Сон в осеннюю ночь, или Ускользающий сон злодея [том 1-2]

      В карете для шестерых места оказалось вполне достаточно, ведь изначально в ней планировалось путешествовать пятерым. Но для Ли Сяолуна, любившего простор и уединение, поездка стала довольно напряжённой. В основном потому, что ему пришлось делить одну сторону кареты с Яо Юншэном и Ха Жуном, а ещё потому, что раненые дети бросали недовольные, обидчивые взгляды на учеников его школы.       Ха Жуну, в свою очередь, было стыдно перед этими детьми, а ещё у него никак не выходили из головы холодный голос и равнодушный взгляд старейшины. В отличие от младшего товарища он никогда не видел его таким, поэтому пытался справиться с психологическим шоком наравне со стыдом. Яо Юншэн же понял свою ошибку, а также почему мастер одарил его равнодушным взглядом, однако сейчас для него было важнее вернуть расположение учителя, над чем он усердно ломал голову.       А вот Седьмого продолжала беспокоить та жестокость, с какой он лишил стража рук и языка. Пусть этот мир и нереален в его понимании, всё же подобное было ненормально и не в его характере. С ним явно что-то происходит, и он намерен выяснить, что именно, иначе с таким приобретённым равнодушием можно полностью утратить свою человечность. Сейчас он безжалостно вырвал язык мужчине, вроде как по справедливости, но что будет в следующий раз? Он боялся, что начнёт так же безжалостно измываться и над безвинными людьми, над женщинами, детьми и даже будет верить, что поступает правильно. Неужели этот мир таким образом пытается восстановить его роль злодея? От подобных мыслей бросало в дрожь…       — Великий мастер правда поможет этим ученикам?       — Не могу обещать наверняка, ведь я не знаю всех деталей, но сделаю всё возможное. Так вы расскажете мне, что с вами приключилось?       Дети переглянулись, а затем заговорила девочка:       — Меня зовут Лей Хи, его Цао Кун, а толстячка – Ван Ке, мы ученики Свежих Ветров. Наша секта маленькая, ресурсы её ограничены, но там замечательные учителя, братья и сестры. Мы очень любим её, для нас она не просто школа, а как родной дом.       Ли Сяолун с лёгкой успокаивающей улыбкой внимательно слушал её рассказ. Оказывается, месяц назад на секту напала неизвестная хворь: чем сильнее была культивация, тем быстрее заболевали люди и тем тяжелее протекали симптомы. Непонятным образом духовная энергия растворялась из даньтьяна, меридиан и тела, постепенно высушивая духовные вены настолько, что бессмертных стало сложно отличить от обычных людей. Местные лекари изо всех сил пытались понять причину и в итоге обнаружили серо-синее вещество в костном мозге. Не имея понятия, что это и как заразилась вся секта, им оставалось только предположить, что причиной является яд. В ходе прогрессирования недуга бо́льшая часть Свежих Ветров за месяц превратилась в обычных людей, уже не способных на культивацию, так как их духовные вены полностью растворились в теле. Те, кто ещё мог сопротивляться недугу, поддерживали защиту секты, но неделю назад на Свежие Ветра напали демонические звери, после чего оставшиеся боевые единицы секты либо были побеждены ими, либо умерли от хвори. В итоге из тех, кто ещё как-то мог сражаться, остались только эти три ребёнка. Когда надежда уже иссякла, единственный оставшийся лекарь нашёл зацепку и на последнем издыхании записал свои мысли на клочке бумаги. Глава секты, вручив эту записку троим детям, отправил их с последней миссией в путь, велев больше никогда не возвращаться.       Рассказывая трагическую историю, девочка давилась горючими слезами, а два мальчика неустанно похлопывали её по плечу, сдерживаясь, чтобы не разреветься следом. Седьмой чувствовал, как его сердце разрывается от горьких всхлипываний, он не мог переносить слёзы вообще, в особенности слёзы детей. Эти ребята очень любили как свою секту, так и людей в ней, поэтому потерять всё в столь юном возрасте было для них крайне тяжело.       — Ваш глава отправил вас в Пинъяо?       — Да. Он сказал, что в городе, вокруг которого горы штыками усыпаны вдоль горизонта, живёт Божественный Доктор. Мы должны отдать это послание ему, чтобы предотвратить будущую трагедию.       Седьмой задумчиво погладил подбородок. В романе не было упоминания об эпидемии. Значит ли это, что детям всё же удалось найти Божественного Доктора и отвести бедствие, или же?..       — Могу я взглянуть на письмо?       Дети неуверенно переглянулись, но всё же достали жёлтый клочок бумаги и передали своему спасителю. Седьмой развернул его и понял, что ничего не понял…       — Это… что это?       — Мы не заглядывали внутрь. Нас учили, что ни в коем случае нельзя читать послания, передаваемые в процессе миссии.       Седьмой ещё раз взглянул на бумагу. Это определённо не китайский язык. Тогда могла ли запись быть сделана на языке другого континента?       — Ваш лекарь был уроженцем с другого континента?       — Другого континента?       — Глаза, волосы… какого они были цвета?       — Глаза голубые, а волосы цвета соломы.       Ли Сяолун внимательно всматривался в каждый символ, запоминая написанное. Ему определённо было любопытно, что же такое важное написал человек, если не пожалел даже последней крупицы дыхания своей жизни. Спустя некоторое время он сложил листок и вернул детям.       — Что вы планируете делать после того, как найдёте Божественного Доктора и доставите ему записи?       В ответ – тишина. Впрочем, ничего другого и не ожидалось. Для маленьких учеников Свежих Ветров существует лишь одна цель, которая ими движет, – выполнить последнюю миссию, возложенную на их плечи, а мыслей на будущее у них нет. Поэтому они даже не боялись умереть, прорываясь через врата в Пинъяо.       — Мы пока не думали об этом.       Услышав предугаданный ответ, Ли Сяолун продолжил улыбаться, хотя у самого на душе стало тяжелее. Он выглянул в окошко и с минуту молчал…       У некоторых персонажей была всего одна ключевая роль в истории, после чего они бесследно исчезали со страниц. Видимо, у этих детей она заключалась только в их миссии с определённым концом. Ребята уже были заражены неизвестной болезнью, погубившей целую секту, и, зная жестокость автора, хороший конец для них исключён. Седьмой не хотел вкладывать собственные чувства в тех, чья судьба уже предрешена, и всё же он уже помог им, было бы совсем бесчеловечно оставить детей именно сейчас. Впрочем…       — Тогда мой ученик поможет вам немного. Яо Юншэн, позаботься об этих детях и помоги им с поисками Божественного Доктора.       — Учитель? — мальчик удивлённо раскрыл свои и так большие глаза, с недоверием глядя на мастера.       — Ах, мы же не представились. Как грубо с нашей стороны. Вы уже поняли, что я Седьмой лорд Поднебесной Юйлун Ли Сяолун и старейшина Пика Северный Лань Хэпин. Это мой маленький ученик Яо Юншэн, а он – мой помощник Ха Жун, также ученик моей школы Северной Лань Хэпин.       — Старейшина, шисюны, спасибо за помощь! — неловко встрепенулись дети.       — Не стоит. Мы не из одной секты, поэтому опустим формальности. Обращайтесь ко мне «старший брат», — Ли Сяолун слегка сузил глаза в лукавстве.       После такого заявления на карету опустилась мёртвая тишина, не слышалось даже дыхания, снаружи доносился лишь стук колёс да цокот копыт. Неожиданно тишину нарушил звук падающего предмета, после чего все взгляды устремились на Ха Жуна. Поняв, что привлёк к себе внимание, юноша пару раз кашлянул в кулак, а затем сурово посмотрел на мастера.       — Старейшина, не слишком ли вы перегнули?       — А что не так?       Ха Жун некоторое время молча прожигал его взглядом, но, не получив никакой ответной реакции, со вздохом продолжил:       — Ваш возраст к примеру! И это не самая первая причина.       — Хо-хо, а что с моим возрастом? Разве я недостаточно молод и красив, чтобы сойти за старшего брата? — Ли Сяолун прикрыл рот рукавом, пытаясь скрыть свою широкую улыбку.       — Ну знаете… Вашему бесстыдству можно позавидовать!       — Ты завидуешь? Что ж, только в этот раз я разрешу и тебе звать меня старший брат.       — Ну уж нет, увольте! — злобно стиснув зубы, юноша отвернулся.       — Не хочешь, так не надо. — Старейшина быстро утратил интерес к помощнику и вновь обратился к юным попутчикам: — Вам ведь негде остановиться? Тогда прошу присоединиться к нам. Раз уж я вам помог, то должен взять на себя ответственность.       — Спасибо, старейшина…       — Нет-нет, зовите меня старшим братом.       — Это как-то…       — Я настаиваю. Тем более мне так будет удобнее – не хотелось бы привлекать много внимания в первый же день в городе.       — Старейшина, вы и так уже привлекли довольно много внимания, — вновь вступил в разговор Ха Жун. — И всё же возраст у вас не тот! Лучше дедушкой или хотя бы дядей пусть называют.       — Ха Жун, тебе жизнь не дорога? Ещё хоть слово – и я сделаю так, что ты неделю сесть не сможешь.       Юноша открыл рот, чтобы возмутиться, однако, увидев тёмный насмешливый взгляд старейшины, быстро хлопнул себя ладонью по губам. «Это было опасно!» — промелькнуло в его голове. С подобным взглядом он уже не раз сталкивался и не раз страдал от него. Нерадивый ассистент никогда не знал меры в общении с Ли Сяолуном, потому что тот многое спускал ему с рук. Из-за этого и развилась привычка говорить всё что вздумается и Ха Жун часто стал забывать, что человек перед ним не настолько дружелюбен, добр и снисходителен, как кажется. Он очень коварен, жесток и подл, особенно когда дело касалось наказаний.       — Хороший мальчик, — отметив покладистость юноши, старейшина нежно потрепал его по голове, заслужив в ответ обиженный и гневный взгляд.       Наблюдая за этой сценой со стороны, дети расслабились ещё больше, но их сердца стали горько-сладкими: у этого ученика и мастера были очень хорошие отношения, что напомнило им о собственных мастерах. И лишь сердце Яо Юншэна наполнилось горечью. Его учитель так хорошо обращался с другими людьми, постоянно делая им поблажки, – вот и сейчас гладит старшего по голове, хваля ласковым голосом. Так почему же лаоши всегда холоден только к нему? Даже когда он добр и нежен, всё это слишком мимолётно и поверхностно. Прикрыв ресницы, Яо Юншэн в глубине души начал негодовать, не понимая, почему ему так важно отношение этого человека. Разве недостаточно того, что учитель даёт ему? Мальчик попытался обуздать свои чувства, нельзя было позволить им влиять на объективность его мыслей, иначе можно погрязнуть в этой трясине и полностью утратить всю рациональность.       — Шиди Юншэн, шиди Юншэн!       — А?       — Мы приехали. Ты не собираешься выходить?       Яо Юншэн осмотрелся по сторонам, понимая, что они стоят на месте. В карете с открытой дверцей уже никого не было. Ха Жун звал его, смеривая нетерпеливым взглядом.       — Да, уже иду.       Выйдя из кареты, ребёнок осмотрелся в поисках мастера, но, к разочарованию, его уже и след простыл.       — Где учитель?       — Пошёл вперёд, чтобы снять комнаты на постоялом дворе. Нам тоже нужно поспешить, а то этот старикашка опять что-нибудь учудит. За ним нужно обязательно присматривать! Пошли быстрее!       Ха Жун побежал вперёд, совершенно не заботясь о грации и собственном достоинстве. Сейчас он больше походил на нетерпеливого юнца, чем на благородного заклинателя.       Младший проводил его спину недовольным, раздражительным взглядом, пока она не скрылась за большими дверями.       — Можно подумать, что это он ученик мастера, а не я. Как же раздражает… — Яо Юншэн положил руку на глаза, тяжело вздыхая. «Учитель, я настолько не заслуживаю вашего внимания, что вы уходите с детьми другой секты, забыв даже о собственном ученике? Я… что я должен сделать, чтобы вы уделяли мне больше внимания? Разве недостаточно того, что я послушен и хорошо себя веду?..»