Обиды.
Борис Пастернак писал: Учись прощать, молись за обижающих, Зло побеждай лучом добра, Иди без колебаний в стан прощающих Пока горит Голгофская Звезда. Учись прощать, когда душа обижена, И сердце, словно чаша горьких слёз, И кажется, что доброта вся выжжена, Ты вспомни, как прощал Христос! Учись прощать, прощай не только словом, Но всей душой, всей сущностью твоей. Прощение рождается любовью В борении молитвенных ночей. Учись прощать, в прощении радость скрыта, Великодушие лечит как бальзам, Кровь на кресте за всех пролита, Учись прощать, чтоб был прощен ты сам.Антон бы хотел уметь прощать.
***
- Антон, мы с твоей матерью разводимся. Казалось бы, чего ещё можно было ожидать от этого брака? Каждодневные ссоры, ругань, вечно недовольные лица и презрение. Парень знал, что они вот-вот разведутся, но почему сейчас эта новость так бьёт в под дых? Парень не понял, в какой момент по его щеке скатилась слеза. Пока отец всё так же собирал свои вещи, а мать сидела на разодранном диване с очередным бокалом вина, парень стоял, будто его прошибло током. Он не понимал, стоит ли ему разговаривать с родителями сейчас. Что сказать отцу? Стоит ли начать винить его в измене жене? Утешать ли мать? Столько вопросов, но ни одного ответа. От этого ещё больней. - Надеюсь, что ваш выбор принесёт мне долгожданное спокойствие, - единственное, что Антон смог выговорить. Да, это было грубо. Да, он нахамил, но это всё, на что парень сейчас был способен. На негнущихся ногах парень дошёл до своей комнаты. Он не знал, что ему делать сейчас. Стоит ли писать Диме с Серёжей? А может сесть за домашнее задание? Вернуться ли к родителям и всё с ними обговорить? Последнее точно не вариант. Антон не хочет сейчас быть в этой квартире. Он не хочет разговаривать с этими людьми, которых он***
Чёрная футболка, чёрные зауженные штаны, чёрные кеды и тонна любимых браслетов, которые закрывают его многочисленные шрамы. И чёрное настроение. Выбегая из дома, Антон вспомнил дебильную песню эстрадного певца про "Синее настроение". Парень сейчас с удовольствием бы спел про своё чёрное настроение и в этой песне послал бы всех к чёртовой матери. Обматерил бы каждого человека на улице идущего с улыбкой на еблете. Антону жарко. Ведь сейчас только начало сентября, а он надел всё чёрное. "Придурок", - думает про себя парень. Шастуну хочется курить, но он бросил эту привычку ещё в начале 9 класса, когда курил у школьной аллеи, а его спалил Руслан Викторович, пообещав не рассказывать родителям, если Антон больше "эту каку в рот брать не будет". Опять воспоминания о учителе. Парню становится ещё хуже, ведь Белый был ему как старший брат, на которого всегда можно положиться. Мечты и мысли Антона прервала рука, что коснулась его плеча. От неожиданности парень дёрнулся. Это Эд, всего лишь Эд.Но...
Шастун не любит прикосновения. Он их боится.Flashback.
- Дяденька, куда вы меня тащите? Что вы делаете? Мне очень больно! - кричит маленький Тоша, который шёл от школы домой. - Что я сделал? - Закрой свой маленький рот, щенок, иначе я набью его грязью! Мальчишку бросили на землю и пнули ногой по лицу. Боль в спине. Боль в месте, куда мерзавец ударил своим грязным ботинком. - Мы с тобой немного поиграем. - Дяденька, мне страшно, я не хочу играть. Как убежать от воспоминаний? - Ты чего такой дёрганный? - спрашивает парень, убирая руку с Шастуновского плеча. - Ты хотел поговорить, верно? Тебя заинтересовало моё предложение? Ты хочешь узнать о нём получше? - Ты задаёшь слишком много вопросов на один квадратный метр. Я просто хотел погулять. Идём? - Да-да, конечно. Что ж, как лето провёл? - не унимался Выграновский. - Я вот начал музыку писать. Отец обещал, что если в этом учебном году смогу удачно сдать экзамены, то он оплатит мне звукозаписывающую студию, представляешь! А ещё моя мама... Антон слушал рассказы Эдика без особого интереса. Ему этот парень всегда казался крайне жизнерадостным. Они учились вместе вплоть до девятого класса, а потом их разбросало по разным направлениям - Антон пошёл в гуманитарный класс, а Эд выбрал социально-экономический. Однако это не помешало Выграновскому донимать парня и там. Шастун не понимал, чем он мог привлечь этого парня. У Эда была прекрасная фигура, высокий рост, миллион разных татуировок, за которые его шпыняли все учителя, а так же он имел неплохое чувство юмора. А что было в Антоне? Сколько парень себя помнил, он всегда был невероятно тощим, с огромными ушами и ужасными прыщами, что преследовали его до середины 10 класса. Но назойливость Эда не прекращалась даже тогда, когда у Антона были хоть какие-то отношения. Шастуна это сильно удивляло. Он прекрасно видел влюблённость в глазах у Выграновского, он чувствовал, что парень к нему тянется, он понимал, что за ним бегают уже третий год. Но Антон не мог ответить парню тем же. Антон был уверен в том, что Эд не поймёт его, что не сможет принять такого сломанного, такого робкого и странного паренька, каким Шастун и являлся. - Тош, ты меня слушаешь вообще? - вывел парня из мыслей Эд. - Расскажи мне хоть что-нибудь о себе, пожалуйста. - Во-первых, не называй меня Тошей. Во-вторых, я не особо хочу рассказывать о себе, - Антон говорил с парнем с таким безразличием в голосе, что ему становилось тошно от самого себя, ведь Эд, будучи даже таким навязчивым, вообще не желал ему зла. Шастун уверен, что если бы он кинул палку и сказал Выграновскому: "Принеси", то тот непременно бы рванул за ней. - Хорошо. Прости. Но зачем ты позвал меня? А у самого Антона не было ответа на этот вопрос. Наверное, он просто не хотел оставаться один. Но ведь он мог пойти к Диме или Серёже. Зачем он вышел к Эду, даря ему хоть какую-то, но надежду? - Сам не знаю. Дойдём до Парка Горького? На это Эд лишь усмехнулся, но, кивнув, отправился вслед за Шастуном. - Кстати, а что за песни? Ты говорил, что что-то пишешь. Нашёл уже своего слушателя? - дабы не показаться совсем уж грубым, спросил Антон. - Ой, тебе правда интересно? Ну да, выступал недавно в одном из клубов друга моего отца и там... За болтовнёй Эда парни дошли до парка, который в этот момент был полностью наполнен людьми. Неудивительно, ведь после тяжёлого рабочего дня всем хотелось прогуляться на свежем воздухе в лучах уходящего солнца. Парк Горького славится не только восхитительной природой, толпой людей и вкусным мороженым в ларьках. Велодорожки, которые есть по всему парку, очень привлекают всех тех, кому лень поднять жопу с блядского сидения своего блядского велосипеда и гулять по парку как обычные люди. - Кстати, по поводу твоего предложения... Расскажешь? - спросил Антон, когда Эд замолчал. - Эм... Да, я хотел предложить тебе... О боже, Антон, осторожно! Именно по этой причине у Антона порваны джинсы на коленях, разодраны ладони и локти, а также подвёрнута лодыжка. - Чёрт, чёрт. Тош... Антон, как ты? - засуетился Эд, присаживаясь на корточки рядом с Шастуном. - У меня в рюкзаке есть вода. Давай промоем раны, а потом я отведу тебя до дома, окей? - Забей, всё нормально. Нога немного болит, но в общем и в целом всё хорошо. А где этот еблан на двух колёсах? - спрашивает Антон, смотря на свои кровоточащие руки. - Еблан на двух колёсах стоит перед тобой, - знакомый голос раздаётся сверху. - Прости, я не заметил тебя. Очень больно? "Ну какого хуя?" - думает Антон глядя на своего нового учителя по истории. "Ну почему именно вы?". - Простите за "еблана" и за то, что не смотрел, куда иду. Но у нас 1-1, Арсений Сергеевич, - ответил ему Антон. - Перестань ёрничать. Дай я посмотрю на твои раны. Учитель не спрашивая схватил Антона за кисть, а парень, удивлённый таким вмешательством в его личное пространство, слегка оттолкнул от себя педагога. Эд, смотрящий на эту сцену знатно ахеревал. Что за мужчина, который так разговаривает с Антоном, и почему Антон вообще его знает? Это его сосед? Почему Антон сказал, что у них 1:1? Может мальчишка стал заниматься каким-то спортом на летних каникулах, а ему постеснялся рассказать? Куча вопросов была в голове у Выграновского, но такая же куча вопросов была у поражённого учителя, чью помощь не только не хотели принимать, но и реагировали на его прикосновения так резко. Учитель на жест Шастуна словесно не ответил, но на его лице было видно удивление и недоумение. - Не стоит, - сказал Антон, - сам справлюсь. Эд, помоги мне подняться, пожалуйста. Пытаясь не навредить парню ещё больше, Выграновский поднял его как пушинку, однако нормально стоять у Антона не получалось - больная нога ныла так, что невозможно было даже выпрямить её. - Шастун, на тебя смотреть жалко, - сказал учитель, поднимая с земли свой велосипед. - У меня тут недалеко машина, я могу довезти тебя до больницы или до дома. "А нахуй вам велосипед, Арсений Сергеевич, если у вас есть машина?" - думал Антон, смотря на мужчину с нескрываемым презрением. - Эдик, верно? Доведи Антона до центрального входа, а я подгоню машину, - сказал учитель, сел на велосипед и уехал, так и не услышав язвительное "Да кто ты блять такой? " от Выграновского. - Это наш новый учитель по истории и общаге, вам что, не говорили? - подал голос Шастун. - Говорили только про нового учителя английского языка. Фамилия у него ещё такая, красивая, Лазарев вроде. У нас с ним завтра урок. Едва переступая с ноги на ногу, Антон дошёл-таки до центрального входа в парк вместе с Эдом, где их уже ждал говорящий по телефону учитель. Но поразило учеников то, у какой именно машины их ждал Попов. Антон был уверен, что на учительскую зарплату такой автомобиль купить было просто нереально. Совсем новая отполированная ауди белоснежного цвета поражала своим пафосом и красотой. Не зря говорят, что машины похожи на своих владельцев. - Я тебе уже тысячу раз говорил, что видеть тебя сегодня - будет пыткой. Хватит пытаться спасти то, что спасти невозможно. Ты сам виноват в том что случилось, хватит мне докучать, - Антон не хотел подслушивать разговор учителя, но считал, что раз учитель виноват в том, что он теперь почти инвалид, то Антон имеет право подслушать немного. - Ты и так теперь вместе со мной работаешь, для чего ты это делаешь? Видя, что парни уже подошли, Арсений тихо говорит что-то в трубку, а затем, убирая телефон, обращается к Антону: - Так, сейчас мы с тобой едем в больницу, а оттуда я отвезу тебя домой. Как нога сейчас? Сильно болит? - Арсений Сергеевич, не надо. Я сам смогу... Парень не успевает договорить, так как историк перебивает его: - Я у тебя и не спрашивал. Быстро в машину, - открывая двери пассажирского сидения, говорит учитель. Антон сел в машину, сказав Эду на прощание тихое: "Прости, я напишу тебе, когда буду дома, пока". Почти весь путь до больницы они молчали. Лишь изредка Арсений спрашивал у парня о его ранениях, на что Антон отвечал короткое "Всё нормально". Заезжая на территорию частной клиники, Антон с удивлением смотрел на учителя, ведь он думал, что Попов отвезёт его в самую обычную городскую больницу. - Арсений Сергеевич, у меня нет денег с собой. Давайте в обычную поедем? - спросил парень, нервно перебирая кольца на своих пальцах. - Антон, перестань. Я виноват в том, что с тобой случилось. К тому же, это клиника моего хорошего приятеля, об этом можешь не беспокоиться, - сказав это, Арсений улыбнулся так широко и ярко, что Антон на секунду забыл о своих болящих ранах, а в его сердце появилось что-то тёплое. Жаль, что Антон не обратил на это тепло внимание.Боль прошлого всегда забирает счастье будущего.
***
Больница, в которую Арсений Сергеевич привёз Антона мало чем отличалась от других. Всё тот же запах медикаментов, снующие туда-сюда медсёстры и врачи, куча пациентов с различными заболеваниями. Всё те же бело-зелёные стены, серый скучный пол и странные потолки со слишком ярким освещением. "Больница. Ненавижу больницы", - думал Антон. Кое-как переступая с ноги на ногу, но активно отгоняя от себя Арсения, который так и хотел помочь своему ученику, они добрались до кабинета номер 616. "Галустян Михаил Сергеевич - Травматолог" - гласила табличка на двери кабинета. Даже не постучавшись, Попов едва ли не пинком открыл дверь, заходя в помещение. Белые стены, стол у огромного окна, кушетка для пациентов, куча полочек с различными мазями, таблетками и прочими медицинскими атрибутами. Мужчина, очевидно, врач, очень маленького роста, ранее сидевший на огромном кожаном кресле, уже висел на учителе, как коала на дереве. - Арсений, родной. Сколько я тебя уже не видел? Дорогой мой, ты как вино - с годами только лучше! - сказал мужчина, чуть ли не целуя Попова. - Мишка, брат, я так рад тебя видеть! Прости, абсолютно не было времени. Да и сейчас его тоже не так уж и много. Мне твоя помощь очень нужна, - отодвигая от себя армянина, сказал учитель. - Я тут ученика своего привёз, наехал на него немного. У него что-то с ногой, посмотри пожалуйста, вдруг перелом? Процедуры все оплачу, ты знаешь. - Без проблем, дорогой! Сажай свою принцессу, - сказал врач, указывая пальцем на кушетку у своего стола. И Антон только-только хотел возмутиться, как две пары рук посадили его на кушетку. Сухие руки врача касались ноги Шастуна очень аккуратно, будто она хрустальная и на ней вот-вот появится трещина. Каждый раз у Антона уточняли "Болит или не болит" в том или ином месте. Арсений Сергеевич крутился вокруг мальчишки как юла, вечно задавая вопросы по типу: "Ходить сможет?", "Нет перелома?", и приговаривая: "Антон, только говори честно, если что-то болит!". После рентгеновского снимка, врач убедился, что ничего страшного не произошло. Ногу ученика обмазали тонной разных мазей, перебинтовали и выписали кучу лекарств, которые Антону надо принимать, дабы нога быстрее зажила. Написав, на какой-то бумажке, диагноз - вывих левой лодыжки, Михаил подошёл к мальчишке, чтобы осмотреть его ладони, которые были в незначительных, но ранах. Однако, взгляд мужчины невольно упал на запястья мальчика, которые так "удачно" открылись от спавших вниз множественных браслетов. Нахмурившись, врач сказал: - Арс, будь другом, принеси воды. Кулер стоит возле стойки информации. Учитель, даже не спрашивая, кивнул и вышел из кабинета, тревожно взглянув на своего ученика. У него было слишком много вопросов к этому юноше. Зная, о чём сейчас будет спрашивать врач, но надеясь, что об этом не узнает его учитель, Антон напрягся и хотел было убрать руки, но крепкая хватка мужчины не дала ему этого сделать. - Я не буду читать тебе лекции о том, как плохо вредить себе. Не вздумай врать, что это было давно и что ты не делаешь это сейчас. Я вижу свежие порезы. Просто скажи, тебе становится легче от этого? - смотря в упор на Шастуна, выдал врач. - Я и не собирался отнекиваться. Да, иногда это помогает, но я стараюсь не вредить себе часто, - сердце Антона стучало так, что готово было вот-вот выпрыгнуть из груди и убежать. - Пожалуйста, только не говорите Арсению Сергеевичу, я не хочу, чтобы он знал об этом и думал, что я какой-то больной, - буквально с мольбой в голосе проговорил мальчишка. Отойдя от пациента, врач сел на своё место и достал разноцветные самоклеящиеся стикеры. Отлепив от стопочки ярко-оранжевый, врач стал что-то на нём записывать, редко поглядывая то на монитор рабочего компьютера, то на Антона. Дописав что-то и поставив на стикере огромную подпись, врач отдал листок мальчишке. - Эта бумажка - направление к одному моему хорошему знакомому. Там же - его номер, скажешь, что от меня. Антон, то, что ты делаешь со своим телом - ненормально. Как бы тяжело тебе не было - нельзя вредить себе. За тебя это сделает жизнь, поверь мне. Антон неуверенно кивнул, но бумажку взял. - Пожалуйста, не говорите Арсе... - Я ему не скажу, но не думай, что он такой наивный дурак и не заметит этот ужас. Руки помой и обработай лекарствами, которые я записал в справке. С коленями сделай тоже самое. А на ногу делай компресс, быстрее заживёт. На физкультуру можешь не ходить, справку возьмёте на регистратуре. Можешь быть свободен. "Могли бы хоть улыбку из себя выдавить, док", - подумал Антон. В этот же момент дверь кабинета открылась и в него зашёл Арсений с двумя стаканчиками воды. Видя хмурого врача и испуганного Антона, у Арсения возникла масса вопросов, однако задать их он не решился. - Спасибо, Михаил Сергеевич, я вас понял, - сказал Антон и направился к выходу из кабинета. - Арсений Сергеевич, а можно вас попросить довезти меня до дома? Поставив стаканчики с водой на ближайшую полку и пожав другу руку, Арсений кивнул и хотел было подойти к двери и открыть её, как голос врача остановил его: - Арс, задержись на секундочку, пожалуйста. "Блять. Говно. Он же сейчас ему всё расскажет!" - подумал было Антон, однако врач снова заговорил: - Как там Серёжа, у вас всё хорошо? Вика видела его на днях, говорит, что он какой-то нервный был. - Миш, давай не здесь и не при моём ученике. Я позвоню тебе сегодня-завтра и постараюсь всё рассказать, идёт? - резко и нервно ответил учитель. По нему было видно, что врач затронул очень щекотливую и интимную тему для Попова, однако Галустян неохотно кивнув, отпустил парней. Выйдя из кабинета, у Антона в голове крутилась тонна мыслей, однако только одна не давала покоя "Что за Серёжа и почему Попов стал так нервничать", ведь пока они шли от кабинета до регистратуры, в которой Арсений что-то сказал сидящей там медсестре, а после до больничной парковки Арсений не сказал ни слова. Уже сев в машину и отъехав от больницы, учитель начал говорить с Шастуном: - Антон, ещё раз прости. Я виноват в том, что случилось. Я отвлёкся на собственные мысли и не заметил тебя. Мне очень жаль, - спина учителя напряглась и руки на руле автомобиля сжались так сильно, что даже костяшки побелели. - Дай мне, пожалуйста, тот листочек, что дал тебе Миша... Михаил Сергеевич, я куплю тебе все необходимые лекарства. - Арсений Сергеевич, - подал голос ученик, - не беспокойтесь, я никому не расскажу, Эдик тоже. Я сам всё куплю, всё равно собирался идти в аптеку. Шастун попытался выдавить из себя подобие улыбки и у него, видимо, это получилось, так как посмотрев на него учитель немного успокоился. По крайней мере, Антон так думал, ведь пальцы Арсения, которые только что сильно сжимали руль, приобрели нормальный оттенок. - Хорошо, но список всё равно дай. Так я буду чувствовать себя спокойнее, хорошо? - ученик кивнул. - Кстати, когда я выходил, Миш... Михаил Сергеевич ничего тебе не рассказывал? - спина мужчины снова напряглась, а взгляд стал пустым, - ну, может... Что-нибудь? - Нет, он просто осмотрел мои раны. После слов мальчика мужчина выдохнул и окончательно успокоился, по крайней мере сделал вид, что успокоился. - Хорошо. Кстати, скажи мне свой адрес. Я же не знаю куда тебя везти.***
Почти доехав до Шастуновского дома, Арсений вышел из машины в аптеку, включив радио в машине, попался тот канал, на котором рассказывали новости. Антону было жутко неинтересно, и именно в этот момент он решил найти в кармане свой телефон, который благополучно отключил выйдя из дома. Включив его, на Антона посыпались сообщения и звонки от Эда, Димы и Серёжи. Всем он ответил короткое: "Я живой, завтра всё расскажу". Парень понимал, что скорее всего Выграновский рассказал и Серёже, и Диме о том, что произошло. Но сейчас это интересовало его в последнюю очередь, ведь он увидел отца, который выходил из-за угла соседнего дома и закидывал свой чемодан в багажник неизвестной ему красной машины, из которой вышла стройная блондинка с ярко накрашенными в красный цвет губами. Антон понимал, что эта та самая женщина, с которой отец изменял его матери. Сжавшись в три погибели, Антон попытался стать незаметным, и у него это получилось. Андрей Шастун, поцеловав девушку, сел на пассажирское сидение её машины и уехал в неизвестном направлении. "Может оно и к лучшему?"- твердило сознание мальчишки. "Интересно, а он будет хотя бы иногда звонить или писать мне?" - спрашивало сердце. Из раздумий Антона вывел вернувшийся Арсений, который вручил парню огромный пакет с различными лекарствами, а так же маленькую шоколадку Ritter Sport с мятой, которую Антон очень сильно любил. "Как он догадался?" - подумал Антон, прежде чем сказать неловкое, но такое важное слово - "Спасибо". Учитель, довезя Антона прямо к подъезду, спросил, не нужна ли парню помощь, но услышав, что парень живёт на первом этаже, улыбнулся и, попрощавшись, уехал, оставив мальчишку с теплотой на сердце и любимой шоколадкой в руках.***
- ... И к одной из главных новостей на сегодняшний день. Как сообщают правоохранительные органы - Алексей Щербаков был переведён из Оренбургской области в Москву, чтобы вынести ему приговор по статье УК РФ 105. Ранее судимый по той же статье Алексей Сергеевич Щербаков был пойман при попытке побега из Оренбургской тюрьмы. За подсудимым ведётся круглосуточное наблюдение.