***
Оказавшись в гостиной, Польша, не теряя времени и заняв стратегическую позицию на шикарном кожаном диване, принялась собираться и, прежде всего, решила связаться с Оливией и сообщить о том, что на ближайшее будущее необходимо оформить очно-заочную работу. Она понимала, что в связи со сложившейся ситуацией, возможно, ей придется на некоторое время оставить посещение центра, но, если дела пойдут в гору, конечно, лучше продолжать ходить туда по обычному графику. Лишь эта неясность происходящего и заставила её переложить бумажную работу на Оливию. После была оповещена и Япония о том, что полячка не сможет на постоянной основе присутствовать в лаборатории. Также нужно было что-то решить с ЕС. Встречи точно не будет, осталось придумать убедительную отмазку. Но с досадой Польша вспомнила, что Евросоюз в любом случае отреагирует остро. Да и к тому же отмена свидания с явным продолжением внезапно не огорчала её, а даже наоборот… Почти радовала. Но почему? Может она больше не хочет этого? Ведь, если так подумать, то близости между ними не было уже очень и очень давно. С полтора месяца, наверняка. Стоит отметить, что, в отличие от него, славянка не нуждается в частом сексе. (Или в частом сексе именно с ЕС). И Польша отлично знала, что ЕС проводил вечера далеко не в одиночестве. Первое время ей было больно это осознавать, но из-за того, что данные отношения на берегу были оговорены и охарактеризованы как «свободные и без обязательств», то она и не говорила ЕС о собственных чувствах, наплевав тем самым на саму себя. Данный пункт определённо стоило обсудить ещё раз, но точно не сейчас. Сейчас как-то не до трещащих по швам отношений. — Не хочешь? Я предпочитаю больше вишню, а не клубнику, но, пока я не затарился, придется довольствоваться тем, что есть, — Веймар почти бесшумно зашёл в гостиную и сел рядом со славянкой, протянув ей огромную миску, до верху наполненную клубникой. Та, углубившись в рассуждения, не сразу заметила немца и неловко кивнула тому, взяв одну ягоду и положив в рот. Веймар, солнечно улыбнувшись, тоже съел одну и бросил взгляд на телефон в руках девушки, на который та слишком уж пристально смотрела. — Собираешься с мыслями перед тяжёлым разговором? Мне знакомо это чувство, — Веймар сел поудобнее, откинувшись на мягкую спинку дивана и закинув ещё одну ягодку в рот. На Польшу слова немца подействовали отрезвляюще, после чего та посмотрела на него с интересом и даже изучающе. Она никогда до селе не говорила с ним и не пересекалась напрямую, тем более не оставалась наедине, потому и не понимала, что за республика перед ней и чего стоит ожидать. — О чём ты? — О твоём тяжёлом взгляде. Я эмпат и хорошо чувствую, что испытывают окружающие. Ты же сейчас в смятении, страхе и… отчаянии? — Веймар повернул в её сторону голову и уловил вмиг похолодевший серый взгляд. Мужчине тут же стало неловко за свой длинный язык и неумение правильно начинать разговор. Удивительно, что к своим годам он обзавёлся такими обширными связями. — Да? А я и не знала, что ощущаю всё это перед одним лишь звонком, — горько усмехнувшись, Польша собралась с духом и, глубоко вздохнув, набрала номер, приложив телефон к уху, в ожидании ответа, приняв решение банально импровизировать. Ответа долго не было. А, когда послышался игривый голос европейца, Польша сжала телефон крепче. — Здравствуй. Сегодня вечером не получится встретиться, прости, появились неотложные дела, — подчёркнуто вежливо на автомате выдала девушка. — Что? Ты, блять, шутишь? Если да, то это нихера не смешно! Что ещё за неотложные дела? И почему они появились именно сегодня? Я все свои ебучие дела перенёс ради тебя, а ты не можешь поступить так же? — тон ЕС сменился на грубый полурык, заставив Польшу неосознанно коснуться волос свободной рукой и заговорить неестественно тихо. — Прости, это личное. До встречи, — Польша сбросила вызов, не решившись столкнуться со словесной бурей по ту сторону. Выдохнув с облегчением и одновременно с гнетущим осознанием неминуемой ссоры при следующей встрече, Польша повернулась к Веймару, который явно хорошо чувствовал эмоции славянки после неприятного разговора, но при этом спокойно продолжал есть. С его стороны спрашивать, кто это был — нетактично. Да и не касается это его… Но всё же жутко хотелось узнать, кто был тот урод, позволивший себе так сильно расстроить девушку. — Я приношу извинения за то, что услышал это… — Польша потёрла глаза рукой, после чего посмотрела на Веймара и также облокотилась на спинку дивана. — Нет. Даже не думай извиняться, слышишь? Всякое бывает в жизни. Особенно в отношениях… — немец как-то завис на мгновение после сказанных полячкой слов, однако быстро взбодрился, желая развеять тяжесть повисшего в воздухе напряжения. — На-ка, вот, ешь, а я пойду до отца дойду, гляну, как он там, не сломал ли газонокосилку? — Веймар весело подмигнул Польше и, передав той миску, покинул гостиную так же тихо, как и вошёл. У Польши появилось странное послевкусие после первого разговора с Веймаром один на один. Вроде бы у них есть точка соприкосновения, пусть она весьма печальная и связана с трудными отношениями. Да и, судя по поведению, Веймарская республика настроен максимально дружелюбно и открыто… Впрочем, как и его брат. Кстати о ГИ, он вроде ушёл за Рейхом, чтобы помогать тому чинить кран в ванной… — Чем занимается моя дражайшая надзирательница? — не успела Польша подумать о своём подопечном, как он очутился прямо за диваном, смотря на неё сверху вниз, лукаво щурясь. — Буквально только что закончила улаживать рабочие вопросы… Как там Рейх? — Польша решила не возвращаться к прошлой теме, а начать другую. Германская Империя, усмехнувшись, обошёл диван и приземлился возле славянки. — Долго возмущался по поводу душа, потом поворчал о том, что ему нужно будет с тобой уживаться… Кажется, я перестаю быть объектом ненависти для него, — Империя, горько усмехнувшись, повернулся к Польше. — Конечно. Зачем ему тратить свою злобу на тебя, когда есть я, — Польша хмыкнула, встретив полный непонимания взгляд. — Почему вы друг друга так ненавидите? Рейх не дал мне конкретного ответа. Пробубнил что-то про предательство и лицемерие. Германия тоже мнётся и просит с тобой поговорить. Может, ты, наконец, объяснишь? — ГИ старался говорить как можно спокойнее, но было видно, как сильно мужчине хотелось понять происходящие. Он и так будто вылез из танка. Приходится ему рассказывать и объяснять элементарные вещи, от чего тот чувствует себя ещё более никчёмным и бесполезным. Ещё и межличностные конфликты никак не может понять. Тяжко. — Хорошо. Всё началось ещё со времён правления Пруссии, на которого я работала, как колония. Он не видел границ и часто распускал свой длинный язык, высказываясь о моей семье. В частности, о моём отце. Я терпела. Потом во время Второй Мировой начала работать на Рейха. Он был мне противен, как нацистское воплощение. Тут наша ненависть с ним строилась по кирпичикам на политической основе и разногласиях в видении будущего наших народов. Но в его оправдание скажу, что он не полностью поддерживал нацистскую идеологию… Можно даже сказать, он сам был рабом нацистской партии. Однако моя непокорность во многом раздражала не только Рейха, но и Пруссию. В это же время я вела двойную игру и работала на СССР тайно, передавая информацию нацистов. Я так же презирала и его, но тогда это было вынужденной мерой. Я не знаю, чего Рейх от меня ожидал… Что я буду честно работать на него, несмотря на всё? Тогда он идиот, — Польша не на шутку напряглась, вспоминая всё и стараясь совершать глубокие вдохи, чтобы успокоиться. — Спасибо, что рассказала, — раздался удивительно ласковый и тихий голос ГИ, который приблизился к Польше и приобнял её, погладив по спине. Польша удивилась такой спокойной реакции ГИ. Она так резко высказалась о его родных, а он так нежно обнимает её. — Теперь ты понимаешь, почему мы не можем поладить? — Польша слегка отстраняется, чтобы посмотреть Империи в глаза и понять его истинные чувства и эмоции. Но тот только ласково улыбнулся ей и провёл пальцами по её щеке. Такая горячая ладонь… — Понимаю. Прошлые обиды и неприятные военные воспоминания. Это часть вашего прошлого. Тогда вы поступали так, исходя из сложившихся обстоятельств. Но знаешь что? Я думаю, что прошлое нужно оставить в прошлом. Сейчас у вас другая жизнь. Совсем другая. В этой жизни вам не нужно грызться за земли, ресурсы и народ. В этом нет смысла. Почему бы не упростить самому себе жизнь? М? Что думаешь? — и снова ГИ заставлял Польшу думать в ином ключе и смотреть на одни и те же вещи по-другому. С другого ракурса. На сердце стало легче. Он был прав. И Польша в глубине души осознавала это и понимала. Но пока не была готова сделать первый шаг. — ГИ, ты иногда поражаешь меня, — Польша, усмехнувшись, провела рукой по чужим волосам и встала с дивана. Немец на это самодовольно усмехнулся и пропел в спину уходящеё Польше: — Стараюсь поражать тебя как можно чаще. Оповещение неожиданно отозвалось вибрацией смартфона в руке. Полячка замерла на полпути, и опустила недоумённый взгляд вниз на зажатое в ладони устройство. Разблокировав его она наткнулась на странное сообщение, содержание которого вызвало в ней желание немедленно сжечь несчастное средство связи. — Что-то не так? — девушка вздрогнула. Империя приблизился неожиданно, словно почуяв неладное. Польша не сразу нашлась с ответом, прижав телефон к груди, чтобы тот ничего не увидел. Её тайна грозилась раскрыться раньше времени, и девушка с негодованием осознала, что оказалась в тупике. ГИ посмурнел, пытаясь понять, чем могла быть вызвана такая реакция у его подруги. — Дурные вести? — … — Польша, глубоко вдохнув и выдохнув, потянула время, пытаясь собраться с силами и принять хоть какое-то решение. С одной стороны, они уже условились, что будут играть по чужим правилам, с другой стороны, Польша понимала, что оказалась не готова столкнутся с этими правилами напрямую. Но кто же знал, чёрт возьми, что этим мерзавцам доступны и такие сведения о ней? Девушка раздражённо помассировала висок свободной рукой и погрузилась в мысли, сделав знак ГИ, чтобы тот умолк и не мешал. Ей жизненно была необходима эта короткая передышка от всего того хаоса, что с недавних пор прочно обосновался в её жизни, особенно сейчас, когда перед ней предстал не самый простой выбор. Империя понимающе вернулся на диван, ожидая ответа, и обратил взор в окно, чтобы не смущать полячку пристальным вниманием. Там, за окном, Веймар о чём-то увлечённо трещал с Пруссией. Новенькая газонокосилка спокойно возлежала в траве неподалеку от них, совершенно позабытая в пылу беседы, и наверняка жутко огорчённая всеобщим безразличием к собственной персоне. К счастью, подоспевший как раз ко времени Рейх, взвинченный, как пружина, из-за недавних приключений со злосчастным краном, завидев столь несправедливую картину, поспешил немедленно высказать старшим немцам всё, что он думает об их халатном отношении к своим домашним обязанностям, не забывая при этом активно жестикулировать, как бы подкрепляя этим свои слова, что со стороны смотрелось особенно забавно. «Сразу видно, кто в доме отвечает за хозяйство», — не мог не подметить Германская Империя, с интересом следя за своеобразной потасовкой, уверенную победу в которой пока одерживал его сын. — «Звёздная ночь». Эти слова тебе ни о чём не говорят? — ГИ вздрогнул и поднял взгляд к источнику голоса, что, словно в отместку тоже подкрался к нему неожиданно. Полячка, еле заметно насупившись и скрестив руки на груди стояла напротив дивана, также обратив своё внимание на постепенно затихающий уличный конфликт, настроенная достаточно решительно. Время отведённое на раздумья не было потрачено ей зря, а выбор сделан, оставалось лишь надеяться, что не напрасно. ГИ, оглядев её мрачную фигурку вопросительно, но не найдя в ней никакой подсказки, попросил девушку объясниться. Та молча протянула немцу смартфон с открытым сообщением. Глазам ГИ предстал всё тот же игриво-загадочный стиль письма так называемого «Судьи», нахмурившись он ясно осознал, что это не что иное, как приглашение поучавствовать в неком шоу, в конце которого прилагался и адрес заведения с недвусмысленным намёком на успешное завершение проверки на вшивость в случае согласия. Бросив взгляд на номер, с которого пришло сообщение, немец удивлённо вскинул брови. «ХХХХ» — это ещё что за чепуха? — Да. Они зашифровали номер, — спокойно сообщила полячка, предугадав его вопрос, и присела рядом. Представление за окном окончилось безоговорочной капитуляцией Пруссии, и теперь сквозь ставни в гостиную доносился приглушённый стеклами визг счастливо жужжащей газонокосилки. Рейх же, исполнив свой долг, опять куда-то пропал, видимо, искать прочие выбивающиеся из общей идеальной картины поместья детали. А Веймар, выступавший в потасовке нейтральной стороной, потеряв собеседника в лице отца, отправился следом за племянником и тоже исчез в неизвестном направлении. — От первоклассных хакеров не стоило ожидать чего-то другого. — А что насчёт приглашения? «Звёздная ночь» — это название заведения? — предположил Империя, неуютно поведя плечами и вернув полячке телефон. Та, в свою очередь, вновь присела на диван, облокотилась на кожаную спинку и прикрыла глаза, наблюдая за всплывающими перед ними, как наяву, призраками прошлого. — Да, ты угадал. Если быть точным, это престижный бурлеск-клуб. И, похоже, взломщики хотят увидеть представление именно в моём исполнении, — туманно завершила Польша, усердно рассматривая собственные руки. Сперва ЕС, теперь и это, сегодня весь мир решил ополчиться против неё? Или ей воздаётся по заслугам за прошлые грехи? — Что за странное издевательство? Как это, по их мнению, поможет испытанию? — от негодования ГИ поднялся с места и принялся расхаживать по комнате. — Бурлеск! Подумать только… По мне так это всё смахивает на какой-то нездоровый розыгрыш. — Розыгрыш? — вклинился в общий разговор только что подошедший Веймар. Растерянное выражение лица отражало его внутреннее смущение от такого количества негативных чувств, витающих в гостиной. Империя мазнул по нему хмурым взглядом, и застыл на месте, будучи внезапно осенённым случайной мыслью. — Если иного варианта нет, кто же будет сопровождать тебя там? — взволнованно обратился он будто бы больше к самому себе, нежели к полячке. Та, в это же время, почти примирившись со своей участью и уже откровенно забавляясь своим отчаянным положением, задумчиво приложила пальцы к подбородку. А ведь и правда, кто? Кого из присутствующих ни возьми все будут привлекать излишнее внимание: ГИ отпадает сразу, он в жизни никогда подобные заведения не посещал, да и к тому же взломщикам известно, что он находится под опекой Польши; Веймар тоже не подходит, не в обиду ему, но случись реальная беда, худой и не особенно отличающийся силой немец, вряд ли сможет защитить их обоих, не говоря уже о мнении остальных членов семьи на этот счёт; о Рейхе можно даже не заикаться, во-первых он сам упрётся рогами, во-вторых Польша откажется идти с ним, в-третьих, куда бы не пошёл конкретно этот член германской семьи, он всюду собирает слишком много взглядов, а это сейчас совершенно ни к чему. Германии Польша одна из первых не позволит туда идти. Вот и получается, что остаётся лишь… — Фух! Закончил. Как раз к обеду, — ввалился в дом прусс, задорно отфыркиваясь от ошмётков травы и предвкушая скорую трапезу. Оказавшись в гостиной, старший немец тут же попал под прицел взглядов всех собравшихся, на каком-то интуитивном уровне сошедшихся в едином мнении, и тоже замер в проходе, с подозрением оглядывая их в ответ. — Вы чего? У меня что-то на лице? — Отец, ты будешь сопровождать Польшу в бурлеск-клубе, — поставил родителя перед фактом Германская Империя, и, прежде чем тот, уставившись на сына, как на умалишённого, успел что-либо сказать, продолжил максимально серьёзным тоном. — Взломщики изъявили своё желание, и, кроме тебя, больше идти некому. — … Без меня меня женили… — только и смог произнести прусс, удручённо опустив руки. Но, вдруг спохватился. — Одну минуту, куда сопровождать? В клуб? — Пруссия отчего-то слегка напрягся, недоверчиво оглядывая присутствующих в гостиной. — Да, в бурлеск-клуб, — подтвердил ГИ, настойчиво ища встречи с глазами родителя. — Не в «Звёздную ночь» случайно? — в шутку уточнил старший немец и, тут же поймав на себе шокированный взгляд сына, замолк, осознав, что сказал лишнего. — Да, это он, — поражённо подтвердил Империя, не сводя глаз с отца. Польша тоже заинтересованно подняла голову. — Как ты догадался? — В этом городе мало приличных заведений, а данное место позиционирует себя как одно из самых приличных, связанных именно с бурлеском, — Пруссия, в срочном порядке вернув себе невозмутимый настрой, непринуждённо снял с себя футболку, покрытую частичками травы, оголяя торс. Аудитория приняла информацию более-менее спокойно. — Кстати, а зачем вообще вашим мошенникам понадобилось тащить Польшу в такое смелое заведение? — задал вполне логичный вопрос старший немец, усевшись на кресло и закинув ногу на ногу. Все остальные в комнате ненадолго зависли. Первым подал голос окончательно запутавшийся Веймар. — В том-то и дело, отец, что мы не знаем, зачем им всё это нужно. А… Откуда ты знаешь, что «Звёздная ночь» — смелое заведение? — на осторожное замечание сына Пруссия расплылся в улыбке, нервно дёрнув уголком губы. — А вы наивно полагаете, что сейчас бурлеск такой же, как и раньше? Я вас огорчу, но с течением времени люди всё опошлили. Тебе ли, Веймар, как знатоку искусства, не знать, что нынче из себя представляют современные шоу. Особенно, с участием полу-обнажённых девиц, — после хладнокровного и уверенного заявления родителя Веймар притих. — Да… В этом я с тобой согласен, — Республика хмыкнул и, слегка смутившись, отвёл взгляд в сторону, вспоминая свой недавний поход на спектакль… Оргия на публику, в чистом виде. Однако столь исчерпывающие знания Пруссии наводили на мысль о… А, впрочем, не в его стиле лезть в сокровенные тайны окружающих, тем более, если это родственники. Однажды в юности он уже спрашивал у Тевтонского Ордена, почему тому становится тоскливо, когда он в своей привычной манере гладит шрам на левом предплечье. Кто ж знал, что это «украшение» досталось ему от Новгородского княжества, воинственной русской девы, которая, заманив его в ловушку на льду, сперва лишила немца руки, а потом и вовсе бросила Орден под лёд и не давала всплыть, пока русские войска не изгнали всех крестоносцев с Чудского озера. Отчаяние, ужас и злоба, исходившие от Тевтонца в тот момент прочно врезались эмпатичному Веймару в память, заставив его заречься от повторения подобных расспросов с роднёй. Отойдя от темы, Пруссия ещё немного поворчал, но под натиском всей своей немецкой своры, всё же был вынужден согласиться.***
Уже вечером члены немецкой семьи, за исключением Рейха, ужинавшего в гордом одиночестве и до сих пор не имевшего и малейшего желания участвовать в этом массовом цирке, вместе со взволнованным до нельзя Германией, стояли в коридоре, пока Пруссия поправлял укладку гелем, а Польша фиксировала парик угольно-чёрного цвета клеем, который был куплен специально для операции вместе с маской и боди. Общее напряжение в тишине не вязалось с уверенным и пребывавшим в прекрасном расположении духа Пруссией. — Будьте аккуратнее, — Германия приблизился к славянке и коснулся её плеча, подбадривая ту, несмотря на то что у самого дрожали руки. Польша на это тепло улыбнулась и чмокнула Германию в щёку, прошептав тому, что всё будет хорошо на ласковом немецком. ГИ пристально смотрел на полячку, с трудом узнавая её в сценическом образе. Бежевое пальто было накинуто поверх пудрового боди и создавало больше образ нежной леди, нежели актрисы бурлеска. На предложения выбрать что-нибудь понаряднее, Польша отказывалась, утверждая, что она будет за тканью и видеть все будут только её силуэт. — Всё, выходим. Ещё минута и нам проводы устроят. По-русски. С водкой и слезами, — Пруссия, расплывшись в улыбке, открыл дверь и как истинный джентльмен во фраке пропустил польскую фрау. Уловив на себе хмурые взгляды младших немцев, Пруссия подмигнул им, закрывая дверь за собой.***
— Значит так, змеица, мы с тобой поедем на моей машине, но смотри, заляпаешь мне Мерс, обратно пешком, — принялся инструктировать полячку прусс, садясь в ухоженный салон и заводя автомобиль. Та в свою очередь закатила глаза и села на переднее пассажирское кресло, обтянутое кожей. — План действий у нас простой: заходим в заведение в разное время. Я сразу иду в закулисье, узнаю по поводу номера, а ты идёшь в вип-зону и стараешься высматривать что-то или кого-то подозрительного. Это необязательно, да и вряд-ли ты что-нибудь приметишь, но старайся хотя бы вести себя сдержанней. Не забывай, зачем мы туда идём, — надиктовывая план Польша параллельно подкрашивала ярко-красной помадой губы. Пруссия вёл достаточно плавно и его рука не дрогнула ни разу. — Выключай мамочку, Польша, я не нуждаюсь в твоих наставлениях, — хмыкнув, Пруссия резче повернул мерс на повороте, но славянка уже закончила краситься и старательно фиксировала маску на глазах. Пруссия бросил на рядом сидящую фигуру мимолётный взгляд и словно посерьёзнел. В голове начали мелькать воспоминания, в которых до актрис крайне грубо домогались пьяные гости. — И да, если что-то случится — кричи так громко, как сможешь, я тут же примчусь и вытащу тебя из беды, — Пруссия самовлюблённо посмотрел на себя в зеркало заднего вида, отмечая, как изыскан сегодня его вид. Эта мысль шустро перекрыла собой другую, касающуюся искреннего опасения за честь девушки. Хоть и слегка ненавистной для него. — Кричать? Я кто по-твоему, принцесса из сказки, а ты принц на чёрном Мерседесе? — иронично заметила Польша, с удручением наблюдая за горделивым выражением лица Пруссии. Вот уж да, геройствовать Королевство любил. Хотя, для немецкой семьи это качество являлось наследственным, идя рука об руку с полнейшим безрассудством. — Хорошо. Можешь не кричать и выпутываться самостоятельно. Как я в таком случае по-твоему узнаю, что творится нечто неладное? Телепатией? — раздражённо закатил глаза прусс, пропустив последнюю фразу Польши мимо ушей. — К чему такие сложности? Телефон всегда при мне. Я так уж и быть напишу, если не справлюсь самостоятельно, но вероятность того, что это произойдёт… Крайне мала, — ухмыльнулась девушка, а Пруссия снова недовольно заворчал, оказавшись в данной словесной перепалке в дураках.***
Стоило автомобилю остановиться на пустой парковке какого-то офиса, Польша ощутила слабую панику. В голову начали закрадываться мысли о провале, разоблачении, ужасном выступлении и, чтобы отвлечься, девушка потянулась перебирать густые локоны парика пальцами. Пруссия, приметив это, смекнул, что к чему, и, потянувшись, достал из бардачка упаковку фруктового мармелада. — Все любят сладости: мало того, что для мозга полезно, так ещё и нервы успокаивает вроде как. А нам нужна уверенная актриса. Угощайся, — демонстративно съев одну штучку, Пруссия протянул пачку Польше, на что та скептически и оценивающе оглядела мармелад. — Не бойся, не собираюсь я тебя травить. Да и яд в еде — это по твоей части. Разве нет? — ехидная улыбочка тут же расцвела на лице немца. Польша хмыкнула, принимая мармелад. — Когда догадался? — уточнила Польша, внимательно следя за эмоциями на лице Пруссии, но тот продолжал улыбаться, словно чеширский кот. — Примерно тогда же, когда научился отличать отравленное вино от обычного. Я всеяден и изменений во вкусе еды не замечаю, а вот, если взять алкоголь, особенно хорошее вино, то тут на самом деле, всё становится очевидным после первого же глотка, — прусс отстранённо глянул в окно, за которым на город постепенно опускалась ночная мгла. — Но тогда… Зачем ты всё это пил и ел, зная, что я тебя травлю для профилактики? — Польша свела брови под маской, в ожидании ответа, который последовал весьма скоро. — Потому что я заслужил пить и есть отраву, — неожиданно серьёзно ответил Пруссия, сведя с лица нахальную улыбочку и напускное самолюбие. Внутренне он немало удивился собственной открытости, и перед кем к тому же, перед почти что врагом, однако при этом чувствовал, что, пока не закончит мысль, не остановится. — Я в то время будто сидел на пороховой бочке. Нервы ни к черту по множеству причин, и я часто позволял себе срываться на окружающих, включая родню и тебя. Хотя и прекрасно понимал, что ты ещё девочка. Пруссия расплылся в какой-то странной мягкой и туманной улыбке, не присущей ему от слова совсем, после чего повернул голову в сторону Польши, пребывавшей в шоке от услышанного. Пруссия действительно откровенничал с ней прямо сейчас? И что это за выражение лица? Она готова поклясться, что впервые видит его конкретно у прусса. Боже, этот день воистину странный. — Вот только, кто бы знал, что эта девочка превратиться в актрису бурлеска, спящую с моим сыном, — Пруссия, ощутив неловкость от проявленной слабости, поспешил вернуть себе шутливый тон. — Я не сплю с Германской Империей. Читай поменьше жёлтой прессы, — хмуро ответила та, запахивая пальто поплотнее, чувствуя, что становится холодно. Не сговариваясь, они с немцем единодушно приняли решение не комментировать поразительную сентиментальность последнего, за что он в душе был очень признателен, однако, тем не менее, прыснув от крайней фразы полячки и снисходительно покивав, прусс не мог не продолжить острить. Такова уж его натура. — Ну, да, конечно. А кто же сегодня утром столь мило сопел под боком ГИ? — Мы просто спали на одной кровати. Без подтекста. Не нужно додумывать. — Ай, ай, ай, смотри мне. А то такими темпами я тебя скоро невесткой начну называть, — шутил Пруссия, чувствуя неописуемо уютную атмосферу, отчего-то наполнившую салон Мерса. — Не дай Боже мне такого тестя. Всё, я пошла, — Польша, взглянув на время, ужаснулась ему не меньше, чем возможной перспективе стать чьей-то невесткой, и, вернув Королевству любезно одолженный им мармелад, поспешила выйти из машины. Ей ещё добраться до клуба надо по эдакой мерзлоте. И, чтобы не замёрзнуть, Польша ускорила шаг, уже видя вызывающе-пёстрый фасад клуба. Но тут Пруссия опустил окошко и оживлённо прокричал в след славянке: «Невестка, аккуратней, не спеши, а то каблук сломаешь!» Полячка цокнула и, не оборачиваясь, завела назад одну руку, показав не знающему границ немцу неприличный жест, и без особых приключений, наконец добралась, до входа в клуб. Разум опять подкинул слова, так неосмотрительно вверенные ей пруссом. Заслужил быть отравленным? Неужели она может наблюдать проблески здравого смысла в этом океане маскулинности? Или же это просто была уловка? Попытка вынудить её на ответную откровенность? Польше было не дано этого знать, но факт остаётся фактом и сказанного не воротишь. Если Пруссия действительно хотя бы на толику перестал быть похожим на себя из прошлого, сейчас не найти более подходящего момента, чем этот, чтобы всё прояснить. А пока что, всё же следует для начала хотя бы зайти внутрь. Переступив порог и оказавшись в небольшом помещении лобби с миниатюрной «регистратурой», отделявшем основную часть клуба от внешнего мира, девушка была тотчас встречена учтивым официантом в строгой рабочей форме и как ни странно простой тематической маске на глазах, который, оценив её внешний вид, уточнил время назначенного ей выступления, а затем, получив короткий ответ, сверился с информацией в своём блокноте и убедившись в её соответствии попросил леди следовать за собой вниз по лестнице. Как и предполагала Польша, спустившись в основной зал, что внутри, что снаружи данное заведение практически не изменилось. Разве только напитки в баре теперь пестрят гораздо большим разнообразием, да сияет яркая неоновая подсветка взамен старых ламп, ну и, конечно, сцена у противоположного конца помещения, кажется, немного расширилась, да и занавес, сейчас опущенный, определённо выглядел более современным и стильным, чем много лет назад. Сам зал был заполнен людьми, в основном существенного достатка, на что намекали их дорогие костюмы и платья. Присутствующие либо сидели за удобными невысоким столиками с шёлковыми скатертями, либо стояли и о чём-то тихо переговаривались друг с другом, либо были заняты выбором спиртного у барной стойки. Вот чем это заведение отличалось от прочих, так это некоторой элегантностью, поддерживаемой здесь всеми от актрис от до посетителей, по крайней мере до того момента, пока гости под влиянием горячительных напитков не начнут вести себя более развязно и бестактно, но, к счастью, таких было немного, местная охрана знала своё дело. Оглядывая остальной интерьер бурлеск-клуба по мере приближения к сцене, полячка также отметила некоторые новшества в дизайне вип-зоны, в которой должен будет находиться её компаньон. Зону эту новые владельцы перенесли на балкон и занавесили тёмной вуалью из плотной, но ажурно вышитой ткани. Подсчёт показал, что всего таких мест двенадцать, по шесть с каждой стороны. Такое небольшое количество объяснялось их феерической стоимостью и особенными приватными услугам для самых щедрых гостей. Польша поморщилась и отвернулась, хотелось бы ей не знать, что именно за услуги там оказываются. — Прошу вас, мадам. Внутри вас обо всём проинформирует распорядитель, — открыв полячке дверь в служебное помещение, официант откланялся и исчез, вновь заперев за ней дверь. Польша, поправив пальто, направилась по оказавшемуся за дверью светлому коридору в общую гримёрку, где сейчас должны были находится все актрисы. В гримёрке было шумно. На внезапный приход полячки, резко распахнувшей дверь, девушки поражённо замолчали, уставившись на неё во все глаза. — А это ещё кто? Леон не говорил, что у нас пополнение, — вдруг с явным пренебрежением заметила одна из актрис, стоявшая в центре комнаты и видимо также занимавшая всё местное внимание до столь неожиданного явления славянки. Польша осмотрела ту с ног до головы: в шикарном и пышном изумрудном платье в обрамлении из страусиных перьев, с откровенной длинной прорезью, через которую соблазнительно выглядывала ножка в маленькой чёрной чрезмерно открытой туфельке, с глубоким декольте почти неприлично подчёркивавшем её объёмную грудь, и красочной маске в тон платью, с нарисованными на ней птичьими крыльями, её возмущённая поза, со скрещёнными руками и высоко поднятым подбородком, показалась Польше настолько комичной, что она не смогла удержать ироничный смешок. — Что смешного? Ты кто такая, я спрашиваю? — тут же зашипела гадюкой девица, пока прочие девушки в не менее ярких нарядах нерешительно жались к стенам гримёрки и прятались за свои ширмы. «Похоже, она считает себя главной здесь, — с усмешкой заметила полячка. — Ничего, если я слегка уроню корону с твоей головы, голубушка?» — Смешно выглядишь, вот и смеюсь, — не скрываясь, ответила полячка, уверенно и спокойно проходя внутрь, под полный возмущения возглас зелёной девицы. — И, в свою очередь, хочу задать вопрос, а кто же ты? Не английская королева, случаем? М, нет? Что ж, в таком случае, ты мне не интересна и отвечать я тебе не хочу. Девушки в комнате тревожно зашептались, «Зелёная» мгновенно побагровела и сжала кулаки, даже сквозь маску метая молнии в сторону славянки. — Ой, бедняжка, молчать бы тебе. Эллайза же тебя изживёт отсюда за такое, — тихонько шепнула Польше совсем молоденькая девчушка в средней длины воздушном синем платье без рукавов, покрытом блёстками в форме звёзд и небольшой диадемой в виде полумесяца. Славянка обратила внимание на искренний испуг и тревогу в её карих глазах, ещё не скрытых маской. «Такая маленькая… Сколько ей лет?» — нахмурилась полячка. Только детской проституции прямо под носом государств и не хватало. Но не успела она развить эту мысль, как почувствовав угрозу шестым чувством, немедленно отпрыгнула в сторону. И очень вовремя: ещё немного и ей пришлось бы корчится на полу с ожогами от разогретой плойки. В шоке Польша повернула голову и встретилась с озлобленным взглядом Эллайзы. — Ты очень зря полагаешь, что в этом месте тебе не придётся следовать ничьим правилам. Может быть, я и не английская королева, как ты выразилась, однако я здесь — звезда. Я лучшая из лучших, и среди этих всех куриц, — она махнула рукой с плойкой в сторону девушек, испуганно воскликнувших и тут же попрятавшихся за ширмы, судя по напряжённым позам которых, уже привыкших к подобным истерикам, — мне нет равных на сцене. Ты можешь себе представить сколько денег я получаю за одну ночь? А за один танец?! Поверь мне, дорогуша, если я захочу, ты вылетишь отсюда, как пробка, прямо сейчас! — громко завершила свою тираду «Зелёная» и вновь скрестила руки на груди, опасно потряхивая плойкой. Польша замерла как вкопанная. Вот уж к чему, а к подобному развитию событий она оказалась не готова. Раньше девушки здесь были более дружные, что ли. Все чувствовали себя попавшими в ловушку, в общую лодку, и старались поддерживать друг друга. Как же много всего изменилось… Но, мотнув головой и взяв себя в руки, полячка собралась было начать действительно серьёзный разговор с этой неприятной особой, но её вдруг остановила синяя диадема, возникшая прямо перед глазами. — Эллайзойчка, пожалуйста, не надо её обижать! Я уверена, она вовсе не хотела тебя так сильно задеть, она просто не знала! — принялась настойчиво взывать к разуму полоумной стервы кроха в синем. Тут она обернулась в сторону Польши и, задрав голову, чтобы видеть чужие глаза посмотрела в них с мольбой. — Ты ведь просто не знала, правда? Славянка быстро разгадала манёвр девочки, иначе которую называть не получалось. Она была подозрительно юна для такого места и сейчас вблизи Польша отчётливо видела это. Перед полячкой встал непростой выбор, пойти ли в атаку, или воспользоваться предложенной услугой и уладить конфликт отступив. — Что здесь происходит? — раздался в наступившей гнетущей тишине удивлённый мужской голос. Девушки тут же развернулись ко входу, натыкаясь на мужчину в рабочей форме и маске. Тот, неодобрительно оглядев представшую его глазам картину, приказал актрисам возвращаться к работе, а сам направился к Польше, от которой с тихим «Ой!» убежала в сторону своей ширмы кроха в синем, полячка даже ничего сказать ей не успела. Мужчина представился Леоном, оказалось, он и был распорядителем. Проводив славянку до её ширмы, за которой находился специально для неё подготовленный наряд, он объяснил той, в какой момент выходить на сцену и уточнил детали выступления, как-то странно улыбаясь. Польше уже тогда не понравилась эта его улыбочка, да и вообще Леон вёл себя довольно развязно с ней, оглядывая её тело сальным оценивающим взглядом во время инструктажа. На его счастье он не начал приставать к ней. Польше бы не хотелось возиться с трупом, после выступления. Наряд ей, кстати, достался весьма знакомый. Хотя она и слегка возмутилась тем, что совершенно зря пришла в пудровом боди, когда ей всё равно придется надевать точно такое же, но только с кружевами и в черном цвете под сам костюм. Если быть точным, наряд полностью повторял тот, что когда-то у неё был. Те же лёгкие черные юбки спереди, которые снимались и шлейф сзади, те же перчатки и большая чёрная в ручную вышитая шаль, с заострёнными краями, на манер перьев. Польша ещё некоторое время шокировано рассматривала шаль, не понимая, откуда они её достали? Она уже и не думала, что когда-нибудь вновь увидит эту вещь… — Кхем, извините, что прерываю, но у меня для вас есть ещё одна штучка, — игриво обратил на себя внимание славянки Леон, на что та незаметно скривилась, испытывая отвращение к столь навязчивому человеку. — Вот-с, получите-распишитесь, как говорится! И, о! Не спрашивайте, кто адресат, я сам ничего знаю, меня просто очень настоятельно попросили вам его передать. В руки полячки шустро всунули запечатанный конверт без марки и прочих опознавательных знаков. Девушка заприметила лишь надпись посередине «Дорогой Ласточке от Судьи» и осознав, что это, было хотела расспросить распорядителя о тех, кто просил передать, но рядом с ней уже никого не было. Польша спрятала письмо и уже одетая вышла из-за ширмы, но и в остальной части гримёрки никого не было, кроме зазевавшихся девушек. Чёрт! Как она могла позволить ему уйти? Вдруг он заодно со взломщиками? Чёрт! Чёрт! Внезапно, раздосадованную славянку грубо толкнули в плечо, а на ухо шепнули: «Я ничего не забыла». Оглянувшись, она заметила лишь удаляющийся в сторону выхода из гримёрки силуэт Эллайзы. Польша кивнула, принимая правила игры. Оглядев полупустую комнату, она пришла к выводу, что остальные девушки уже тоже ушли, а значит и ей стоило поторопиться.***
За кулисами раздавались голоса взбудораженных перед шоу людей. Польша тихо стояла в стороне, прислонившись к стене, прокручивая в голове будущий танец и читая текст песни. Видимо, от неё ожидают более оживленную и современную программу, нежели старую лиричную. Даже как-то досадно. Рядом взволнованно шептались наряженные девушки, некоторые из них прямо здесь в закулисье отрабатывали свои программы, кто-то в уголке сидел и докрашивал глаза, губы и наносил тонну лака для волос, а кто-то даже тихонько подпевал и пританцовывал, чтобы избавиться от напряжения. В общем и целом, в воздухе повисло всеобщее напряжение, которое полячка смаковала с неожиданной настольгией. Да, эта атмосфера перед шоу неизменна, и, сколько бы времени не прошло, она будет всё той же… Наконец, зазвучала музыка, свет в зале приглушили, а сцену наоборот осветили как можно ярче. Занавес открылся и к зрителям вышел ведущий во фраке и, естественно, в маске. Первой выступать должна была стерва Эллайза. После её эпического объявления («Нефритовая роза», серьезно?) и лестных комментариев от ведущего, она гордо вышла на сцену с высоко поднятой головой под бурные овации зрителей. «Знали бы они, что за тварюга, эта Зелёная, посмотрела бы я, как бы они её поприветствовали», — с иронией отметила Польша, наблюдая за представлением. Всё же нельзя не отдать должное, Эллайза своё дело знала: её танец действительно завлекал и поражал своей экспрессией и смелостью, она не боялась дразнить зрителей, вызывающе изгибаясь всем телом и посылая воздушные поцелуи с явным намёком. Публика ликовала и свистела, Зелёная даже с такого расстояния заметно светилась от самолюбия, на что полячка фыркнула, стремительно теряя интерес к её номеру. Отвлёкшись от чужого представления, Польша прошлась взглядом по остальным девушкам, выискивая конкретное синее платье. Но, к её удивлению, крохи в синем не было в разноцветной толпе. Где же она тогда? В душу закрадывалось нехорошее предчувствие… А выступление, между тем, окончилось и «Нефритовая роза» с победным выражением лица вернулась в закулисье, отчего-то мечтательно прикусив губу. — Можете себе представить? Пруссия не отрывал от меня глаз весь танец! Поздравьте меня, девочки, сегодня я снова буду развлекать его в привате. Ах, он так щедр. Всегда оставляет дополнительные пять тысяч на новый костюм, — довольно промурчала Эллайза, под смущённые поздравления прочих девушек, пока полячка чуть не подавилась воздухом. Чего-чего? У Польши сразу же встало столько вопросов, что она даже не могла решить с какого начать. «Что ж, этого я знать не хотела, однако, чувствую, эта информация мне ещё пригодится», — всё ещё пребывая в культурном шоке размышляла Польша. С другой стороны, а чему она, собственно, удивляется? На самом деле, наверное, от Королевства и стоило ожидать чего-то подобного. В конце концов не просто так он это заведение знает. Впрочем, сейчас это не так важно, об этом можно будет поговорить и позже, да и не то, чтобы славянка прям горела желанием узнавать о похождениях старшего немца. Польша мотнула головой и снова обратила внимание на сцену, на которой уже выступала следующая девушка. Полячка по плану должна была выступать последней, а до неё шло ещё около десяти номеров. Времени было предостаточно, и постепенно ей становилось скучно, даже повторение движений и растяжка не скрасили время. Она вновь обвела взглядом девушек, в поисках синей малютки и не найдя ту, всё-таки приняла решение отправится на поиски. Она не успела тогда толком поговорить с малышкой о её смелом вмешательстве в конфликт, да и её всё ещё беспокоил возраст девочки. Выйдя из закулисья, полячка вновь оказалась в том же пустом коридоре, и первым делом решила отправиться в гримёрку, может она до сих пор там? Однако в гримёрке никого не оказалось. Польша хмыкнула и продолжила путь по коридору, пока не дошла до туалетной комнаты. Зайдя туда, чтобы ополоснуть слегка вспотевшие от волнения руки, она замерла, услышав плач. Всхлипы доносились из крайней кабинки у стены, и судя по голосу, это была кроха в синем. Польша, затаив дыхание подошла ближе к дверце кабинки, и мягко постучала. — Эй, девочка, у тебя что-то случилось? Я хотела поговорить с тобой, — ничуть не смущаясь месту, в котором предстоял разговор, начала Польша. За дверцей наступило сконфуженное молчание, как если бы кроха пыталась сделать вид, что её здесь нет. — Я слышу, что ты там. Я тебя не обижу, поверь мне. Мне незачем. Я просто хотела поблагодарить тебя, вот и всё. Что с тобой случилось? — Польша старалась говорить как можно более ласково. За дверью послышался осипший от плача голос. — Н-не нужно благодарности… Правда, не нужно. Я… Со мной всё хорошо, — полячке приходилось прислушиваться, чтобы понимать, что говорит девочка. — Я тебя не очень хорошо слышу отсюда, — предприняла последнюю попытку Польша. За дверью тяжело вздохнули. — …Ты не будешь смеяться…? — этот вопрос заставил полячку напрячься. Что же с ней всё таки произошло? — Нет, я не буду смеяться. Клянусь, — честно пообещала славянка. За дверцей послышалась возня, щёлкнула защёлка и полячка отошла в сторону, не мешая девочке выходить. Когда, наконец, кроха в синем предстала её взору, Польша натурально ужаснулась и помрачнела. На осунувшемся и покрасневшем от слёз личике, за размазанной по щекам тушью было отлично видно красный след от сильной пощёчины, в области декольте синее платье было некрасиво разорвано и свисало кусками с торчащими нитками, девочка нерешительно замерла в проходе отводя взгляд, видимо стесняясь своего непрезентабельного вида. Полячка решительно притянула кроху к себе, заключив в объятия, отчего та вздрогнула, не веря в происходящее. — Кто сделал это с тобой? — серьёзно спросила Польша, слегка отстранившись от девочки, чтобы посмотреть ей в лицо. Та сперва помолчала, но потом, грузно выдохнув, ответила еле слышно: «Эллайза». Славянка почувствовала резкий прилив ярости и сжала ткань на чужом платье. Зря она тогда не пошла до конца, ой зря… Девочка всхлипнула и полячка, очнувшись, обратила внимание на подтёки туши на чужом лице. В таком виде и месте её точно оставлять не стоило, и Польша, предложив девочке умыться, после этого отвела ту в гримёрку, где окончательно стёрла следы косметики на её лице мицеллярной водой, и намазала место удара кремом, нашедшимся там же. Позже, когда кроха более менее успокоилась, славянка вновь поинтересовалась о том, что же с ней приключилось. — …Я спешила на сцену, н-но по дороге случайно оступилась и врезалась в Эллайзу, отдавила ей ногу… Она очень рассердилась и ударила меня. Сказала, что я «н-неуклюжая курица», и что с такой грацией мне вообще не стоит танцевать… Потом порвала платье и, вот, диадему сломала… — попеременно всхлипывая, девочка продемонстрировала полячке сломанную пополам пластмассовую диадему, которую до того сжимала в руке. Польша внимательно слушала её, не перебивая. И только девочка закончила, как полячка начала задавать ей давно интересующие её вопросы. — И часто с тобой так…? Прости, я забыла спросить твоё имя. — Л… Лила. Я Лила, мисс. — Да, сколько тебе лет, Лила? Как давно ты здесь? — А вы никому не скажете? — вдруг смущённо и настороженно спросила девочка. — Нет. Никому не скажу, — не моргнув глазом солгала Польша. — Мне 16. Я здесь уже три месяца. И нет, меня не очень часто бьют, я просто неуклюжая, вот и достаётся. Мне деньги были нужны, поэтому я сюда и пошла. В другие места не берут, образования специального нет. Мама умерла и мы с младшим братом одни остались. Я думала, поработаю тут чуть-чуть, накоплю денег и найду работу получше. Но мне мало платят. Танцую плохо. Не умею ещё, но я научусь, обязательно научусь! Я люблю танцевать, с детства любила, когда мама ещё жива была, она в балете выступала и меня учила, — на глазах девочки навернулись слёзы от печальных воспоминаний. Польша слушала напряжённо, потихоньку закипая. С каких это пор в подобные бурлеск-кабаре нанимают на работу детей? — Только, пожалуйста, никому не говорите, что мне 16 на самом деле. Я распорядителя обманула, чтобы работу дали, — взмолилась Лила вновь обратив на Польшу свой молящий взгляд, как и тогда. — Хорошо… Эй, а тебе на сцену не нужно? — спохватилась Польша, услышав в коридоре раздражённый голос Леона, ищущего малютку. Лила окончательно поникла, слёзы покатились по щекам снова на рваное платье. Польша поняла, что если девочка не выйдет на сцену, этот распорядитель-сутенёр наверняка разозлится. И стоит только представить возможные варианты наказания, как Польшу покоробило изнутри от отвращения и злости в перемешку со страхом за Лилу. Боже, этот ребёнок не заслуживает всего этого дерьма. — Будешь выступать в другом наряде. Пошли за мной, у нас есть минут пять на смену твоего образа, — Польша поспешила в соседнюю гримёрку по-меньше, где видела штук двадцать костюмов, но Лила испуганно схватила Польшу за руку и остановила перед входом в другую гримёрку. — Это комната Эллайзы. Она убьёт меня, если узнает, что я взяла её костюм, — дрожащим голоском протараторила напуганная Лила, но Польшу это не остановило и та, схватив девочку за хрупкую руку потащила в соседнюю комнату. — Я ей руки переломаю, если эта сука снова тебя ударит, — холодно отчеканила Польша каждое слово, оказавшись в гримёрке. Благо этой Змеи там не было и Польша шустро начала перебирать вешалки в поиске чего-нибудь подходящего, пока Лила стояла на стороже у двери, с трясущимися коленями, шарахаящаяся от каждого голоса и шагов других актрис. А время поджимало. Марта уже заканчивала номер с перьями, об этом говорила стихающая музыка. И только Лила хотела сказать об этом, как Польша сунула ей в руки ярко-фиолетовый наряд с корсетом и юбкой в пол. — Давай шустрей, — Лила не успела понять, что случилось, а Польша уже стянула с неё рваные тряпки и начала натягивать на ту платье, затягивая корсет. Польша сама удивилась собственной скорости, видимо адреналин в крови сделал её такой шустрой. — Мой выход! — музыка совсем затихла и послышались громкие аплодисменты. — Беги быстрей. Сними каблуки, у сцены оденешь, — пока Лила судорожно снимала обувь уже в коридоре, Польша стянула со столика тиару с сапфирами, на вид искусственными, но очень блестящими, и одела на Лилу. — Спасибо вам огромное, мисс! — держа в руках крохотные туфельки, Лила помчалась к сцене, словно лань, под довольный взгляд славянки, победно сложившей на груди руки. «Всё же этой Змее не удалось испортить малютке номер», — подумала она, как позади раздался мерзкий голос, и, без труда определив кому он принадлежит, полячка тут же повернулась к его обладательнице. Но, стоило увидеть в одной её руке своё пальто и письмо в другой, как улыбка исчезла с лица, а внутри всё сжалось. Однако письмо казалось нераспечатанным, что немного успокоило Польшу и заставило оставаться хладнокровной и внешне спокойной. — Ласточка, значит. Как любопытно… Хочешь повторить один из номеров этой актрисы прошлого и обойти меня? — Эллайза приблизилась к Польше, пытаясь улыбаться, но по сжатым губам и внешнему раздражению было ясно — она зла на неё. Польша в полном непонимании такой её реакции изогнула бровь. — Ты о чём вообще? — Не строй из себя дуру. Моника видела, как Леон передал тебе этот конверт. Не хотела мне перед моим номером говорить, чтобы не тревожить. Хмм, на вид и ощупь не похоже на преждевременный гонорар. Да и твоё неожиданное появление прямо перед выступлением подозрительно… Тебя не было ни на одной репетиции, но Леон знал про тебя и ничего не говорил мне… — Эллайза словно хищница обошла Польшу, оглядывая с ног до головы, будто готовясь набросится на неё и растерзать. Но Польша продолжала стоять неподвижно, лишь глазами следила за девушкой, сделавшей круг и остановившейся снова перед ней, глядя прямо в глаза с уже нескрываемой яростью. — Леон хочет избавиться от меня? Заменить тобой? Молодой и цветущей… Он явно решил сменить меня… Он давно намекает на мой возраст и морщины… И для этого отдал компромат на меня тебе прямо в руки, чтобы ты шантажировала меня и окончательно убрала со сцены? Этот индюк даже зашифровал его так, чтобы я сразу не поняла содержимое. Но у него ничего не получится, — Эллайза словно обезумевшая бросила пальто прямо под ноги Польше. Та в свою очередь опешила от такого бреда и не знала, как реагировать на такую правду. Неужели эта особа настолько помешана на своём пьедестале? Польша даже невольно улыбнулась, когда эта зелёнка сказала про «молодую и цветущую». «Ох, милая, знала бы ты, сколько мне лет, челюсть бы потеряла», — пронеслось в сознании. Но тут же славянку словно током ударило. Выходит, она вскрыла конверт и видела содержимое… Но судя по тому, как крепко Эллайза держала его в руках, она оставила всё в нём. Нужно забрать его как можно скорее. — Да… Ты не такая уж и тупая пробка, как Леон говорил. Ты вообще знала, что он уже открыто называет меня главной звездой ночи? — решила подыграть Польша, совершенно спокойно пройдя мимо неё, поправив блестящую перчатку. Сейчас лучше будет подтвердить её опасения. Может, злость на Леона заставит её забыть о письме на какое-то время и у Польши получится стащить его… — Ещё посмотрим, — Эллайза стиснула челюсть и сжала конверт. У неё и вправду пропало желание разбираться в «зашифрованном компромате» прямо сейчас. Больше этого ей хотелось выместить свою злость на Леона и та быстро зайдя к себе в гримёрку, спрятала конверт и вышла, предварительно заперев дверь на ключ и спрятав его в декольте. Польша, проследившая за ней из-за угла поняла, что, кажется, всё пошло через задницу. «И что теперь?» — убедившись в том, что стерва ушла, полячка вышла из укрытия, с тоской взглянув на дверь гримёрки. Подумать только, у неё, в отличие от других девушек даже своя личная комната имеется, в то время как остальные вынуждены ютиться в общей гримёрке и прятаться за ширмами. В суете она как-то даже не сразу обратила на это внимание. И эти её слова по поводу их отношений с Леоном… Выходит, у Эллайзы есть особые привилегии благодаря связи с начальством. Это отчасти объясняет её хамское поведение. Должно быть, чувство вседозволенности укорачивает ей мозг. — «В любом случае, она вряд ли будет рада, если я полезу в её лифчик…» — Польша застыла посреди коридора, озарённая внезапной идеей. — «Но, если это сделает некто, очень ей нравящийся…» — губы непроизвольно растянулись в хищной усмешке, руки сами потянулись к брошенному пальто и быстро извлекли смартфон из внутреннего кармана.