Неразлучники

      Серёжа довольно жмурится и тихо млеет под струями теплой воды. Бездумно касается кончиками пальцев шеи, спускаясь к острым ключицам. Следы жгучих поцелуев близнеца расцветают на бледной коже особенно ярко. Серёжа всё ещё чувствует фантомное ощущение жгучих поцелуев на шее, хватку сильных пальцев на своих бёдрах. От воспоминаний о прошлой ночи скулы начинают пылать. Собственное тело кажется легким, расслабленным все еще влажным и горячим внутри.       Разумовский никогда не думал том, что секс будет играть хоть какую-то важную роль в его жизни. Будущий компьютерный гений всегда посмеивался над недалекими одноклассниками, которым гормоны, казалось, отбили прожиточный минимум мозга. Презрительно кривился, слушая о том, кто кому вдул на последней вписке.       Он искренне не понимал, что такого в этом сексе, и почему все на нём так сдвинуты?! Примитивные половые инстинкты, да и только. По мнению Серёжи, в мире было полно намного более интересных и увлекательных занятий. Программирование и искусство, например. Вот чем он был готов заниматься часами напролёт. Венера Сандро Боттичелли — это красота, а голые девки в журналах, которые одноклассники стыдливо прятали от училки под партой — пошлость и безвкусица. Серёжу абсолютно не трогали насмешки одноклассников и собственная неопытность. Секс — это явно не тот опыт, который он жаждал приобрести и весьма сомнительный повод для гордости. А потом Серёжа осознал, что влюбился в лучшего друга. И целоваться с Олегом было приятно до дрожи в кончиках пальцев. А потом случился Птица.       Олегом хотелось дышать, ощущать сильные руки на своём теле, быть вместе в любом смысле этого слова. Серёжа любил своего Волка, и это чувство кружило голову круче шампанского на выпускном, разливаясь теплом где-то в районе солнечного сплетения. С ним Серёже действительно хотелось попробовать. Но желания были слишком размытые, робкие, пробуждающиеся. Серёжа не мог сказать, чего жаждал именно в сексе, ему просто хотелось забрать всего Олега себе.       Но именно Птица был тем, кто открыл ящик Пандоры. Серёжа не думал, каким порочным и чувствительным может быть его собственные тело, таким жаждущим и жадным до удовольствия. Как сильно он может желать этого.       Серёжа чувствует, как к его спине прижимается разгорячённое тело близнеца.       — Что ты здесь делаешь? — прикрыв глаза, спрашивает Серёжа, изо всех сил стараясь не поддаваться на очевидную провокацию.       — Забочусь об экологии, — задорно смеётся Саша, игриво прикусывая мочку покрасневшего уха.       — Давай мыться вместе, — порочно шепчет близнец, обводя узор ушной раковины проворным языком.       Птица оставляет игривый поцелуй между лопаток, беззастенчиво шарит руками по телу, случайно царапая чувствительные от горячей воды соски, дразняще касается упругого живота. Упирается твёрдым поутру членом между призывно раздвинутых бёдер, так близко к чувствительному и припухшему входу.       Серёжа кусает губы, сдерживая стон. И почему его тело всегда так остро реагирует на близость брата? То, что Птица хочет его всегда и везде, не было для старшего из близнецов новостью. Серёжа не понимал, когда сам успел стать таким ненасытным?!       Серёжа резко разворачивается лицом к близнецу, позволяя вжать себя в кафельную плитку, обвивает руками, притягивая ближе, порывисто целует. Сам. Птица довольно мурчит, приоткрывая рот, дразняще покусывает губы брата, сплетает его язык со своим, разжигая порочное желание.       Их губы сталкиваются друг с другом, дыхание сбивается, становясь хриплым и порывистым, Серёжа несдержанно стонет, чувствуя горячее трение, когда влажный член близнеца прижимается к его, слишком близко, головка к головке. Серёжа разрывает поцелуй, нерешительно тянется рукой вниз, собираясь обхватить оба ствола, но у Птицы явно были другие планы.       Саша быстро сползает вниз, становясь на колени, бесстыдно смотрит на близнеца из-под рыжий челки, притягивает за бёдра. Птица провокационно медленно облизывает губы, улыбается порочно, многообещающе.       Саша кладёт левую ногу близнеца себе на плечо для лучшего доступа, оставляет лёгкие, трепетные поцелуи на внутренней стороне бедра.       — Не дразни меня, — голос Серёжи звучит хрипло и беспомощно, растрёпанные рыжие волосы липнут к лицу, а скулы начинают пылать. Очаровательно.       Птица поднимает голову, гипнотизируя брата янтарным блеском лукавых глаз. Саша обхватывает губами влажную головку, массируя и дразня плоть юрким языком. Сочетание проворного горячего языка и прохладных металлических шариков пирсинга сводит Серёжу с ума. Птица обводит каждую венку, скользит вниз, насаживаясь до самого конца, активно двигая головой. Серёжа запрокидывает голову, несдержанно стонет, вцепляясь подрагивающими пальцами в плечи близнеца, ища точку опоры.       Птица хитро сверкает глазами, кладёт его ладонь на свою голову, подталкивая к активным действиям. Сережа знает, что близнеца заводит грубое обращение, но всё же не решается дернуть его за волосы, насаживая на себя, лишь мягко перебирает рыжие пряди.       Красивые изящные пальцы Саши дразняще оглаживают припухший вход, легко проскальзывают внутрь. Серёжа горячий и влажный внутри, очень чувствительный после прошлой ночи. Шаловливые пальчики близнеца быстро находят простату, оглаживают и массируют, заставляя Серёжу сладко сжиматься и жмуриться от наслаждения. Птица лукаво сверкает глазами, интенсивно двигает головой, берёт член глубоко, до самого горла.       Серёжа вскрикивает, вцепляясь в плечи брата, боясь потерять равновесие. У старшего дрожат бёдра, а пальцы на ногах поджимаются от подступающего волнами удовольствия. Горячий обволакивающий рот близнеца и умело ласкающие пальцы ощущаются потрясающе, дарят острое незабываемое удовольствие, быстро подводя его к грани. Серёжа так близко.       Птица, уловив момент, специально отстраняется, нагло облизываясь. Серёжа возмущённо сопит, глядя на близнеца с легкой обидой.       — Такой чувствительный, такой открытый для меня, — довольно мурлычет Саша. — Хочу чтобы ты кончил на моем члене, Птенчик.       Серёжа тихо смотрит на него затуманенным взглядом, поворачивается спиной, покорно кладя ладони на кафельную плитку. Алеет скулами, прогибаясь в спине, раздвигает ноги, чувствуя голодный взгляд Птицы.       — Такой послушный, — томно шепчет Саша, вжимаясь грудью в его спину, запястья мгновенно оказываются в плену цепких пальцев, лишая возможности прикоснуться к себе. Птица запускает ладонь в его волосы, дёргает на себя, заставляя сильнее прогнуться в спине и поднять бёдра. Так унизительно и сладко. Птица насаживает его на себя, проникая сразу на всю длину, плавно и глубоко, в дрожащее от предвкушения тело.       Горячий член близнеца заполняет его так правильно и хорошо, быстро находя идеальный угол. Выскальзывая почти полностью до самой головки, вбивается внутрь мощными, сильными толчками, заставляя срываться на крики и жалобные молящие стоны.       Член Серёжи истекает смазкой, подрагивает от слишком яркой стимуляции внутри, прижимаясь к животу, возбуждение становится почти болезненным. Изящные пальцы Птицы ласково скользят по его шее, властно давят на губы, проникая во влажный рот близнеца. Серёжа вспыхивает, покорно лижет подушечки пальцев, охватывая губами, приоткрывая глаза.       Птица несдержанно рычит где-то над ухом, вжимая его грудью в кафельную плитку, вытаскивая пальцы с влажным звуком, впиваясь в губы близнеца голодным, страстным поцелуем, разделяя одно дыхание на двоих. Серёже хватает лёгкого прикосновения к головке, чтобы сорваться в яркий, крышесносный оргазм, сжимаясь внутри, утягивая близнеца за собой.

***

      Птица ловит его в коридоре, заключая близнеца в тёплые объятия. Серёжа закидывает руки на плечи брата, невольно льнёт к разгорячённому телу, выгибаясь навстречу, зарываясь пальцами в непослушные пряди.       — У Лёши сегодня занятия, вся квартира полностью в нашем распоряжении до самого вечера, — заговорщически шепчет Саша, игриво покусывая мочку уха.       — Ну всё, отпусти меня, — Серёжа счастливо смеётся, заглядывая в бесстыжие, сверкающие озорным блеском глаза Саши, невольно приоткрывая губы, позволяет вовлечь себя во влажный чувственный поцелуй.       Настойчивый звонок в дверь заставляет близнецов оторваться друг от друга.       — Ты ждёшь кого-то? — Птица вопросительно выгибает рыжую бровь, демонстрируя легкое раздражение.       — Я заказал нам пиццу. Наверное, служба доставки, — смеётся старший. — Я сейчас открою.       Серёжа подлетает к двери, едва не запнувшись о тумбочку в прихожей, радуясь, что успел надеть домашние штаны с футболкой.

      Птица же скучающе облокотился о стену, щеголяя в одном цветастом халате на голое тело.       — Да слышу я, слышу, иду уже, — недовольно фырчит Серёжа, резко распахивая входную дверь.       — Олег?! — Разумовский нерешительно застывает на месте, не веря в реальность происходящего. Этого просто не может быть, Олег должен был вернуться только через два месяца, у него контракт.       И тут Олег сгребает его в свои крепкие объятия, прижимая к себе, вдыхая запах рыжих волос.       Сколько раз он представлял эту встречу холодными ночами в Сирийской пустыне. И вот он здесь. Серёжа стоит перед ним такой домашний и растрёпанный, с влажными после душа волосами. На мгновение Волкову кажется, что он видит в глазах своего возлюбленного растерянность и легкий испуг.       — Бред, Олег, тебе Сирийское солнце слишком сильно припекло? — успокаивает себя Волков.       — Я так скучал, Серый, — хрипло шепчет Олег, держа лицо Серёжи в своих больших тёплых ладонях, смотря в родные голубые глаза. — Ты себе представить не можешь.       Волков порывисто прижимает его к стене, губы Олега обветренные и горячие, поцелуй выходит быстрым и смазанным, полный невысказанной тоски и скрытого желания. Олег беспорядочно целует его лицо, пылающие щеки, острые скулы, склоняясь к шее и выступающему из-под футболки острому плечу.       Олега словно холодной водой окатило. Тело Серёжи под пальцами напрягается, словно каменеет. Волков неверяще смотрит на открытую шею и плечи, где на бледной коже отчётливо расцветает вереница ярких засосов.       — Это так, значит, Серёжа, ты меня ждешь, — ледяным голосом припечатывает Олег.       — Олег.       — Мог бы прямо сказать, что давно нашел мне замену, — заметно мрачнеет Волков, поднимая на него тяжёлый взгляд серебристо-серых глаз.       — Олег, пожалуйста, выслушай меня, всё не так, — отчаянно бормочет Разумовский, глядя в холодные глаза Волкова. Серёжа тушуется под тяжёлым взглядом Олега, слова застревают в горле, а глаза начинают предательски щипать.       — А как? — язвительно интересуется наёмник.       — Не рычи, Волчара. Это я всё сделал, — невозмутимо парирует Александр, смиряя наёмника насмешливо заносчивым взглядом.       — Не лезть, Ворон! — яростно рычит Олег. — Это твоя самая тупая отмазка, чтобы выгородить брата.       Волков резко разворачивается в сторону двери.       — Олег, прости меня, прости! — Серёжа бросается за ним, буквально натыкаясь на закрытую дверь.       Серёжа порывается броситься за ним на лестничную клетку, но брат подлетает к нему, дёргая на себя, удерживая на месте, прижимая к своей груди.       — Дай ему остыть, — жёстко говорит Саша. — Всё равно в таком состоянии Волк с тобой разговаривать не станет.       Серёжа вяло сопротивляется, но из железной хватки Птицы не так-то просто выбраться. Близнец медленно затихает, а его плечи начинают подозрительно подрагивать. Похоже, брата всё-таки накрыла тихая истерика.       — Я заслужил его презрение, — на грани слышимости повторяет Разумовский.       Серёжа плачет беззвучно, судорожно вцепившись в плечи близнеца, только горькие слёзы стекают по бледным щекам.       — Ну и пусть убирается, — зло шипит Птица. — Мы прекрасно без него обойдемся. Не реви, ну.

***

      Весь день Серёжа не выходит из своей комнаты, забытый ноут сиротливо стоит на столе, к пицце и газировке он даже не притрагивался. Саша недовольно закатывает глаза, в сотый раз заглядывая в спальню. Серёжа просто лежит на кровати, бессмысленно уставившись в потолок, с видом вселенской тоски. Уж лучше бы в ярости крушил квартиру, как бы сделал Птица, или рыдал у него плече, пока не сорвёт голос, как умеет только Тряпка. Всё лучше, чем придаваться унынию и самобичеванию.       — Любовь — это шаткое равновесие между раем и адом, — философски рассуждает Птица.       Александр прекрасно чувствует эмоции близнеца, его самого уже трясёт от этого гнетущего чувства невыносимой боли, вины и отчаянья. Птица злится, нет, не так, он просто в ярости.       — Олег не отвечает на звонки, — тихо и безжизненно выдаёт Серёжа. — Он ненавидит меня теперь.       — Не неси бред, — резко обрывает Саша. — Вернётся твой Волчара, никуда не денется. А если не вернётся, то скатертью дорога.       Серёжа отвернулся к стене, демонстрируя близнецу свою напряжённую спину.       — Хватит разводить драму, — Птица вновь закатывает глаза.       — Я разберусь. А ты жди здесь, — голосом не терпящим возражений выдаёт Александр. В конце концов он сам заварил эту кашу, ему и расхлёбывать.       В гостиной он буквально нос к носу сталкивается с Лёшей, который последние полчаса от волнения не находит себе места.       — Почему ты ещё не одет, Плакса? Или ты на ночь артхаусного кино в кигуруми собрался? — саркастично замечает Птица.       — Я никуда не пойду, — Лёша кусает губы. — Не хочу оставлять Серёжу в таком состоянии.       — Послушай, Серёжа поссорился с Олегом, и я собираюсь притащить его сюда, за яйца, если придётся, — доверительно сообщает Саша. — Так что твоё присутствие будет здесь лишним.       — Не расстраивай Марго. Вали уже на свой фестиваль, — отмахивается Птица.       — Не волнуйся, я обо всём позабочусь, — чуть мягче добавляет Саша, настойчиво отправляя одеваться и затем выпроваживая младшего за дверь.

***

      Олег глушит виски прямо из горла, сидя на полу, прислонившись затылком к прохладной стене. На улице уже стемнело и зажглись фонари. Горечь разочарования разъедает его сердце, словно серная кислота.       Кто угодно, только не Серый.       Такого удара он не ожидал. Волков пытается заглушить боль предательства и обиду в алкоголе, получается откровенно хреново.       — А чего ты, собственно, ожидал, Волков? — ехидно подсказывает внутренний голос. — Верности до гроба? Из-за твоих контрактов вы видитесь с Серым от силы пару недель в год, что это за отношения такие?       Сейчас Олег понимает, что и раньше замечал странности в поведении своего парня, просто настойчиво предпочитал их игнорировать. Волков с теплом в груди вспоминал их первый раз. Откровенно говоря, у них тогда и не получилось по-взрослому, Серёже тогда и двух пальцев было слишком много. Он очень хотел, но слишком нервничал, неловко ёрзал, сжимая его острыми коленями, дрожал и невольно зажимался. Серёжа хотел его, очень, подавался навстречу ласкающим пальцам, смотрел сияющими блестящими глазами, кусал губы, пытаясь заглушить стоны, у него алели даже кончики ушей. Тянулся за поцелуем, сплетая пальцы, позволяя прижать его руки к подушке и накрыть своим телом. Олег целовал его глубоко, обхватив оба члена ладонью, ласкал дразняще медленно, слушая тихие приглушённые стоны.       Когда они вновь встретились через год, от подростковой неловкости не осталось и следа. Никакого страха, только чистое откровенное желание. Движения плавные, уверенные, раскованные. Разумовский набросился на ошарашенного Олега прямо с порога, едва наёмник успел дверь прикрыть, полез целоваться. Серёжа целует его непривычно напористо, развязно, горячо. Шаловливые руки нетерпеливо вытаскивают рубашку из брюк, ладонь бесстыдно оглаживает стремительно твердеющий член. Волков несдержанно рычит, целуя манящую бледную шею и острое плечо, покрытое яркими веснушками. Серёжа быстро помогает избавить себя от одежды, настойчиво тянет Олега в спальню.       Волков невольно любуется стройным телом своего любовника, ярким сиянием небесно-голубых глаз, россыпью веснушек на коже и огненно-рыжими волосами, красиво струящимися по плечам до самых лопаток.       — Я подготовился, Олежа, — томно шепчет Серёжа, соблазнительно кусая нижнюю губу.       А после Разумовский бесстыдно седлает его бёдра, откровенно принимая в себя внушительный член Олега. Смотрит своими невозможными голубыми глазами, вовлекая в чувственный, глубокий поцелуй, вертит бёдрами, дразнит и провоцирует, буквально скачет на нём. Серёжа отдаётся без тени смущения, развязно и с наслаждением разделяя порочное удовольствие на двоих.       Тихо смеётся, едва отдышавшись после пережитого оргазма, переворачивается на живот, соблазнительно выгибаясь в спине, вертя маленькими округлыми бёдрами с трогательными веснушками на пояснице, откровенно требуя продолжения.       Волков был конечно безумно счастлив, что его рыжий оказался таким горячим и отзывчивым в постели. И всё-таки он пребывал в легком шоке от подобной перемены.       Уехал он, считай, от накладного и застенчивого подростка (пофиг, что Серому исполнилось девятнадцать, вёл себя он именно так), а на выходе получил горячего и раскованного любовника. И хотя Волков прекрасно понимал, что Серёжа наверняка сёрфил англоязычные сайты в поисках интересной информации. В глубине души Олега терзали смутные сомнения. Волков неоднократно корил себя за это, Серый для ревности повода не давал. На его теле Волков никогда не замечал посторонних следов, а сам Серёжа был достаточно узкий.       Следующую их встречу Олегу запомнил надолго. Стоило ему выйти из душа, как Серёжа неожиданно упал перед ним на колени, нагло сдёргивая полотенце, и бесстыдно взял в рот стремительно твердеющий член. Серёжа брал глубоко, дразнил рукой поджавшиеся яйца, сосал потрясающе хорошо, явно наслаждаясь процессом. Так развязно и крышесносно, что Олег не продержался и пары минут.       — Серый, ты что, на бананах тренировался? — Волков хрипло смеётся, восстанавливая дыхание. — У тебя просто природный талант.       Разумовский тогда извлёк из верхнего ящика стола небольшой ярко-фиолетовый вибратор причудливой формы, гордо демонстрируя Волкову. И всё-таки на периферии сознания то и дело всплывала мысль «Где он всего этого понабрался?».       Теперь всё встало на свои места. Олег мрачно тянется к стремительно пустеющей бутылке виски, отпивая прямо из горла. Хочется курить.       — Выглядишь жалко, — насмешливый, до боли знакомый голос из темноты отвлекает Волкова от бесполезной рефлексии.       Волков поднимает голову, Александр удобно устроился на его подоконнике, согнув ногу в колене, склонив голову, наблюдая за другом детства с нескрываемым ехидством. Точно хищная ночная птица. Острый профиль выделялся на фоне тёмного окна, сигарета красиво тлела в тонких изящных пальцах. В Птице всегда было что-то, притягательно-тёмное, опасное, слишком часто Олегу виделись на дне янтарных глаз искорки зарождающегося безумия и в звонком, как осколки стекла, смехе слышались нотки откровенного садистского веселья. Но сейчас вся эта манерная театральность и ядовито-ласковый мелодичный голос бесили до зубного скрежета.       В окно влез, рыжий поганец. Что ж, предсказуемо. И давно он так за мной наблюдает?       — Съебись, — устало говорит Волков.       — Когда я говорил, что оставил следы на шее брата, я имел в виду то, что сказал, — насмешливо тянет Александр, медленно выдыхая сигаретный дым.       — Серёжа сохнет по тебе ещё со старшей школы, — серьёзно говорит Птица, напрочь игнорируя тихое ворчание Олега.       — Мой брат так сдвинут на тебе, аж бесит. За что он тебя так любит, Волче, вопрос конечно дискуссионный, — беззаботно продолжает Александр.       — Не то чтобы я одобрял этот выбор. Но меня как бы не спрашивали. Но Серёжа ни на кого и не смотрел кроме тебя. Знаешь, в институте многие пытались к нему яйца подкатить, так Серёжа их отшивал ещё на подлёте, не удостаивая даже флиртом. А с особо наглыми разбирался уже я, — улыбка, озаряющая лицо Птицы, больше напоминает хищный оскал.       — Подожди, то есть ты сейчас утверждаешь, что понаставил засосов на шее брата?! Я правильно тебя понял? — слегка ошарашенно вопрошает Волков. — А нафига? Это ебанутый прикол такой?       — Ну почему же только на шее, — плотоядно улыбается Птица, хитро щуря янтарные глаза. — По всему телу. Долго же до тебя, Волчик, доходит.       — Ты?!       — Я, Волчик, я. Всё это время.       Олег давится виски, а потом начинает громко нервно смеяться. Александр осторожно косится в его сторону, не понимая причину внезапного веселья.       — Знаешь, Птиц, я, конечно, всегда знал, что ты ебанутый, но чтоб настолько.       — Можешь воспринимать это как проявление извращённой любви к себе.       — И давно? — серьёзно спрашивает наёмник.       — Три года где-то. После ваших неловких попыток заняться сексом, — усмехается Ворон.       — Серый тебе и это рассказал?! — раздраженный рык Волкова только ещё сильнее раззадоривает наглого близнеца.       — Нет, сам догадался. У нас с Сережей в ту ночь всё получилось просто прекрасно, — нагло признаётся Александр.       Не то, чтобы Волков жаждал это услышать.       — Птиц, ты ведь понимаешь, что всё это не совсем нормально? — Волков произносит эти слова без осуждения, просто сухая констатация факта, предпринимая слабую попытку воззвать к голосу разума и здравого смысла.       — Почему? — искренне удивляется Ворон, проворно спрыгивая с подоконника.       — Инцест в аристократических семьях был вполне обычным явлением. Да и некоторые современные исследования близнецов указывают на склонность к связи такого рода. У тебя просто никогда не было брата-близнеца, — бесстыдно смеется Ворон.       — Я бы такую дичь с ним не творил, — Олег раздражённо рыкает, впрочем, на Александра это не производит должного эффекта.       — Уверен? — лукаво усмехается Саша.       Птица устраивается на полу рядом с Олегом, нагло выхватывая бутылку виски прямо из его рук.       — Фу, ну и гадость! — заливисто смеётся Ворон, запрокидывая голову, — в последний раз мы так бухали на выпускном. Помнишь, Волчара? — Птица хитро щурится, протягивая Олегу сигареты и зажигалку.       Виски заканчивается подозрительно быстро. Когда они открывают бутылку текилы Олег понимает, что его начинает отпускать. Волков ловит себя на странных мыслях, что не чувствует ревности к Птице. Саша не был кем-то посторонним, чужим. Возможно, в глубине душе он ожидал, что Ворон может выкинуть нечто подобное. Саша был, конечно, ебанутый и в край отбитый, но свой. Связь между близнецами всегда была слишком сильной. Олег всегда считал их неразлучниками. И кто он такой, Волков, чтобы становится между ними? Между Серёжей и Птицей всегда чувствовалось это странное притяжение, стоило им оказаться рядом, между ними искрил воздух. Олег невольно замечал это, когда они были подростками. А Птица всегда был тем ещё провокатором.       — Знаешь, Волчик, когда у тебя с Серёжей всё только закрутилось, я ведь серьёзно думал тебя убить, — доверительно сообщает Ворон.       — Даже так? — Олег давится текилой, уставившись на рыжего, нагло прислонившегося к его плечу.       — Марго отговорила. Сказала, что ты ещё можешь мне пригодиться.       — Ну спасибо, — Волков закатывает глаза.       — Знаешь, Волчик, мы все можем убить друг друга, — в янтарных глазах Птицы вспыхивает опасный огонь, с нотками садистского веселья. — Решить проблему жёстко и радикально.       — Я не собираюсь убивать тебя, Ворон, — поспешно заверяет наёмник.       — Какой ты скучный. Хотя, наверное, ты прав. Серёжа вряд ли оценит, если мы покалечим или убьём друг друга. Так что просто смирись, Волчик. В конце концов я же закрывал глаза на вашу дружбу в детстве.       — Или у меня есть вариант получше, — Птица хитро прищурился, одаривая Олега откровенно похабным взглядом.       — В нашей спальне большая кровать, места всем хватит, — развязно продолжает Саша. — А задница у тебя, Волчик, ничего так.       — Прости, Ворон, но я ещё не готов к подобным экспериментам, — нервно смеётся Олег. Для полного счастья ему только Птицы сверху не хватает, ага. Нет, на такое он не подписывался.       — Зря отказываешься, — голосом змея искусителя шепчет Ворон. Олег вздрагивает, чувствуя, как кончик горячего юркого языка скользит по его мощной шее, сменяясь быстрым жгучим укусом. — Мы могли бы сделать это вместе. Ты мог бы взять Серёжу, а я тебя. И тебе бы это понравилось.       В глазах Птицы пляшут черти.

***

      — Смотри, кого я привёл, Птенчик, — Птица сияет, пьяно повиснув на плече Олега.       — Где вы успели уже так накидаться?! — Серёжа влетает в коридор, тихо офигевая от этой картины. С губ невольно слетает вздох облегчения и тихой радости.       — Прости меня, — слова слетают с губ почти одновременно.       Олег и Серёжа сморят друг на друга, словно не решаясь сделать шаг на встречу.       — Ну всё, миритесь, — весело смеётся Саша, несильно подталкивая Олега в спину.       Птица незаметно выскальзывает из комнаты, тихо прикрывая дверь.

***

      — Я списался с Шарлоттой и Калигари, до утра квартира полностью в вашем распоряжении.       — А ты куда на ночь глядя в таком прикиде собрался? — вскидывает бровь Волков.       Ворон предстал перед ними в чёрных кожаных джинсах, подчеркивающих стройные ноги и соблазнительную задницу, прозрачной серебристой майке и длинном фиолетовом плаще со шнуровкой.       — В «Запретный Плод», — янтарные глаза Птицы подчёркнутые чёрной подводкой и сине-фиолетовыми тенями, лукаво блеснули из-под рыжий челки.       — Но, если вам вдруг станет без меня скучно, моё предложение всё ещё в силе, — бесстыдно подмигивает Птица Олегу.       — Саш, надеюсь, ты там ни с кем импульсивно не переспишь? — с легкой тревогой спрашивает Серёжа.       — Ревнуешь? Импульсивно, Птенчик, я могу только убить.