Многосложность

Глеб, ты обещал…обещал быть рядом… После возвращения от родителей, случилось то, чего я ждал. Ждал, потому что знал. Всё будет именно так. Я не просто предполагал. Я снова один… ничей. Лежу в какой-то квартире, смотрю в пустоту. Нет жизни. Её просто нет…я умер. Умер сам и убил всё, что внутри меня жило. А, к чёрту жизнь. Она мне не нужна. Больше, нет… Очнулся в клубе. Меня обнимают чужие руки. Целуют чужие губы. - Поехали, ко мне? - Да, поехали. Я еду в чужой машине. С кем? Не вижу лица… - Останови тачку. Мне плохо. — Скоро приедем. — Останови, сказал. — Хорошо, сейчас. Машина останавливается и я вылетаю из неё. Мне плохо. Что бы сказал Глеб, если бы меня увидел… Я начинаю ржать. Ха, он никогда меня не увидит. Ничего уже не скажет… - Эй, ты чего? У тебя, кажись истерика. — Отвали. — Спокойно, как скажешь. Едем? — Пошёл на хуй. — Ты передумал? — Сука, задрал! — Да на хуй мне это…пошёл сам. Я сваливаю. — Вот и вали. Захлопываются двери и я остаюсь один. Где я? Где-то в городе, но где? Стою на коленях и ору. Вою в голос. Слышь, ты, на самом верху…забери меня. Прошу. Не хочу жить, пожалуйста. Холодно. Тело дрожит. Мозг отказывает в удовольствии думать. Спасибо, хоть так. Я падаю в грязь и отрубаюсь… *** Звонок в дверь. Глеб раньше вернулся? Ааа, я понял! Это сюрприз. Он говорил, что сегодня вечером будет ужин при свечах. Вот же…обожаю его. Соскучился. Бегу к двери, открываю. - Здравствуй, малыш. Пытаюсь закрыть дверь, но не получается. - Ждал меня? — Виктор одной рукой меня придерживает, а второй спокойно прикрывает дверь. — Не трогай меня, скоро Глеб придёт, — я цепляюсь за последнюю надежду. — Не скоро, ещё часа через два, минимум. — Отпусти. — Неа. У нас есть два часа. Только ты и я. Я наконец вырываюсь и бегу в спальню. Там на кровати мой телефон. Но захват сильных рук не даёт этого сделать. - Малыш, не так быстро. — Отпусти, я не могу быть с тобой. Я принадлежу Глебу. — Заткнись. Перестань орать, я ещё не разрешал, — он валит меня на пол, заводит руки за спину и…заматывает скотчем. Что? — Зачем? Ты рехнулся? Отпусти меня! — С хуя я должен тебя отпустить? Нет уж. Я так долго ждал… Эта сука стягивает с меня штаны, я сопротивляюсь…но ничего не могу сделать… - Пожалуйста, не надо. Прошу тебя. Не надо… Меня берут за волосы и силой ударяют головой в пол. Бля, как больно… - Ты…зачем…больно… — Заткнись, шлюшка. Виктор раздвигает мне ноги и входит. - Больно! Не надо, прошу! Не надо! — Сука, ты правда сладкий! Охуенно! Да, давно этого хотел! — Мне больно! Не надо! — Надо, малыш. Надо. Мммм… Он кончает и поднимает меня за волосы. - А теперь посмотрим, во что вы играете. Он ведёт меня в спальню. Открывает комод. - Интересненько! — достает те самые шарики, которые Глеб делал для меня, — Бинго! — Нет, прошу. — Всё, надоел твой визг. Кулак летит мне в лицо и я…прихожу в себя с заклеенным ртом, на спине, на кровати. Ноги перетянуты скотчем. Щиколотки к бедру. Лежу на руках. Больно. Лицо, как чужое. Глаза заплыли, челюсть ноет. Задница саднит. - Привет. Хочешь поучаствовать? Я мычу. Ничего не понимаю. Виктор наклоняется и отсасывает. Я кончаю. Нет, я не должен, не могу. Но это…это же просто отсос…ничего не значит… Глеб меня возненавидит. Точно. Удар кулаком в плечо. Мммм, больно. Ещё один в бедро…не могу…боль настигает… - А теперь волшебные шарики. Расслабься. Ну, как знаешь. Тебе же хуже. Он запихивает их, он разрывает меня. Боль, сплошная боль… Снова удар по бедру, кулаком. Мммм….меня трясёт. - А с виду узкая дырка. Ну ты даёшь, малыш. Браво Глебу. А теперь… Он достаёт мой кнут. Нет! Глеб всегда осторожен, а этот садист… Удары…по ногам, по груди, по плечам… Когда он попадает по лицу, я отрубаюсь от боли. В себя прихожу от того, что моё тело на животе и я задыхаюсь в подушке. Он трахает меня. Боль во всем теле. Анус точно разорван, я чувствую. Укусы, постоянные, по всей спине, по шее. Всё, я кукла. Я ничей…тьма настигла… - Семён Васильевич…я…с ним…всё…будет… — Глеб, не начинай. Прекрати. Всё будет хорошо. Я его подлечу. Будет, как новенький. Больничка. Как смог встать на ноги, сбежал. Взломал дверь в свою квартиру. Нашёл заначку. И снял квартиру. На краю города. Там, где меня никто не знает. Там, где нет меня…где никто не найдёт. Просидел месяц и поменял квартиру. Снова месяц и третья квартира. Когда принимаю душ или умываюсь, не смотрю в зеркало. Знаю, что увижу чудовище с моим лицом. Ненавижу его. Ненавижу себя. Слабак, который не достоин жить... *** - Эй, парень. Ты живой? –какой-то мужик переварачивает меня на спину, — эй, может скорую? — Не надо. Всё нормально. Просто напился. — Где живёшь. Давай подвезу. — Да. Спасибо. Застели только в машине. Я грязный. — Да, ладно. Помою потом. Самое главное, ты живой. Говори адрес. И он привозит меня в мою квартиру. Бля, я ему сказал свой адрес на автомате? Вот же… - Спасибо. Только это…денег нет. — Не нужны мне твои деньги. Ты давай, лучше с бухлом завязывай. А то молодой и на обочине в своей блевотине…не хорошо. — Спасибо за совет. — Тебе, точно не нужна помощь? — Да, справлюсь. Я выхожу из машины и поднимаюсь к себе. Давно меня здесь не было… Хорошо, что раннее утро и все ещё спят. Хоть соседи не увидят это пугало. Открываю дверь. Скидываю всю одежду, прям в прихожей и иду в ванную. Включаю воду и долго смотрю, как она набирается. Да, хочу сделать это, сейчас. Бритва в моей руке. Я в ванне. Тело отогревается, прикрываю глаза. Думаю о Глебе, о родителях. Они потеряют второго сына…но я не могу больше жить. Как? В душе пусто. Я больше не человек. Я никто. Лезвие острое, рассекает кожу на запястье легко, как нож режет торт. Да уж, сравнение…красное малиновое варенье…мне смешно, истерика. Ванна полна горячей воды, но меня колотит. Тошнит. Я переваливаюсь через бортик ванны и меня выворачивает. А когда поднимаю глаза…вижу ноги. Взгляд скользит вверх… Глеб? -- Пришёл попрощаться? Ты вовремя. Я тут, торт режу. Хочешь? — меня трясёт, я схожу с ума. Снова горячая вода и я отключаюсь. — Глеб, он не успел сильно навредить. Всё хорошо. Только, знаешь…у тебя сохранился телефон того врача? Надо бы Алексея, ему показать… Глеб, ты слышишь? — Да. — Вот и ладненько. Не отпускай его одного. Никуда. И…не оставляй. Ему сейчас нельзя одному. — Я понял. Да. — Родители знают, что он нашёлся? — Пока не звонил. Пусть маленько в себя придёт. — Да, так будет лучше. Ты прав. Я ушёл. Звони в любое время. — Спасибо. Открываю глаза, когда голоса затихают. Где я? Ааа, это дом Глеба. Я в той комнате, где радовался утреннему солнцу. В моей жизни не будет таких моментов. Никогда… Слышу шаги и прикрываю глаза. Как только Глеб уйдёт, собираюсь сбежать. Не хочу быть с ним. Я больше не его мальчик. Он меня не простит. А я…не смогу быть с ним, буду постоянно думать о том, что со мной сделали чужие руки, разорвавшие не только тело, но и душу на части… - Вижу, что не спишь. У тебя слеза катится по щеке, — голос Глеба очень печальный и будто, старый…- ты прости меня. Только я во всём виноват. Только я. Ты поживи пока в этом доме. Не сбегай. Родители волнуются, позвони им. Вот, телефон на кровати оставлю. Если что-то хочешь… Ладно, знай что ты не один. Знай, что я…я люблю тебя, Лёш. Я искал. Не могу без тебя, слышишь? Молчишь? Не хочешь говорить? Да, ты прав. Я не имею больше права быть с тобой. Я подвёл тебя… Глеб выходит из комнаты. А я…не могу открыть глаза. Внутри всё сжалось в крошечный комок, если открою, произойдёт взрыв. Я не остановлюсь…поэтому лежу не шевелясь. «Я не имею больше права быть с тобой». Ночью, вылезу в окно и сбегу. Надоела эта жизнь. Выйду на трассу и закончу её. Проснулся в горячих объятьях. Глеб рядом. - Нет! Пусти меня! — Глеб от неожиданности размыкает руки. — Ты чего, Лёш? — Не трогай меня. Больше никогда, слышишь? Где моя одежда? Мне надо идти. — Успокойся, я не трону. Ложись, ночь же. — Мне похуй. Я хочу уйти. — Ложись в постель, Алексей. — Пошёл в жопу! Да пох…голым пойду! — я подлетаю к двери, но меня перехватывают. Укладывают в кровать и накрывают одеялом. — Я тебе не отпущу. Понял? Чтобы не натворил, ещё какой хрени. — Отпусти. Я больше не твой. — Интересно. А чей же? — Сам по себе. Отвали, Глеб. Отпусти, сказал. — Нет. Успокойся. Никуда тебя не отпущу. И ты мой. — Нет. Не говори со мной так. Я не хочу. — Как? — Своим ебучим голосом! Ненавижу тебя! Ненавижу твои руки! Ненавижу эту жизнь! — Хорошо. Я услышал. Только успокойся. — Не хочу! Бля, да не держи меня! Руки захватили в плен, губы целуют лоб, глаза, нос. Это ад, я не могу. - Глеб, прошу! Не надо! Он всё забрал! И меня у тебя тоже! Он опустошил, я не могу, я грязь!!! — Детка, не говори ерунды. Дыши, вот так, спокойно. — Глеб, не прикосайся ко мне. Я не хочу. Обещаю, я не уйду. Я останусь. Только не трогай. — Хорошо. Не буду. — И…выйди из комнаты. — Нет. — Я не сбегу, честно. Просто, не могу рядом с тобой. Прости. — Я понимаю тебя… Но я не уйду. Лягу на полу. — Глеб, пожалйуста. — Больше не оставлю тебя. — А не поздно? — Никогда не поздно. Вот упрямый! Всё-равно. Пусть делает, что хочет. Утром проснулся от лучей солнца. Повернул голову в сторону, где Глеб — пусто. Надо валить. Не могу быть с ним. Так, а где одежда? Опять какая-то хрень? Рыскаю по всей комнате. Нашлась только какая-то футболка. Осторожно выглядываю за дверь. Никого. Выхожу и вдруг слышу голоса. Я сиганул на третий этаж. Забился в самый тёмный угол, под кресло в кинотеатре. Решил переждать, а потом придумать уже как свалить. Слышал, как меня искали. Заглядывали и в кинотеатр, включали свет, но не нашли. Из окна наблюдал, как Глеб уехал на машине. Фу, теперь можно и свалить. Тихо спускаюсь по лестнице. Знаю, где прачечная, может сохнуть одежда. Крадусь, захожу и…натыкаюсь на Марусю. - Алексей? Ты где был? Глеб Викторович поехал тебя искать. Подожди, сейчас ему позвоню. — Нет. Не надо. Я…я хочу уйти. — Что ты, нельзя. — Почему это? Я свободный человек. — Алексей, нельзя! Прошу, послушай меня. Я всё знаю. Всё всплыло, после случая с тобой…и я в курсе. — Что всплыло? — Ну, этот, Виктор… У них с Глебом Викторовичем, давно уже, не всё гладко. Что-то с клубом, я так поняла. Короче, он подсунул Глебу своего мальчика, наобещал что-то про тебя. А в итоге ничего не произошло. Или…скорее произошло…с тобой. Все стояли на ушах, искали тебя. Не знаю подробностей, но Виктор сам написал отказ от своей доли в этом клубе, там ещё адвокат Глеба Викторовича, какую-то статью упоминал… Не надо тебе уходить. Пожалуйста, Алексей. — Я ничего не понимаю. — Да, можно от всего свихнуться…но, я знаю, что Глеб Викторович продаёт ту квартиру. Ну, где всё это... Он ждал только тебя. Боялся, что туда придёшь, а там чужие. Сказал, что теперь, этот дом ваш. Здесь больше не будет других. Только вы. И…не нужно жить прошлым. Я верю, всё будет хорошо. Подумай, ладно? Давай, приготовлю вишнёвый пирог и горячий шоколад? Только для тебя. — Да, спасибо.