Сломаться

Пустая бутылка осталась лежать где-то по дороге. Он шёл, куда вели ноги. Действие таблеток медленно прекращалось. На смену лёгкости приходила тяжесть и привычная за это время усталость, алкоголь помог чувствовать её в меньшей мере. Ноги стали заплетаться, и решение стянуть ботинки и продолжить дорогу босыми ногами почти не обдумалось и сразу привелось к исполнению. Холодная трава приятно щекочет ноги. Ступни уже покрыты чёрной хренью. Проклятье. Действительно, а можно ли называть его благословением? В каком-то плане, да. Кэйа наконец понял, почему Мондштадт назвали городом свободы. На душе легко от того, что забот больше нет, как и работы, как и близкого человека, что давно пытался разорвать связь. Самостоятельно разрывал последний канат, а он, как дурак, завязывал новые узлы на оборванных частях, снова и снова. Через омут мнимого счастья он присел под одинокой статуей анемо архонта. Она возвышается над восходящим солнцем, создавая прохладную тень. Альберих развёл дрожащие руки в стороны, и улыбка разлилась по лицу. — Ох, великий архонт. Я так давно не чувствовал этого духа свободы, с тех пор как получил глаз бога, — он посмотрел на молчащую статую и присел, облокачиваясь на локти. Жар снова наступил, заставляя чувствовать целый спектр неприятных ощущений по телу. — Спасибо. Теперь всё кончено. Оказывается, я метался, как преданный щенок, что ждёт похвалы от хозяина. Ты помог мне снять ошейник и стать независимым взрослым псом, — молчание ненадолго повисло в воздухе. — Умирающий пёс, только узнавший о своих силах. Да, прямо так. Больше страха облажаться нет. Он уже это сделал, надеясь, что показал всем свою негодую натуру во всей красе, оттолкнув оковы подальше, чтоб те упали на землю с грохотом, ломаясь на части. Он никогда не думал о смерти, точнее, не думал, как и когда она придёт. В бою, настигнет в расцвете сил, из-за ужасной болезни или воли случая. Всё люди считают счастьем умереть в старости с родными и близкими им людьми. Уж точно не от неизвестного проклятья, пьяным, под статуей архонта. Похоже, добавился новый симптом, но уже не столь важно. За звоном в ушах и пеленой на глазах он видит Дилюка. Тот, кажется, кричит и хватается за него. Пытается поднять за руки, в итоге охватывает со спины и поднимает. Мерещится, что его несут куда-то, надо же, его подсознание придумало невообразимо странную картину. Рагнвиндр плачет и просит прощения. Смешно, если бы он не позволил глазам закрыться, то засмеялся бы из последних сил.