Твой гербарий

Heroin — Lana Del Rey

6:30 Уже взошло солнце. Город начал просыпаться. Кружевные занавески мягко переливаются утренним светом. Сынмин лениво выключает будильник, сразу же подскакивая с кровати, дабы сходить в душ, надеясь застать Чана на кухне после. Кристофер не спал почти ночь, поэтому, поглядывая одним глазом на младшего, шатающегося по комнате в поисках сменных вещей, пытается не провалиться в сон. Сынмин скрывается за дверью ванной комнаты. Он не оглядывается на зеркало, на собственное отражение, сторонясь его, складывает чистую одежду у раковины, быстрее приближается к душу, сбрасывая вещи с себя на ходу. Скоро забирается ногами и включает воду. — Ай, блять! — Сынмин снова спутал стороны. Он ударяется спиной о кафель, чувствуя каждым позвонком кипяток, что вбивается в кожу с каждой секундой все сильнее, и скатывается ниже, поднимая руку, чтобы переключить на менее горячую воду. Чан подрывается со спального места, удивляя самого себя. — Сынмин? — Кристофер внутри слишком сильно пугается. — Я обжегся, все хорошо. — На самом деле, сил, чтобы встать сейчас — категорически не хватает. — Если через 10 минут ты не выйдешь, то я тебя вынесу. — Крис сползает по двери, поглаживая собственную руку. — Я тебе говорю, что все хорошо. — Младший проскальзывает коленками по белому кафелю, все же переключая теплоту подачи воды, прикладывая неимоверную силу. Но. Но как-то тяжело. Сынмин проводит взглядом по своим ногам, думая, что никому и в самом деле не понравится такая испорченная игрушка как он. А Чан, между тем, засекает время. Мин-и опирается на мокрую поверхность, пытаясь подняться за гелем, но фантазия размышляет о том, как Чан-хён приподнимает его за запястья. Возбуждение победно даёт о себе знать. — Сука, только не сейчас. — Почти про себя, но так, что Чан, сидящий у самой двери, всё слышал. Сынмин сначала проводит пальцами по головке, сейчас он не представляет никого. Пока что. Длинные пальцы окольцовывают член, медленно опускаясь вниз. Сынмин томно выдыхает в свободную ладонь. Чан прерывисто дышит, пытаясь перестроить свой организм, чтобы не получить такой же реакции. Мин начинает двигать ладонью вверх-вниз, переставая дышать на несколько мгновений, доводя себя до пика ускоренными движениями рукой. «Да блять, ну почему все так быстро?» — Проносится в голове, когда воздух заглатывается слишком сумбурно. Мин корчится от отвращения к тому, что делал, находясь на расстоянии пяти метров от старшего. Что делал, мысленно находясь с ним. Душ до сих пор включён, вода стекает по, ещё просыпающемуся, уставшему телу. Сынмин промывает руки, а после, очень медленно, но верно, поднимается с колен, проскальзывая пальцами по белоснежному кафелю душевой. «Прошло уже больше пяти минут.» — Думается младшему, когда он окончательно выпрямляется, стоя босыми ножками на прохладном полу. «Осталось две минуты» — Кристофер все ещё ведёт отсчёт. Сынмин крепко держит в руках бутылку шампуня, стараясь быстро открыть его и не уронить. Массажируя голову, будто не своими руками, Мин напрягает все пальцы, упирается в стену и чуть присаживается от напряжения. Он быстро промывает голову, пытаясь не тормозить, выключает воду и выскальзывает из душевой. От перепада температур в глазах темнеет, Сынмин хочет удержать себя, присаживаясь на колени, но не рассчитав расстояние от пола, слишком громко въезжает косточками в пол. Когда он сидит, скорчившись, опираясь на руки, в ванной комнате на белоснежном кафеле, Чан резко отворяет дверь. — Я просто ударился, я могу все сам. — Если бы ты был так в себе уверен, то закрыл бы щеколду. Кристофер на носках проходит по влажному полу, встаёт вплотную и подаёт руку. У Сынмина всё ещё кружится голова, а в висках покалывает. — Ладно, — Сынмин сдаётся. В первый раз? — подними меня, пожалуйста, хён. — То-ли с издевкой, то-ли от безысходности, но голос такой странный. Крис не обращает внимания на обнажённости Сынмина, на такой обращение, на то, как младший дрожит. Почти. Руки тянут Мина за собой. Чан подхватывает одной рукой коленки, второй держит за спину, очерченную позвонками. Сынмин сжимается. — Я, — Чан, конечно же, врёт. — не смотрю. — Он проговаривает это спокойно и, практически, по слогам. «Спокойно». — А я и не стесняюсь. — Сынмину самому от этого смешно. — Я вижу. Чан несёт младшего в его комнату, усаживает на диван и идёт обратно в ванную, за полотенцем. Капли на носу, ресницах и мокрые волосы так мешают. Сынмин подгибает коленки, чтобы скрыть все свои непристойности. Руками обхватывает измученные ноги и закрывает глаза, чтобы не видеть темнеющих перед собой бликов. Чан заглядывает в комнату, тихо прошаркиваясь к Мину. Он набрасывает на голову младшего полотенце и аккуратно растрепывает волосы. Спускается дальше и прикладывает ткань к влажным плечам. — Это так смущает, в самом деле. — Сынмин продолжает сидеть с закрытыми глазами. — Ты против? — Чан замирает, боясь дотронуться снова. — Я могу прекратить. Сынмин в ответ лишь молчит и распахивает ресницы. Руки Кристофера по-прежнему лежат на плечах, на которых накинуто полотенце. Две пары темных глаз смотрят друг на друга. Минуту, две, а может и больше. Чан совсем отпускает махровую ткань. Глаза невольно несутся по телу вниз. Сынмин подрывается, укутываясь от неугомонных глаз, и тут же валится на пол. Искрятся маленькие звёздочки, взгляд устремлен вниз и затуманен, а Сынмин снова разочаровывается в себе из-за слабости. — Хорошо, что ты поставил будильник раньше, Мин-и. — Голос Кристофера, словно одеяло, укрывает Сынмина мягкой облегченностью. Чан опускается на колени, его руки дрожат. Он направляет подбородок младшего к себе. — Ты в порядке? — Две ладони, держащие голову Сынмина, все еще трясутся. — Я не знаю, Чан. Но все будет хорошо. Мне нужно на пары. — Снова повторяет заученные слова. — Во сколько ты сегодня заканчиваешь? — Бороться с упрямостью бесполезно. — Я заберу тебя и уедем вместе. — Не нужно. — Сынмин дотрагивается пальцами до рук Кристофера и стягивает их со своего лица. — Нужно. — Я освобожусь в пять сорок. — Сынмин чувствует вину за свою усталость, это же нормально? — Кабинет философии найдешь? — Найду. — Чан чуть улыбается и приподнимается, собираясь в ванную комнату за вещами. — Подожди две минуты. Проходит несколько мгновений, а Чан уже мастерит что-то на кухне, Сынмин медленно одевается в окружении переливающихся занавесок, отказавшись от посторонней помощи, и это все так чувствуется таким правильным. В классических брюках, липовых очках и свободной белой рубашке, Сынмин выглядывает из-за угла, подсматривая за Чаном. На столе, снова, стоят два стакана с разными напитками. Пахнет горячим хлебом. Кристофер разворачивается к столу с двумя тарелками, на которых красуются тосты и омлет, поджаренный с кусочками томатов. Чан продолжает, якобы, не замечать Сынмина и движется к обеденному столу, словно размазывая запах завтрака по стенам. — Ты так и будешь стоять в дверном проеме? — Крис расставляет тарелки по местам, разворачивая голову к прибывшему. — А это мне? — Конечно тебе. — Чан почесывает затылок.