Серёжа подрывается на кровати, пытаясь резко сесть, но его отбрасывают обратно на постель. Руки перехватывают над головой, тонкие запястья сжимают железной хваткой. Серёжа невольно кривится от боли, слабо дёргая руками, не предпринимая серьёзных попыток вырваться. Старший из близнецов настороженно смотрит в янтарные глаза брата. Птица наклоняется ниже, скользит по телу нечитаемым взглядом, капли дождя стекают по кончикам волос, падая на чужое лицо, и Серёжа вздрагивает от холода. На дне родных янтарных глаз притаилась тьма, она окутывает брата, словно огромные чёрные крылья. Серёжа видит её, чувствует кожей исходящую от близнеца опасность. От Саши пахнет мокрым улицами ночного Питера, кровью и безумием. В глазах близнеца Серёжа видит пылающий город.
Холодные длинные пальцы обманчиво ласково вплетаются в волосы Разумовского, сжимая их у корней, лишая возможности повернуть голову. Серёжа резко распахивает глаза, забывая как дышать, когда его губы сминают в жёстком, требовательном поцелуе. Поцелуй Птицы обжигает, ударяет в голову как горький абсент. С Олегом было совсем не так. В поцелуях Саши нет осторожной нежности и трепетной любви, в каждом движении он чувствует голод и жажду обладания, Серёжа буквально всем телом ощущает дикое, еле сдерживаемое желание. Птица целует отчаянно, исступлённо, подчиняюще, нетерпеливо покусывает чужие губы, нагло исследуя чужой рот, лаская его язык своим. Целует влажно и глубоко, дыхание сбивается, Серёжа расслабляется в его руках, больше не пытаясь вырваться, прикрывает глаза, растворяясь в ощущениях, позволяя Птице творить с его телом всё что угодно. Тихо вскрикивает, чувствуя обжигающий укус на шее. Саша кусает неожиданно больно, почти до крови, словно хочет заклеймить, наказать, стереть все прикосновения Волкова, присвоить себе.
Птица прижимается горячими губами к бледной шее, обманчиво-ласково обводит языком место укуса, спускаясь ниже к чувствительному месту, где шея переходит в плечо, вновь пуская в ход острые зубы, больно втягивая в рот кожу. Серёжа чувствует, что его руки больше никто не держит, откидывается на подушку, открывая перед Птицей беззащитную шею. Вплетает подрагивающие пальцы в рыжие пряди, массируя голову, словно стараясь успокоить внутреннее безумие брата. Эта открытость и абсолютная покорность лишь сильнее распаляет Александра.
— Запомни, ты — мой! Мой, слышишь! — яростно шепчет Птица, склоняясь к уху близнеца.
— Твой, — бездумно соглашается Серёжа.
В голове ни одной здравой мысли, лишь звенящая пустота. Нужно остановить это. Сейчас. Серёжа прекрасно знает, что если бы сопротивлялся по-настоящему, Саша бы его отпустил. Если он оттолкнёт Птицу сейчас, то он потеряет брата навсегда. Саша молча уйдёт, растворившись в ночной тьме. Серёжа не может этого допустить. Старший из близнецов видел будущее. И то, что они творят с друг другом под покровом ночи — меньшее из зол. Птица отстраняется, пристально глядя в глаза близнеца.
— Оттолкни меня, — безмолвно молят янтарные глаза. — Если ты не оттолкнёшь меня сейчас, то я никогда уже не отпущу тебя.
— И я не позволю тебе уйти. В этом огне мы будем гореть вместе, — Серёжа обвивается руками вокруг шеи Саши, притягивая к себе, целует. Сам.
— Это точка невозврата, — понимает Серёжа. Он бы мог остановить Александра в любой момент но не останавливает, потому что сам давно хотел этого.
В глубине души Серёжа всегда знал, что рано или поздно они окажутся в постели. Старший из близнецов удивлён, что они продержалась так долго. Рано или поздно один из них обязательно бы сорвался. И если бы недавней ситуации не случилось, то сорвался первым бы Серёжа и сделал это всё сам. Всё слишком запуталось. И он понятия не имеет, как будет объяснять всё это Волкову. И хотя он любит Олега, но, если он не поймёт отношений с Сашей, Серёжа отпустит его. В глубине души Разумовский искренне надеется, что Олег не поставит его перед выбором, который разобьёт его сердце, но, если так случится, Серёже будет очень больно, но он не потеряет Птицу. Ведь они были вместе задолго до рождения.
Они целуются страстно, исступлённо, не в силах оторваться друг от друга, снова и снова. Серёжа дёргает близнеца на себя, вплетая пальцы в рыжие пряди, несильно царапая шею, кусает наглые губы, слизывая капельки крови. Слишком хорошо. Птица одобрительно урчит, распаляясь еще больше, подталкивая к краю. Дорвался до тела и доволен. Александр нехотя отрывается от припухших губ, помогая близнецу принять вертикальное положение и позволяя избавиться от остатков одежды. Не стремясь особо помогать, провоцирует, внимательно и с лукавой улыбкой наблюдая за каждым движением брата. У Серёжи дрожат руки, когда он стягивает с брата рубашку. Они похожи, но всё же Саша уделяет больше времени физической подготовке, его тело гибкое, с красивым рельефом мышц на руках и маленькими, но различимыми кубиками пресса на плоском животе. Ежедневные догонялки на выживание с Громом явно пошли ему на пользу. Может, Серёже тоже стоит почаще отрываться от монитора? Кожа под пальцами мягкая и нежная, едва уловимо пахнет цитрусовым шампунем и сигаретами. Серёжа ведёт вниз, задевая пирсинг с блестящим алым камнем в пупке, тянется к брюкам.
— Нравится? Смотри, каким твердым я становлюсь из-за тебя, — Саша похабно скалится, перехватывая его запястье, прижимая его ладонь к своему паху. У Александра стоит давно и твёрдо. Серёжа вспыхивает, мстительно сжимая чужую плоть сквозь тонкую ткань, слыша над ухом несдержанный полурык-полустон.
— Смелее, Птенчик, — несдержанно выдыхает Александр. Птица помогает стащить с себя брюки, откидывая их на пол вместе с бельём.
Серёжу избавляют от одежды с поразительной скоростью. Ему кажется, что руки близнеца повсюду, дразнят его тело, разжигая порочное желание, быстро находя слабые места, сжимают, мнут, гладят. Требовательные пальцы скользят по чувствительным ребрами, вызывая сладкую дрожь, обходят крылья лопаток, сжимают маленькие упругие ягодицы. Горячие губы целуют чувствительное местечко за ухом, юркий язык вылизывает острые ключицы, оставляя жгучий поцелуй на плече.
— Скучал по мне, Птенчик? — томно выдыхает Александр, игриво повторяя узор ушной раковины проворным языком. — Ты уснул в моей рубашке. Так нравится мой запах? Скоро ты весь будешь пахнуть мной.
— Замолчи! — тихо протестует близнец, чувствуя как дёргается его член прижимаясь к животу, Серёжу ведёт от порочного шёпота, он нетерпеливо ёрзает на кровати, сдвигая колени, пытаясь унять позорное возбуждение. Хочется прикрыться и сбежать, лишь бы не чувствовать на себе хищного, голодного взгляда янтарных глаз. Словно его уже мысленно разложили и отымели в самых непристойных позах, на всех горизонтальных и вертикальных поверхностях в этой квартире.
Прежде он много раз видел близнеца обнажённым, но почему-то именно сейчас видеть друг друга голыми жутко стыдно.
Птица не даёт ему времени на сомнения, просто притягивая его к себе на колени. Серёжа успевает только протестующе пискнуть, вцепляясь в плечи Александра маленькими острыми ногтями, неосознанно охватывая его ногами, чтобы не упасть.
— Да, вот так, — сладко мурлычет Птица, вновь накрывая желанные губы близнеца, вовлекая в страстный глубокий поцелуй.
Серёжа не замечает как близнец ловко извлекает флакончик смазки из недр прикроватной тумбочки. Старший из близнецов несдержанно стонет в поцелуй, ощущая горячую ладонь Птицы на своём члене, тонкие пальцы оглаживают головку, скользят ниже по стволу, лаская быстро и сильно, как он бы делал для себя. Одновременно с этим Серёжа чувствует лёгкие прикосновения с другой стороны. Проворные влажные пальцы ласково массируют потяжелевшие яйца, скользят выше, мягко надавливая на чувствительное место между мошонкой и анусом, устремляясь к сжимающемуся входу. Птица дразняще оглаживает подушечками пальцев круговыми движениями снаружи, надавливает, проникая внутрь сразу на две фаланги, двигаясь в одном ритме с ласкающей рукой.
Серёжа дёргается, непроизвольно сжимаясь, пытаясь сняться с чужих пальцев, но в этот момент рука Саши, предупреждающе, слегка сжимает член, ускоряя движения, не давая соскочить. Чуть поворачивает внутри и проталкивает глубже, упираясь подушечками пальцев в чувствительный бугорок нервов. Серёжа удивлённо распахивает глаза, чувствуя как его потряхивает, словно вдоль позвоночника пустили ток, осевший приятной тяжестью внизу живота.
— А Волк тебя не слишком растянул, да? — ехидно замечает Александр. — Поверить не могу, что он так тебя и не трахнул. Чем вы занимались все эти три дня?
Аристократические тонкие пальцы двигаются внутри дразняще, активно массируя простату, заставляя Серёжу подавиться воздухом, лишая возможности ответить.
— Мы занимались сексом, — Серёжа недовольно фырчит, пряча пылающее лицо на плече Птицы.
— Просто без проникновения, — стонуще признаётся близнец, сжимаясь вокруг слишком умелых пальцев. Последним из того, что ему хотелось рассказать Саше, были подробности его неловкого секса с Олегом.
— А что так? Птенчик испугался, что у Волчика слишком большой член? — беззлобно поддразнивает Птица.
— Да у тебя тоже знаешь ли не маленький, — тихо фырчит Серёжа.
— Не волнуйся, Птенчик, со мной у тебя всё получится. Во всех позах, — в янтарных глазах пляшут черти.
— Как самоуверенно, — закатывает глаза Серёжа.
— Как ты меня хочешь? — искушающе шепчет Саша, вылизывая краснеющее ушко близнеца.
— Хочешь кончить на моих пальцах, прямо сейчас, да, Птенчик? А может лучше тебе отсосать? — дразняще мурчит Птица. — Или предпочтёшь кончить на моём члене? Ты так сжимаешься вокруг моих пальцев, так сильно хочешь почувствовать меня внутри?
— Заткнись! — Серёжа беспомощно стонет, пряча пылающее лицо на плече близнеца, мстительно царапая чужую спину.
Олег к сомнительным подаркам в виде красных полос на спине относился скептически. А вот Птица наверняка будет в восторге, вот даже рычит от удовольствия, притягивая ближе, впивается в его губы, целует голодно, горячо. Серёжа интуитивно знает, что Птица позволит многое. С одинаковой радостью примет от него и боль и извращённую ласку. Самую грязную, порочную фантазию. С Александром можно абсолютно всё. У Птицы нет запретов и очень развратное сознание.
Серёжа стонет в поцелуй, поддаваясь в плен ласкающих пальцев, он так близко, слишком близко. Саша чувствует это, специально останавливается, улыбается провокационно многообещающе, опрокидывая близнеца на лопатки.
Серёжа не успевает возмутиться, как оказывается на спине, прижатый к простыням разгорячённым телом близнеца. Саша быстро подкладывает маленькую подушку под бёдра, закидывает правую ногу себе на плечо, а левую подхватывает под коленом, отводя в сторону. Серёжа лежит под ним растрёпанный, ёрзает, нетерпеливо кусая алеющие от поцелуев губы, смотрит влажными блестящими голубыми глазами, такой открытый, жаждущий. Очаровательно.
Жмурится, чувствуя как влажная головка скользит между разведёнными бёдрами, надавливая на чувствительный вход, проталкиваясь внутрь, преодолевая сопротивление мышц. Птица не даёт времени испугаться, плавно проникает глубоко, сразу на всю длину.
Губы раскрываются в немом крике, Серёжа беспомощно глотает воздух, дрожит всем телом, сжимается вокруг горячего ствола.
— Не зажимайся так, Птенчик. Я уже внутри, — неожиданно ласково шепчет Саша, нежно касаясь его лица, целуя горячо и влажно, отвлекая от постыдной тянущей боли. Серёжа почти всхлипывает, кусая чужие губы до крови, мстительно когтит спину близнеца. И Птица позволяет кусать шею и плечи, покорно терпит, не двигаясь, давая привыкнуть к новым ощущением.
— Ну что ты весь трясешься как осиновый лист, а? Такое ощущение словно я тебя случайно с Плаксой перепутал, и это он сейчас подо мной трепещет. Не так уж это и больно, — беззлобно поддразнивает Саша, оглаживая влажную головку. Член Серёжи стоит болезненно твёрдо, почти прижимаясь к животу, полностью выдавая порочное желание владельца.
— Хотя нет, — мысленно усмехается Птица. — Плакса наверняка бы уже рыдал подо мной и просил вытащить. Потому что больно, стыдно и слишком странно. И во время оргазма рыдал ещё громче. Надо как-нибудь проверить эту теорию.
Серёжа сердито дышит, раззадоренный словами Птицы, нетерпеливо ёрзая под ним, прислушиваясь к себе, стараясь максимально расслабиться. Лёгкая тянущая боль утихла, уступая место нарастающему жару внутри. Ощущения были странными, непривычное напряжение мышц, распирающее чувство пульсирующего горячего члена внутри.
А потом Саша начинает двигаться, плавно и тягуче, медленно-дразняще и неумолимо, словно волны прибоя накатывают на берег. Близнец сгибает его левую ногу, открывает его для себя, склоняется к нему, усиливая ощущения, член скользит плавно и глубоко, создавая приятное трение и давление на простату.
Серёжа непроизвольно выгибается на лопатках, резко распахивает глаза, чувствуя нарастающее удовольствие, волнами расходящееся вдоль позвоночника.
— Сделай так ещё раз, пожалуйста, — близнец облизывает губы. — Да, здесь!
— Видишь, всё не так уж плохо, — бархатно смеётся Птица. Серёжа под ним выглядит потрясающе, растрёпанный, с пылающим румянцем и блестящими голубыми глазами, выгибающийся и стонущий от удовольствия. Шедевр достойный кисти Боттичелли.
— Ну держись, Птенчик, — янтарные глаза блестят из-под рыжий челки, Саша улыбается многообещающе, хищно. Александр больше не сдерживается, ускоряется, вбиваясь в дрожащее тело мощными, размашистыми толчками, пьёт чужие стоны, наслаждаясь податливостью и открытость близнеца.
Близнецы синхронизируются, интуитивно ловя общий ритм, двигаясь на встречу друг другу, стараясь быть ближе, кожа к коже. Слиться вместе сегодня в огне острого, запретного удовольствия. Полное слияние, когда чужое наслаждение ощущается как своё собственное. Слишком ярко и остро, чтобы продлиться долго.
Серёжа протяжно стонет, подаваясь в плен пальцев, пачкает чужую ладонь, кончая с громким криком, дрожит, сжимая член близнеца внутри, увлёкся собой, почти не чувствуя болезненного укуса на своей шее. Оргазм оглушает, заставляя выпасть из реальности. Слишком ошеломляюще и остро. Серёжа проваливается в темноту, слушая биение своего и чужого сердца, как они звучат в одном ритме, глотает воздух, пытаясь восстановить сорванное дыхание, не в силах открыть глаза. Тело кажется лёгким, невесомым.
Время тянется сладкой патокой, братья нежатся в объятьях друг друга, переплетаясь руками и ногами, словно сиамские близнецы. Серёжа медленно приоткрывает глаза, любуясь расслабленным лицом Саши, глядя в лукавые янтарные глаза.
— Какой же он красивый, — с восторгом думает старший. — Хищный, опасный, своенравный, мой.
Александр нежно касается его лица кончиками пальцев, вовлекая в чувственный поцелуй. Серёжа неосознанно подаётся вперед, жмурится, млея от непривычной ласки, их тела трутся друг о друга, соприкасаясь самым непристойным образом, вновь разжигая порочное желание. Серёжа чувствует, как вновь становится твёрдым. Александр двигает бедрами так, что его член плотно прижимается к члену близнеца, головка к головке, создавая приятное трение.
Шаловливые пальчики проскальзывают в ложбинку между ягодиц, надавливая на расслабленный вход, легко проникают внутрь, дразняще массируя простату. Серёжа стонет, разрывая поцелуй, беспомощно дрожит от удовольствия. Он всё ещё слишком влажный и чувствительный внутри после пережитого оргазма.
— Я не могу, — капризно тянет Серёжа, сильнее насаживаясь на пальцы близнеца. — Если ты сделаешь это ещё раз, я завтра не смогу нормально сидеть.
— Но ты хочешь? — искушающе мурчит Птица, заглядывая в глаза близнеца. Тёмно-сапфировые от возбуждения.
— Хочу.
— Тогда мы попробуем по другому.
Серёжа оказывается на спине, Птица склоняется над ним, целуя страстно и влажно. Сползает ниже, рисуя узоры горячим языком в районе пупка. Дует на покрасневшую головку, а после, не задумываясь, берёт в рот, плотно обхватывает губами, скользит по стволу горячим языком, обводя каждую вену, насаживаясь до самого конца.
Серёжа вскрикивает от резкого удовольствия, выгибаясь на лопатках. Александр не даёт ему кончить, выпуская член изо рта с влажным непристойным звуком.
— Может так твой Волчик? — лукаво улыбается Саша, вновь наклоняясь вниз, дразня головку кончиком горячего гибкого языка, вылизывает по кругу словно леденец на палочке.
Серёжа теряет красноречие от вновь подступающего удовольствия. Олег, конечно, может, но не так. Птица совершенно бесстыжий.
Серёжа замечает затуманенным взглядом, как Александр вновь тянется к смазке, выдавливая на кончики пальцев, заводит руку за спину, быстро растягивая себя.
— Стой. Ты же не готов, это больно.
— Беспокоишься обо мне, Птенчик? — хитро усмехается Саша. — Могу показать свою коллекцию игрушек. Я очень люблю заниматься самопознанием.
Саша быстро размазывает прохладную смазку по стволу, направляя член в себя. Царапает маленькими ногтями грудь близнеца, упрямо насаживаясь на член, медленно опускаясь до самого конца. Серёжа жмурится от невыносимого удовольствия, стараясь не кончить прямо сейчас. Слишком узко и горячо. Близнец не останавливается, нетерпеливо ёрзает, стараясь избавиться от дискомфорта и тянущей боли, слишком сильно сжимает его внутри.
Серёжа заворожённо смотрит на то, как близнец неосознанно кусает тонкие губы, на излом рыжих бровей, как по виску стекают капельки пота. Успокаивающе гладит упругие бедра и стройные ноги брата, касается напряжённых мышц живота. Но Птица явно не из тех, кто любит ласковое и нежно обращение. Близнец насмешливо фырчит, скидывая руку Серёжи, когда он хочет приласкать его член, отвлекая от неприятных ощущений, вновь возвращая ладони на ягодицы. Саша нетерпеливо ёрзает, на пробу вскидывает бедра, прогибается в спине, ища правильный угол, набирает темп.
Возможно, Птице сейчас больно, но это именно та боль, которую он жаждет. Серёжа тянется к соскам Птицы, оттягивая колечки пирсинга, и Саша несдержанно стонет, подаваясь вперёд, сильнее насаживаясь на его член. Птица любит балансировать на тонкой грани боли и острого удовольствия. Чтобы жёстко, яростно, горячо. До сорванного голоса и жалобных молящих стонов. Серёжа улавливает его настроение, сжимает бёдра близнеца, резко насаживая на себя. На этот раз они утопают в оглушительном оргазме вместе, острое удовольствие пронизывает тела, заставляя сознания распадаться на тысячи осколков. Серёжа тяжело дышит, зажмуривает глаза, чувствуя как на грудь падает обессиленное тело близнеца. Так крышесносно и остро Серёжа ещё никогда себя не чувствовал. И ещё, похоже, он всё-таки сорвал голос.
Серёжа пытается выровнять дыхание, приоткрывает глаза, натыкаясь на сладкую, полную похоти и порока улыбку Птицы.
— Знаешь, как французы называют оргазм, Птенчик? — томно шепчет Александр, игриво наматывая рыжую тонкую прядь близнеца на палец. — La Petite Mort.
Где-то на периферии сознания мелькает мысль, что если переключить бурную энергию Александра в немного иное русло, возможно, удастся избежать многих разрушений. По крайней мере стоит попробовать.
— Нам срочно нужна большая кровать, — хрипло смеётся Птица. — И огромное круглое зеркало в спальне.
***
Александр приоткрывает один глаз, недовольно щурясь от солнечного света. Разбудили его не пение птиц, а навязчивая мелодия телефона. Серёжа что-то невнятно пробормотал во сне, перевернулся на другой бок, продолжая спокойно дрыхнуть. Саша на ощупь тянется к источнику звука, смутно припоминая, что его телефон валяется где-то в коридоре. Птица, не глядя, ответил на звонок брату, широко зевая.
— Серый, ты офигел! Сегодня в институте появляться собираешься?!
— Марго, отвянь.
— Ворон? Тут Дракон рвёт и мечет, того и гляди, огнём плеваться начнёт, если Серый на его паре не появится.
— Да, да. История чрезвычайно важна для будущих программистов. Как я мог забыть, — закатывает глаза Птица.
— Передай Вадиму Драконовичу, что мы с братом подхватили грипп и сейчас активно соблюдаем постельный режим, — ехидно добавляет Александр.
— Так активно, что сегодня не можете сидеть на стуле ровно? — саркастично парирует Марго.
— Дракону привет от меня, — усмехается Саша прежде чем сбросить вызов и отложить телефон, предварительно отключив его. Серёжа что-то фырчит во сне, тянется к источнику тепла, обвивает его руками и ногами, сопит куда-то в район ключицы.
***
Неделю спустя
— Давай устроим пожар! — радостно вопит Птица, влетая на кухню.
Серёжа обречённо вздыхает, прислонившись к двери. Плакса носится вокруг дымящей сковородки, на дне которой догорает их завтрак, стремительно превращаясь в свежие угли, пытаясь безуспешно сбить пламя новеньким полотенцем.
Лёша оборачивается к близнецам, смотря виновато и испуганно. Птица вовремя подлетает к брату, вырывая из рук Лёши вспыхнувшее полотенце, отправляет его в раковину вместе со сковородкой, врубая холодную воду.
Плакса печально смотрит на тлеющие угли, которые должны были стать румяными гренками.
— В чём дело, Птенчик? Ты решил с утра пораньше спалить кухню? — ехидно мурлычет Саша, устроив голову на плече младшего.
— Я хотел приготовить завтрак тебе и Серёже, и вот, — Леша сверкает влажными глазами из-под рыжий челки.
— Похвальное желание, мелкий. Но я ещё не готов умирать молодым, дегустируя твои кулинарные шедевры, — задорно смеется Птица.
— И нам нужна новая сковородка, — весело добавляет Саша, ероша волосы брата.
— Можно подумать, ты сам умеешь готовить, — возмущённо сопит Лёша, поджимая губы.
— Я вкусно режу колбасу! — невозмутимо парирует Птица, ловко крутя нож в руках. Он единственный в этом доме, кому можно доверить ножи без риска нашинковать собственные пальцы.
Птица лезет в холодильник, извлекая из него сырокопчёную колбасу, сыр и помидорки черри. Придирчиво обнюхивает хлеб, прежде чем выложить его на тарелку. Серёжа засыпает в турку свежемолотый кофе, доставая молоко. Птица, искоса наблюдая за близнецом, насвистывает похабную песенку, резво готовит бутерброды. Лёша забирается с ногами в кресло, от скуки включая зомбоящик.
К другим новостям. Сегодня ночью на окраине Петербурга сгорел старый театр. Официально здание было закрыто на реконструкцию и пустовало более десяти лет. Но, как нам удалось выяснить, в здании в момент возгорания всё же находились люди. Тела двадцати человек были извлечены из-под обломков. По непроверенным данным, заброшенный театр стал местом сбора загадочной секты. Полиция пока воздерживается от официальных заявлений.
— А это случайно не то тот театр, где мы мелкими тусовались? — оживляется Лёша. — Жаль, красивое было место.
— Пока там не стали конечные ублюдки собираться, — мрачно добавляет Серёжа. — Эти Гончие охоту на людей устраивали, вконец охренели от вседозволенности.
— Откуда ты знаешь о Гончих? — едва не выпалил Саша, мысленно усмехаясь, не одна Марго мониторит городские чаты.
— А «насилие не выход»? — хитро улыбается Птица. — Ты же у нас такой пацифист, Серёжа. Людей нельзя убивать.
— Они Макса убили, — подаёт голос Леша.
— Кого? — переспрашивает Александр, разворачиваясь к младшему.
— Парня из параллели. Забили до смерти. Макс с нами учился. В тот вечер задержался допоздна в студии, помогал девчонкам готовиться к открытию выставки. Метро уже закрыто было, а когда шёл домой они уже и, — Лёша подозрительно притих, шмыгая носом.
— Это нелюди, Саша. Сомневаюсь, что их можно было остановить законными методами. И если полиция бездействует, то я совершенно не удивлён, что кто-то решил эту проблему жёстко и радикально. Я, конечно, не одобряю подобные методы, но, если хочешь знать, мне ни капли не жаль сгоревших ублюдков, — порывисто заканчивает Серёжа.
— Надеюсь, что загадочный поджигатель умеет заметать следы, — чуть слышно добавляет близнец.
Птица отпивает кофе, хитро сверкая янтарными глазами, скрывая легкую улыбку.
