Сиреневый too much

На филфаке учатся прекрасные студентки, которые не верят в миф о том, что женщина - муза и только и в два счёта разберут любого как текст. Саша, хоть и знающий слово "про-феминист", гордо именовал себя "девочкоцан" и не попадался под горячую руку однокурсниц. Мог попасться только под их чары и обаяние и позволить заплести себе косички. Одна из них была местной заводилой по сути и мечтой Феллини и Торнаторе по типажу, носила фамилию Малиновская и получила в коллективе прозвище Ягода-Малена. Хотя на велосипеде с корзинкой и развевающимися локонами Раковских представлял не её, а себя. А что, вполне адекватно по современным прогрессивным меркам. Но влюблён был. Точнее, не так, подобные слова нужно писать в протоколах и свидетельствах о смерти: "был влюблён, вооружён и очень опасен" - звенящая пошлость. Нет, выпотрошен, размазан камазом сентиментальности, доведён до поэтического прихода, твиксанут и ещё 100500 синонимов, почерпнутых из пухлых словарей, которыми можно убить человека. Особенно если ты доведён до состояния аффекта, после того, как Малена тебя, крошечную хтонь, потрепала по кудрявой макушке и Малым назвала. Лучше хотя бы Барашем, но кличка приклеилась, как жвачка к подошве кед "Два мяча", которые они всей группой купили за 500 рублей в количестве 15 штук. Костя, хоть и Пушкин, стихов не слагает, а только и делает, что смеряет книжный конгломерат подозревающим взглядом, воображая, что с прокурорской проверкой пришёл. Староста, планирующий вымахать до председателя студсовета, больше всего похож на скептика из фильма про Цоя и Науменко. Особенно с зачёсанными назад волосами. А Малой представляет, что он с этим чудом в очках бегает по электричкам как лидер "Автоматических удовлетворителей", так грамотно выведенный Серебренниковым. В неподвижный затылок старосты прилетает записка, пока Саша мечтает о двух вещах: чтобы они с Костей были известными и про них сочиняли фанфики и чтобы он втихаря перехватил руку Пушкина и сделал крапивку, нет, написал что-нибудь на ней, и ботаник бы сошёл с ума от запаха маркера и стал на всё готовым. Раковских же не подойдёт роль клофелинщицы, поэтому только так. Челкастый ухмыляется тонким ртом, развернув скомканный клочок бумаги и смотрит через плечо. Длинноволосый, наконец, набрался смелости и написал ему три главных слова: "МУЖЕЛОЖЕСТВО ИЛИ СМЕРТЬ!"