Сквозь страх и презрение

      Паргелий (ложное солнце) — очень редкое явление, которое бывает только зимой в ясную погоду, когда солнце висит низко над горизонтом. Возникает оно из-за витающих в воздухе кристалликов льда и снега, которые, как миллионы крошечных призм, преломляют солнечные лучи. В результате в небе видны сразу два, а то и три солнца.

***

      Он впервые просыпается от того, что на него смотрят. Причём чувствует это сквозь подушку, под которую по привычке засунул голову. Лёня медленно открывает глаза, и два золотых топаза напротив загораются теплой улыбкой.       — Доброе утро? — зевая и потягиваясь; Олег угукает, щурясь. — Ты давно на меня пялишься?       — Не знаю, — пожимая плечом. — Ты всегда прячешь голову под подушкой?       — А ты всегда стонешь во сне? — Олег удивлённо вскидывает брови.       — А стонал?       — Да, притом так… тяжко. Будто у тебя что-то болит.       Он тут же отворачивается, глубоко вздыхая, приложив ко лбу ладонь.       — У меня всегда что-то болит, — с какой-то нечеловеческой усталостью в слегка хриплом голосе, — но я научился терпеть, а иногда и забывать про это.       — А когда забываешь? — пододвигаясь чуть ближе, закрывая ему глаза своими длинными пальцами. Олег ухмыляется, приспуская его руку, осторожно целуя внутреннюю часть бесценной ладони.       — Угадай… — шепчет, и Лёня желает сжать это слово между пальцев, поднести к своим губам, вдохнуть его аромат… И так сладко и трепетно под сердцем, ведь сейчас ближе быть уже невозможно. Но с Олегом для Лёни не существует границ, и он доказывает это, лично притягивая Лёню к себе за локоть, нежно целуя.       Раньше улыбаться и кивать было нормально, а с Олегом это бессмысленно. Раньше подстраиваться под желания партнёра или парня казалось правильно, но с Олегом глупо, а иногда неуместно. Раньше бояться, что в один прекрасный день всё ужасно закончится, было ожидаемо, а с Олегом — невыносимо. И Лёня понимает это в ту секунду, когда они целуются в постели, прижимаясь телами, но не чувствуя знакомой, разрывающей внутренности шрапнели от страсти, только… покой.       В офис надо ехать рано, пока пробок ещё нет. По дороге Олег даёт указания Лёне, дабы он купил продукты, заехал в химчистку за костюмом, а потом отвёз его в порт, по делам. Парень реагирует на всё кивками и молчанием — чувства чувствами, а работа работой, этому его научил ещё дедушка.       Когда чёрная иномарка паркуется за два шага у входа в офис, Олег просто открывает двери и глубоко дышит тяжёлым влажным воздухом, что едва прогрет утренним солнцем.       — Эх, с каждым днём всё меньше хочу туда подниматься, — вздёрнув вверх голову и цокая языком. Лёня пододвигается к нему вплотную, положив подбородок на плечо.       — А чего хочется? — так нежно и лукаво… Олег хмыкает, немного поворачиваясь и встречаясь с ним нос к носу — губы как-то сами тянутся друг другу. Поцелуй короткий, едва ощутимый, но в нём энергии больше, чем в литре кофе.       — Теперь знаешь, — шепчет обольстительно, и эта ухмылка, и слегка лукавый прищур, и тень румянца на заточенной скуле… Они уникальны, бесценны, изумительно прекрасны и все только для него.       — Иди уже… милый, — не выдерживает Лёня, толкая того в плечо. Олег смеётся, выходя наружу и этот смех тоже уникальный, как россыпь бриллиантов на мраморном кафеле. И Леонид едва сдерживается, что бы не запищать, как школьница от смущения и восторга — влюблялся он не единожды, но только сейчас сердце так дрожит и поёт от любви.       С продуктами проблем никаких, Лёня уже на память знает, что Олег ест и любит. За пару месяцев он эволюционировал из личного массажиста и водителя в неофициального члена семьи, который мог уже спокойно распоряжаться его кредиткой.       В химчистке очередь, так что приходится ждать на улице; в помещении слишком душно. Повевает ветерок, танцуя с облаками соблазнительные вальсы. Пахнет сиренью и первой школьной влюблённостью. Лёня попивает энергетик, который купил в супермаркете и едва не выпускает банку из рук, почувствовав вибрацию телефона в заднем кармане. Это смс, и с первых же слов он понял, что что-то не так, ведь номер отправителя был скрыт звёздочками:       «Добрый день, вы точно меня не знаете, но я знаю вас и о вас. У меня есть информация, которая напрямую касается ЛИЧНО вас и Олега Олеговича»       По затылку вдруг пробежались мурашки. Вслед за первым сообщением пришло второе.       «Я понимаю, что всё это кажется банальным розыгрышем или уловкой конкурентов, но поверьте — ЭТО важно. От этого зависит несколько судеб и одна жизнь»       — Что за… шутки? — ничего не понимая. Новая смс-ка подвинула предыдущую на экране.       «Также осознаю, что жизнь и работа личного помощника такого человека, как господин Амурский, очень загружена и прошу вас в течение семи дней прийти в кафе «Ласточка» между 12:00 и 14:30. Я буду там каждый день, и мы сможем поговорить»       Парень ошалело моргал глазами, давно пропустив свою очередь.       «Если же вы не придёте… Бог вам судья» — и сразу после этого сообщения пришло ещё одно. Что абонент не в сети. Лёня ошарашено пролетел глазами по буквам, ничего не понимая и, тем более не желая об этом кому-либо рассказывать.       «Наверное хулиганы какие-то балуются. Или аферисты. Сотру нафиг»       Но не стёр.        1 день       — …так что у нас уже, вроде как, отношения.       — Ну что ж… поздравляю, хотя мне всё равно кажется, что ты прыгнул из огня да в полымя.       Лёня кратко засмеялся, развалившись на диване, закинув ногу на ногу и пялясь в окно на вечерний город. Олег сидел напротив, за ноутбуком, читая свежие сводки новостей и потягивая холодный чай с лимоном через трубочку.       — Я тоже так думаю, но знаешь, — бросив взгляд на черноволосую макушку, — мне кажется, что это пламя меня не сожжёт.       — Ну, дай Бог, — вздохнула бабушка по ту сторону звонка.       — А в целом ты как? — задрав голову к потолку и оттягивая майку на груди из-за духоты.       — Знаешь, просто прекрасно — суставы не ломит, кости не болят, даже кроссовки могу сама завязать, — Лёня с уважением угукнул. — Есть, правда, лёгкая сонливость и недомогание, но это, наверное, от общей обстановки. Я же тут всю весну валяюсь.       — Скоро тебя выпишут, обещаю, — подбадривая. — Я и так с ремонтом почти закончил, осталось только обои новые поклеить и красота.       — Ой, может, тогда новоселье справим?       Лёня задумчиво почесал нос.       — Не знаю, Олег агитирует меня, чтобы я к нему перебирался…       — ОЧЕНЬ РЬЯНО, МЕЖДУ ПРОЧИМ! — вопит тот, вклиниваясь. Парень недобро шикает на него, под искренний смех Ольги Карловны.       — Ну, совет да любовь тогда.       — Ба, я тебя одну не брошу, ты же знаешь, — уже тише и вздыхая.       — Знаю, но я справлюсь, — он физически почувствовал её шершавую руку у себя на макушке. — Лёня, начни, наконец, жить для себя.       — Ба-а…       — Ну хотя бы попробуй, — ласково уговаривая, — вернуться-то всегда успеешь.       Он кивнул, соглашаясь с каждым словом и прощаясь, обещая как можно скорее её проведать. Фотография улыбающейся бабушки, что копошилась возле закруток с перевязанными волосами и фартуком, на вызове исчезла. Вместо неё сразу выскочили те самые сообщения, которые парень получил вчера. Лёня пробежался по угловатым буквам, тут же отставляя телефон.       «Говорить или нет?» — спросил он себя, искоса посмотрев на сосредоточенного Олега, подсвеченного экраном монитора. — «Ведь если это глупость, то может фыркнуть, что мол из-за фигни переживаю. А если нет? Если не обман, и ему реально что-то грозит? То будет переживать уже он»       Парень снова посмотрел на экран, уцепившись за одну фразу зрачками: «У меня есть информация, которая напрямую касается лично вас и Олега Олеговича». Слово «лично» было написано большими буквами. Он, устало вздохнул, поднимаясь с дивана и подходя к Олегу. Лёня не знал говорить ему или нет, да и как начать разговор, но одна из незакрытых вкладок в окошке Chrome сбила с нужного курса.       — «Гей-порно с блондинами»? — прищуриваясь, дабы точно просмотреть текст. Олега передёргивает, и он резко закрывает ноутбук, яростно пялясь на Лёню.       — Ты не думай, я не злюсь, — понимающе улыбаясь, — просто… Зачем?       — Это личное! — перепугано. Парня так и тянет заржать.       — А-а, понял, — скрещивая руки на груди и лукаво улыбаясь, — теорию изучаешь, да?       Лицо мужчины вспыхивает, аки рождественская ёлка.       — Ты сюда меня позорить пришёл?! — задыхаясь от смущения.       — Всё-всё, не отвлекаю… — поднимая руки и пятясь. — Но надеюсь на скорую практику.       — Иди отсюда! — рычит, угрожающе прожигая глазами и покрасневшими скулами. Лёня смеется, уходя, но потом снова возникает позади Олега.       — Наушники дать? — издевательским шёпотом. Олег аж подскакивает на стуле. — А то я телик смотреть собирался…       И вот этого он уже не выдерживает, с рычанием снова хлопая крышкой ноута, едва ли не убегая наверх, в спальню, под издевательский смех и извинения блондина. Телефон так и пролежал на журнальном столике до следующего дня. 2 день       — Как она? — Олег поворачивает голову в сторону Лёни только тогда, когда он садится рядом. Парень лишь минуту назад вернулся с улицы, и его кофта ещё хранит на себе смешанный запах больницы и черёмухи.       — Всё лучше и лучше, — с ногами, по привычке забираясь на диван и обнимая колени руками, — скоро выпишут.       — Это здорово, — снова пялясь в настенный телевизор, — Ольга Карловна прекрасный человек и заслуживает покоя на старости лет.       — Само собой.       Пару минут они тупо молчат, пустыми глазами всматриваясь в мигающие лица на экране. Потом Олег медленно переводит взгляд на притихшего блондина, погружаясь в какие-то свои мысли.       — Лёнь, ты всё ещё хочешь связать свою жизнь с медициной? — неожиданный вопрос заставляет моргнуть, струсив с ресниц легкое оцепенение.       — Ну да, а что?       — Поступай заново, — спокойно, уверенно улыбаясь. — На врача. Я оплачу учёбу, даже если ты будешь последним в списке.       В раскосых глазах загораются бенгальские огни, а уши снова краснеют.       — Олежа…       — Нет, правда, ты этого стоишь, — мягко, несмело поглаживая его по волосам на макушке. — Как и работы в Летиции.       — А-а вот в чём дело, — лукаво ухмыляясь и откидываясь, — захотел сделать из меня своего личного врача? Как массажист я уже не устраиваю?       — А что? Сейчас это модно, — так же хитро щурясь и позволяя перебраться к себе на колени, — личный врач, личный массажист, личный водитель, а когда это всё ещё и один человек, с которым-м…       Он многозначительно улыбается, закатывая глаза и мурлыча. Леонид облизывается, медленно поглаживая пальцами его острый подбородок.       — «С которым» что? — немного пригибаясь дабы их взгляды были на одном уровне.       — «С которым» всё, — ухмыляясь, медленно обнимая за талию, прижимая к себе, едва не соприкасаясь носами, — это отдельное наслаждение.       Лёня не выдерживает первым, целуя, наклонив немного голову и оглаживая любимого пальцами по шее, ключицам, груди…       — Вот умеешь же ты… быть милым, когда хочешь, — с трепетным восхищением прерывая поцелуй. Олег поддевает пальцами его подбородок, ласково нашёптывая:       — Я очень многого хочу, — Лёня снова тянется к нему, чувствуя, как внизу живота начинает натянутой струной звенеть возбуждение.       — Но не сейчас, — отстраняясь, сбивая с небес на землю, причём буквально, отталкивая блондина от себя и нагло вставая. Лёня больно падает попой на пол, ойкая и возмущённо провожая абсолютно безразличного Олега, что ушёл на второй этаж к ноутбуку.       — Зараза! — обиженно вздыхая, но понимая, что это месть за вчерашнее. Тем не менее парень с улыбкой разваливается на полу, продолжая смотреть телевизор, только вверх ногами, про себя отмечая, что так намного интересней. Телефон так и пролежал в кармане его куртки нетронутым. 3 день       — Лёнь, всё в порядке? — в медовом море глаз проскальзывает беспокойство. Лёня отворачивает лицо, дабы быстро взять себя под контроль — времени всё меньше, но почему-то в смс-ки верится всё больше.       — Да, нормально, — наклонившись над посудой в раковине.       — Точно?       — Точно, — кивая. — Голова немного болит, наверное, на погоду.       Олег больше не спрашивает, просто медленно притягивает его к себе за плечо, осторожно целуя светлый лоб. В середине Лёни всё замирает, наслаждаясь этим моментом нежности.       — Надеюсь, пройдёт, — шепчет, доверительно смотря в глаза, отчего у парня сердце стынет и сжимается до размеров косточки от вишни.       — Уже… — кротко улыбаясь, а про себя моля Бога, чтобы эта секунда превратилась в вечность. В это мгновение ему кажется, что всё возможно и выполнимо. И нет никаких граней, границ, проблем, особенно если рядом с ним Олег. Олежа… Родной и дикий. Просто скажи ему о чём угодно, о любой проблеме, и он её разрулит. Жёстко, по-своему, но наверняка и надолго.       Чёрный айфон на столе заливается криками солиста Linkin Park и Олег со вздохом поднимает трубку.       — Алло? Да, да это я, — почёсывая затылок и потягиваясь, аки кот. — Что? Опять?! Ты охренел?! — Лёня едва не подпрыгивает от резкой смены тона. Олег тяжко вздыхает, потирая переносицу. — Не вздумай, Крава, я скоро буду.       Телефон тут же исчезает в кармане штанов, а на худые плечи небрежно накидывается тонкая брендовая куртка.       — Ты куда? — едва успевает Лёня задать вопрос, пока Олег завязывает кроссовки.       — Один из «тигров» попал в аварию, — с протяжным вздохом, не поднимая головы. — Ничего сложного, просто бухим врезался в столб, но я должен приехать, ведь менты могут в протоколе написать что-то не то.       — Будешь отмазывать? — вытирая вспененные руки в полотенце. Тот хмыкает.       — Нет, — брезгливо, — этот Кравченко уже давно заноза в заднице, пусть посидит пару суток в СИЗО, юность вспомнит.       Лёня не знает, как это комментировать, поэтому просто кивает.       — Буду через пару часов, — застёгивая куртку и поправляя воротник, — убери в доме и приготовь что-то на ужин.       Он не уходит, а вылетает из квартиры не оглядываясь, убегая. Лёня дует губы, чувствуя себя пажом в поместье графа, однако за уборку всё равно принимается, не так из-за какого-то страха или долга перед Олегом, как из-за простого желания чем-то занять руки в выходной.       Время тянется медленно, особенно когда ты вытираешь едва видимую пыль в квартире, что своей стерильностью может соперничать с операционной. Олег всё ещё до икоты боится грязи, но с прикосновениями, вроде как, наметился прогресс. А вот готовка идёт веселее: Леонид не может назвать себя мастером в кулинарии, но пельмени умеет не только варить, но и лепить.       Проводя ужин в гордом одиночестве, он ловит себя на мысли, что роль заботливой и ждущей жёнушки ему нахрен не упала, а значит слова Олега об учёбе на врача приобретают больше смысла, чем казалось в начале. В серьёзности возлюбленного Лёня не сомневается — Олег не из тех, кто бросается словами, как носками в квартире — а связывать свою жизнь с его темным, грязным и жестоким миром он не хочет.       «Интересно, он долго думал над этим или же идея пришла к нему в голову спонтанно?» — размышлял Лёня, развалившись на удобном диване и заложив руки за голову. — «В любом случае это для меня такой же шанс, как и для него, ведь если мы действительно планируем быть вместе надолго, то должны друг о друге заботиться»       — Хм-м…будто мы уже женаты, — с ухмылкой, падая в вечернюю дремоту, подкреплённую всё ещё знойной погодой и монотонной белибердой из телевизора.              Проснулся Лёня от резкой тишины в квартире, а ещё от тонкого махрового пледа, которым кто-то бережно его укрыл. Продирая глаза и пытаясь сфокусироваться в темноте на образах и тенях, он не сразу нашёл цепочку от торшера. Конус белого света посреди комнаты заставляет шипеть, но, когда парень, наконец, привыкает, взгляд зацепляется на клочке бумаги на журнальном столике, поверх которого лежит уставший белый тюльпан. Пальцы сами тянутся к карточке и цветку. На бумаге строгим почерком Олега нацарапано ровно столько, сколько нужно, чтобы его охарактеризовать в одной фразе:       «Нужно съездить по работе. Вернусь очень поздно, ложись без меня. За ужин спасибо»       — Дурак, — шепчет Лёня, удивляясь как прошлёпал любимого. Всё-таки у Олега не только характер, но и походка тигриная — мягкая, неслышная, как у настоящего хищника. Или заботливого супруга.       Заснуть в постели получается не сразу — мысли кишат в голове озабоченными тараканами, но когда Лёня всё же погружается в дремоту, то сквозь сон чувствует чью-то руку, которая бережно приобнимает сзади за талию.       — Спи, спи, спи… — с лёгким урчанием успокаивает Олег, прижимаясь щекой к его плечу. Но сон так и не возвращается. Лёня кожей ловит его дыхание, сжимая между пальцев подушку и время от времени бросая взгляд на одинокий тюльпан в стакане с водой у кровати. Когда мужчина сквозь сон начинает тихонечко постанывать, Лёня оборачивается к нему, всматриваясь в блёклой темноте лунной ночи на уставшее от всего на свете, но умиротворённое лицо.       — Я люблю тебя, Олег, — нежно шепчет парень, пальцами откидывая с его лба спутанные чёрные пряди. Тот смешливо морщится, снова глубоко дыша, пока Лёня закусывает губу. Возле цветка завибрировал мобильный; просто смс-ка с очередной рекламой скидок в Пятёрочке, но взгляд Леонида сразу же замирает на неизвестном сообщении:       «... в течение семи дней прийти в кафе «Ласточка» между 12:00 и 14:30» — блондин тяжко вздыхает, откладывая телефон и прижимаясь к Олегу, прокручивая в мыслях последние строчки:       «Если же вы не придёте… Бог вам судья» 4 день       — Я уже начала думать, что ошиблась в вас, — от «улыбки» этой женщины хотелось блевануть, но парень, сжав зубы, гордо уселся напротив за старый и слегка шатающийся столик.       — Мы знакомы? — сверля её придирчивым взглядом. Она криво улыбнулась.       — Как я уже говорила ранее — лично нет, — медленно отпив свой кофе, — но я достаточно много знаю о вас, Леонид, и о вас… с Олегом Амурским.       — Вот так сразу, с шантажа? — брезгливо, скрестив руки на груди. — Как-то это… невоспитанно.       Она засмеялась, сверкая желтоватыми зубами.       — Нет-нет, что вы, я ни в коем случае не хочу причинить вам вред, — от её приторного тона мурашки сбежали в волосы на затылке. — Скорее наоборот, я желаю вас спасти.       — С чего вдруг?       — Для начала представлюсь, — она протянула худощавую руку с татуировкой жуткой крысы на предплечье. — София Ермолова более известная в узких кругах как «Софт».       — Леонид Змееловов, — принимая жест и удивляясь тому, что по силе её угловатые пальцы почти не отличались от собственных, — менее известный в широких кругах как «Штукарь».       — Итак, Ле-о-нид, — смакуя его имя будто дорогое вино, — я хочу, чтобы вы ознакомились вот с этими бумагами.       Она вытащила из потёртой джинсовой сумки жёлтую папку на застёжке, аккуратно положив на стол. Парень оценивающе смерил её взглядом.       — Они имеют какое-то отношение к моему… шефу? — с опаской.       — Самое прямое — всезнающе ухмыляясь. — И к вам тоже.       Он неуверенно подтянул её к себе пальцами, открывая, будто ящик Пандоры. Ермолова с каким-то садистским наслаждением следила за его реакцией, делая новый глоток дешёвого кофе.       — Вам никогда не казалось странным насколько… занятно закручивалась ваша судьба вокруг Олега Олеговича? — с лукавой самоуверенностью подпирая пальцами голову. — Вокруг его прихотей, страхов, желаний?..       Лёня с интересом вчитывался в распечатки файлов и телефонных разговоров Олега. Здесь было всё: его указания касательного «грамотного» рейда родной квартиры; разговор с директором Меридиана и деканом университета, где Лёня учился. В планах были даже блокировка банковских карточек по ложным причинам, на случай, если парень всё-таки решит артачиться. Ну и естественно звонок Лидии какому-то графическому дизайнеру, касательно поддельных фото сделанных «якобы» в Игривом Тритоне.       — Это-о… неприятно, — начал он с нажимом, оттягивая воротник футболки, — но не неожиданно. Я догадывался о влиянии Олега на мое окружение и уже успел смириться с этим.       Она выразительно хмыкнула, прищуриваясь и ухмыляясь.       — Это прекрасно, конечно, но вы даже не представляете насколько оно велико, — взглядом приказывая, дабы он читал дальше. — И опасно.       Лёня продолжал перебирать бумаги и с каждым новым листом его глаза округлялись всё больше. Будто София специально расставила все документы именно так — от лучшего к худшему, хотя все они вместе были по-своему ужасны. Но самое «сладкое» она придержала в конце. Всего лишь три листочка — история болезни, список препаратов и распечатка одного телефонного разговора — выбили почву из-под ног Леонида и не сиди он на старом стуле совкового кафетерия, непременно бы упал, задыхаясь от возмущения и шока.       — Так это вы взломали сервер в Летиции? — сипло, подняв ошарашенный взгляд на женщину.       — Ну не за улыбку я же свое прозвище получила, — скалясь. Парень глотнул ком страха в гландах.       — Зачем вы это сделали?       Она сладостно вздохнула, откидываясь на стуле и задумчиво смотря в окно.       — Знаешь, мой отец был убеждённым дарвинистом, — переходя вдруг на «ты», — а мать истинно верующей. Они часто спорили на тему природы человека, а я придерживалась нейтралитета.       Тут она смотрит парню в глаза, заносчиво вздёрнув маленький подбородок:       — Я считаю, что все мы твари. Просто кто-то тварь божья, а кто-то, ну-у… — и кивает на бумаги. Леонид сразу догадывается, что она имеет ввиду, откидывая токсичные документы и попросив у официантки стакан воды. Ермолова с пониманием ожидает, пока парень осушит его, с силой ставя посуду на стол и отдышавшись.       — Что я вам за это должен? — со злобным нажимом.       — Вот так сразу, в лоб? — передразнивая его в начале разговора. — Как невоспитанно.       — Я просто успел пожить на этом свете и знаю, что обычно к такому «сыру» прилагается ещё и огромная мышеловка, — яростно сдвинув брови. София коротко засмеялась, пряча руки в карманы потёртых джинсов.       — Обожаю умных парней и крысиные каламбуры, — облизываясь. — Теперь вижу, чем ты так приглянулся маленькому Олегу.       Парень сжал зубы с такой силой, что даже челюсть заболела.       — Да, мышеловка есть, хотя считать ли её «мышеловкой» сам решай, — она снова откинулась, доставая пачку недешевых сигарет и закуривая. — Как видишь, на хлеб с… «сыром» я зарабатывать умею; незаконно, конечно, так что с моей работой задерживаться на одном месте опасно.       — Можно к сути? — сквозь сжатые до предела зубы. София поняла — он уже на грани, продолжив дальше разговор без опостылевшей слащавой надменности.       — Я засветилась в нескольких европейских странах. А ещё в Канаде и Китае. Поэтому на меня объявлена охота, так что пришлось скрываться в родной и необъятной. В России и в лучшие времена было легко затеряться, а учитывая общемировую повестку, это для меня труда не составит, но даже здесь меня всё же могут найти через старых знакомых…       — И вам нужен человек, с которым вас ничего не связывает, чтобы у него отсидеться, — наперегонки закончил мысль Леонид. София восхищённо вздохнула, тут же выдыхая клубок дыма.       — Чёрт, я уже даже завидую Олегу…       — Это ненадолго, — твёрдо и нерушимо. Ермолова хмыкнула, затягиваясь.       — В целом ты прав. Мне нужно минимум на полгода, максимум на два, где-то залечь, и я знаю, что тебе есть что мне предложить.       Лёня потёр переносицу пальцами — сам не заметил, как перенял у Олега этот жест. Парень глубоко вдохнул промасленный воздух забегаловки, пододвинувшись чуть ближе к собеседнице.       — У меня есть дача за городом, недалеко от береговой линии. Посёлок Огуречный. Час езды на электричке. Как сойдёте, сразу ориентируйтесь на огроменный дуб слева. Дойдёте до него — повернёте направо и идите вдоль улицы к одноэтажному домику. Его не пропустите — у него единственного в посёлке зелёная крыша, а во дворе ржавеет труп запорожца. Ключи у меня с собой на связке, сейчас дам, — тут же, не глядя, доставая из джинсов негустую связку ключей, с брелоком в форме знака ИньЯнь. — Там из всех благ только электричество и колонка…       — Более чем достаточно, — небрежно махнув рукой и притягивая ключ к себе через весь стол. — И спасибо, обещаю — я не создам тебе никаких проблем.       Тут она встаёт, расплачиваясь за кофе и туша окурок в пластиковой пепельнице. Лёня не сразу поднимает на неё взгляд.       — А с этим мне что делать? — сгребая в охапку бумаги. Женщина презрительно фыркает, откидывая жидкие волосы с плеч.       — Я надеюсь это был риторический вопрос, — с прежним нахальным тоном, — потому что ответ на него слишком… очевидный.       Она уходит, не оборачиваясь помахивая на прощание татуированной рукой и оставляя Леонида наедине со стихийным бедствием в голове и невидимой пулей в сердце. Парень медленно складывает документы в папку, осторожно закрывая и поднимаясь с места.       — Действительно, — шепчет он самому себе, добела сжимая кулаки, — всё ведь и так понятно.