4Д Адрианы Де Марко

Замок Дерека Рейна, остров Эйнджел 4 августа 2000, 22.25 Вечером в пятницу Адриана словила себя на мысли, что два дня, проведённых в томительном ожидании утра субботы, показались ей вечностью, и никогда ещё часы, минуты и даже секунды не текли так медленно. Весь вчерашний день она потратила на расстановку тех вещей в своей комнате, которые на время её бурного восстановления перенесли в подвал. Понимая, что это её единственное серьёзное занятие на оставшиеся дни пребывания в замке, Адриана никуда не спешила. Медленно доставала из ящиков разные мелочи, скрупулёзно протирала их и возвращала на места. Кое-что отправила в мусорное ведро, но, в целом, в комнате хранились только вещи первой необходимости и всякие сувениры, привезённые из разных уголков планеты, в которых она была с командой Рейна. Каждую из них Адриана сжимала в руках и пыталась вспомнить, когда и где та была куплена. Теперь осознав, что в детских воспоминаниях грубо покопались чужие люди, ей невероятно сильно хотелось достать из памяти те настоящие кусочки, которые до сих пор вызывали приятные эмоции и ностальгию. Ведь мелочи, хранившиеся на полках, она покупала только в хорошем настроении либо принимала в подарок от кого-то из членов команды после удачно завершённых дел. Так, рассматривая большую деревянную кружку для пива, которую Дерек как-то привёз из Германии, Адриана криво улыбнулась, до сих пор не понимая, почему Рейн притащил ей такой странный сувенир. Но вдруг захотелось забрать этот подарок с полочки своеобразных трофеев с собой, чтобы передарить мужчине, который занимал все её мысли в последние дни. Она зажглась на миг идеей, но тут же поникла в растерянности. Ведь совсем не знает, а пьёт ли Коннор что-то крепче кофе. Тот единственный его «эксперимент» с виски — совсем не в счёт. Однако перед глазами чётко встал образ Дойла, одетого в джинсы и тёплый бежевый свитер с этой самой кружкой в руках… И чарующей улыбкой на лице. Адриана немного поколебалась, но в итоге вернула подарок Дерека на место, решив, что если ей всё же захочется, чтобы мелькнувшая картинка воплотилась в реальность, то будет прекрасный повод вернуться сюда снова хотя бы на один вечер… Или даже вместе с Коннором. Захотелось показать ему свою полочку «трофеев» и поделиться историями их приобретения. После этой мысли Адриана поджала губы и мотнула головой. С чего она вообще решила, что Дойлу будет интересно слушать про чудаковатую фигурку лепрекона, купленную в Ирландии, или про декорированную тарелку из Каира? Слишком долго размышлять Адриане не пришлось, так как главный объект мыслей обозначил своё желание поговорить звонком на мобильный… И про лепрекона, зажатого в руках, Адриана Коннору всё-таки зачем-то рассказала, когда он спросил, чем она занимается сейчас. Этот их разговор не стал единственным за весь вчерашний день: они часто перезванивались, в основном обмениваясь какими-то короткими сведениями. Адриана рассказывала про успехи по наведению порядка, Дойл — про закончившееся ничем дежурство, маячившее на горизонте новое расследование после выходных и капризную, вопящую дочь, которая будто предвкушала встречу с тётей и постоянно смотрела на входные двери. Адриана ожидала, что и сегодня, в пятницу, они точно так же будут непринуждённо болтать весь день, но рано утром Коннор в сообщении известил о неких срочных делах и отсутствии возможности быть на связи. Предупредил: позвонит, когда получится. А получилось только в два часа и всего на пару минут. Коннор витиевато в спешке обмолвился, что поговорят они вечером… И вот наступивший вечер после ужина потянулся для Адрианы ещё более медленно, чем предыдущие часы. Она вернулась к себе в комнату и принялась постоянно поглядывать на молчащий телефон. В девять часов, не зная, чем себя занять и как скрасить ожидание уже не только перелёта, но и звонка от Коннора, Адриана взяла с полки первую попавшуюся книгу. Без интереса стала читать, даже не осознавая, что глаза машинально бегут по строчкам, а мысли блуждают где-то вне страниц и сюжета. В конечном итоге, она и сама не заметила, как уснула, а когда открыла веки — экран мобильного без уведомлений о пропущенных звонках и смс показал ей лишь часы на заставке — половина одиннадцатого. Адриана недовольно скривилась: такой поздний сон на полтора часа явно имел все шансы лишить её полноценного ночного. На всякий случай она, уже который раз за день, проверила будильник на в завтра. Невольно улыбнулась мыслям. Всего сутки отделяли её от приземления в Галифаксе. Перед глазами она так ясно и чётко увидела Николь, сидящую на руках у Коннора, что у неё участился пульс. Было ли это просто воспоминанием или придуманной сейчас картинкой, понять Адриана не могла. Просто смотрела и любовалась малышкой, а потом вдруг подняла глаза на её отца, пересеклась с ним взглядом. По спине тут же побежали мурашки, а сердце затрепыхалось ещё быстрее. Как же сильно она соскучилась по ним обоим! И как же хотела скорее увидеть не только в мыслях. Стоило только подумать про Коннора, как в солнечном сплетении приятно и в то же время незнакомо заныло. Адриана нахмурилась, уложила туда руку. Связь ведь дремлет, а возникшие характерные для неё ощущения смутили и насторожили. По позвоночнику пробежал холод, заставляя поёжиться. Адриана в очередной раз подумала, почему же Коннор до сих пор не позвонил, ведь знает — у неё ранний рейс и вставать в четыре утра. Однако желания набрать самой его номер не появилось, зато невыносимо сильным толчком нечто заставило встать с кровати, поддавшись притяжению, которое, как магнит, тянуло её из комнаты. Коридор встретил её вполне ожидаемой тишиной. Ничего нового. Алекс всегда ложилась рано и вставала в начале шестого. Дерек обычно в это время закрывался в своём кабинете и работал допоздна. Ник после ужина куда-то уехал, сославшись на неотложные дела, а Рейчел и её дочь Кэтрин крайне редко оставались в замке на ночь, предпочитая отправляться к себе домой. Ведомая непонятным чувством, Адриана решила спуститься на первый этаж, абсолютно не понимая, для чего. Её не останавливало даже то, что преодоление лестниц после падения на побережье давалось с большим трудом. Но в этот раз она даже не замешкалась, увидев два лестничных пролёта, с которыми предпочитала не встречаться без надобности. Интуиция гнала её вниз, и Адриана сделала первый шаг, скривившись от боли, острее разлившейся от правого бедра до груди. Она прошла примерно половину пути, ступая медленно и осторожно, придерживалась за поручень. И вдруг услышала два мужских голоса, один из которых явно принадлежал Дереку, а второй… Теперь Адриане вмиг стало ясно, куда так спешно уехал Ник. Иначе бы гость замка никак не смог попасть на остров Эйнджел — нужен был тот, кто заберёт его с противоположного берега. Она расширила глаза и закусила губу, отпустив левой рукой поручень и схватившись в ужасе за беспорядочно свисающие волосы. Правой рукой коснулась верха груди, только сейчас смутившись того, что любимая майка, которая хранилась в замке с девяносто шестого, выглядела несколько узковатой. Про отсутствие макияжа вовсе думать не хотелось, чтобы ужас ещё сильнее не перекосил и без того заспанное лицо. Адриана вскинула взгляд вверх и всмотрелась в коридор на втором этаже, моментально оценивая, насколько быстро она сможет подняться и скрыться в своей комнате. Но звук мужских голосов слишком стремительно приближался, не давая даже призрачного шанса убежать. Забыв, что координация пару дней как оставляет желать лучшего, Адриана всё же сделала шаг на ступень выше и, пошатнувшись, чуть не полетела вниз. Взмахнула руками, вцепилась за поручень и застонала от резко пронзившей всё тело боли. — Адриана? — раздался тихий, но обеспокоенный вопрос за спиной, сказанный любимым бархатным голосом. — Ты в порядке? — А вот восклицание Дерека прозвучало в противовес как всегда чересчур громко. Адриана обернулась и тут же пересеклась взглядом с серыми глазами, глядящими на неё из темноты коридора, где рассмотреть детали было крайне затруднительно. Но мягкий и тёплый свет во взгляде притянул моментально. — Коннор, что ты тут делаешь? — вдруг выпалила Адриана, едва остановив реплику про то, что она вообще-то ждала его звонка, а не его самого. Волнение накрывало настолько сильно, и Адриана сделала то единственное, что могло помочь его скрыть: поплотнее натянула маску безразличия и невозмутимости на лицо. Дерек не дал Коннору ответить: — Я же тебе говорил, что мне поручено рассказать профессору Дойлу о нашей организации и о том, что он — один из нас. Один из Посвящённых. Вот и выдалась такая прекрасная возможность соединить два дела одновременно. Завтра вы полетите в Галифакс вместе. Адриана прожгла Дерека уничтожающим взглядом и яростно прошипела: — А мне сказать вы оба об этом забыли? — Чтобы слушать твои возгласы, что ты полностью здорова и хочешь лететь через весь континент одна? — отрезал в наставнической манере Дерек. Цвет лица Адрианы сравнялся с красной майкой, которая сжала грудь ещё сильнее. Сейчас не только она предательски затрещала. Натянутая спешно маска явно не хотела удерживаться, просвечивая накрывающие эмоции и предательское нервное подёргивание губ и мышц щёк. — В любом случае, — Дерек смотрел на неё в упор, игнорируя свирепый взгляд, бешеными искрами пытающийся заставить его замолчать, — билета изначально было два. Если бы профессор Дойл не прилетел за тобой, тебя бы сопровождал отец, может, я… Может, — голосом, не терпящим даже короткого звука возражений, продолжал Дерек, — Ник. Коннор наконец сделал несколько медленных шагов вперёд, выйдя из мрака коридора под горящие лампы над лестницей. Сердце Адрианы ёкнуло и подпрыгнуло к горлу, а уши пропустили все следующие реплики Рейна. На Конноре была объёмная светлая рубашка и песочного цвета лёгкая куртка, но ей в глаза тут же бросилось, насколько сильно он похудел и осунулся со дня их последней встречи в больнице. «Так я и думала! Не жаловался он…» — с грустью подумала Адриана, отводя глаза в сторону. Понадеялась, что через супероблегающую майку не видно, как заколотилось её разрывающееся от беспокойства за Коннора сердце. — Ты сама покажешь профессору Дойлу комнату для гостей в правом крыле замка или мне его сопроводить? — голосом преподавателя из девяностых продолжал Дерек. — У него был очень длинный перелёт и сложный разговор, ему нужно успеть отдохнуть до вашего утреннего рейса. Адриана до боли прикусила изнутри губу, ощущая, как её самоконтроль стремительно осыпается к ногам поднимающегося по лестнице Коннора. Лавина разрывающих эмоций отчаянно рвалась наружу. Больше всего ей хотелось разрыдаться, выпустив колючий поток наружу, и кинуться ему на шею. Забросать вопросами, что с ним происходило, и почему он так изменился. Даже стукнуть по плечам, прокричав: какого чёрта молчал и никому ничего не говорил про себя? Или говорил, но его ответы не передали ей? Адриана снова метнула злой взгляд на Дерека, в эту секунду особенно страстно желая прибить его. Несильно, но больно. — Я так понимаю, сюрприз не удался, — заговорщическим шёпотом проговорил Коннор, сравнявшись с Адрианой. — Привет, кстати. Тебе помочь? Он выглядел очень уставшим, но улыбался достаточно искренне и в глазах сверкали незнакомые ей огоньки. Только вот взгляд Адрианы вдруг впечатался в искрящуюся в свете ламп седину на висках Коннора, которой там явно не было три недели назад. Из последних сил сдерживаясь, чтобы не заплакать, Адриана, шатаясь от волнения, машинально отступила на ступеньку назад. Как раз в момент, когда руки Коннора дёрнулись так, будто он хотел обнять её. От её резкого движения Коннор тоже неловко встрепенулся и опустил ладони вниз, зато приподнял бровь. Но Адриана могла лишь жадно пожирать его широко раскрытыми глазами, отказываясь верить и признавать, что эти три недели череду сложных испытаний проходила не только она одна. Убойной волной смыло все нелепые мысли про собственные волосы, одежду и макияж. Всё это теперь казалось таким неважным. Мысли хаотично прыгали. Чен ведь гасил связь, Коннор ничего не мог чувствовать, только последние дни перед происшествием на побережье… Но их всего было два или три, и они никак не могли привести его к таким резким переменам. Так что же с ним случилось? — Привет! Спасибо, справлюсь, — машинально отрапортовала она, теряясь, как вести себя дальше, и утопая в бездне вопросов, тормозимых комом в горле. Адриана ненавидела сюрпризы. Даже те, от которых хотелось прыгать от радости. И сейчас её сердце и мозг буквально разрывались от подступающих противоречий. По-прежнему безумно хотелось обнять Коннора и уткнуться носом в его грудь. Но где-то далеко звенела мысль — он не любит чужие прикосновения и всегда держит дистанцию, чтобы его даже случайно не задели. Такой же неприступной стеной Коннор отгораживал всё, что связано с его личной жизнью, и устраивать сцены с выкриками и вопросами: «Что с тобой?» абсолютно бесполезная затея. Да ещё и на глазах у Рейна. Ещё Адриана прекрасно понимала, что стоит ей его коснуться, грозящийся вот-вот извергнуться вулкан из эмоций прорвёт тут же. Она будет плакать и кричать: и от слишком долгой разлуки, и от осознания, насколько сильно эта ситуация изменила их обоих, и от… облегчения, что Коннор наконец-то рядом. После недолгих колебаний Адриана оторвала взгляд от Коннора и выдавила сквозь зубы Дереку, возвращая привычный холодный контроль: — Спокойной ночи, доктор Рейн. — Спокойной ночи! — как ни в чём не бывало, улыбнувшись, сказал Дерек и пошёл по коридору обратно в кабинет. Адриана сжала челюсти и медленно начала подниматься, держась за поручень. Коннор так же не спеша пошёл за ней следом. Наконец, они оказались на втором этаже, и Адриана пошла чуть быстрее. Дойдя до гостевой комнаты, она неуверенно приоткрыла дверь. — Полагаю, Дерек имел в виду эту комнату. Она лучшая для гостей в крыле. Отсюда открывается чудесный вид на залив. — Она вдруг неловко улыбнулась и опустила глаза. — Думаю, тебе понравится. — Я предполагал, — шёпотом начал Коннор, будто опасаясь кого-то разбудить, — что остров Эйнджел окажется чудесным местом, но он превзошёл все мои ожидания. Мне даже немного жаль, что у меня нет времени осмотреть замок и прогуляться по оранжерее и берегу. Доктор Рейн сказал, что ты несколько лет жила здесь и работала? — Да, это действительно потрясающее место. Возможно, мы когда-нибудь вернёмся сюда с тобой снова, и я покажу тебе… — Адриана запнулась, глядя на его спокойную улыбку, которая стала шире. — Покажу, — потеряв мысль, бессвязно закончила она. — Ловлю на слове. — Коннор прищурился и склонил голову к плечу. — Ладно, тебе нужно как следует отдохнуть, — мягко сказала Адриана, переминаясь с ноги на ногу. — Вставать очень рано. Спокойной ночи! Она развернулась и быстрым шагом направилась к выходу из крыла замка. — Адриана? — вполголоса позвал её Коннор и дождался, пока она остановится и повернётся к нему. — Я очень рад, что мы наконец-то встретились и завтра летим в Галифакс. — Он кивнул и снова широко улыбнулся. — Я тоже, Коннор, — вернув улыбку, искренне проговорила она, снова с трудом преодолев нахлынувшее желание броситься к нему и обнять. — Спокойной ночи! Она молча кивнула, зашла за двери левого крыла, оперлась о стену и хлопнула со всей силы ладонью по лбу. Коротко выругалась. Адриана даже близко сейчас не чувствовала себя собой. Она никогда не терялась, никогда так откровенно не «сыпалась» в присутствии мужчины, и для неё это всё было в новинку. Никогда ранее её не разрывали настолько сильные противоречия, когда сердце велело делать одно, но разум орал и умолял включить логику. Их с Коннором до этого связывали слишком сложные отношения. И ей казалось, весь их прошлый опыт общения, все недомолвки, косые взгляды, повышенные интонации канули в бездну. Однако это не значило, что Коннор считал так же и оценил бы её вдруг проснувшуюся эмоциональность. Он не был похож ни на одного мужчину, с которым ей приходилось общаться или встречаться. И она за четыре месяца знакомства с ним хорошо уяснила одно: от вопросов в лоб Коннор всегда закрывается. Ужасно сильно хотелось подорвать его чуть ли не Китайскую стену, которую он возвёл вокруг себя. Наверное, с другим она бы так и поступила, двигаясь напролом, но только не с ним… Оставалось искать лазейки и небольшие трещинки, чтобы Коннору даже в голову не пришло, что она нарушает его границы. Поэтому и действовать приходилось крайне осторожно. С привычно холодным разумом, а не со взбесившимся от коктейля чувств, эмоций, переживаний и страхов сердцем. Вот только острым лезвием сознание разрезала мысль про Коннора и Линдсей. Если близость с ним два месяца назад Адриана по-прежнему старалась считать взаимообменом энергией, то сейчас провоцировать на чувства чужого мужчину, влюблённого в другую, она не хотела. Не вешаться ему на шею в слезах нужно, а попытаться помочь разобраться абсолютно со всеми последствиями того самого обмена. Радовало только одно: как бы Коннор ни выглядел и что бы с ним ни происходило до сегодняшнего дня, теперь их хотя бы не разделяли тысячи миль. Они вместе, и попытаются разобраться с перипетиями связи, чтобы научиться жить с ними. Адриана напряжённо вцепилась пальцами в волосы. Взъерошив их, застыла и скривилась. Даже с учётом, что Коннор не являлся её мужчиной, выглядеть перед ним нелепо не хотелось. Поэтому снова вернулось желание разбудить Алекс и попросить выпрямитель волос и нормальную косметику. Преобладало над этим желанием только другое: устроить Дереку тотальный разбор полётов… Но его кабинет находился на первом этаже. Спускаться снова не хотелось из-за боли, а Дерек явно медлил с подъёмом наверх. Зато комната Алекс находилась совсем рядом. Медленно и шумно выдохнув через рот, Адриана решительным шагом направилась туда. Порт Сан-Франциско, 5 августа 2000, 5.45 В пять утра Коннор и Адриана покинули замок Рейна в компании самого Дерека и Ника, которому предстояло управлять паромом. На берегу судна, принадлежавшего команде «Наследия», Адриана наблюдала за непринуждённой беседой Ника, стоящего за штурвалом, и Коннора. Дерек в нескольких шагах от неё любовался лучами солнца, играющими на водной глади. Даже не слыша, о чём говорят мужчины, Адриана подметила, как Ник улыбается и, судя по всему, шутит. Небывалое явление, так поразившее её сейчас. Обычно Бойл крайне настороженно относился ко всем чужакам, проникающим на территорию острова и тем более внутрь самого «Наследия». Но Коннор и Ник с первых минут плавания принялись что-то активно обсуждать, потом улыбаться, а первый пару раз даже засмеялся, и Адриана незаметно ущипнула себя, боясь, что до сих пор спит в замке, а путь в порт ей только чудится. Хотя она прекрасно понимала — двум бывшим военным морякам легко найти общий язык и темы для разговора. Коннор был уже третьим мужчиной в списке её близких знакомых, служивших во флоте. Первые две позиции занимали Ник и Джон. Из биографии Коннор она знала, что он и сам умел прекрасно управлять что паромом, что яхтой, что кораблём. Смеяться, оказывается, тоже умел. Такие сведения, естественно, в характеристиках на него не указывались, и Адриана впервые со дня их знакомства услышала его громкий смех, вызванный непонятно чем. Она даже ощутила лёгкую досаду, что Ник, которого Коннор знал всего пару часов, каким-то образом умудрился вызвать то, что она не смогла за четыре месяца. Но тут же призналась сама себе: а ведь и не старалась. Зато изо всех сил на первых порах стремилась испортить Коннору настроение, отчего сейчас душу раздирали в клочья когти вины и злости на собственный эгоизм. Сойдя на берег, Ник первым делом наклонился к Адриане и шепнул ей на ухо: — Наконец-то нормального мужика нашла. Береги его! И это… — Он потёр затылок. — Не будь ты такой серьёзной неприступной фифой. Тебе всё ещё не идёт! Адриана задохнулась от его слов. Вот что точно не изменилось за четыре года с момента её ухода из команды Рейна, так это отношения с Ником. Раньше они постоянно доводили Дерека до кипения перепалками и спорами, криками и нотациями, но в их отношениях не находилось места злобе или ненависти. Они всё равно ценили друг друга и готовы были прийти на выручку, если возникала такая необходимость. Дерек как-то назвал их братом и сестрой, сражающимися за свой авторитет в большой семье в попытке заслужить внимание родителей. Не знал Дерек лишь одного: в девяносто шестом она воспринимала Ника действительно как бесящего брата-одногодку, но его самого далеко не как отца. Теперь казалось, что с того момента уже прошла целая вечность. И те чувства, первые, робкие и несмелые, давно похоронены и забыты. Адриана всверлила в спину отдаляющегося Ника недовольный взгляд. Затем обернулась и увидела спускающегося по трапу Коннора. Хмурое выражение лица тут же озарилось мечтательной полу-улыбкой. Коннор будто светился изнутри, попав в свою стихию. Несмотря на явный недосып, он задумчиво улыбался, глядя на волны и судно, оставшееся за спиной. Его волосы и полы куртки развевались в разные стороны, но он даже не пытался воспрепятствовать порывам ветра. Зато подставлял лицо под первые нерешительно скользившие лучи солнца и дуновение морского бриза. Адриана никогда не видела Коннора таким воодушевлённым и расслабленным, и его вид моментально заставил её забыть обо всем. Пока Дерек и Ник возились с паромом, о чём-то тихо переговариваясь, Коннор пошёл вдоль побережья, и Адриана неуверенно отправилась за ним, снова почувствовав, что её тянет к нему, как магнитом. Он делал шаг вперёд, и она также приближалась к нему на один шаг, будто между ними была натянута невидимая нить. Наконец Коннор застыл на краю причала, спрятав руки в карманы и ещё сильнее запрокинув голову навстречу солнцу. Адриана неуверенно подошла к нему, не желая тревожить, но в отдалении от него стоять оказалось почти невыполнимой задачей. — Мне здесь очень нравится, — тихо проговорил Коннор, не открывая глаз, когда Адриана сравнялась с ним, всмотревшись в плотно закрытые веки и играющую улыбку на лице. — Определённо, я хочу вернуться сюда ещё. — Так приезжайте, мой дом всегда рад гостям. Адриана вздрогнула, когда за спиной послышался громкий голос Дерека. Она так засмотрелась на Коннора, что не заметила, как к ним почти вплотную подошёл Рейн. Дойл открыл глаза и повернулся к Дереку, благодарно приняв предложение. — Эй, мечтатели, — окликнул троицу Ник. — Есть все шансы опоздать на ваш рейс и лететь пятнадцатичасовым вечером. Время поджимает. Коннор и Адриана одновременно едва заметно вздохнули. Он в последний раз обернулся, прощальным взглядом окинув залив, кивнул ей, и втроём они пошли к машине вслед за Ником. — Весь ваш перелёт займёт почти одиннадцать часов. Пересадка всего одна: в Монреале, — отчеканил Дерек информацию, которую Дойл и Де Марко и так знали. Международный аэропорт Сан-Франциско 5 августа 2000, 7.55 Поднимаясь по трапу в самолёт, Адриана мысленно признала, что явно переоценила свои возможности. Слабость подкашивала с каждым преодолённым шагом всё сильнее, а раненый бок снова разболелся. Дойдя до своего места, Адриана с облегчением опустилась в мягкое кресло. Поблагодарила Бога, что ей удалось пройти приличную дистанцию и не споткнуться обо что-нибудь заплетающимися ногами на глазах у Коннора, который шёл позади. Теперь идея с провожатым больше не казалась ей такой раздражающей, но озвучить это вслух Адриана так и не решилась. Де Марко заняла место у иллюминатора, а Дойл сел справа от неё. Соседнее кресло рядом с ним так и осталось пустовать. Когда самолёт взлетел, Коннор спросил, не хочет ли она что-нибудь из напитков или еды, и, получив отрицательный ответ, молча кивнул, достал из сумки книгу и погрузился в чтение. Адриана искоса поглядывала на него, но тоже молчала. Через какое-то время её начало нещадно клонить в сон, но противная боль никак не давала принять удобное положение. Адриана долго ёрзала на месте, и где-то спустя полчаса наконец-то начала проваливаться в сон. Она ненадолго вынырнула из дремоты, когда Коннор отложил книгу и встал с места. Снова погрузившись в некое подобие сна, растворившее пространство и время вокруг, в следующий раз Де Марко проснулась от того, что Коннор опустил сиденье ещё ниже, аккуратно приподнял её голову, положив под неё подушку, и накрыл сверху пледом. Адриана коротко пробормотала слова благодарности и уснула крепче, перестав слышать окружающие звуки. Пробуждение от сна было тягучим, сладким и странным. Запах одеколона Коннора буквально ударил в нос, хотя Адриана успела за несколько месяцев привыкнуть к нему и перестать обращать внимание на едва уловимый приятный шлейф мятных нот. Подушка явно стала более жёсткой, и внутри неё появился ритм, очень похожий на… Адриана распахнула глаза и поняла, что спит на груди у Коннора, обнимая одной рукой его за шею. Она резко подпрыгнула на месте, скинув с себя плед. Дойл спал, также откинув своё кресло на один уровень с её сидением, и под головой у него была, видимо, та подушка, на которую он недавно её укладывал. От вздрагивания своей спутницы он проснулся и сонно заморгал. — Что случилось? — Коннор сел, поднимая спинку кресла. — Тебе плохо? Адриана почувствовала себя полной дурой, поддавшись спросонья импульсу, который сейчас не могла объяснить. Она судорожно соображала, что ответить, и тут её осенило, почему она подпрыгнула. И причина была всё той же: Коннор болезненно переносил чужие касания, стараясь всегда выдерживать расстояние в общении. Зато её порой захлёстывало слишком сильное стремление быть к нему ближе. Оно будто изнутри подсказывало, что её прикосновения он воспринимает иначе. И вот сон стёр границы и барьеры, заставляя её последовать за трепыхающимся желанием. Но хотел ли этого сам Коннор, когда она завалилась на него, обнимая? Адриана скривилась и от осознания неловкости ситуации, и от того, что пока лежала на Конноре, бок не болел, а теперь снова противно заныл. Захотелось снова принять удобную позу, но, видя обеспокоенный взгляд напротив, сначала нужно было объясниться. — Нет… Я… — Она не знала, что сказать. — Всё нормально. Прости, что разбудила. Адриана подняла с пола плед и положила его себе на колени, а затем быстро откинулась на спинку своего кресла. — Тебе же неудобно прямо лежать, — сочувственно проговорил Коннор, снова опустив спинку кресла на один уровень с её сиденьем. — С чего ты взял? — Она приподняла одну бровь. — Лёжа на спине, ты громко стонала во сне, на левом боку — чуть тише. А потом повернулась ко мне и вовсе затихла. Если тебе так удобно, ложись обратно, — сказал он абсолютно серьёзно без тени улыбки. — Лететь нам ещё долго. — Спасибо, но не хочу тебя напрягать, — сказала она и прикрыла веки, переворачиваясь на правый бок на максимальном расстоянии от Коннора. — Не хочешь меня напрягать? Дело только в этом? — выпалил просевшим голосом Коннор. Адриана открыла глаза и увидела, что он нахмурил брови и побледнел. — Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Почему ты всегда отказываешься от любой моей помощи? Что бы я ни предложил, даже мелочь в виде поддержки на лестнице или стакана чая, ты всегда говоришь: «нет». Удивительно даже, что подушка и плед в меня не полетели, — Коннор резко передёрнул плечами и недовольно сжал губы. — Я настолько чужой для тебя? Или тебе неприятно всё, что я делаю? — Не говори глупости, — удивлённо проговорила Адриана. — Я сказала ровно то, что думала: не хочу напрягать. — И ты всерьёз думаешь, что меня может это напрячь? — Он не повышал голос, говорил ровно и относительно спокойно, но от такого спокойствия за милю повеяло обидой. — Я ведь всего лишь хочу… — Коннор запнулся на полуслове и резко округлил глаза, будто что-то вспомнив или осознав. — Ладно, забыли. Они замолчали. Коннор, нервно сглатывая, смотрел в потолок, Адриана — на него. Вдруг она привстала, желая осторожно проверить свои догадки про прикосновения, и положила голову Коннору на плечо. Рукой неуверенно провела от его груди вниз, и почувствовала, как её сердце трепыхнулось и застучало быстрее. Хоть глаза и не обманули, но только прикосновения дали в полной мере осознать, что его и без того плоский живот провалился под рёбра. И даже то и дело появляющаяся расслабленная улыбка на лице Коннора, которой раньше он никогда её не одаривал, не сильно теперь успокаивала. Тревожные мысли и опасения заставили её собственный желудок сжаться в болезненный комок. Снова безумно захотелось поддаться порыву и расспросить Коннора о том, что происходило с ним за время, пока они не виделись, но, судя по тяжёлому дыханию, теперь он точно не захочет откровенничать. Адриана даже забыла, с какой целью начала водить ладонью по телу Коннора, но всё большее стягивание мышц в районе солнечного сплетения резко напомнило ей об этом. — Мне так действительно удобнее лежать. Если ты не против, — почти шёпотом произнесла она, бережно касаясь его только кончиками пальцами. — Не против. — Коннор? — М? — Ты точно хорошо себя чувствуешь? — Всё нормально, — нейтрально отозвался он, но всё же что-то в его интонации заставляло сомневаться. А едва слышимые нотки раздражения активно подталкивали Адриану к честному признанию, почему она дёрнулась. «Стоило сказать сразу, так как Мистер-загрузись-на-ровном-месте явно себе уже что-то не то надумал». — Слушай, я чётко запомнила, что ты не любишь чужие прикосновения… Не хочу причинять тебе дискомфорт… Адриана собралась совсем убрать резко задрожавшую от напряжения руку, но Коннор уложил свою большую тёплую ладонь сверху. И Адриана тут же почувствовала, как он задышал спокойнее, а зажатые мышцы расслабились. Коннор расправил её задеревеневшую кисть, и Адриана сама не заметила, как сначала большим пальцем, а затем и всеми остальными начала медленно и аккуратно поглаживать его живот. — Если бы мне были неприятны твои касания, я бы не стал тебе предлагать ложиться на меня. — Голос Коннора зазвучал мягче, оттаяв. — Но знаешь, в перелётах я стараюсь либо читать, либо спать. Если ты тоже не против, — полушёпотом добавил он, неспешно рисуя дорожку от её запястья к локтю. — Конечно, поспи… — Адриана выдохнула, поудобнее устроившись на его плече и погрузившись в мысли. Она безумно хотела почувствовать, что с Коннором происходит на самом деле. Терялась: то ли она сейчас надумывает, то ли он действительно ей что-то недоговаривает. И что на него нашло? Хотя и она хороша: совсем забыла, каково это — позволить мужчине хотя бы в мелочах проявлять заботу. Адриана вдруг словила себя на мысли: Джону она точно так же всегда говорила, что справится сама. Всегда и во всём. Кажется, сначала он пытался её как-то переубедить и брать инициативу на себя, но потом сдался. Но в его руках она крайне редко так расслаблялась. Ещё реже позволяла всё сделать так, как он хотел. Вот и результат… Левая рука Коннора почти невесомо проскользила по её волосам, а затем он ещё сильнее притянул Адриану к себе, продолжая пальцами второй руки, накрывающей её ладонь, то и дело проводить несмелые линии к локтю. Адриана, которая ещё минуту назад не хотела спать из-за тревожных мыслей, всё сильнее опускалась в вязкую трясину дремоты… Тело таяло, отпуская все болезненные ощущения. Даже шум турбин становился тише. Она слышала только сердцебиение Коннора: теперь спокойное, уверенное. И под мирный ритм, перестав бороться со сном, уснула… Международный аэропорт имени Пьера Эллиота Трюдо 5 августа 2000, 16.32 Они оба поспали бы ещё, но через два часа самолёт совершил посадку в Монреале. Коннор и Адриана с трудом разлепили глаза, оба сладко потягиваясь. Перекинувшись взглядами, они молча улыбнулись друг другу. Почти три часа отделяло их от посадки на борт, который должен был доставить в Галифакс. Адриана предложила сходить в кафетерий, чтобы скоротать время. Коннор без энтузиазма согласился. В кафе он купил ей травяной чай и круассаны, а себе — бутылку воды. Которую под пристальным взглядом округлившихся глаз Адрианы осушил практически залпом, отойдя к окну под предлогом позвонить Адаму. Вернулся с новостями о Николь. Та сегодня особенно сильно доводила дедулю своими капризами, и Адам с нетерпением ожидал приезд их обоих домой. На выходе из кафетерия Коннор купил ещё воды, а остаток времени до рейса они с Адрианой провели сидя в зале ожидания. Уже через полчаса полёта Коннор дочитал книгу и, разочарованно захлопнув её, спрятал в сумку. Он больше не спал и снова погрузился в молчаливое состояние, глядя то в потолок, то куда-то в сторону. Адриана искоса поглядывала на него, пытаясь угадать настроение, но выражение его лица оставалось привычно неэмоциональным. Вот только её по-прежнему терзало и обжигало ощущение, что он молчит не просто так. — Ты не проголодался? — Она, наконец, решила прервать опостылевшую тишину. — Я бы не отказалась нормально поесть, на этом рейсе должно быть горячее питание. — Что тебе заказать? — не глядя на неё, спросил Коннор. — А ты разве не будешь ничего? — Нет, — резко отрезал он. — Так что заказать? — и выжидающе посмотрел на неё. — Вегетарианский суп. Адриану всколыхнуло от раздражения: он всем видом даёт понять, что опять не хочет углубляться в разговор. Теперь стена показалась ещё более неприступной, чем казалось на первый взгляд. Однако этот не слишком продуктивный диалог всё же поспособствовал началу беседы. Закончив ужинать, Адриана осторожно попросила Коннора рассказать о его военном прошлом, поделившись сама, что в замке Рейна они часто любили играть в карты по вечерам и делиться разными историями, не связанными с «Наследием». Ник почти всегда припоминал что-то, связанное с флотом. Она и не надеялась, что Коннор поддержит тему, но тот неожиданно усмехнулся и бодрым голосом подтвердил, что службу действительно сложно забыть. Кажется, с темой она попала в самое яблочко. Дойл охотно рассказал, что пошёл на флот, как только достиг совершеннолетия, и со многими вещами там столкнулся впервые. Некоторые до сих пор вспоминал с улыбкой, некоторые — являлись в кошмарах. Коннор припомнил несколько весёлых баек, случившихся во время плаваний, но, рассказав последнюю, вдруг неожиданно нахмурился. Адриана, понимая, что сейчас, скорее всего, ему явились не самые приятные образы, уже собиралась перевести разговор в другое русло, но тут Коннор сам попросил поделиться любыми историями об острове Эйнджел и фонде «Луна». Он намеренно выделил голосом это слово, и она окинула его благодарным взглядом. Хорошо, что Коннор сразу же запомнил, что настоящее название организации в прилюдных местах озвучивать нельзя. — Я проработала там четыре года, но эти люди стали для меня семьёй. Когда-нибудь я расскажу тебе, почему ушла, сегодня не хочется, — она впервые за беседу отвела взгляд и посмотрела в иллюминатор, растерянно пожав плечами. — Наверное, я только сейчас окончательно поняла, как сильно мне их не хватало, и каким ребячеством был мой уход оттуда. И что только эти люди всегда принимали меня такой, какая я есть, желая вместе делить не только победы, но и поражения. — Да, очень важно иметь рядом кого-то, с кем ты можешь разделить все свои горечи и боль, с кем можешь быть собой и не прятать истинные чувства, — доверительно сказал Коннор, печально улыбнувшись. — Знаешь, но ведь мы с тобой уже действительно давно не чужие друг другу. Нам вместе растить Николь, и хоть начало нашего взаимодействия, мягко говоря, оставляло желать лучшего, никогда не поздно это исправить и наладить, верно? Коннор говорил искренне, широко раскрыв глаза и расцепив перекрёст рук на груди. Он уложил раскрытые ладони на колени и чуть придвинулся к Адриане, ещё сильнее поворачиваясь к ней. — Ты прав, — Адриана согласно кивнула, оценивая его раскрепощённую открытую позу. Раньше при разговоре с ней Коннор всегда прятал руки в карманы или скрещивал их. — Ради Николь мы должны научиться не спорить по каждому вопросу. — Да, ради Николь, — согласился Коннор. Его пальцы царапнули колени, и он тут же сцепил их в замок, откинув голову на спинку кресла и прикрыв глаза. И снова между ними повисла тишина, продлившаяся до посадки в Международном аэропорту Галифакс Станфилд. Бауэр Стрит, 712 5 августа 2000, 22.55 К дому, где жили Дойлы, они подъехали на такси почти в одиннадцать вечера. Зайдя в подъезд, Адриана мысленно порадовалась, что Коннор живёт на втором этаже. Она остановилась перед лестницей, чтобы перевести дух и собраться с силами. Сделала шаг вперёд и вскрикнула от неожиданности, когда Коннор подошёл сзади и взял её на руки. — Ты что делаешь? — удивлённо прошипела она, машинально обхватив его за шею. — Я дойду… Поставь меня. — Пожалуйста, Адриана. Мы же договорились не спорить из-за мелочей! — рыкнул Коннор. Она притихла, тут же почувствовав, как от прикосновений к его телу боль опять чудесным образом затухает. И поза сейчас не была удобной, но Адриане стало невероятно комфортно и хорошо. Теперь на задворках сознания пронеслась мысль: может и жаль, что он на втором этаже живёт, а не на четвёртом, например. Но, глянув на капельки пота на висках Коннора и его мутный взгляд, Адриана тут же устыдилась глупого желания. Дверь в квартиру Коннора была приоткрыта, и в коридор выглянул Адам. — Наконец-то! Я никак не могу уложить Николь, она разыгралась не на шутку. C возвращением! — Адам улыбнулся Адриане, которую Коннор перенёс через порог и поставил на ноги, смерив пристальным взглядом. — Здравствуйте, доктор Дженнерс. Рада вас видеть! — Адриана быстро обняла пожилого доктора и поспешила в комнату, где на диване сидела Николь, размахивая игрушками. Едва завидев тётю, Николь откинула от себя куклу и громко расплакалась. — Солнышко моё, что такое? Я здесь, я рядом, моя хорошая! — Адриана подхватила племянницу на руки и начала целовать, чувствуя, как слёзы ручьём тут же потекли по щекам. — Прости меня, прости! Я не хотела тебя оставлять, так вышло. Коннор застыл в дверях, оперевшись о дверной косяк. Он никогда не считал себя сентиментальным человеком, хотя искренне радовался воссоединению близких людей, если им приходилось надолго разлучаться, или счастливому разрешению сложных ситуаций. Но от вида дочери, обхватившей Адриану за шею и вцепившейся ей в волосы, у него кольнуло в сердце, а глаза увлажнились. Николь плакала навзрыд и прижималась к тёте всё сильнее. Коннор перевёл взгляд на лицо Адрианы и вздрогнул, увидев, что по лицу той тоже текут градом слёзы. Невыносимо сильно захотелось броситься вперёд и обнять обеих, и он бы вряд ли устоял в углу, если бы в комнату не зашёл Дженнерс. — Коннор, я полагаю, вы оба голодны, — тихо сказал Адам, и по голосу было понятно, что он тоже растроган. — Я разогрел ужин и расстелил тебе постель. Здесь, как видишь, ничего не успел сделать. Маленькая мисс Дойл внесла коррективы в распорядок дня дедули. — Я сам перенесу кроватку, не беспокойся. Я же говорил, что не стоит тебе таскать тяжести, — спокойно сказал Коннор, похлопав Адама по плечу. — Спасибо! А ужинать я не буду, — он кивнул Адриане. — А ты? — Куда ты понесёшь её кроватку? — вытирая слёзы, спросила Адриана, не услышав его вопрос про ужин. Николь тоже начала потихоньку успокаиваться, прижавшись щекой к груди Адрианы. — В комнату Адама, — отозвался Коннор, кивнув в сторону. — Я купил раскладное кресло для себя, я тоже там буду ночевать. А ты останешься здесь. — Погоди, Коннор! Ты хочешь сказать, что двое взрослых мужчин и ребёнок будут спать в крохотной комнате, а я одна — в огромной гостиной? В твоей комнате? — Именно так, — кивнул он, невольно засовывая руки в карманы ветровки. — Оставь Николь со мной! — умоляющим голосом проговорила Адриана, невольно прижав племянницу сильнее к себе. — Ты же понимаешь, — Коннор достал руки и развернул ладонями вверх, продолжив говорить рассудительно, — что она будет просыпаться ночью и плакать, а тебе нужно отдыхать. — Коннор, она не будет мне мешать! — удивлённо проговорила Адриана. — Я же не при смерти и могу справиться с пятимесячным ребёнком. — А тебе тяжести вообще поднимать можно? — Дойл подошёл к ней и взял на руки Николь, которая за всё время, что они вошли в комнату, даже не посмотрела на него. Адриана проводила взглядом малышку, и её глаза снова наполнились слезами. — Пожалуйста, оставь Николь со мной. Прошу… Никки снова захныкала и вцепилась в ворот рубашки отца, подняв на него заплаканные умоляющие глазки. — Ладно, — тут же сдался Коннор. — Уговорили… Вот как она так может смотреть в пять месяцев, что я готов на другой конец мира бежать, лишь бы сделать то, что она хочет? — он поцеловал дочь, не отрывая губ какое-то время от её лба. Затем перевёл взгляд на Адриану и продолжил: — Но надеюсь, ты понимаешь, что если она громко расплачется ночью, я могу войти сюда? Адриана кивнула, мысленно соглашаясь на любые условия, но вопросительный сверлящий взгляд Коннора смутил её. — Адриана? — Коннор будто ждал, что она сама догадается. — У тебя есть пижама? Де Марко залилась краской от корней волос до ногтей на пальцах. Он догадался, что у неё не было с собой никаких вещей, кроме мелочей, помещающихся в небольшой рюкзак. Адриана не стала забирать из замка старую верхнюю одежду, взяла только сменное белье. Она собиралась пройтись по магазинам завтра с самого утра, но вот про спальные принадлежности, которые пригодились бы для ночи, совсем не подумала. — Понятно, я дам тебе свою рубашку, — предложил Дойл. — Знаешь, пора бы уже тебе какие-то свои вещи оставить здесь… Чтобы каждый раз не таскать их с собой. Ну и в дальнейшем в отель я тебя больше не отпущу, будешь ночевать тут. Хватит этого уже… — Ладно, — растягивая звуки в слове, проговорила слегка опешившая Адриана. — И условимся, дамы! — продолжил Коннор наигранно строгим голосом. — Дальнейшее пребывание кроватки в этой комнате зависит от поведения вас обеих, — он ласково улыбнулся дочери и перевёл тёплый взгляд на Адриану. — Хлопок, лён или фланель? — Фланель, — быстро ответила Адриана, удивившись, что мужчина, который не разбирается в цветах и оттенках, классифицирует одежду по тканям. Джон бы, зная её любовь к расцветкам, спросил с улыбкой: «Лавандовая, бирюзовая или коралловая?» «Джон, Джон, Джон, — разозлилась на себя Адриана. — Какого чёрта ты постоянно его вспоминаешь? Особенно сейчас». — Адриана, — начал Коннор, не отрывая влюблённый взгляд от дочери, — я давно хотел тебе сказать… Они оба вздрогнули от громкого писка мобильного Адрианы. Она потянулась за ним в карман и не смогла удержать секундную улыбку, увидев имя на экране телефона. Ей показалось забавным, что звонящий словно прочитал её мысли. — Джон, — прошептала она и подняла глаза на Коннора. Тот нервно дёрнул уголками губ и сделал шаг назад. — Я понимаю. Как закончишь говорить, приходи на кухню, — он с Николь на руках быстро развернулся и вышел. Адриана посмотрела им вслед и остро ощутила, как её сердце словно зажали в тиски. — Ко… — растерянно начала она осипшим вдруг голосом, но он уже скрылся за дверным косяком. Адриана перевела взгляд на дисплей, ещё секунду подумала и нажала на кнопку сброса вызова. Прошлое, а ведь их отношения с Джоном остались именно в прошлом, подождёт до завтра. Здесь и сейчас за стенкой ждало более важное настоящее. И будущее. Адриана сделала шаг к выходу, но её взгляд зацепился за предмет, стоявший в одной из ниш модульной секции. Она вскинула бровь и, не веря увиденному, с загоревшимися глазами подошла ближе. На полке стоял старый проигрыватель, а над ним — стеллаж для пластинок. Она приподняла крышку, чувствуя волнительное покалывание в кончиках пальцев и вспоминая, как обожала слушать пластинки в отцовском доме. Ещё до школы в Лондоне. У них дома тоже была огромная коллекция винила. Чарующе улыбаясь и всё больше утопая в приятных детских воспоминаниях о тех уютных вечерах, когда отец, потушив свет, включал проигрыватель, и тишина дома наполнялась звуками приятной музыки, Адриана прочитала название на той пластинке, которая обнаружилась под крышкой. — Дин Мартин, — произнесла она почти шёпотом. — Вернись ко мне, — точно так же шёпотом проговорил Коннор. Адриана от неожиданности отдёрнула руки, переводя взгляд на незаметно вернувшегося в комнату Дойла. Он стоял, оперевшись плечом об косяк, и едва заметно улыбался. — Песня так называется, — пояснил он, и Адриану тут же покрыли мурашки от мягкости его тембра. — И сама пластинка. Это коллекционное редкое издание, которое я привёз из Амстердама. — Ты… — она снова подняла одну бровь, — собираешь пластинки? — Тебя это удивляет? — он улыбнулся глазами, подошёл к проигрывателю и нажал на кнопку. Уже через пару секунд его улыбка расплылась по лицу, когда из динамиков донеслась приятная романтичная мелодия, а затем и текст. «Вернись ко мне, О, моя дорогая, как же мне одиноко, Поскорее назад, поскорее вернись, О моя любовь, поскорее вернись, я твой» . Адриана обмирала всё больше, видя, как губы Коннора неслышно повторяют вслед за Мартином слова. Дойл, будто зачарованный, смотрел на движение иглы по пластинке, не опуская крышку, а затем перевёл взгляд, полностью окунув Адриану в теплоту расплавленного серебра в своих глазах, в которых снова затрепыхались незнакомые ей ранее искорки. Она забыла, как дышать, и чуть не вскрикнула, когда в одно мгновение кровь отхлынула от его лица, а серые радужки будто заполнились темнотой. Коннор словно попытался совладать с каким-то внутренним порывом, резко раздув ноздри и с едва слышным хрипом втянув воздух. Его прикрытые веки и губы задрожали, и Дойл одним движением выключил проигрыватель, захлопнув его. — Коннор? — не своим голосом спросила Адриана, вспоминая, как делать вдох. — Что… — На столе ужин, поешь, если хочешь. Я буду только чай, — тут же перебил её он. — Ты, пожалуйста, уложи пока Николь, если не будешь говорить по телефону. Она с Адамом на кухне. А у нас ещё будет время послушать пластинки и обсудить их… — Коннор растерянно покосился на проигрыватель, и его качнуло. — Мы оба слишком устали. С этими словами он развернулся к двери. Быстрым шагом дошёл до порога, но голос Адрианы всё же настиг его, не дав скрыться в прихожей. — Коннор, что происходит? — как можно мягче спросила она. — Ты весь день пьёшь только воду, отказываешься от еды и сейчас собираешься ужинать чаем. Прости, если лезу не в своё дело, но ты в самолёте говорил про доверие. Если тебя что-то беспокоит, я ведь… — Для меня это слишком позднее время для ужина, — процедил Дойл сквозь зубы с металлической интонацией, всё так же стоя спиной к Адриане, — уж лучше ранний завтрак. Не дожидаясь следующего вопроса, он вышел, и Адриану тоже зашатало. Ей безумно захотелось догнать его, развернуть к себе, проорав: «Да что с тобой?», но она лишь нервно обхватила собственные плечи, скосив глаза в сторону стеллажа с пластинками. Впервые в жизни Адриана остро пожалела, что не обладает даром телепатии. Та, которая презирала применение такого дара без согласия, вдруг остро захотела прочитать мысли Коннора, ясно чувствуя — с ним происходит что-то неладное, о чём он не хочет говорить. Но почему? — Что же за демоны терзают тебя, Коннор Дойл? — недовольно пробормотала она вслух, направляясь на кухню.