***
И куда он на ночь глядя собрался? Во дворе давно зажглись фонари, Лёша с ногами устроился на подоконнике, тоскливо вглядываясь в ночную тьму, стараясь увидеть знакомую фигуру. Совсем как в детдоме. Маленький Разумовский всегда прятался за занавеской, ждал возвращения Александра и всякий раз боялся, что он может не вернуться. Что за его острый язык его когда-нибудь просто убьют. В детдоме Александр постоянно ввязывался в драки, потому что другие дети постоянно задевали их и издавались над ними. По началу Александру сильно доставалось от других зверёнышей. Птица не был физически развит, он был худощавым и хрупким ребёнком. Александр не был сильным, но он был злее, хитрее, изворотливее и умнее. Он никогда не забывал тех, кто обижал его и Серёжу. Птица всегда мстил безжалостно и хладнокровно. Пять детей из старшей группы погибли при пожаре в лодочном сарае. Никто не заподозрил девятилетнего ребенка. Но другие зверёныши почувствовали, что среди них появился маленький, опасный хищник. Их оставили в покое, по крайней мере, на какое-то время. Многочисленные драки закалили его тело, пусть он был не самым сильным, но зато самым гибким и изворотливым, бил больно и метко. А когда Птица познакомился в школе с Олегом, который ходил в спортивную секцию, тот научил его эффективным, но не всегда честным приёмам. Алексей понимал, белые вороны выживают очень редко. И Птица стал таким ради своих братьев. Потому что Лёша всегда был слишком слабым и чувствительным. Беспомощным. Идеальной жертвой. Одним словом — тряпкой. И Алексей ненавидел себя за это. Кто-то из них должен был стать монстром, чтобы другие остались чистыми. Иначе они втроём просто не выжили бы в том страшном месте. В школе Алексей так и не социализировался, он остался зашуганным и замкнутым, но его хотя бы не трогали. Для всех он был «брат этого бешенного». К одиннадцатому классу он так и остался странным одиночкой. Но его это не слишком расстраивало, общения с Марго, Серёжей и Сашей ему было более чем достаточно.***
Плакса задремал, прижимаясь лицом к холодному стеклу. Было два часа ночи, когда в квартире хлопнула входная дверь. От Александра пахло холодом ночных улиц улиц и свежей кровью. Лёша подходит к нему осторожно, как к дикому коту, который отчаянно нуждается в помощи и ласке, но в любой момент готов вцепиться тебе в руку. — Тебе нужно обработать раны, — тихо просит Алёша. — Пожалуйста. — Сами заживут, — устало бросает Птица, тянется за сигаретами, но останавливается, вспоминая, что Плакса не переносит сигаретный дым. — Ты же не хочешь, чтобы к утру у тебя рука распухла, — тихо продолжает Алексей, осторожно рассматривая чужую ладонь со сбитыми в кровь костяшками, — Как ты завтра печатать на клавиатуре будешь? — Голосом, — ехидно отзывается Птица. — Ладно, чёрт с тобой, мелкий, тащи сюда аптечку. Надеюсь, ты не грохнешься тут в обморок посреди кухни от вида крови. — Да это один раз в жизни было, — обиженно отзывается Плакса. Наверняка полночи бродил по тёмным закоулкам Питера, пока не нарвался на местную гопоту. Интересно, они хоть живы остались? Не то, чтобы ему было жаль этих отбросов. Алексей осторожно берёт в руки чужую ладонь, дует на сбитые костяшки, аккуратно стирая кровь ватным диком с перекисью. — Так сильно волнуешься обо мне, Плакса? — насмешливо спрашивает Птица, наблюдая за действиями младшего из-под рыжий челки. — В такие минуты ты совершенно забываешь, что боишься меня. — Я не боюсь, — тихо бормочет Алексей, опуская глаза. Александр едва заметно дёргается и тихо шипит сквозь зубы. — Совсем как дикий кот. Такой же своенравный и неуправляемый, — думает Плакса. У Александра изящные руки с красивыми музыкальными пальцами, и в то же время эти руки сильные и цепкие. Эти руки могут дарить изысканную ласку и причинять сильную боль. — Какого это — чувствовать на себе прикосновение этих пальцев на своей коже? — мимолетно думает Алексей, по привычке кусая нижнюю губу. Как творческая личность, он никогда не мог контролировать поток мыслей и образов в своей голове. Иногда казалось, что они живут собственной жизнью. Асимметричная челка подчёркивает заострённые черты лица и янтарные глаза Птицы. Об его скулы можно порезаться. Красивые изогнутые в саркастической улыбке губы. Лёше хочется коснуться кончиками пальцев его лица, запоминая каждую черту, чтобы после запечатлеть в камне или на холсте. Алексей давно хотел изобразить настоящего демона или другое могущественное сверхъестественное существо. Было в Александре что-то такое тёмно-притягательное. Особенно его глаза, необычного, светлого, янтарного оттенка. У Серёжи глаза тёмно-голубые, как бушующий океан. Глаза Лёши были лазурно-голубыми, на несколько оттенков светлее, как чистое весеннее небо или вода в таёжных озёрах, как часто любил говорить Серёжа. Глаза Птицы похожи на живой огонь. Затягивают как омут. В них есть что-то гипнотическое, опасное. Плакса поднимает ватный диск, стирая кровь с уголков губ Птицы, неосознанно повторяя их контур кончиками пальцев. Александр смотрит на него своим фирменным взглядом, склоняясь ближе. Дыхание Лёши неожиданно сбивается, а сердце бьётся пойманной птицей. — Спасибо, Плакса, — мурлычет Александр, касаясь ладонью щеки близнеца с пугающей нежностью. Птица разрывает зрительный контакт, молча встаёт, направляясь в свою комнату и оставляя Алексея в гордом одиночестве. Рыжие волосы падают на лицо художника, а щёки начинают предательски пылать. Да что это с ним сегодня происходит?***
На кухне царит гнетущая тишина. Лёша опускает голову, ковыряя вчерашний пончик и обнимая кружку с горячим чаем. Птица мрачно заваривает кофе, тихо ругается, обжигая пальцы. Плакса искоса наблюдает за близнецом, но стоит Птице поймать его взгляд и злобно зыркнуть, сразу же вновь утыкается в кружку. Выглядит Птица злым и разбитым. От него так и фонит апатией и раздражением. Плакса замечает тёмные круги под глазами, ярко контрастирующие с бледной кожей. — Наверное, он так и не ложился этой ночью, — тоскливо думает младший. — И зачем он себя так изводит? — Он звонил тебе? — нарочито холодно бросает Александр. — Сегодня утром, — тихо отзывается Плакса, кусая губы, от чего-то чувствуя себя виноватым. — У Серёжи всё хорошо. Сказал, что вернётся завтра утром, как только проводит Олега на вокзале. — Не упоминай при мне это имя, — зло выплёвывает Птица. Кажется, кружка в его руках покрывается сетью трещин. — Послушай, Птиц, я не понимаю. Мы ведь все были друзьями. Это же Волче, а не какой-нибудь левый ублюдок. Мы все его знаем, он никогда не сделает Серёже больно. Почему ты так злишься? — Потому что он мой! — срывается Александр, слова слетают с губ прежде, чем он успевает осознать, что только сказал. — Наш, вообще-то, — тихо бормочет Плакса, боясь ещё сильнее навлечь на себя гнев близнеца. — Но это не даёт нам права вмешиваться в его личную жизнь. Александр резко поднимается из-за стола, злобно зыркнув в сторону сразу вмиг стихшего брата, молча покидает кухню. К еде на столе он даже не притронулся.***
— Пожалуйста, не уходи, — Лёша отчаянно цепляется за его руку, перехватывая близнеца у самой двери. — Мне страшно оставаться здесь по ночам одному. Алексей опускает голову, душа подступающие панику и слёзы. Он чувствует себя бесполезным, слабым. Весь сжался, словно ожидая удара. Сейчас Саша язвительно рассмеётся, называв его Тряпкой. И будет прав. Пусть так. Лишь бы остался, лишь бы не уходил в ночную тьму. — Кошмары опять мучают, да, Плакса? — грустно вздыхает Птица. Предательские слёзы стекают по пылающим от стыда щекам, Лёша позорно всхлипывает, уткнувшись в футболку близнеца, неловко обнимая его, вцепившись так, словно боится, что Птица может исчезнуть, растворяясь в ночной тьме. Он ведь не умеет, как Серёжа, сдерживать опасные порывы Птицы, быть для него якорем, если нужно. Слишком слабый и бесполезный. — Ну что ты в меня вцепился? Ещё и сопли распустил. Ну, не реви, — успокаивающе шепчет Птица, изящная ладонь гладит лопатки, невесомо касаясь тонкими пальцами подрагивающую спину. — Какой ты всё-таки проблемный. Ладно, пойдём в комнату, — беззлобно смеётся Птица. — Иди ко мне, Плакса, — тихо зовёт Саша, откидываясь на спинку дивана. Лёша забирается на диван с ногами, сворачивается в позу эмбриона, осторожно укладывая голову на острые колени близнеца. — Да, вот так, — устало выдыхает Птица, стягивая резинку с рыжих волос Плаксы. Изящные пальцы перебирают длинные кудри, приятно массируя кожу головы. Неосознанное медитативное действие. Видимо, Александра это успокаивает. Как кота гладить. Плакса немного ёрзает, укутываясь в плед, жмурится, наслаждаясь редкой лаской, медленно засыпая. Птица осторожно относит брата на руках в спальню, стараясь не потревожить хрупкий сон. Укутывает одеялом, незаметно выскальзывая из комнаты. Сизый дым сигарет медленно заполняет лёгкие горьковато-сладким ядом. Птица курит у открытого окна на кухне, поднимая голову и глядя, как первые лучи восходящего солнца пронзают ночную мглу. Но солнце не дарит тепла тому, в чьём сердце поселилась тьма. Мысли его острее опасной бритвы, холоднее арктического льда. Птица ненавидит Олега так отчаянно и так сильно. Жгучая ревность разъедает его сердце словно серная кислота. Но больше всего Александр ненавидит себя. За то, что это допустил. Ведь он сам, считай, толкнул их в объятия друг друга. Просто очередная провокация. Птица не думал, что всё зайдёт дальше пьяных поцелуев на выпускном. Как он мог быть так слеп? Не заметил, как сильно нуждался в Серёже, как незаметно привязался. Стоит только закрыть глаза и представить их вместе с Волковым, как Александра буквально выворачивает наизнанку. От одной мысли, что Олег посмел прикасаться к его Серёже, глаза застилает дикая ярость. Думать о том, как Серёжа смотрит на Волкова влюблёнными глазами, тянется за поцелуем, доверчиво дрожит в его руках, отдаваясь в первый раз, невыносимо. Это похоже на какую-то жёсткую, извращённую пытку. Александр ненавидит Волкова, но ещё сильнее он ненавидит себя, потому что так отчаянно хочет быть на его месте.