Сон в осеннюю ночь, или Ускользающий сон злодея [том 1-2]

      В золотой комнате ресторана повисла давящая атмосфера. Бородатый здоровяк гневно смотрел на чужака, однако не видел степень его культивации, что могло означать только одно: этот заклинатель выше уровня Золотого ядра, возможно, у него средний уровень Эликсира ядра. Впрочем, бородача такое не смущало. Сколько их было, смельчаков, посмевших наводить беспорядки на его территории! Даже уровень Цзиньдань не пугал его, пока за спиной находился мощный фон.       — Схватите его! — мужчина махнул рукой.       Стражи первые ринулись выполнять приказ, но стоило им сделать шаг, как на них обрушилось мощное давление, вынуждая пригнуть колени. Некоторые не сумели вынести напор и выплюнули глоток крови. Ли Сяолун пренебрежительно взглянул на них, после чего незаметно достал из пространственного кольца маленький колокольчик и прицепил его к одежде Яо Юншэна. Этот колокольчик был легендарного уровня и мог дважды заблокировать удар уровня Эликсира ядра. Старейшина не мог свободно сражаться с ребёнком на руках, но и оставить его не смел. Он не был уверен в своих возможностях защитить ученика, если придётся биться сразу со множеством врагов. Конечно, он мог бы просто бросить печать старейшины в лицо наглому здоровяку, но тогда уже не сумеет преподать им урок. В этом мире больше статуса и денег ценилась сила – невозможно получить уважение лёгким способом.       Пока стражи подавлялись духовной силой, высвобожденной на уровне Эликсира ядра, Ли Сяолун аккуратно положил мальчика на мягкий диван. Бородач, чувствуя пренебрежение и неуважение от человека в чёрном, начал скрипеть зубами от злости. Перед Северным лордом (а это был именно он) ещё никто и никогда не смел вести себя подобным образом, это высшая степень унижения.       — Наглец! Как ты смеешь игнорировать этого лорда?!       Прищурившись, он посмотрел на культиватора, пришедшего вместе с ним. Тот, не нуждаясь в пояснениях, оголил клинок и бросился на заносчивого незнакомца. Вслед напали и остальные.       Ли Сяолун не изменился в лице и спокойно уклонился от ударов. Хоть бой был и нечестен – один против пятерых, – но он не стал думать о подобном: мир всегда несправедлив, а Небеса и подавно. Если бы всё было не так, тогда он не страдал бы всю свою жизнь. Седьмой щёлкнул пальцами, и комнату осветило бело-голубой яркой вспышкой – Лёгкий Снег молниеносно покинул ножны, наполняя пространство холодом. Меч сражался перед своим хозяином, словно исполняя безжалостный танец, в то же время мастер щедро посылал ему духовную энергию, величественно стоя позади. Культиваторы нападали со всех сторон, по максимуму используя свои силы, повсюду вспыхивали искры, а звон металла создавал дикую бравурную мелодию.       Наблюдая со стороны, Северный лорд хмурился. Некоторые заклинатели находились на поздней стадии Золотого ядра, а кое-кто уже достиг Эликсира ядра, и всё же, даже работая вместе, они не имели шанса атаковать. Лорд был тщеславен и высокомерен, но отнюдь не глуп. Глядя на неизвестного в чёрном, он подозревал, что в этот раз сын спровоцировал слишком сильного человека. Хоть Северный лорд и не мог увидеть уровень его совершенствования, однако подозревал, что тот находится близко к Цзиньдань, а возможно, уже и достиг его…       Лорд внимательнее всмотрелся в лицо врага и ахнул! Его зрачки возбужденно расширились, но вскоре с ужасом сжались… Андрогинное лицо, завораживающее своей красотой, ледяной пугающий взгляд чёрных бездонных глаз с серебринками на радужке и нежная улыбка, что бросала в дрожь…       Богатырского телосложения, Северный лорд содрогнулся от страха, начиная понимать, в какое дерьмо вляпался благодаря своему дрянному отпрыску. Страстно не желая признавать реальность, он попытался убедить себя в том, что ошибается… Прошло уже более десяти лет, когда они в последний раз виделись с Ли Сяолуном, да и сейчас старейшина сильно отличался от воспоминаний прошлого, только, как бы много ни было отличий, имелись вещи, которые никогда не меняются и которые невозможно забыть или спутать. Увы, воспоминания Северного лорда об их первой встрече не самые приятные, он никогда не хотел бы иметь повторный опыт, однако теперь ситуация вышла за рамки его контроля. Он стиснул зубы и кулаки, чувствуя начало кризиса, но не имел понятия, как его можно избежать.       Ли Сяолун не обращал внимания на перемены в лице бородача, слишком злясь на малолетних мерзавцев, на наглого здоровяка и на глупого себя. Стресс необходимо было выплеснуть, и всё же он решил сдерживаться, чтобы не превратить это милое место в комнату ужасов. Однако, сделав выбор не убивать, довести до грани смерти он вполне мог: взмахнув рукавом, усилил подачу духовной энергии, а Лёгкий Снег отправил в ножны. Такое давление с трудом перенёс бы и бессмертный на начальном уровне Цзиньдань, а остальные не имели шанса даже на сопротивление. Пятеро воинов вмиг были отброшены в сторону, а их белые одежды окрасились алыми пятнами. На комнату опустилась зловещая тишина, сопровождающаяся ледяными всполохами ветра. Ли Сяолун потёр кончики пальцев, ощущая на них маленькие льдинки. На его одеждах хрустел тонкий слой изморози, а ресницы и волосы покрылись инеем.       Если бы здесь находились сторонние наблюдатели, то залюбовались бы столь волшебной картиной, но единственный зритель, а по совместительству и участник этой сцены, Северный лорд, пребывал в ужасе. Он знал, что ничего хорошего подобное зрелище не сулит, как бы ни был прекрасен сейчас облик Ли Сяолуна. Потеряв всякую уверенность в себе, отбросив высокомерие и гордость, он упал на колени и дрожащими губами взмолился:       — Старейшина, пощадите! Этот слуга виноват, что не узнал вас!       Ли Сяолун медленно перевёл взгляд на огромного бородача. Лицо всё так же несло нежную улыбку на устах, а глаза игриво блестели, вот только его игривость была вызвана злостью и неудовлетворением – он не намеревался так легко отпускать этого человека. Как же хотелось убить здоровяка вместе с его отпрыском, но тут слишком много свидетелей! Даже будучи старейшиной и имея не последнее место на этой земле, он не мог убивать средь бела дня без веской причины. Ах, как же тогда выплеснуть свой гнев, а также обиду за Яо Юншэна? Ли Сяолун не моргая смотрел на мощного мужчину, борода которого дрожала то ли от страха, то ли от холода, затем лениво прикрыл глаза, а когда поднял веки, то все эмоции уже были надёжно спрятаны в глубине тёмных омутов, оставляя за собой только леденящее кровь равнодушие.       Северный лорд закусил губу, понимая, что его дни сочтены. Он не хотел умирать, поэтому трусливо начал ползти назад.       — Не убивайте, не убивайте…       «Этот мир нереален, если хочется – убей. Кто меня осудит?» — тихо пролепетали бледные губы, а затем голубой клинок рассёк воздух. Послышался вскрик, взлетели брызги крови! Лорд лежал пластом, а тело его содрогалось, по щеке ручьём изливалась алая струя. Он уже видел смерть перед глазами, и всё же оказался жив…       — Если я прощу тебя, то какую справедливость получит мой ученик?       Потребовались долгие секунды, чтобы разобрать сказанное старейшиной и осознать себя. Северный лорд, дрожа, встал на колени и склонил голову.       — Великий мастер! Этот слуга клянётся строго наказать своего сына, а также принести извинения вашему ученику.       — Хм. Какое же наказание заслуживает твой сын?       Лорд поджал губы, но не смел противиться или уклоняться.       — Десять ударов плетью.       — Двадцать.       — Да, раз таково желание старейшины.       — Двадцать ударов для тебя, за то что не сумел привить собственному сыну моральные качества.       — Но…       — Ты смеешь оспаривать слова этого мастера?       — Нет, этот слуга понимает.       — Хорошо, а теперь веди меня в свою резиденцию. Я лично проведу наказание.       Северный лорд злобно сжал кулаки, однако спорить не стал, зная: либо так, либо умрёт прямо здесь и сейчас. Ли Сяолун, в последний раз презрительно смерив взглядом его фигуру, поднял на руки Яо Юншэна. Внутри до сих пор кипела злость, и это очень удивляло Седьмого: впервые за всё время пребывания в новом мире он испытывал столь сильные эмоции, что с трудом сдерживался.       Понадобилось около получаса, прежде чем они добрались до резиденции Северного лорда. Седьмой мысленно присвистнул, когда увидел роскошный особняк, – подобное сооружение и рядом не стояло с его обветшалой хижиной. В душе кольнуло обидой: вроде у него и силы больше, и власти, а живёт скромно и бедно. У него много денег и духовных камней в пространственном кольце, он богатый человек, тем не менее казался бедняком в сравнении с лордом этой части города Гуйлинь. Не будучи жадным или завистливым, Седьмой всегда довольствовался тем, что имел, правда, сейчас сполна почувствовал несправедливость мира. Почему только плохим людям всегда достаётся самое лучшее? Впрочем, он сразу же выбросил эти глупые мысли из головы, всё и так понятно: хорошие слишком наивные, будто созданы для того, чтобы их использовали да выкинули. Именно потому он никогда не стремился быть хорошим – люди этого не оценят.       Пройдя через величественные ворота, ступая по каменной дорожке, Седьмой мягко посмотрел на ребёнка в своих руках. Яо Юншэн сейчас ещё слишком юн и наивен. По истории, именно когда его наивность будет сломлена, начнётся настоящий сюжет. Даже главный герой этого мира был плохим персонажем, что уж говорить о других!       Северный лорд провёл старейшину в главный зал.       — Старейшина, пожалуйста, присаживайтесь.       — В этом нет необходимости. Распорядись приготовить две комнаты, а затем получи своё наказание.       Лорд вздрогнул от равнодушного голоса, но не смел ослушаться. Он даже был благодарен, что так легко отделался, – в прошлый раз их стычка стоила ему трёх уровней культивации. Приказав выделить лучшие покои, притащил своего сына в главный зал и разогнал всех слуг, чтобы избежать худшего позора.       Ли Сяолун уже приготовил плеть, желая сам провести наказание, – так он сможет выплеснуть собственную злость, а также убедиться, что всё будет проведено подобающе. Когда отец с сыном стояли перед ним на коленях, неожиданно зашевелился Яо Юншэн. Мальчик медленно открыл глаза и увидел безразличный, невыразительный взгляд учителя. В сочетании с добродушной, мягкой улыбкой весь образ старейшины наводил на ребёнка подсознательный страх. И всё же, хотя такой Ли Сяолун не был знаком Яо Юншэну, он готов признать любую сторону учителя, не смея больше сомневаться в этом человеке, а также в собственном выборе.       Мастер, почувствовав взгляд в спину, повернул голову.       — Проснулся?       — Учитель, где мы?       — О, мы в гостях у Северного лорда. Останемся здесь на ночь. Как ты себя чувствуешь?       Яо Юншэн собирался ответить, что всё в порядке, однако в голову хлынули недавние воспоминания, и он резко прикусил губу. За свою недолгую жизнь мальчик испытал много унижений, а вот умереть ему захотелось впервые, и всё оттого, что учитель – единственный человек, которого он признавал в жизни, – видел его унижение. На глазах ребёнка вновь проступила влага. От подобного зрелища сердце старейшины в который раз сжалось, а недавно улёгшееся желание убивать опять взбунтовало душу. Присев возле мальчугана, он ласково коснулся его век.       — Не плачь. Ты же мужчина. А настоящий мужчина может плакать только три раза в жизни: когда рождается, когда умирает его самый близкий человек и когда рушится дом. Так что не плачь.       Яо Юншэн поднял вверх свои длинные реснички и маленьким запуганным зверьком недоверчиво уставился на учителя. Неожиданно он понял, что взгляд его лаоши больше не холоден и не равнодушен, а излучает мягкость и тепло, улыбка же стала искренне нежной. В этот момент внутри что-то щёлкнуло: сам того не осознавая, ребёнок отметил человека перед собой как наиважнейшего в жизни. (Лишь позже Яо Юншэн поймёт, насколько безрассудно было выделить ему бо́льшую часть места в своём сердце, – после такого невозможно очистить пространство, не оставив в душе огромную пустоту).       — Учитель, теперь я грязный?       Ли Сяолун удивлённо вскинул брови, а затем со злостью скрипнул зубами.       — Что за глупости ты говоришь?!       — Но ведь… они…       — Замолчи! Не позволяй себе думать подобным образом! Мой ученик не может быть грязным ни при каких обстоятельствах! Я не прощу никого, кто посмеет такое сказать, пусть даже это будешь ты сам.       Яо Юншэн опустил взгляд, с облегчением вздохнул, на губах появилась благодарная улыбка. Плевать, что думают о нём другие, теперь самым ценным для него является мнение лаоши! Это было тёплое и приятное чувство.       — Хм, отдохни немного, а учитель займётся одним делом.       — Учитель, не уходите! — мальчик в страхе схватился за рукав старейшины.       — Я не собирался уходить. Все артисты уже тут, мне нужно только открыть сцену.       Вопросительно посмотрев на мастера, Яо Юншэн повернул голову и только сейчас заметил в центре зала двух людей, которые тихо стояли на коленях, склонив головы. Одного из них он узнал сразу же. Взгляд наполнился ненавистью, но ребёнок не смел открыть рта, лишь молча наблюдал за обидчиком.       Седьмой, поглаживая плеть в своих руках, обдумывал, стоит ли Яо Юншэну наблюдать за наказанием или же нет. Его беспокоило вовсе не то, что перед ним ещё ребёнок (в этом мире детям приходилось сталкиваться с подобным, да и юный герой был из секты, где наказания часто применялись к нему самому), беспокоило совсем иное: он боялся, что нечто подобное может спровоцировать в Яо Юншэне тёмную сторону. Седьмой сомневался, но, заметив в чёрных глазах мальчика жгучую злость и ненависть, принял решение.       — Му Цинфан, за неподобающее поведение, распутство и злоупотребление властью, за непочтительное отношение к первому ученику Северной Лань Хэпин ты проговариваешься к десяти ударам плетью. Подойди и прими своё наказание.       Лицо юноши сразу же побледнело, а тело затрясло, он ещё больше склонил голову и закричал:       — Старейшина, простите меня! Я не знал, что это ваш ученик! Прошу, не наказывайте меня!       Ли Сяолун с презрением смотрел на юнца, который не мог даже достойно признать свои ошибки и не желал принимать мизерное наказание.       — Так ты говоришь, что если бы знал, то не совершил подобных действий?       — Великий мастер, я бы точно никогда не совершил подобного поступка, знай, что это ваш ученик!       Улыбка Ли Сяолуна стала шире.       — Но ты не отрицаешь, что будь на его месте кто-то другой, то не раскаялся бы в своих преступлениях. Десять ударов плетью будет мало. Надеюсь, двадцать смогут научить тебя!       Старейшина больше не стал ждать сотрудничества со стороны Му Цинфана, взмахнул плетью, наполненной духовной энергией, и опустил её на спину негодяя. Помещение наполнили крики боли вместе с невнятными мольбами о пощаде, однако каратель не слушал их, безжалостно отсчитывая нанесённые удары. После одиннадцатого наследник Северного лорда перестал кричать и потерял сознание. Не привыкшее к истязанию тело безвольно содрогалось, а на дорогой ткани ханьфу цвели рваные кровавые полосы.       Му Цяньцао не мог больше смотреть, как его сына избивают до смерти, он поспешил прикрыть наследника своим телом.       — Старейшина, пощадите этого глупого ребёнка! Позвольте взять на себя его наказание!       Ли Сяолун сузил глаза, впрочем, бить прекратил. Оказывается, даже шакалы защищают своих детёнышей.       — Хорошо, тогда прими двадцать восемь ударов плетью.       Му Цяньцао отошёл от сына и пал на колени, готовый принять кару. Первая плеть прошлась по спине огненной змеёй. Огромный бородач стиснул зубы и не издал ни звука. Было ожидаемо, что великий мастер не станет их щадить, вкладывая в каждый свой взмах как силу, так и духовную энергию. Однако удары отдавались не только мучительной болью, но и терзанием горделивой натуры хозяина северной части города. К двадцатому на его спине не осталось живого места, а белый кнут окрасился в алый. Му Цяньцао являлся гордым человеком, но знал, когда нужно идти вперёд, когда же – отступить. Для него с сыном единственный шанс остаться в живых, равно как не потерять должность и авторитет, – это смиренно принять унижение от Седьмого лорда. Все, кто хоть немного близок к власти, знали, что Ли Сяолун не был обычным старейшиной. За его спиной стояли не только Пики Лань Хэпин, Северный и Южный, но также и Пик Цзылюцзинь, возглавляемый самим главой секты Хи Шангом. Проще говоря, Седьмого лорда поддерживала вся Поднебесная Юйлун, будто он был последним и самым могущественным боссом. Му Цяньцао вовсе не идиот, чтобы противостоять столь мощной силе в открытую. Хитрый и подлый, он понимал: стоит только повременить и всегда найдётся возможность. Лорд подстерегал свой шанс уже десять лет, может подождать и ещё немного. Он стерпит все унижения, выживет, а потом нанесёт ответный удар!       К концу порки Му Цяньцао выглядел ужасно: его кожа стала бледнее мела, по лицу катились струи пота. Казалось, он в любой момент может потерять сознание. Лорд не спешил подниматься с колен, а продолжил наблюдать за старейшиной и его учеником, от злости и боли сжимая зубы.       Седьмой не заметил его странного поведения, да если бы и заметил, то только отмахнулся бы. Закончив наказание, он полностью переключился на Яо Юншэна. Для него было намного важнее подмечать любые перемены в собственном ученике, нежели в обычных закадровых персонажах. В будущем Седьмой определённо поймёт, каким ограниченным было его мышление в данный период времени, но сожалеть станет уже поздно.       — Пошли, сегодня хватит с нас приключений, отдохнём.       Ли Сяолун потрепал мальчика по голове, отмечая во взгляде чёрных глаз некий трепет и благоговение.       Яо Юншэн осторожно встал и последовал за учителем, краем глаза следя за двумя измученными фигурами. Мальчик не мог сказать, удовлетворён ли он подобным концом, но была одна вещь, в которой он уверен наверняка: учитель на его стороне, а виновники наказаны.       Комнаты им предоставили разные, однако Яо Юншэн не желал оставаться в этом доме один – его не покидало неприятное чувство, будто может произойти ещё что-то дурное. Ухватившись за край халата старейшины, он жалобно посмотрел ему в глаза.       — Учитель, можно сегодня я заночую с вами?       Седьмой слегка приподнял бровь, тем не менее сразу же отказывать ребёнку в просьбе не стал. Хотя и неудобно делить комнату с главным героем, но с другой стороны он понимал опасения мальчика. Перед ним всё ещё находился наивный ребёнок, а безжалостный и жестокий главный герой появится немного позже. Слегка потерев переносицу, Ли Сяолун вяло кивнул головой.       — Хорошо, но только в этот раз.       Они вошли в просторную, богато обставленную комнату. Седьмой неловко уставился на большую кровать, которая могла вместить пятерых взрослых мужчин, после чего направился к столику у окна. У него не было никакого желания делить одну постель с главным героем, пусть даже это и вынужденная мера и ничего странного в этом не было. Мало того, что сам он некомфортно бы себя чувствовал, так ещё неизвестно, какие мысли могут появиться у юного героя, – Седьмой хорошо помнил, что в оригинальной истории Ли Сяолун домогался до Яо Юншэна и тот вполне себе это осознавал.       Старейшина достал чайный набор, заварил грейпфрутовый напиток и сел. В это время ребёнок неуверенно переминался с ноги на ногу у двери. Поняв, что обращать внимание на него больше не собираются, мальчик подошёл к столику и стал рядом.       — Учитель, ваши одежды…       Ли Сяолун, взглянув на маленькую фигурку, всё ещё укутанную в его черный халат, понял свою небрежность. Нарисовав в воздухе печать очищения, он направил её в сторону ребёнка. Яо Юншэн почувствовал на себе тёплый поток воздуха и немного поёжился от неожиданности.       — Переоденься для начала, потом поешь и ложись отдыхать. Завтра пойдём на рынок.       Мальчик быстро поспешил выполнить указания учителя: снял чёрный халат, аккуратно сложил его, затем небрежно скинул свою разорванную одежду, будто боясь от неё заразиться. К тому времени, как он облачился в фиолетовый халат с жёлтым поясом, в дверь постучались.       — Господин, эта служанка принесла ужин.       — Войди.       Девушка сдержанно открыла дверь и позволила слугам внести блюда в комнату. Весь столик у окна быстро заполнился всевозможными яствами. Когда слуги тихо покинули помещение, Яо Юншэн сел за накрытый стол и неуверенно посмотрел на блюда.       — Почему не ешь? Боишься, что с едой что-то сделали? Или не хочешь принимать её от этих людей? — Мальчик ничего не ответил, но Ли Сяолун уже знал его мысли, и ответ ему был не нужен. — Пока твой учитель здесь, тебе не следует беспокоиться. Ешь и ни о чём не думай.       Отвернувшись к окну, старейшина пригубил чай, мысленно спрашивая себя, не слишком ли он высокомерно заговорил? Впрочем, ученика успокоили его слова, поэтому он взял в руки палочки и начал есть. На комнату опустилась тишина, но ни одного из них она не беспокоила, наоборот – умиротворяла. Поев, Яо Юншэн взобрался на кровать, смущенно поглядел на учителя, однако всё же не посмел задавать вопросов, скромно устроился на краю, залез под одеяло и тихо начал наблюдать за мастером. Ли Сяолун чувствовал на себе взгляд ребёнка, впрочем, был слишком ленив, чтобы обращать на это внимание. Он медленно пил чай и думал.       Голова Седьмого странно покалывала от мыслей, которые наводили на некоторые опасения. Он пробыл в этом мире уже несколько лет, тем не менее всегда верил в то, что это сон. Сейчас он также верил в эту теорию, поэтому его беспокоили сцены сексуального насилия над детьми. В оригинальной истории такое не описывалось, даже книжный Ли Сяолун не позволял себе столь дерзкие вольности – в этом Седьмой уверен. Тогда возникает вопрос: как в его сне могли появиться подобные картинки? Была ли проблема с его головой или же… Додумать он себе не позволил. Хотя теория о том, что его разум извращён, не добавляла спокойствия, однако с этим ещё можно справиться. А вот если бы вторая версия оказалась правдой… тогда он не уверен, что сможет спокойно принять реальность.       Прошло немало времени, прежде чем Ли Сяолун услышал мирное сопение на кровати. Он отвлёкся от своих мыслей и посмотрел на ребёнка. Мягкие черты лица, словно ангельские, вызывали чувство умиротворения и нежности. Седьмой потёр кончики пальцев, не желая верить в то, что этот ангельский образ когда-нибудь исчезнет. Впрочем, он уже решил защищать Яо Юншэна в ближайшие годы, а что будет после – имеет ли это значение? Его не пугала мысль о смерти, так важно ли будущее? Конечно, он хотел бы прожить мирную и счастливую жизнь во сне, но он не был жадным – хватит и того времени, что ему отмерено. Будь это год, десять лет или сто – разницы особо нет, ведь конец для всех один. Вместе с тем так легко сдаваться он тоже не намерен. Ему стоило сразу же покинуть секту и зажить жизнью обычного человека: купить небольшой участок земли, построить маленький домик и жениться на миленькой девушке. Сейчас же он не мог уйти: если всё бросит, тогда не сумеет уберечь даже собственного ученика. Может, забрать с собой Яо Юншэна и скрыться? Это хорошая идея, но позволит ли сюжет так им пренебрегать? Главный герой и главный злодей этой истории уходят, чтобы жить мирно и счастливо? Каким бы наивным Седьмой ни был, он никогда не поверит, что подобное возможно. Им прочитано много книг, и во всех сюжет всегда брал верх. И всё же он не собирался слепо следовать непроверенной информации, попробовать всегда стоит, а лишь потом впадать в крайности.       Всю ночь Ли Сяолун не сводил взгляда с Яо Юншэна. Утром, когда солнце только начало пробиваться за горизонт, мальчик открыл глаза. Мастер сидел у окна в той же позе, что и вечером, солнечные лучи освещали его силуэт, усиливая красоту мужчины.       — Если проснулся, тогда иди умываться.       — Да, учитель!       Ребёнок быстро встал с постели, а затем подошёл к прикроватной тумбочке, где стоял тазик с водой. Через некоторое время мальчик сидел за одним столом со старейшиной и ел завтрак. В комнате вновь царила тишина. Ли Сяолун заварил клубничный чай, подождал, пока ученик поест, затем пододвинул к нему чашку.       — Яо Юншэн, что для тебя значит секта Поднебесный Юйлун?       Поднеся пиалу ко рту, ребёнок остановился и неуверенно посмотрел на старейшину, не понимая, почему тот задаёт подобный вопрос. Видя его серьёзность, мальчик внимательно обдумал ответ и аккуратно произнёс:       — Поднебесный Юйлун – величественная секта. Для меня гордость быть её частью.       — А что насчёт Лань Хэпин?       Яо Юншэн собирался сразу же дать тот же ответ, но вовремя замолчал. Старейшина не сказал Северная Лань Хэпин, это могло значить только то, что он имел в виду также и Южную Лань Хэпин. Мальчик постарался сохранить невозмутимый вид, пытаясь правильно подобрать слова, так чтобы не соврать и не обидеть мастера.       Седьмой внимательно наблюдал за юным героем, подмечая его проницательность. Он изначально знал, что основной персонаж не может быть глупым даже в детстве, однако всё же был удивлён и даже немного напуган. Если Яо Юншэн когда-нибудь начнёт что-то замышлять против Ли Сяолуна, тогда у него не будет и шанса избежать заговора или обмана – такова сила умных героев с золотым пальцем и великой судьбой.       — Лань Хэпин приняла меня и заботилась. Она дала мне шанс жить другой жизнью и многому меня научила. Я ценю полученный опыт.       От Седьмого не укрылась и тёмная сторона этих слов, ведь «опыт», который главный герой получил в Лань Хэпин, на самом деле был не самым приятным.       — Тогда ты хочешь остаться?       Яо Юншэн нахмурился, не понимая, к чему ведёт мастер, но отвечать не спешил, чувствуя, будто в этих словах есть некий подвох. Впрочем, мальчик сразу же нашёл для себя правильный ответ, заставляя старейшину замереть, а затем сдержанно рассмеяться.       — Я хочу остаться рядом с учителем.       — Какой хитрый малец. Хорошо, твои ответы меня устраивают на данный момент. Учитель в скором времени собирается отправиться в путешествие.       Яо Юншэн напрягся от слов старейшины и нервно сжал кулаки.       — Учитель, а как же этот ученик?       — А что? Разве не ты сказал, что останешься рядом с учителем?       Детское личико озарила яркая улыбка.       — Да, учитель!       После завтрака и небольшого разговора старейшина и мальчик были сопровождены к выходу. Северный лорд не пришёл их проводить, а вместо него принесла извинения служанка, сказав, что хозяину нездоровится. Впрочем, гости ни капли не расстроились – подобного стоило ожидать, ведь, даже если травмы лорда и не были столь серьёзными, чувство унижения никуда не делось.       Как и планировалось, Ли Сяолун с Яо Юншэном отправились на рынок.