Сон в осеннюю ночь, или Ускользающий сон злодея [том 1-2]

      Площадка разрывалась от оглушительных криков зрителей, со всех сторон доносился беспрерывный гул. Седьмой всегда считал, что совершенствующиеся в стремлении стать бессмертными ценят элегантность, но, наблюдая за трибунами, он видел перед собой обычных людей, похожих на заядлых болельщиков из его вселенной, – кажется, на чемпионате мира по футболу и то тише кричат. Он прикрыл веки: в ушах и в висках гудело, голова начинала трещать, а сам он раздражаться.       Что за странный мир ему попался? Почему все ведут себя так неподобающе? Он возмущался, что в книгах про совершенствующихся никогда не упоминалось о работе с документами. Когда Седьмой узнал, что в обязанности старейшины входит такая нечестная и муторная работа, он проклинал авторов несколько недель. Теперь же нужно проклинать их за то, что они неправильно описывали толпу в своих историях! Гордые, возвышенные и грациозные бессмертные? Что за чушь! Он хочет достать этих авторов и показать им правду.       Ли Сяолун решил покинуть площадку и спрятаться у себя на горе. Он вспомнил первый день турнира, тогда было довольно тихо. Но что сейчас изменилось? Это из-за того, что близится финал? Или людей стало больше? «Ах, где мои беруши?» Старейшина не мог больше сконцентрироваться на арене и сражающихся на ней детях. Он закрыл глаза, стараясь абстрагироваться, и лишь изредка приоткрывал их, когда слышал звук гонга.       Прошло довольно много времени. Яо Юншэн успел ещё трижды сразиться, но в этот раз Ли Сяолун не наблюдал его бои. Видя изнеможённый вид ребёнка, он просто-напросто ждал окончания. Яо Юншэн выигрывал. С каждым разом его бои становились сложнее и тяжелее. Седьмой знал, что главному герою обеспечено место в топ 5, поэтому его ничего не удивляло, даже состояние мальчика не тревожило.       Когда пришло время финала, началось жестокое сражение за топ 3. Среди них была девочка из Призрачного Облака, напоминавшая старейшину Сюй Айминь, крупный мальчик из Тай Шань со старейшиной Цжу Цзяньпином во главе, ребёнок из Цзылюцзинь под управлением самого главы секты Хи Шанга и, конечно же, сам главный герой – Яо Юншэн. Седьмой внимательно посмотрел на этот квартет и сделал выводы, что главному герою будет сложно даже с его читерскими способностями. Особенно долго его взгляд задержался на гордой девочке. «Кажется, кому-то сегодня расцарапают лицо». Седьмому вдруг стало жалко Яо Юншэна, он хотел, чтобы тот сдался и сохранил свою прекрасную внешность, но, зная упрямство главного героя, он также мог догадаться, что тот будет пытаться победить до самого конца. Единственное, что непонятно, – для чего Яо Юншэн продолжает сражаться? Безусловно, награды за места хорошие, но он уже заслужил крепкое 4 место, там тоже неплохие призы. В то, что Яо Юншэн хочет получить 1 место, чтобы самому выбрать учителя, Ли Сяолун не хотел верить. Он надеялся, что мальчик уже отпустил эту идею. А если нет, тогда его ждёт сильное разочарование. Бывает, как бы сильно ты ни старался, а добиться желаемого невозможно.       Ведущий турнира объявил небольшой перерыв перед финалом. Площадку начали готовить, в то время как детей отправили в отдельные комнаты.       Яо Юншэн сел на деревянный стул и прикрыл глаза. Он был страшно измотан и держался только на силе воли. Неожиданно к нему бесшумно вошёл человек в белых одеяниях. Мальчик приоткрыл глаза и остро посмотрел на мужчину перед собой. Будто не замечая настороженности ребёнка, тот вынул из рукава маленькую склянку из белого нефрита и поставил на стол.       — Это подарок от главы.       Человек в белых одеяниях не стал больше ничего говорить, ответ ребёнка также ему был не нужен, потому он тихо удалился.       Яо Юншэн внимательно посмотрел на склянку и нахмурился. Восстановив свою умственную силу, он наконец отметил нечто странное: «Почему глава постоянно помогает мне? Может, потому что ценит мой талант? М-да, хорошее оправдание, но… всё ли так просто?» В сущности Яо Юншэн не видел никакого подвоха. Смутные подозрения возникали только из-за того, что он не привык принимать безвозмездную доброту, наоборот, постоянно искал злой умысел.       Мальчик взял склянку в руки и откупорил пробку. В воспоминаниях всплыл вчерашний разговор. «Старейшина Ли Сяолун очень зол. Сегодняшний инцидент задел его гордость. Ты совсем недавно в секте и можешь не понимать всех правил, поэтому я не буду тебя винить в твоей юной дерзости, но этого нельзя сказать о других. Теперь ещё и твоё состояние… ты не сможешь завтра участвовать в турнире. — Хи Шанг серьёзно смотрел на ребёнка, пытаясь донести до того, что пора бы отказаться от своей цели. Его голос был строг, но среди всей этой строгости проскальзывала мягкость. Он будто уговаривал мальчика перестать искать сложный путь и воспользоваться уже предоставленным. Яо Юншэн ничего не ответил, он плотно сжал губы, будто показывая этим своё сопротивление. — Что ж, если твоё желание столь сильно, то я помогу тебе в этот раз. Дойди до финала, и тогда я сделаю тебе подарок».       Яо Юншэн теперь понял, о каком подарке тот говорил. Держа в руке склянку с неизвестной жидкостью, он подозревал, что её содержимое поможет ему быстро восстановиться, и всё же неуверенно крутил её в руке, не решаясь выпить. «Могу ли я её принять?» На самом деле мальчик очень хотел выпить эту микстуру и облегчить себе бои, но вчерашний инцидент на арене не давал ему покоя. Он сражался против Дун Тяньвэя, не испытывая неудобств, хотя тот пытался постоянно его спровоцировать. Яо Юншэн уже привык к запугиванию, унижению, ему не составило труда и в этот раз подавить ненависть в своём сердце. И тем не менее, когда он думал, что всё идёт хорошо, Ци в его дантьяне взбушевалась, будоража душу и тело. Его поглотила такая лютая ненависть, что на минуту он забыл обо всём и накинулся на своего врага. Он помнил только безумное желание разорвать мальчишку перед собой на множество мелких кусочков, а потом последовал взрыв Ци и мгновенная темнота… Яо Юншэн даже не помнил, как он одержал победу и выстоял до конца. Когда же он впервые пришёл в себя и увидел Ли Сяолуна, его эмоции уже сменились страхом. А потом мысли пошли совершенно в ином направлении.       Обдумывая это сейчас, он понимал, что всё произошедшее было необычайно странным и не соответствовало его характеру. И даже если так, сейчас у него не было выбора. Яо Юншэн знал: иногда, чтобы добиться желаемого, нужно не бояться рискнуть чем-то пожертвовать… Он выпил содержимое склянки, сел в позу лотоса и начал поглощать духовную энергию, преобразовывая её в собственную Ци. Как мальчик и предполагал, микстура дала свой эффект: он почувствовал, как его меридианы быстро обогащаются и заполняются энергией.       В скором времени на арене объявили следующий раунд. Мальчики разных школ поприветствовали друг друга и со звуком гонга начали сражение. Ли Сяолун лениво наблюдал за ними. Мальчик покрупнее вложил всё в сильные удары, от которых сотрясался даже воздух. В противовес ему ребёнок из Цзылюцзинь был гибким, он решил уклоняться, чтобы избежать ненужных травм. Оба участника выглядели не очень хорошо, но именно это и позволяло им сражаться на равных.       Старейшина пригубил чай, а затем слегка сощурил глаза и небрежно взглянул в сторону главы. Тот слабо улыбался, наблюдая за площадкой. Судя по всему, он был полностью поглощён боем, но вдруг неожиданно его взгляд метнулся к Ли Сяолуну. Их глаза встретились… на лицах появились широкие улыбки. Со стороны могло показаться, что два друга были учтивы между собой, но на самом деле это был обмен любопытством и подозрением. Седьмой не мог понять, что не так, хотя чувствовал, что Хи Шанг ведёт себя не как обычно. Это была интуиция или нелепый домысел?       Старейшина вновь обратил внимание на дерущихся детей. Затем, после того как перестал ощущать на себе взгляд Хи Шанга, он тихо позвал сестру:       — Цзецзе.       — Геге?       — Шисюн ведёт себя немного странно, ты не думаешь?       Ли Цзиньхуа вскинула брови, а затем нахмурилась и посмотрела в сторону Хи Шанга. Спустя всего секунду она ответила:       — Разве? Ничего необычного.       — Ммм.       Больше они не обмолвились ни словом. Седьмой плохо знал Хи Шанга, но старейшина Ли Цзиньхуа – совсем другое дело. Если она ничего не заметила, тогда он может списать свои сомнения лишь на чрезмерную подозрительность.       Сражение продолжало накаляться. Хоть мальчики и были измотаны прошлыми боями, но они бились намного жарче, желая взобраться выше. Ученик Цзылюцзинь плавно отклонил мощный кулак своего противника и нанёс ответный удар ладонью в область сердца. Этот, казалось бы, мягкий удар заставил ребёнка из Тай Шань выплюнуть сгусток крови. Он попытался защититься от последующего удара в голову, но его противник будто ждал этого, поэтому воспользовался возможностью и сделал подсечку, сбивая того с ног. После этого бой был определён. Мальчик из Цзылюцзинь не позволил своему сопернику подняться на ноги, запрыгнул на него и сверху обрушил ряд беспощадных ударов. Ребёнку из Тай Шань оставалось только скрывать голову в защите, но даже это не помогло. Спустя два десятка ударов, он выплюнул ещё один сгусток крови и больше не смог продолжить бой. Победа осталась за бойцом Пика Цзылюцзинь.       Через несколько минут на арене появилась новая пара участников. Яо Юншэн стоял гордо и уверенно, напротив него высокомерно ухмылялась маленькая девочка. Она уже предвкушала свою победу. Седьмой отметил, что Яо Юншэн выглядит намного лучше, чем некоторое время назад, и нахмурился. Он не имел большого опыта этого мира, но тем не менее мог с уверенностью сказать, что даже главный герой не в состоянии так быстро восстановить свои силы без посторонней помощи.       Послышался звук гонга, и бой начался. В этот раз Яо Юншэн не предоставил своей сопернице возможность первой задать ритм. Он провёл стремительный удар кулаком, однако девочка ловко уклонилась. Усмешка так и застыла на её лице. Она была словно нежный, но высокомерный цветок, плавно танцующий на ветру, и в отличие от Яо Юншэна выглядела свободной, грациозной, красивой. Хотя её личико сильно уступало внешности мальчика, но в этот момент она казалась поистине прекрасной.       Ли Сяолун находился в противоречивых чувствах. Он желал, чтобы Яо Юншэн поскорее проиграл, чтобы он не получил первого места и не поставил его в неудобное положение, но также он не хотел, чтобы Яо Юншэн был избит. Помня предыдущие сражения девочки, он знал, что она побеждала искусно, но жестоко, унижая и оскорбляя своих противников. Ли Сяолун не хотел, чтобы Яо Юншэн проходил через нечто подобное. Возможно, это говорила в нём слабая привязанность к мальчику, а возможно, он боялся, что подобное может сильнее травмировать психику ребёнка и ускорить его «потемнение». Впрочем, внешне Седьмой не показывал своего волнения – сейчас это была роскошь, которую он не мог себе позволить.       Девочка умело уклонялась от грубых ударов мальчика, умудряясь при этом предпринимать плавные контратаки. Подобное продолжалось долгое время, заставляя зрителей скучать. Но Яо Юншэн не был бы главным героем, если бы не смог изменить ситуацию. Постепенно изучая своего противника, он ожидал момент, чтобы всё взять в свои руки. И такой момент наступил неожиданно. Девочка слегка расслабилась, почувствовав своё превосходство, и не задумываясь, провела ряд повторных ударов. Яо Юншэн усмотрел возможность и перехватил тонкую руку. На его лице мелькнула улыбка. Эту улыбку невозможно было заметить, если внимательно не смотреть на мальчика. Седьмой, находясь в напряжённом состоянии, был более внимателен, чем обычно, поэтому странная улыбка на лице главного героя не укрылась от его глаз. Сведя брови, он тяжело вздохнул. Теперь он больше не смел думать, что ему многое начало мерещиться в последние два дня, сейчас он точно был уверен, что история, набирая обороты, идёт по своим правилам и Яо Юншэн в его глазах уже начал свой путь к почернению. Единственное, чего он не мог предсказать, так это свою будущую роль. Седьмой постарался расслабиться, всё ещё надеясь, что главный герой будет вершить свою судьбу подальше от него.       С арены донесся душераздирающий крик, заставляя зрителей затаить дыхание. У девочки посинела рука, и она нервно начала отступать. Похожая сцена уже была знакома публике – в первый день турнира Яо Юншэн проделал такой же трюк. Наверняка кости юной особы были сломаны. Сюй Айминь не могла принять подобный результат. Со своего места она бросила разъярённый взгляд на Ли Сяолуна. Все её беды были из-за него! Ей хотелось прямо сейчас разобраться с ним, но приходилось сдерживаться, помня о своём статусе. Хладнокровное лицо ненавистника ещё больше её злило, так что зубы заскрежетали. Она сжала кулаки и с громким «фыр» вновь посмотрела на арену. Неожиданно ученик по имени Яо Юншэн принял на себя весь её злобный взгляд и всю перенаправленную ненависть.       Если бы Седьмой узнал о подобном, он бы долго ругался на этот мир, указывая на неправильные ситуации. Увы, но он не знал. Сейчас его больше всего беспокоило, что Яо Юншэн побеждал. Потребовались долгие три минуты, прежде чем раздался гонг и объявили победителем ученика Северной Лань Хэпин. Седьмой смотрел на арену, не смея отвести взгляда. Он не мог принять этой победы! Глупой победы! Девочка явно была искуснее мальчика, так как так получилось, что Яо Юншэн смог сломать ей руку, а потом полностью изменить ход сражения в свою пользу? Перед его глазами до сих пор мелькали сцены, как главный герой безжалостно атакует ногами и выкидывает девочку за границы ринга! Это было разумно с их разницей в силе, но столь ирреально…       Яо Юншэн вновь бросил взгляд в сторону старейшины, и Седьмой почувствовал холодок на шее. Этот ребёнок всё больше и больше пугал. И почему мальчик постоянно смотрит на него? Будто палач на свою жертву… Понимая, что это разыгралось его воображение и ничего подобного нет и быть не может, тем не менее он хотел ещё больше сопротивляться взгляду чёрных, словно сама тьма, глаз.       Скоро объявят финальный раунд, и Ли Сяолун решил, что пора бежать. Он осторожно осмотрел других старейшин, после чего лениво потянулся и как бы невзначай тихо произнёс:       — Скучно.       Ли Цзиньхуа взглянула на брата и слабо улыбнулась.       — Геге, турнир уже скоро закончится.       — Знаю. Поэтому и скучно. Раз уж всё равно конец, ничего страшного если я уйду сейчас.       — Ты не хочешь увидеть сражение своего ученика?       Ли Сяолун высокомерно взглянул на сестру и с пренебрежением ответил:       — Кто мой ученик? Меня это не касается.       — Тогда мне тебя проводить?       — Хех, куда вы собираетесь?       Ли Сяолун вздрогнул и оглянулся. У входа стоял симпатичный рыжеволосый юноша. Хотя Седьмой впервые встретился с этим человеком, но он знал, кто это, запомнив его ещё в то время, когда читал роман «Этому герою в любом случае суждено почернеть». Линь Цюши, старейшина Огненной Горы, со своей лучезарно искрящейся улыбкой со стороны выглядел милым юношей, однако на самом деле ему уже перевалило за сто двадцать лет. Правда, по большей части он так и остался ребёнком, потому что в любой момент умудрялся казаться весёлым, искренним и дружелюбным. Даже когда в романе лились реки крови, а человеческие сердца чернели – он не менялся. Линь Цюши был подобен белой вороне. И это не из-за того, что он пытался показать другим «правильный» путь. Наоборот. Необычность этого героя заключалась в том, что, всё время исхитряясь держаться в стороне от всех событий, он тем не менее постоянно мелькал на страницах книги. Читая роман и очень часто натыкаясь на рыжеволосого солнечного старейшину, Седьмой не мог понять, что тут делает этот персонаж и для чего он вообще нужен? Он не был врагом, не был союзником и даже близко не был поддерживающим действующим лицом. Скорее, его можно было описать как задний фон наравне с фразами «Высоко в небе проплывало одинокое облако» или «Подул прохладный ветерок».       Увидев этого яркого, хотя и совершенно ненужного, но не обременённого плохой судьбой персонажа, Седьмой почувствовал, как его рот стал кислым. Вот бы ему досталась такая идеальная роль для перерождения!       — Старейшина Линь Цюши, что привело вас сюда? — первой отреагировала Ли Цзиньхуа.       Её брат никак не проявил своего отношения и продолжал улыбаться, глядя на мужчину перед собой. В какой-то момент Седьмому хотелось спросить: «Для чего существует твой персонаж?» — но он вовремя прикусил язык, чтобы не сморозить глупость. Не стоит вообще обращать внимание на человека, который отлично отыгрывает роль декораций.       — Ха-ха, я пришёл поприветствовать старейшин Ли и первым поздравить с победой! — рыжик ярко улыбнулся и по-детски хлопнул в ладоши.       Лицо Ли Цзиньхуа дрогнуло, а потом застыло в улыбке. Ли Сяолун заметил реакцию сестры, но не был удивлён: он уже догадывался, что между ней и Яо Юншэном были разногласия. Скорее, он бы удивился, если бы она на это вообще никак не отреагировала или была бы довольной.       — Ещё ничего не ясно, рано говорить о победе.       — Не стоит скромничать, старейшина Ли Цзиньхуа! Я верю, что ученик Северной Лань Хэпин заберёт первое место. Как вы считаете, старейшина Ли Сяолун?       Седьмой смотрел на него с досадой, думая про себя, что роль яркой декорации тому шла больше, – тогда он хотя бы радовал глаз и не вызывал ненужной антипатии.       — Только Небеса знают, — последовал неоднозначный ответ.       Пока они разговаривали, послышался звук гонга, оповещающий начало сражения. Седьмой не желал задерживаться на этом месте, потому что, хоть он и не признал правоту Линь Цюши, но тоже был уверен в победе Яо Юншэна. Именно из-за этого он хотел побыстрее сбежать, иначе ему придётся отказать главному герою два или три раза. А вот тут необязательно обращаться к Небесам, чтобы узнать о том, что его шансы на хорошую жизнь резко понизятся, а на страшную смерть – возрастут! Пусть он и находится сейчас во сне, но этот сон был до жути реалистичным! Никто бы не захотел умирать в таком сне ужасной смертью. Вдруг это потом повлияет на его психику?       — Я вас покину, у меня есть срочное дело, — Ли Сяолун хотел быстро попрощаться и уйти, но человек перед ним стоял у выхода, не позволяя пройти.       — Старейшина Ли Сяолун, турнир скоро закончится! Позвольте мне вас задержать ненадолго, чтобы первому принести поздравления, после чего я подсоблю вам с вашим срочным делом.       — Старейшина Линь Цюши, боюсь, я не могу ждать, — улыбка Ли Сяолуна стала шире. Он начинал уже сильно недолюбливать этого человека! Линь Цюши был либо слишком тупым, либо толстокожим. Но ни один из этих вариантов не шёл ему на пользу.       — Прошу меня простить, я правда хочу поздравить вас первым.       — Поздравлять не с чем.       — Не соглашусь. Смотрите, ваш ученик уже ухватил победу за хвост!       Ли Сяолун с трудом удержался, чтобы не вытолкать этого уже ненавистного человека за дверь и опасливо повернулся к арене. Тут же прозвучал гонг и был объявлен победитель турнира. Всё произошло слишком быстро! И хоть результат был ожидаем, Седьмой еле удержался на ногах – в глазах потемнело от резко нахлынувшего стресса.       — Старейшина Ли Сяолун, поздравляю вас с победой ученика. Этот ученик очень хорош! Была бы у меня возможность, с радостью взял бы его под своё крыло.       Ли Сяолун сощурил глаза и бросил в сторону Линь Цюши угрожающий взгляд. Со стороны казалось, что угрожал он, чтобы тот не смел даже думать о чужом ученике. На самом же деле Седьмой знал, что его взгляд направлен на уничтожение глупого человека, который подвёл его к критическому моменту! Ему ничего не оставалось, как сесть обратно в кресло и с прищуром смотреть на арену.       Ответственный за турнир уже назначил награды за третье и второе место и сейчас вручал шкатулку Яо Юншэну.       — Ученик Северной Лань Хэпин, по правилам секты, ты можешь воспользоваться возможностью и выбрать себе мастера. Внимательно подумай, прежде чем озвучить своё желание, — серьёзно проговорил мужчина.       В его словах было одновременно и наставление, и предупреждение. Он не мог озвучить этого, но, находясь в секте более года, уже все должны были знать: выбор мастера – только звучит хорошо, однако это всего лишь уловка. На первый взгляд хоть и кажется, что ученику предоставляется привилегия выбрать себе лаоши, на самом же деле именно мастер выбирает себе ученика. Он же и решает, будет ли для ученика лаоши, мастером или обычным учителем. Именно по этой самой причине и даётся ученику три попытки. Если отказывает первый человек, стоит спросить второго, если же и второй отказывает, то есть ещё одна возможность обратиться к третьему заклинателю. Если же и третий отказал, тогда нужно проклинать только свою судьбу! Но обычно такого не случается. Все дети, до сего момента занимающие первые места, всегда уходили с удачей на хвосте.       — Этот адепт благодарен за возможность, — мальчик слегка улыбнулся, а затем решительно взглянул в сторону трибуны Лань Хэпин. — Этот адепт просит достопочтенного старейшину Ли Сяолуна принять его в ученики.       Сложив руки, Яо Юншэн поприветствовал старейшину, выражая этим своё уважение и просьбу. Он слегка склонил голову, но не отрывал глаз от Ли Сяолуна.       На трибуны резко опустилась тишина. Некоторые люди смотрели ошарашенно, другие с насмешкой, а третьи с любопытством. Все знали, что старейшина Ли Сяолун не берёт личных учеников, поэтому из года в год никто никогда даже и не пробовал испытывать свою удачу. Впервые за десятки лет нашёлся кто-то настолько самоуверенно глупый!       Ли Сяолун лениво подпирал голову рукой и не спешил с ответом. Не потому, что он хотел больше времени для обдумывания запроса, а для того, чтобы внимательно посмотреть на это наглое и дерзкое существо перед ним. Седьмой предполагал, что сегодня хорошо подпортит себе карму. Возможно, лучше было бы взять этого мальчика под своё крыло, как тот и хотел, да не идти в противостояние с каноном, но он был слишком упрям, чтобы уступить. Седьмой знал об этом своём качестве, но не считал его плохим, ведь именно благодаря ему он смог так долгоденствовать с больным сердцем, дожить до тридцати, хотя доктора «убили» его уже к двадцати трем годам. Пусть сейчас и не лучшее время, чтобы сравнивать эти два случая, но не было смысла ломать своё упрямство именно теперь. Даже если он его и сломает, будет ли потом себя уважать? Определённо нет, но что хуже всего, станет винить и себя, и ребёнка за все будущие неприятности, мысленно проговаривая: «Я ведь мог отказаться и избежать проблем». Так что Седьмой был спокоен и податлив к своему упрямству.       В тот момент, когда не смог покинуть это место, он уже смирился с тем, что сегодня ему придётся перешагнуть через главного героя. Он не хотел больше пересекаться с Яо Юншэном после турнира, мечтая спокойно провести несколько лет, находясь с ним в разных уголках секты. А за эти несколько лет обязательно найдётся возможность покинуть территорию секты и отправиться в большой мир. Где-нибудь в том большом мире обязательно найдётся тихое и безопасное место, где даже главный герой не сможет его достать. Хотя Седьмой не сильно тешился надеждами, но успокаивал себя тем, что Яо Юншэн, возможно, к тому времени забудет о нём. А если нет, то, может, будет немного благодарен за отказ, ведь это приведёт его к Хи Шангу – быть учеником главы секты намного престижнее, чем быть учеником обычного старейшины.       Ли Сяолун смотрел на ребёнка ровно одну минуту, и за это время в воздухе повисло напряжение. Все ученики, учителя и старейшины молчали, для них это было интересное драматичное зрелище. Сначала все думали, что старейшина сразу же даст отказ, но тот молчал, и из-за этого появились зрители, которые считали, что старейшина тщательно всё обдумывает и может согласиться. Ли Сяолун полностью сосредоточился на мальчике и не замечал, что происходит вокруг.       Яо Юншэн тоже был сосредоточен и напряжён. Его мысли были схожи с мыслями большинства. Он думал, что старейшина сразу же ему откажет, как было всегда, поэтому готовился воспользоваться его слабостью. Однако тот не отвечал, а только смотрел на него, будто пытался увидеть насквозь. Яо Юншэн стиснул зубы, на его лбу выступили капельки холодного пота. Он уговаривал себя не нервничать и следовать плану.       Ли Сяолун уже устал пронзительно смотреть на победителя, ему даже начало казаться, что если он не поторопится, то на его лбу тоже выступит холодный пот, как и на лбу ребёнка перед его глазами. И всё же, хоть он и не хотел отвечать, ему нужно было поторопиться и закончить с этим. Ли Сяолун не пошевелился, оставаясь в небрежном положении, показывая этим мальчику своё пренебрежение и высокомерие, а затем тихо, но твёрдо выплюнул одно слово:       — Отказано.       Минута идеальной тишины оборвалась мгновенно: с трибун послышались вздохи, перешептывания, озадаченный гул спустился к арене. Яо Юншэн поджал губы: ожидая подобное, он всё же смел надеяться, что старейшина смягчится перед столькими людьми и не позволит ему унижаться.       — Адепт, спроси другого заклинателя, — нарушая неловкую атмосферу между учеником и старейшиной, проговорил ответственный за турнир.       — Этот адепт понимает, — уважительно ответил победитель турнира, не прерывая взгляда со старейшиной.       Другие не видели этого, но между этими двумя сейчас шло немое противостояние – ни один из них не хотел сдаваться. Яо Юншэн смягчил лицо, расслабил тело и теперь походил на маленького жалкого ребёнка. Ли Сяолун, напротив же, напрягся. Он знал, что будет непросто справиться с этим мальчишкой, но всё же молился, чтобы тот сдался и не продолжал.       — Этот адепт просит достопочтенного старейшину Ли Сяолуна принять его в ученики, — вновь повторил мальчик.       Трибуны резко замолчали, будто повторяя сценарий, но не прошло и трёх секунд, как громко загудели. Со всех сторон доходили обрывки похожих фраз:       — Он с ума сошёл?..       — Этот ребёнок, что – не понимает?..       — У него нет гордости?..       — Безумец…       Кто-то смотрел на Яо Юншэна с жалостью, кто-то с презрением, а кто-то и вовсе как на сумасшедшего. Но его это совершенно не волновало, чего нельзя сказать о Ли Сяолуне, который слышал совершенно всё, поэтому его напряжение росло. Ему было жалко и мальчика, и самого себя.       — Отказано! — в этот раз Ли Сяолун ответил громче, правда слегка утратив твёрдость в голосе.       Трибуны не переставали шуметь, будто старались ещё больше накалить обстановку. Многие начали обсуждать, что старейшина долго думал в первый раз, а во второй раз ответил быстро. Они с любопытством наблюдали за представлением.       Ответственный за турнир с жалостью посмотрел на ребёнка перед собой и мягко похлопал его по плечу, уговаривая не расстраиваться.       — Адепт, выбери другого учителя, — более настойчиво посоветовал он.       Яо Юншэн до этого момента не отводил взгляда от Ли Сяолуна. Тот не сменил позу с самого начала и не изменился в лице, но мальчик видел, что его плечи сильно напряжены, а вена на светлой шее пульсирует быстрее и сильнее, чем обычно. Не будучи глупым, Яо Юншэн догадывался, что старейшина переживает в этот момент, однако не знал наверняка: эти переживания были из-за него или из-за ситуации в общем? Неважно. Главное – полностью сохранить своё самообладание старейшина не сумел и в этот момент не был холоден и безжалостен, каким хотел показаться. Яо Юншэну это нравилось, ведь он не ошибся в нём, чувствуя маленькое тепло в своём сердце. Ли Сяолун часто произносил жестокие слова, но никогда не делал ничего жестокого. Говорят, что судить о человеке нужно не по словам, а по делам, так вот поступки старейшины всегда были вразрез с его словами: каждый раз прогоняя Яо Юншэна обидными фразами, он всё же постоянно оберегал его. Мальчик полагал, что лучше других знал причину, почему этот человек был так холоден к нему. Он честно признался, что убил своего единственного ученика, таким образом пытаясь позаботиться о будущем Яо Юншэна. И раньше в сердце мальчика было острое подозрение на этот счёт, а сейчас он искренне верил, что Ли Сяолун не мог без веской причины совершить такое. Яо Юншэн считал старейшину человеком с мягким, ранимым сердцем, который корит себя за смерть своего ученика и не может этого забыть. Страх, вина, сожаление – всё это хранится в его чувствительной душе и не даёт двигаться дальше. Но Яо Юншэн уже решил, что лишь его он признает своим лаоши, поэтому заставит Ли Сяолуна двигаться дальше.       Знай Седьмой, как рассуждает главный герой о злодее, он бы сначала долго смеялся, затем рыдал, а в итоге молил бы Небеса о благословенной молнии, которая выбила бы весь бред из наивной маленькой головушки ребёнка.       Сам же Яо Юншэн был доволен, что немного лучше узнал старейшину. Первые две попытки не увенчались успехом, но это и не было столь важно. Как мальчик и подозревал, тот всё это время держал с ним зрительный контакт. Ли Сяолун хотел показаться уверенным и решительным, что и являлось его слабостью…       Главный герой прикрыл глаза, будто собираясь смириться с отказом. Увидев это, Седьмой слегка расслабился… Хотя его сердце стучало от страха и сожаления, однако никто, кроме него, не знал: внутри он испытывал ещё радость и облегчение. Он чересчур нервничал, думал и напрягался, поэтому ошибочно предположил, что Яо Юншэн сдался. Из-за слишком многих мыслей в его голове началось смятение, в итоге для самой важной мысли не осталось места. Он забыл, что Яо Юншэн – главный герой этого мира: как только ты подумаешь, что уже победил, главный герой всегда нанесёт сокрушительный удар.       — Этот адепт просит достопочтенного старейшину Ли Сяолун принять его в ученики, — тоненьким жалобным голоском проговорил Яо Юншэн.       Седьмой резко напрягся – где-то на краю его мыслей промелькнуло осознание ошибки. Он автоматически открыл рот, желая отклонить просьбу в последний раз, но так и застыл на месте. Его веки, до сего момента полуприкрытые, резко распахнулись. Слова отказа, старательно отрепетированные, застряли поперёк горла. Мальчик, который недавно одержал победу, мальчик, который стойко терпел все удары, мальчик, который так уверенно смотрел ему в лицо на протяжении всего дня, сейчас… плакал! Кроме этих жалких детских чистых глаз и прозрачных больших капелек влаги в них, Седьмой больше совершенно ничего не видел, не слышал и даже не думал. В этот момент он понял, что проиграл…       — Старейшина Ли Сяолун, будьте моим лаоши!       — Ладно. Ты победил.