловека, которое вот-вот начнёт кричать и плакать, потому что хочет есть, я не могу не заводиться, чёрт возьми. Я не знаю, что делать с этим. — Что значит, она оставила ребёнка? Куда Хиз вообще свалила? — Понимай всё абсолютно буквально. Я не знаю, где она. Принесла мне её, затем попросила успокоительное и свалила. Ничерта не понимаю, что происходит, но просто помоги мне сейчас, ладно? Я совсем один и даже боюсь её взять на руки, — просит Чимин. — Стой, стой, стой, я только никак не могу понять, это правда твой ребёнок? Серьёзно? Хизер Смит родила от тебя?! — вскрикивает друг. — Результат той пьяной ночи, — говорит он и тяжело вздыхает, закрывая лицо руками. — Господи, ты такой олух, — говорит Ким и опять начинает смеяться. — Поверить не могу, что это правда. Ты обрюхатил Хизер Смит. — Чёрт, как я так вляпался? — Вот это шок-новость, конечно. Ты папаша, — говорит парень, прикрывая рот ладонью. — У тебя что, с реакцией проблемы? Тебя поэтому к нам в команду не взяли? Ах да, подожди, ты же был пьяный. Боже, какой ты лузер. — Иди в задницу. Зачем я вообще тебе позвонил? — раздражается Пак и собирается отключиться. — Забудь. Давай, до связи. — Нет! Не злись, прости. Правда, прости. Просто это меня очень удивило, — говорит Тэхён и делает щенячьи глаза. — Прости, не каждый день я узнаю такое. — Знал бы ты, в каком я сейчас ужасе нахожусь, — отвечает он, вздыхая. И тут вдруг Чимин слышит этот жуткий звук, который вскоре станет его настоящим кошмаром. Громкий детский плач режет по ушам и разносится на всю комнату, а он видит, как на лице Кима появляется такой искренний и неподдельный шок. Парень широко распахивает глаза и открывает рот в удивлении, будто только сейчас понял, что это не шутка. — Твою ж мать, у тебя там реально ребёнок! — говорит он взволнованно. — А ты думал, я накурился что ли?! Чёрт, это началось. Что мне делать?! Чёрт, чёрт, чёрт, — паникует Пак, подходя к девочке, и вновь пытается дать ей соску. — Малышка, не кричи, ну пожалуйста. — Малышка?! Охренеть, ты папочка! Так у тебя дочка! — Спасибо, что бы я делал без твоего подтверждения, кретин. — Ладно, не психуй. Всё, я себя контролирую, — говорит друг и глубоко втягивает воздух носом, словно медитируя. — Возьми её на руки и постарайся покачать. Иногда это срабатывает, на руках они ведут себя спокойнее. — Сделать что? Да ты издеваешься?! — Рано или поздно тебе придётся. Вдруг она обделалась? — спрашивает Ким, вопросительно выгибая брови. — А что, если да? Я должен буду… — Да, — кивает Тэ, еле сдерживая смех. — Нет! — протестует Чимин. — Да-а, — протягивает нараспев тот. — Ни за что! — А ты как хотел? Она же сама себе подгузник не сменит. — Чёрт! Тише, не плачь, пожалуйста, — говорит парень, поглаживая её. — Почему она так кричит, как будто в неё демоны вселяются? У меня сейчас перепонки лопнут. — Мне кажется, ты там сейчас сам заплачешь или в штаны наложишь, — смеётся Тэ. — Тебе, может, вызвать «911»? — Я надеялся на твою помощь, а не на то, что ты будешь издеваться надо мной. Помоги мне хотя бы продержаться до утра, а потом я всё же позвоню маме. — Каким образом? Я что, отец-одиночка? — удивляется Ким, хмурясь. — Почему ты меня набрал? — Ты же старший брат. Ты ведь помогал своей маме, когда родилась Джиа. Тэхён глубоко вздыхает и подпирает голову ладонью. Ему почти не видно, что творится в комнате друга, но он хорошо понимает, что Паку действительно без помощи сейчас не обойтись. С маленькими детьми тяжело и стоит быть предельно осторожным. Он помнит, как трудно было родителям с капризной сестрой, она плакала по ночам постоянно. А чтобы хоть как-то облегчить их жизнь днём, после школы он помогал возиться с ней и, к счастью, кое-что знал о детях. Так что Чимин обратился прямо по адресу. — А сколько ей выходит? — спрашивает Ким. — Она родилась весной, — отвечает сквозь её крик парень. — Понятно. Тогда тебе нужно аккуратно взять её, придерживая голову. Возможно, она не очень хорошо ещё её держит. — Что значит, не очень хорошо её держит? — удивляется Пак с паникой в голосе. — У неё может голова отвалиться? — Ты такой тупой в простых вещах. — Заткнись, я просто в ужасе. С ней что-то не так? Она болеет? Хиз сказала, что с ней всё нормал… — Без паники, папочка. Все младенцы учатся этому. Месяца в три Джиа уже это умела, но мы же ничего не знаем о твоей дочери, так что лучше подстраховаться, — поясняет друг, вытирая слёзы от смеха. — И как же мне это делать? — Максимально осторожно и спокойно. Заводи ладонь под голову этой крохи и придерживай затылок, когда будешь поднимать её тельце. Без резких движений и двумя руками бери её. — Боже, — вздыхает Чимин, вытирая пот со лба рукавом и морщась от её криков. — Так, ладно. Нужно попытаться, иначе она же не замолчит. — Давай, старик. Ты сильный, всё сможешь. Морально я с тобой. — Иди в задницу. Тэхён вновь смеётся и ждёт, пока он справится с этой сложной для него задачей. Пак несколько раз глубоко выдыхает, а затем всё-таки решается это сделать. Он следует всем инструкциям и осторожно вытаскивает ребёнка из переноски. Он держит её на вытянутых руках и чувствует вес всего её тела, от которого заметно напрягаются мышцы. Ему страшно сделать неправильное движение и сломать ей что-то. Она просто необъяснимо хрупкая и невероятно крохотная. Такая лёгкая и тяжёлая одновременно. Поверить трудно, что сейчас в его руках маленький человек, который появился на этот свет отчасти благодаря ему. Это вызывает такие смешанные чувства внутри, когда впервые держишь на руках своего ребёнка. Он не понимает, что именно чувствует. Эмоций слишком много и они все такие разнообразные. Ему приходится увести их на второй план, потому что всё, о чём он сейчас мечтает, это чтобы Мэй перестала так сильно кричать. Этот звук просто разрывает сердце и жутко пугает, ведь справиться с ним парень не мог. Он медленно и аккуратно перекладывает её на руку, кладя её голову на сгиб своего локтя, и прижимает к груди. Это так странно, но малышка будто чувствует его тепло и начинает успокаиваться. Она с таким интересом смотрит на него, а когда Чимин опять даёт ей соску, то замолкает и лишь тихонько и жалобно всхлипывает. Такая милая, что он не может не улыбнуться, глядя на неё. Он мягко покачивает её в своих руках и поражается тому, что у него получается успокоить хоть ненадолго собственную дочь. Он впервые вообще держит ребёнка, но ощущает себя так, как будто покорил весь мир. — Какая ты умница, — шепчет Пак и мягко улыбается ей. — Кажется, ты просто хотела внимания, да? Девочка в ответ просто кряхтит и дёргает маленькими кулачками. — Ну что там у вас? Стало тише. Она ещё живая? — спрашивает с опаской Ким. — Да, у меня вроде получилось. — Поздравляю, папочка. Ну и как тебе? — усмехается друг. — Как будто держу бомбу в руках. Я ни хрена не понимаю, что происходит. Но она успокоилась, и я чувствую, будто выиграл эту жизнь. — С почином, бро. Ты в первый раз успокоил своего ребёнка. Я за это точно выпью, — смеётся он. — Я тебя ненавижу. — И я тебя люблю, старик. Слушай, а она хорошенькая? Получше тебя? — смеётся Тэ. — Вполне себе. Пухлые щёки и губы, нос с ноготок. У неё красивые глаза. Большие и серые, как у Хизер, — отвечает Пак. — На кого больше похожа? — На красный и орущий комок с соплями на щеках. — И всё равно миленькая, да? — спрашивает друг, довольно улыбаясь. — Вроде того, — тихо ворчит парень. — Да ты почти влюблён, класс. Покажи мне её, я хочу увидеть твоё творение. Чимин подходит к своему стулу и садится перед ноутбуком, аккуратно держа дочь в руках. Он продолжает её мягко покачивать, но спать она почему-то совсем не собирается. Скорее всего, она хочет кушать, потому что очень активно жуёт соску с изображением жирафа или периодически меняет её на собственные пальцы. — Охрене-еть, — протягивает Тэхён, пытаясь её рассмотреть. — Твоя мама будет в таком шоке. — Да уж. Я даже боюсь представить её реакцию, — тихо говорит парень, усмехнувшись. — Но долго скрывать её существование не получится. Мне нужна помощь. Придётся шокировать её завтра. — Такая малышка. Джиа тоже была размером с напёрсток. Я помню, как таращился на неё и боялся сломать, когда предки её только принесли из роддома. Наверное, все девчонки рождаются такими. Как её зовут, кстати? — Мэй, — отвечает Чимин, бережно качая её на руках, словно драгоценность. — Пак Мэй, — хмыкает задумчиво Ким. — Неплохо. — Я не записан в её документах, идиот. Так что она Смит. — Значит, нужно это исправить, когда освоишься в новой роли. Смит — не та фамилия, которая должна у неё быть, если это твой ребёнок. А Хизер сделала свой выбор, когда её бросила. — Может, она вернётся? — с надеждой спрашивает он. — Я думаю, она просто испугалась. У неё ведь нет ничего, что бы она могла дать девочке. Родители у неё паршивые, работы нет, она же даже не училась. — Хотелось бы тебя обнадёжить, но что-то я в этом не очень уверен. Ты можешь рассчитывать только на себя. Не строй ложных надежд, ладно? — спрашивает Тэ мягко. — Не хочу, чтобы ты потом разочаровался. — Да. Похоже, она никому не нужна, — шепчет Пак, поглаживая её по голове. — Не говори так при ребёнке, тупица, — говорит строго Ким и смешно хмурит брови. Он сейчас похож на своего отца, когда тот злится, и это вызывает улыбку. — Она же всё понимает. — Она ест свои пальцы в прямом смысле этого слова, я не думаю, что у неё слишком много мозгов пока что. — Это у тебя мозгов нет. Дети всё понимают, так что давай там повежливее. Это же твоя дочь. — Всё ещё режет слух, — вздыхает Чимин, глядя на неё. — Эй, привет, малышка Мэй, — говорит нараспев Тэхён. — Извини его, у тебя папа слегка болван. Ты такая красавица. — Она действительно красивая. — Хизер оставила хоть что-то, чтобы покормить её или сменить подгузник? — интересуется друг. — Обычно мамочки таскают с собой целую сумку каких-то вещей. — А что для этого нужно? — О Боже, — вздыхает Тэ, театрально закатывая глаза. — Чем вообще кормят детей? — спрашивает Пак. — Таких маленьких? Грудью. — Но у меня же нет груди. Что мне делать? Ким снова смеётся, наблюдая за его растерянностью, и неторопливо допивает свой кофе. — Ты задаёшь так много вопросов, — говорит он. — Я в панике, отвали. Вот будет у тебя ребёнок на руках, я посмотрю, как ты будешь реагировать. — Да вообще спокойно, — фыркает Ким и пожимает плечами. — Это не так страшно, как кажется. — Ближе к делу, умник. Так что мне делать? — Вероятно, Хизер её и не кормила грудью, иначе бы оставила молоко, у них там сложный процесс с этим всем, — отвечает Тэ и тяжело вздыхает. — Тогда что она ест? — Смесь, прикорм. — Прикорм? — удивляется парень, выгибая брови, и быстро моргает. — Звучит так, будто мы говорим с тобой о хомячке. Что это… — Пюрешки всякие, придурок. Фруктовые и овощные, ну или типа того. Я такие в супермаркете покупал для Джиа. В этом возрасте детей начинают приучать к этому, но лучше начни со смеси, с остальным потом разберёшься. — А как я пойму, какая мне нужна? Их же, наверное, много? — На упаковках пишут возраст детей в месяцах и в инструкции всё понятно о том, как её приготовить. Разберёшься, старик. — Я в этом не уверен. — Просто сходи в магазин и купи это дерьмо. Скоро она начнёт просить есть, и тогда уже твоя очаровательная улыбка не поможет. — Так, ладно. Сходить купить, выбрать по возрасту, — шепчет задумчиво Чимин, нахмурившись. — Что ещё нужно? — Эм-м, — протягивает Ким, почёсывая подбородок. — Подгузники и бутылочки для смеси. — И как их выбрать? — Святая дева Мария, просто возьми ребёнка и попроси консультанта тебе с этим помочь. Откуда я знаю, как выбирают их? Я же не папаша в восемнадцать лет, — смеётся Тэхён. — А как понять, что пора менять его? — не унимается он. — О, поверь, ты это точно поймёшь. По запаху уж точно, — продолжает смеяться Тэ. — Что? Почему ты смеёшься? — Я бы посмотрел, как ты будешь это делать. Зная твою брезгливость... — Господи, почему дети не рождаются сразу готовыми людьми? — стонет Чимин. — Ты привыкнешь к этому. Просто сейчас нужно не поддаваться панике. Это просто ребёнок, да? — говорит мягко Тэхён, успокаивая его. — Будет трудно, определённо, но ты же не можешь отказаться от ответственности за её жизнь. Мать Мэй и так её бросила, не будь как она. Позаботься о ней. — Я постараюсь, хотя уверенности в этом нет, — отвечает Пак и глубоко вздыхает, рассматривая дочь. — Мне кажется, я быстрее наврежу ей, чем сделаю что-то толковое, чтобы помочь. — Эй, ну сейчас ты ведь справляешься. Ты не обязан быть самым идеальным отцом, слышишь? Таким быть просто невозможно. Ты будешь лажать, и это нормально. Рано или поздно, наверное, всё равно все допускают ошибки в таких вещах, ведь никакой инструкции к тому, как это делать правильно, не существует. Просто будь хорошим с ней, и она ответит тебе тем же. Сейчас она нуждается в тебе, но через несколько лет ты сам будешь нуждаться в ней ещё больше. Чимин тяжело вздыхает, понимая, что его друг чертовски прав. Возможно, у него никогда не получится быть идеальным родителем, но, по крайней мере, в его силах попытаться быть хорошим отцом для Мэй. Главное ведь находиться как можно чаще со своей дочерью, учить её добрым вещам, понимать, ценить, уважать и любить. Разве не это нужно детям? И ему предстоит всему этому научиться ради неё. — Спасибо, Тэ. Мне нужно было это услышать, — отвечает он и согласно кивает. — Я постараюсь. — Обращайся, лузер, — подмигивает друг.

***

Расстояние от Конкорда до Бостона сто девять километров, и проехать на машине его по хорошей и полупустой дороге можно где-то в среднем за один час, а миссис Пак приехала ровно через пятьдесят пять минут после звонка. Чимин позвонил ей рано утром и всё рассказал без всякой подготовки. Просто вывалил на неё всю информацию, как есть, и ждал реакции. Он знал, что лучше бы морально её как-то мягко подвести к этому разговору, но сейчас у него абсолютно не было выбора и времени на это, потому что Мэй кричала и не успокаивалась уже несколько часов. Он остался один на один с маленьким ребёнком, за которым совсем не умел ухаживать. Девочка с трудом засыпала, но через каждые двадцать минут просыпалась и опять начинала плакать, а сейчас и вовсе отказывалась смыкать глаза, и он не понимал, чего она хотела. Сейчас ему были очень хорошо ясны слова Хизер о том, что она чувствовала себя чудовищем, когда не могла с ней справиться. Ему тоже хотелось кричать на неё от раздражения, но приходилось держать себя в руках. Эта кроха ведь совсем не виновата в том, что он не мог читать её мысли. Она явно что-то требовала, но он не умел говорить на языке младенцев. Именно поэтому он обратился к маме за помощью вот так внезапно и резко. Это было отчаяние. Он просто не имел права тянуть с этим всем ни одной минуты больше, потому что боялся как-то навредить этой малышке, ведь отец из него выходил пока что очень паршивый. Мэй так надрывно плакала, что вся краснела и хрипела от слёз. От этого сердце, если честно, разрывалось на кусочки. Он долго пытался выбрать питание ей в круглосуточном супермаркете, и как назло ему попался консультант, который в этом тоже ничего не понимал. В итоге он не нашёл какое именно нужно, а взял несколько подходящих под её возраст. Та же самая история произошла и с подгузниками, он купил то, что ему подсказала интуиция. Пришлось потратить на это все свои карманные деньги, но, по крайней мере, у него было самое необходимое для неё. Только это совсем не помогало. Он с большим трудом и со второго раза всё же развёл эту чёртову смесь и накормил девочку. Она так сильно вцепилась тогда в бутылочку своими маленькими ручками, что было ощущение, будто её вообще не кормили. И, кажется, ей нужно будет скоро менять подгузник, но он даже боялся думать об этом. Здесь без помощи ему было не обойтись уж точно. Чимин вообще старался держаться от неё подальше, нервно наблюдая, когда она успокаивалась ненадолго. Он в этих коротких промежутках сидел и гуглил различную информацию о детях её возраста. Как правильно кормить, одевать, пеленать, что они могут делать и всё прочее. Было страшно понимать, что он совершенно ничего не знал об этом. А сейчас Мэй просто сводила его с ума в буквальном смысле. За последний час она не успокоилась ни разу. Целых шестьдесят минут беспрерывного плача уже готовы были вызвать его неконтролируемый нервный срыв, но он старался держаться. Качал её, развлекал, снова пытался покормить, проверял подгузник, но дерьмового запаха не было. Это, наверное, значило, что ещё рано для этого. Он просто не понимал, чего она хотела и почему так сильно кричала. Его единственная надежда на спасение — мама. Она сказала ему оставаться в квартире и никуда не уходить, это парень и сделал. Он поручил Тэ попытаться разыскать какую-то информацию о Хизер и порыться в списке их общих друзей на Facebook, а сам с большим трудом справлялся с дочерью. Пак Джису без всякого стука и звонка входит в квартиру, которую снимает её сын, и идёт прямиком в его комнату на звук ужасного детского крика. Стук её каблуков утопает в мягком ковролине, поэтому её появление получается весьма эффектным. Чимин подскакивает с кровати от неожиданности, когда видит её на пороге спальни, и облегчённо выдыхает, ища в ней своё спасение. На его лице читается сильный испуг, потому что он измотан ребёнком и совершенно не ожидал, что реакция его матери будет вот такой. Он, конечно, готов был стерпеть крики и всё прочее, но никак не был готов к тому, что она так быстро окажется рядом и будет сверлить его вот таким гневным взглядом. По телефону она мало выразила своих эмоций, но сейчас было предельно ясно, что мама в диком бешенстве. И тот факт, что она приехала из Конкорда среди рабочей недели, хотя ещё нет и девяти утра, о многом говорил. Женщина грозно смотрит на него, а затем подходит к нему и аккуратно забирает ребёнка из его рук. У неё это выходит совсем легко и без всяких трудностей. Она держит её так, словно уже знает эту девочку вдоль и поперёк. Пак удивлённо приподнимает брови и поражается тому, как просто это делается со стороны, а он прилагает просто титанические усилия. — Мам… — Позже поговорим, нужно её успокоить, — строго говорит Джису, но сразу меняется в лице, глядя на внучку. — Какая ты чудесная. Что же так плачешь, крошка? — Она уже долго вот так истерит. Сначала немного успокаивалась, а последний час вообще нет, — говорит он с отчаянием в голосе. — Может, я что-то не так сделал? — Не паникуй. Так, когда она ела? — Полчаса назад. — Много? — Всю бутылочку. Я всё делал по инструкции на коробке и проверял температуру смеси. — Хорошо, — говорит женщина и прижимается щекой к голове ребёнка. — Ш-ш-ш, всё хорошо, милая. Возможно, у неё колики. В этом возрасте часто бывает такое. — И что с этим делать? — спрашивает Чимин. — Можно дать капли, чтобы она так не мучилась. Подожди, а подгузник ты ей менял давно? Парень испуганно хлопает большими глазами и нервно сглатывает ком в пересохшем горле. Он даже боялся подумать об этом всё это время, не то, чтобы сделать самостоятельно. — Понятно. Значит — нет, — говорит Джису. — Ну… я проверял, там вроде всё... нормально. Если бы она обделалась, то я бы понял точно. Это же несложно, — отвечает он, почёсывая затылок. — Чимин, дети не только могут обделаться, как ты говоришь. — А что ещё? — спрашивает парень, хмурясь. — А писает она по-твоему куда? — тихо смеётся она и кладёт ребёнка на кровать. — Тоже в подгузник. Нужно сменить его, он уже тяжёлый. Видимо, поэтому и кричит. Ей не нравится. — Логично. Мне бы тоже это не нравилось. — Я покажу тебе, как это делать, а дальше будешь справляться сам. Хорошо? — Что?! Сам?! Я думал ты… — Ты же отец. Вот всё это идёт в комплекте с её симпатичным личиком, пока она не вырастет. Дальше будут другие проблемы, а ты будешь защищать её от них, оберегать, учить, и так всю жизнь. Это и значит быть родителем, мальчик мой. Как её зовут? — Мэй, — отвечает Пак. — Красивое имя. Такое же прелестное, как и она. Ш-ш-ш, принцесса. Сейчас мы исправим это недоразумение, не плачь, — говорит женщина и ловко выполняет все необходимые действия. Чимин внимательно наблюдает за процедурами, которые она делает с такой лёгкостью, и старается всё это запомнить в правильном порядке. В следующий раз ему придётся самому с этим справляться. Он знает, что мама всё равно будет помогать, но она права. Хочется ему того или нет, теперь ответственность за эту малышку лежит на нём до конца его дней, кажется. И эти не самые приятные заботы скоро должны будут стать обычным делом. Джису без всяких сложностей меняет ей подгузник, одевает, а затем снова берёт на руки. Она бережно её качает и слегка поглаживает, а он понимает, что жуткий крик наконец-то стих. На удивление, Мэй действительно успокоилась, а сейчас лишь слабо всхлипывала. Значит, в этом была вся проблема, вот же идиот. Логично, кому же понравится лежать в таком дерьме несколько часов, как он до этого не додумался вообще? — У тебя так легко всё это получается, — тихо говорит он, наблюдая за тем, как девочка засыпает. — Со временем и ты будешь в этом таким же профессионалом. Сначала все родители неловкие, особенно — когда никогда прежде не контактировали с такими маленькими детьми. — У неё глаза слипаются уже. — Она устала. Столько напрасных криков. Она хотела тебе сказать, что ей некомфортно, но ты не мог этого понять. Не огорчайся. — Теперь я понимаю, о чём говорила Хиз. Я чуть умом не тронулся, потому что не понимал, чего она хочет от меня, — отвечает Чимин, проводя руками по волосам. — Чувствую себя бесполезным. — Всё приходит с опытом. Спустя время ты научишься понимать её с полукрика. Она будет гораздо быстрее засыпать, если ты будешь с ней нежнее. Подойди, — просит Джису. — Покажу тебе, как её уложить. Он послушно идёт к матери, и затем женщина осторожно отдаёт девочку в его руки. Сейчас он держит её уже немного увереннее, но всё равно не так легко и непринуждённо, как это делает она. Его спасительница медленно и аккуратно показывает ему, как правильно с этим справляться, а затем мягко улыбается, глядя на них. Её материнское сердце одновременно радуется и нестерпимо болит, ведь она прекрасно понимает, как тяжело будет её сыну дальше. Эта ситуация была слишком непредвиденной, никто не мог знать, что этим всё закончится в итоге. Джису, конечно, знает, что её сын уже давно ведёт взрослую жизнь, но попросила отца поговорить с ним на эту тему. Видимо, стоило быть с ним строже. Они никогда не держали его в сильных рамках, а просто подталкивали к правильному пути, зная, что он может оступиться. Когда Чимин творил глупости, то, разумеется, получал за них заслуженное наказание, но напрасно его никогда не ругали. Иногда позволяли даже больше, чем стоило бы. Но невозможно знать заранее о том, что может произойти. И она, к сожалению или счастью, не смогла уберечь его от этого шага. В глубине души она искренне радовалась появлению внучки. Но сожалела о том, что слишком рано её мальчик повзрослел и слишком рано ему придётся теперь стать для кого-то целым миром. Мэй смотрит на отца своими большими глазами и медленно моргает, проваливаясь в сон. Она плавно расслабляется и засыпает, потому что слишком долго плакала и кричала сегодня, это её вымотало. Чимин в этот момент испытывает вину за это, потому что не мог понять, что ей требовалось, и не смог её успокоить самостоятельно. Ему хотелось истерить вместе с ней, если честно. Это так трудно. Он знает, что впереди его ждёт что-то ещё хуже и абсолютно не видит никаких возможностей к тому, чтобы справиться с этим. Такие ночи станут регулярными, и не всегда мама будет рядом, чтобы помочь. Поэтому в данную секунду он лишь чувствует желание избавиться от этой девочки или сбежать на край света, как это сделала Хизер, но не может себе этого позволить. Если он будет трусом, то сломает жизнь маленького и невинного человека. Эта крошка наконец-то окончательно закрывает веки и спустя некоторое время глубоко засыпает, держа соску во рту. Парень аккуратно кладет её в переноску, и затем они с Джису выходят из комнаты, тихо закрыв дверь, чтобы не нарушить её покой. Женщина нервно расхаживает по всей кухне и после становится заметно по её лицу, что она начинает вновь злиться. Она отошла от умиления, и сейчас готова устроить гневный разнос. — Спасибо, что ты приехала, — говорит парень, не поднимая головы. — Пак Чимин, а теперь немедленно объясни мне всё в подробностях и лично. Ты думал отделаться быстрым разговором на разных концах провода? — спрашивает Джису, скрещивая руки на груди. — Это ещё папа не знает. Представь, что будет с ним? — Ну мам, — стонет он, ероша волосы. — Ты приехала меня ругать? Могла бы сделать это по телефону. — Я здесь, чтобы надавать тебе по заду, если это потребуется. Ты что, в самом деле стал папой в восемнадцать лет?! — возмущается она шёпотом, косясь на дверь спальни. — Ты хоть понимаешь, что это такое?! Ты в ответе за жизнь другого человека! Чем ты только думал?! О, хотя мне хорошо известно чем! — Мам… — И что теперь? Как мы будем разбираться с этим? Как мы скажем отцу об этом? Что ты будешь делать дальше? Где твоя возлюбленная? Что значит, она бросила ребёнка? Это ещё что за фокусы?! — Она мне не возлюбленная, и я не знаю где она. Я звонил и писал ей, её друзьям и родным. Они либо не общаются с ней давно, либо понятия не имеют, где она находится сейчас. — Просто потрясающе, — вздыхает женщина, потирая виски пальцами. — Как ты вообще связался с такой безответственной девчонкой?! Боже мой, у меня мигрень сейчас начнётся. — Прошу, не нервничай так сильно. Уже слишком поздно читать мне морали и сожалеть о чём-то. — Ты уверен, что это твоя малышка? Ты хорошо знаешь эту девушку? Можешь ей доверять в этом? — Нет, — тяжело выдыхает Чимин и отрицательно качает головой. — Я учился с ней, но мы почти не общались. У Мэй есть родимое пятно на руке точно такое, как и у меня. Да и сроки сходятся. Скорее всего, это правда. — Всё же стоит проверить. Эта девица не внушает мне доверия, если способна так поступить со своим ребёнком. Господи, ты же у меня умный мальчик, но как ты мог так оступиться? — Прости. Я прекрасно знаю, что допустил большую ошибку, — отвечает Пак, виновато хмурясь. — Это был выпускной, и я много выпил, если быть откровенным. — Выпускной, значит, — хмыкает сурово женщина. — Эта ошибка разрушит все твои планы на будущее. Ты понимаешь? — Да, но что я уже могу изменить? Мэй никому не нужна больше. Не выбросить ведь мне её на улицу, придётся позаботиться о ней. А если она действительно моя дочь, то вся ответственность теперь на моих плечах, ведь где сейчас Хиз, я не знаю. — Ты всё равно обязан найти эту девушку. Вы оба должны нести эту ответственность за это. Какое право она имеет вот так бросать своего ребёнка?! Ты её выгнал? Что-то плохое сказал? — Нет. Я, наоборот, обещал помогать. — Тогда я вовсе ничего не понимаю. Как же мать может так поступать? — спрашивает она, снова меряя шагами комнату. — Я не знаю, — шепчет он, опуская задумчивый взгляд в пол. — Что же делать теперь? У тебя сессия и это только первый год. Ты никак не можешь бросить учёбу, мы вложили столько денег в это обучение, и ты так старался в выпускном классе ради поступления. Это же всё твоё будущее, — говорит Джису и отрицательно качает головой. — Нет, это даже не обсуждается. — Но я не смогу делать всё это одновременно. У тебя работа и у папы тоже, вы не сможете мне помогать. И ты же знаешь, что учёба у меня занимает много времени и сил. Я не справлюсь. — Значит, придётся постараться. — Мам… — У тебя есть другие варианты? — Не думаю, что я… этот ребёнок… я не… — И слышать не хочу. — Я не смогу. — Это твоя обязанность теперь. Ты будешь участвовать в её жизни, хочешь этого или нет. Мы воспитывали тебя достойным мужчиной, а мужчины несут ответственность за свои поступки, — сурово говорит она, сверля его тяжёлым взглядом. — Мама… — И не пререкайся, дорогой, — отрезает женщина. — Мне очень страшно, — шепчет Чимин. Он медленно подходит к ней и пытается обнять, на что в ответ легко получает её небольшой сумочкой по голове, которую она держит в руке. Женщина мягко отталкивает его и бьёт ей в грудь несколько раз, а затем сама же прижимает сына к себе. Ей так больно видеть невероятный страх в глазах своего ребёнка перед этой неизвестностью, и именно это снимает всю злость, как рукой. Он сейчас находится в одном шаге, чтобы действительно сбежать, только это не выход, и её задача как матери — помочь ему собраться с силами сейчас. Поддержать и утешить, отдать часть своей любви и тепла, чтобы он ощутил какую-то уверенность в себе. — Что же ты натворил, мальчик мой? — шепчет она уже без злости, ласково поглаживая его по спине. — Прости меня. Я знаю, что разочаровал тебя, но… — Глупости. Я не разочарована в тебе, — отвечает Джису, обнимая его крепче. — Да, это меня шокирует. Не такого будущего я хотела для тебя. Да, будет сложно. Потому что ты будешь вынужден принять тот факт, что ты больше не один, а у тебя есть родительские обязанности. Да, придётся многое менять в своей жизни. Это непростой путь, но ребёнок — это хорошо. Ну что же теперь сожалеть? Будешь молодым папой, разве не здорово? — Наверное, — отвечает Пак, глубоко вздыхая и чувствуя вкусный аромат её духов. Он прижимается щекой к её плечу и закрывает глаза. — Я просто… не думаю, что справлюсь. Ведь я совсем не готов к этому и не хочу, мне так страшно. Как от меня может зависеть чья-то жизнь? — Сынок, ты не один. У тебя есть опора в виде меня и папы, разве этого недостаточно? Мы растили тебя восемнадцать лет, неужели мы теперь не сможем позаботиться о твоей дочери? — спрашивает женщина и целует его в волосы. — Но учёба и… — Что-то придумаем с этим. У нас будет время решить, как совмещать всё это и отцовство. — Мам, — тихо говорит парень. — Что, милый? — Я люблю тебя. — Моё солнышко, и я люблю тебя. Вот когда ты услышишь это от Мэй, то поймёшь, что все тяжёлые дни того стоят. Поверь мне, совсем скоро ты не сможешь без неё жить, — говорит Джису с нежной улыбкой. Ещё никогда Чимин не был так рад тому, что она оказалась права. Её слова были такими сказочными на тот момент и казались такими далёкими от реальности. Но он не забывал о них ни на одну минуту, когда было слишком трудно с воспитанием Мэй. Это помогало не сдаваться. Первый год был самым сложным для него. Почти каждый день он сомневался в том, что принять участие в этом всём безумии — было верным решением. Но прекрасно понимал, что никакого выбора, по сути, просто не было. Хизер так и не объявилась и найти её не удалось. Поэтому, получив официальное подтверждение своего отцовства на бумаге, он стал им по сути. Если быть предельно честным с самим собой, то ему было очень стыдно за то, что его не раз посещали мысли о том, что было бы правильнее отдать малышку тем людям, которые смогли бы позаботиться о ней намного лучше. Он долго считал себя недостаточно подходящим для этой важной роли. Быть молодым отцом — сложная задача, но ещё сложнее — быть молодым и хорошим отцом. Он лажал просто постоянно, в мелочах и по-крупному. Часто жизнь ставила в тупиковые ситуации и приходилось максимально быстро искать из них выход. Каждый день он сомневался в себе и думал о том, что справлялся недостаточно хорошо, чтобы просто носить это особенное звание, но постепенно всё менялось. Ему потребовалось несколько месяцев на то, чтобы окончательно привыкнуть к Мэй и в два раза меньше времени, чтобы полюбить её. Уже спустя несколько дней он понял, что безнадёжно пропадал в глубине серых глаз маленького и хрупкого человечка, который искал в нём нежность и тепло. Невозможно было не влюбиться в эту девочку. Да, она была непростым ребёнком. Капризной, непоседливой и часто закатывала ему истерики по ночам, было тяжело привыкнуть к этому, но в итоге у него стало постепенно получаться. Стоило ей улыбнуться, и всю усталость и злость снимало моментально. Его любовь к дочери росла в геометрической прогрессии, и эти чувства были ни с чем несравнимые. Ему потребовалось так много времени, чтобы принять тот факт, что она — смысл его дальнейшего существования, но потом это стало таким же обычным делом, как и дышать. Его жизнь вертелась просто бесконечной вереницей маленьких событий. Мир кружился вокруг его крошечной девочки, и чем старше она становилась, тем больше времени и сил уходило на её воспитание. Иногда у него не хватало внутренних ресурсов, чтобы физически поднять своё тело, а бывало даже на то, чтобы пойти поесть. Дни незаметно стали превращаться в недели, а недели — в месяцы. Время пролетало так быстро, что он не успевал жить своей собственной жизнью. Он подарил её дочери целиком и полностью. К сожалению, он всё меньше успевал общаться с друзьями, потому что ему просто было некогда это делать. Тэ звонил чаще, а вот с Чонгуком он лишь изредко списывался. Даже спустя долгое время он почему-то не говорил ему о том, что теперь у него было полно забот о собственном ребёнке. Не то, что бы он стеснялся своей дочери, просто ему казалось, что озвучив этот факт, в его глазах он действительно навсегда останется лузером. Он ведь и близко не смог добиться того, о чём они оба когда-то мечтали, лёжа в парке. Его друзья строили свою жизнь, готовясь к успешным открытиям в ней, а всё, о чём думал он — ребёнок. Но когда-то он ему обязательно расскажет, ведь Мэй теперь была огромной частью его жизни. Только сейчас он об этом не думал. Его голова была забита тем, как пережить период прорезывания зубов и колики, потому что ночи превратились в сущий кошмар. В конечном итоге каждое мгновение его жизни стало тесно связано с дочерью, и только тогда он стал чётко понимать, что позаботиться о ней — было самое правильное решение. К его счастью, мама помогала с заботой о малышке, что позволило ему днём полноценно работать. С восьми до пяти часов он отбывал свои смены в танцевальном классе, обучая других, а вечером и ночью сидел с ней. Ожидаемо, ему пришлось вернуться в Конкорд, а в университете он перевёлся на заочную форму обучения и ездил туда только при необходимости. Было гораздо сложнее проходить программу юридического факультета в таком формате, но он старался изо всех сил, чтобы не потерять уже потраченное время на учёбу. Ему нужно было закончить его и получить профессию. Успеваемость значительно снизилась, но в целом он справлялся со всем этим. Чимин прекрасно понимал, что такое прекрасное будущее, о котором он когда-то так сильно мечтал, вряд ли уже сможет себе обеспечить. Но сейчас всё это мало уже имело значения. Конечно, было грустно из-за этого, но в глубине его души жила радость, потому что было ради чего двигаться дальше и стараться выбиться из этого городка когда-нибудь. Мэй была его стимулом к тому, чтобы не опускать руки. Он помнил все её крохотные успехи. Как она впервые перевернулась на живот самостоятельно, села и поползла. Для него это были такие огромные и самые важные победы, но больше всего ему запомнились её первые шаги. Это было что-то такое абсолютно невероятное и сокровенное, что до сих пор вызывало мурашки на руках. Никогда ещё он не был так искренне счастлив, просто наблюдая за тем, как ребёнок учился ходить, и всё дело было в том, что это его ребёнок. Она сделала ему навстречу целых четыре уверенных шага без чьей-либо помощи, а затем он обнимал её и не мог нарадоваться тому, что действительно увидел это своими глазами. В этот момент он безгранично гордился своей малышкой. Мама снимала всё происходящее на их домашнюю камеру, а отец заботливо подписывал все эти записи в порядке её взросления и коллекционировал на память. Иногда ему казалось, что они любили её больше, чем даже его. Но было так приятно наблюдать за тем, как его родители души не чаяли в этой малышке. Она для них всех стала эпицентром жизни, поэтому он так радовался тому, что не упустил абсолютно ничего, ведь был с ней рядом всё это важное и незабываемое время. И с каждым днём их отношения с Мэй становились всё крепче, пока она росла. Он видел в её глазах весь свой маленький мир, а Мэй не нужен был никто, кроме него. Чимин не мог отказать ей абсолютно ни в чём и таял, как мороженое на солнце, стоило ей назвать его ласково и нежно «папочка» или крепко обнять. Никто так сильно не держал в своей власти его сердце, как это делала она. Он и сам не понимал, как однажды всё так сильно изменилось между ними. И из большой ошибки эта крошка стала для него его самой яркой звёздочкой, указывающей верный путь в этой жизни. Ему потребовались сложные месяцы, чтобы осознать это, и у него были долгие годы, чтобы почувствовать колоссальную разницу между двумя этими абсолютно разными понятиями.