Наизнанку

      Северус догадывался, что Джеймс непременно решит выяснить подробности его биографии, но никогда не думал, что мальчишка прямо на следующий день явится к нему домой. О своём приходе он известил продолжительным, настойчивым звонком в дверь.       — Ты мог бы и предупредить, что придёшь! — проворчал Снейп, впуская своего отпрыска в дом. — Твоя мать точно разрешила прийти ко мне?       — Она не знает, — отмахнулся Джеймс. — Её с утра вызвали на происшествие.       — Откуда у тебя мой адрес?       Джеймс не ответил и без приглашения проскользнул в ближайшую комнатку, что служила Снейпу гостиной, и внимательно огляделся по сторонам. Его несколько разочарованный взгляд говорил о том, что подросток ожидал прямо с порога увидеть нечто волшебное или, по крайней мере, необычное.       — Значит, пока твоя мать ездит на работу, ты шляешься, где попало? — выпалил Снейп, наблюдая, как Джеймс исследует комнату.       — Почему сразу «шляюсь»? — обиделся тот. — Я же к тебе пришёл, ты же мне вроде не чужой, — Джеймс окинул Снейпа оценивающим взглядом. — И потом, она всё равно догадается, где я.       Тут он заметил прикрытый тряпкой пустой котёл на столе, и его глаза загорелись энтузиазмом.       — А это можно посмотреть?       Северусу стоило огромных усилий усмирить в себе оскорбленного собственника, на чью территорию вторглись с такой неслыханной наглостью, и позволить мальчишке взять котёл. Джеймс повертел котёл в руках, прикинул вес, постучал по донышку. Северус поймал себя на мысли, что если бы котёл оказался в руках пятилетнего ребёнка, тот тоже начал бы его крутить и стучать по донышку.       — И вот в этой штуке ты зелья варишь, да? — спросил Джеймс, проводя пальцем по клейму производителя на боку котла.       — Да, — сдержанно ответил Снейп.       — А в кастрюле его можно варить?       На мгновение вопрос показался волшебнику глупым. Как можно варить зелье в кастрюле! Но тут он задумался. Подобная мысль раньше не приходила ему в голову.       — Мы не используем кастрюли, — нашёлся Снейп, отбирая котёл и ставя его на место.       — Почему? — удивился Джеймс. — Есть принципиальная разница?       Северус мог бы объяснить, что для правильного приготовления зелья важна форма котла и сплав, из которого сделана ёмкость, но вовремя сообразил: мальчишка обязательно возразит, что кастрюлю тоже можно сделать из олова.       — Это такая традиция, — буркнул он, — зелья всегда варят в котлах. Ты же пьёшь чай из кружки, а не из бокала!       Упоминание о чае напомнило Снейпу о недоеденном завтраке, и он предложил сыну перекусить. Так как угощать было особо нечем, а Джеймс всем своим видом так и ждал какого-нибудь чуда, Северус на скорую руку приготовил бутерброды, нарезав хлеб и колбасу при помощи волшебной палочки и уложив их на тарелку, которую наколдовал тут же из воздуха. Джеймс с опаской взял первый бутерброд с колбасой и скептически осмотрел его на предмет съедобности, но его сомнения развеялись, когда Снейп сам откусил кусок.       — Хорошо ты живёшь, — заметил Джеймс после того, как проглотил три бутерброда, — что не хочешь, всё можешь сделать магией. Тебе ведь можно и не работать, да?       — Не всё так просто, — возразил Северус, доедая свой бутерброд с сыром. — Сама по себе магия недолговечна, её нужно постоянно поддерживать. Можно создавать небольшие предметы вроде тарелки. Она вполне может просуществовать несколько дней, но потом всё равно исчезнет или примет изначальное состояние. А если ты решишь наколдовать дом, то вряд ли сможешь прожить в нем больше недели.       Северус с неприязнью окинул взглядом тесную кухню, в которой они сидели. Джеймс задумчиво покрутил в руках бутерброд.       — Но ведь ты можешь постоянно создавать такие тарелки и продавать их! Например, как одноразовую посуду.       Джеймс взял тарелку в руки и изучил её.       — А откуда она появилась?       — Из воздуха.       Джеймс по-детски постучал по тарелке пальцами, словно проверяя, не растворится ли она сейчас от удара.       — Нельзя просто так сделать что-то из воздуха, — задумчиво протянул он. — Должна быть какая-то реакция.       — Какая реакция? — не понял Северус.       — Ну, химическая или физическая. Это ты должен знать! — Джеймс поднял на него свои сверлящие глаза. — Что такое магия как явление? Как она работает?       Снейп поймал себя на мысли, что за шестнадцать лет преподавательской практики ни один ученик не задавал ему подобного вопроса. Более того, он сомневался, сталкивались ли с такими вопросами другие профессора.       Северус стал вспоминать, как же ему объясняли магические процессы, когда он сам учился в школе. Об этом наверняка говорили, на трансфигурации-то точно, но вот как именно это объяснялось, мужчина напрочь забыл.       — Магия бывает разная, она по-разному устроена, — начал Снейп в надежде, что Джеймс задаст уточняющий вопрос и тем самым наведёт его на правильный ответ. — Зельеделие — тоже магия, но, к сожалению, даже некоторые волшебники не всегда это понимают, — он презрительно скривил губу.       — Нет, ну с зельями как раз всё более или менее понятно, — деловито заявил Джеймс. — По крайней мере, тут можно проследить реакцию. Это же как бы химия, да?       Северус почувствовал себя оскорблённым. Как можно сравнивать такую сложную и важную часть магии как зельеделие с какой-то ничтожной маггловской химией?       — С химией всё ясно, — продолжал Джеймс. — Ты бросаешь в котёл разные ингредиенты, они вступают в реакцию, и получается зелье. Но вот вчера у нас дома ты сделал из журнала бутылку. Как ты это сделал?       Снейп потянулся за палочкой, желая продемонстрировать вчерашний трюк, но Джеймс жестом остановил его и добавил:       — Я имею в виду, что такое произошло с журналом, чтобы он стал бутылкой? На молекулярном уровне?       Слава Мерлину, это существо не попало в Хогвартс! Он бы всем вынес там мозги своими расспросами! Но ведь, действительно, что происходит с вещами на молекулярном уровне, когда волшебник меняет их облик?       Джеймс вопрошающе взирал на Северуса в ожидании ответа. Северус достал палочку и взял ложку.       — На молекулярном уровне, говоришь? — он повертел ложку между пальцев. — Ну, давай посмотрим, что происходит.       Он положил ложку перед собой и удобно расположил палочку в руке. Джеймс вытянул шею и, как коршун, навис над подопытным предметом, тараща глаза и стараясь ничего не пропустить. Северус коснулся ложки концом палочки, пробормотал заклинание, и ложка превратилась в карандаш.       Несколько секунд Джеймс, не мигая, пялился на возникший вместо ложки карандаш. На его лице застыло выражение, с каким обычно скептик смотрит на иллюзиониста, ловко провернувшего фокус перед самым носом зрителя.       — Сделай опять ложку, — попросил он.       Снейп выполнил просьбу: превратил карандаш обратно в ложку, а потом снова сделал из неё карандаш. На лице Джеймса выразилось ещё большее замешательство.       — Как? Вот как ты это делаешь?!       Волшебник пожал плечами.       — Это магия. Трансфигурация, если быть точнее.       Джеймс в полном недоумении вытаращил глаза.       — Чёрт возьми, я уже понял, что это «магия»! Но как она работает? Что происходит с материей?       Северус резко рассмеялся. С одной стороны, его забавляло бесконечное удивление мальчишки, а с другой, ему неожиданно стало смешно от того, что он и сам толком не знал, как объяснить магию с точки зрения маггловской науки.       Джеймс с выражением эксперта поднял карандаш и взял со стола другую ложку.       — Вот смотри, — он показал Снейпу два предмета, — карандаш — это дерево, так?       — Так, — согласился Снейп.       — А ложка — это металл, так?       — Так.       — Как дерево получается из металла?       Северус глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Столь настойчивое желание подростка объяснить магию маггловской наукой начинало выводить его из себя. Он сходил в комнату, принёс старую пустую тетрадь и огрызок карандаша и, сев за стол, принялся рисовать.       — Из чего сделано дерево? — спросил он Джеймса.       Подросток замялся.       — Э-э… ну… Из целлюлозы.       — А целлюлоза?       — Из углерода. Вроде бы.       Северус начинал смутно припоминать запутанные схемы, коими тогдашний профессор трансфигурации исписывал школьную доску, объясняя будущему королю подземелий и его однокурсникам принципы превращения стеклянного бокала в живую птицу. Перед глазами всплыл образ школьной доски, исчерченной схемами, изображающими строение вещества.       Хотя волшебники не уделяли строению материй столь пристальное внимание, как магглы, они тоже знали, что все предметы состоят из молекул, а молекулы — из атомов. И если магглы додумались до планетарной модели атома лишь в 1911 году благодаря экспериментам Эрнеста Резерфорда, то в мире волшебников данное открытие принадлежало не менее великому учёному Галилею Игнатусу, который, между прочим, опередил своего немагического коллегу аж на целый век. Как и Резерфорд, Игнатус также предположил, что у атома есть ядро, вокруг которого вращаются частицы. Их он назвал «лунами». Позднее, путём многочисленных магических экспериментов, Галилей Игнатус установил, что «луны» имеют разный заряд — положительный и отрицательный — и назвал эти частицы соответственно «полными лунами» и «новыми лунами». Сто лет спустя Эрнест Резерфорд тоже откроет «луны» и назовёт их протонами и электронами.       Идея о планетарной модели атома понравилась магоучёным. С её помощью удалось объяснить многие магические процессы, которые до этого воспринимались как данность. Однако для большинства простых волшебников знание об атомах не несло большого практического смысла. Магия на то и магия, что не требует глубоких объяснений. Поэтому, хотя учение о строении вещества и было включено в школьную программу для общего развития, но изучалось вскользь на втором или третьем курсе, а потому быстро забывалось.       Северус нарисовал на листке бумаги атом, такой, каким видел его в маггловском учебнике по химии: с жирной точкой в центре — ядром, и множеством овалов вокруг, на которых помещались точки поменьше — электроны.       — Смотри сюда. Вот атом углерода, из которого состоит карандаш, — Северус нарисовал второй атом, но на этот раз изобразил больше точек. — А вот атом металла. У него больше электронов, поэтому и получается другое вещество. Когда ты превращаешь дерево в металл, под воздействием магии недостающие электроны перепрыгивают на соседние атомы. Их становится больше, соответственно, атомы углерода становятся атомами металла. Так из карандаша и получается ложка.       Джеймс посмотрел на Снейпа, как на идиота.       — А что происходит с теми атомами, которым не хватило электронов? Их же нужно больше!       Снейп задумался.       — Воздух, — медленно проговорил он. — Недостающие электроны приходят из воздуха. Я же сказал, что магия недолговечна, её необходимо поддерживать. Поэтому через некоторое время все электроны возвращаются на свои места, и ложка опять становится карандашом.       Джеймс по-прежнему глядел со скептицизмом. Северус сдался.       — Давай оставим этот вопрос на потом? У меня где-то был очень хороший справочник по трансфигурации, там точно должно быть написано, как именно происходит превращение. Я найду его, и ты сам всё сможешь прочитать.       Джеймс плотно сжал губы и одобрительно кивнул, однако лицо его выражало разочарование. Снейп слегка усмехнулся. Ему было непривычно рассуждать о столь высоких материях с подростком, да ещё и с магглом. Но именно в этот момент он вдруг осознал, что в этом и состояла разница между ролью учителя и ролью отца.       Джеймс поёрзал на стуле, словно желая что-то сделать, но забыв, что именно. Потом порылся в карманах джинсов и извлёк фотографию с висящей над лесом меткой.       — Мама немного рассказала о тебе, когда ты ушёл. Что ты бывший препод и всё такое, — он покрутил фотографию. — Ещё она сказала, что у вас была какая-то война, и ты в ней участвовал сначала на одной стороне, потом на другой.       Снейп напрягся.       — Вот эта хрень — её ваша мафия сделала? — Джеймс ткнул пальцем в зелёную черепушку.       — Да, — нехотя отозвался Снейп.       — А исчезновения? Тоже они?       — Да.       — И что это за мафия? Зачем они это делали?       — Не думаю, что тебе стоит знать.       Глаза Джеймса вспыхнули.       — Ты мой отец! Я обязан знать.       Снейпу было трудно говорить. Он задумчиво побарабанил пальцами по столу, решая, с чего начать. Потом встал и отошёл к окну. Ему становилось спокойнее, когда между ним и мальчиком возникала физическая дистанция.       — В нашем сообществе уже долгое время существует социальная дискриминация, — тяжело начал Северус, глядя в серое небо. — Дело в том, что волшебники не всегда рождаются от других волшебников. Иногда они появляются в обычных, немагических семьях. Их называют магглорождёнными. Такие волшебники ничем не отличаются от так называемых «чистокровных» магов. Среди них много достойных, умных людей. Но так получилось, что испокон веков чистокровные маги презирали магглорождённых. Они считали, что только тот волшебник, который родился в полностью магической семье, достоин жить и пользоваться благами нашего общества. И вот однажды появился человек, который решил избавить общество от магглорождённых, — грязнокровок, как их презрительно называли, — а заодно и от магглов — не-волшебников. Его идеи пользовались огромной популярностью среди тогдашней аристократии, поэтому он быстро набрал единомышленников и начал войну.       Джеймс слушал Снейпа очень внимательно, напряжённо вслушиваясь в каждое слово. Северус в общих чертах рассказал о первой магической войне, о пророчестве и о том, как стал действовать под эгидой Директора. Когда он умолк, то долго не решался обернуться и взглянуть сыну в глаза.       — Ты тоже считаешь, что мы хуже таких, как ты? — в голосе Джеймса прозвучало осуждение.       — Нет.       — Тогда зачем ты вступил в эту организацию?       Как же тяжело было ему отвечать. Никогда ещё Северус так остро не осознавал всю вопиющую глупость поступков своей бездарной молодости. Как слеп может быть человек, лишенный разумных наставников.       Северус снова ощутил на себе бурящий взгляд своего отпрыска. Надо, надо поговорить с ним честно. Этот мальчик — последнее, что могло придать смысла его зашедшей в тупик жизни.       — Зачем ты красишь волосы в синий?       Мальчишка оторопел. Снейп ожидал подобную реакцию. Сравнение было ужасно глупым, но так было проще объяснить.       — Просто ответь, зачем. Ты же не просто так это делаешь.       Джеймс повёл плечами.       — Не знаю. Мне просто нравится. Это круто.       — Ты считаешь, это хороший способ показать это?       Джеймс пожал плечами и с непониманием уставился на отца.       — Когда мне было столько же, сколько тебе, мнение о том, что только чистокровные волшебники достойны править миром, было очень популярно среди молодежи. Когда Тёмный Лорд начал собирать сторонников, те, кто поддерживал его идеи, добивались больших успехов в обществе. Они были правящей элитой. Быть одним из них было… круто, — последний раз столько же отвращения Снейп вкладывал разве что в слово «грязнокровка». А может, ещё в фамилию «Поттер».       Джеймс молчал. По его лицу было сложно понять, что он чувствует. Северусу начинало казаться, что при всей внешней подростковости поведения, мальчишка прекрасно владел своими эмоциями и умел притворяться не хуже двойного агента.       — Ты хотел признания?       А нет, владение эмоциями ещё плохо ему давалось. В голосе предательски зазвенела наивная надежда. Лили тоже до последнего искала в людях только хорошее.       — Я не знаю, чего именно я хотел. — Подкативший к горлу ком не давал свободно говорить. — Как видишь, я был не очень умным, — Снейп мрачно усмехнулся. Надо же, а раньше он никогда не позволял себе самоиронии!       Уголки губ Джеймса чуть дёрнулись в невесёлой ухмылке. Его взгляд стал задумчиво-рассеянным, совсем как у матери. Проклятая генетика. Какие ещё шутки она готова сыграть?       — Те, кто были на стороне этого Лорда — они убивали людей?       — Было и такое.       — А ты? Что ты делал?       Прямой взгляд Джеймса был поразительно похож на сухой пристальный взгляд Скарлетт, каким она смотрела на допрашиваемого свидетеля. Ни намека на ненависть или презрение, страх или гнев. Неподвижный оценивающий взгляд, пронзающий насквозь, как рентгеновский луч.       «Что ты хочешь от меня услышать? Да, я не убийца, но ты этого пока не знаешь. И у тебя хватило смелости явиться сюда и задавать мне вопросы. Твой отец может оказаться каким угодно подонком, но ты совсем не боишься. Бесстрашный безумец. Тебе нужно научиться разбираться в людях, иначе угодишь в такое же дерьмо».       — Что ты хочешь от меня услышать? — тяжело спросил Северус.       Джеймс плотно сжал губы. Было заметно, как он напрягся: подобно матери, выпрямил плечи, словно готовясь к неожиданному нападению. Тонкие пальцы согнулись в костяшках, руки стали жёсткими.       — Я выведывал секретную информацию. Обеспечивал пожирателей смерти зельями. Иногда устраивал погромы. Но я никогда никого не насиловал и не убивал.       Повисло напряжённое молчание. Снейп видел, как Джеймс что-то усиленно обдумывает, а сам размышлял о том, как поступить дальше. За свою недолгую и несчастливую жизнь он привык к болезненным утратам, но так легко и быстро потерять вот-вот обретённую семью казалось просто невыносимым.       В грязное окно забарабанили крупные капли дождя. Через узкую щель между створками на пол сразу же потекли струи воды. Снейп подорвался со стула и, в два шага достигнув окна, с силой захлопнул его.       — Кажется, сегодня дождь не обещали, — пробормотал он первое, что пришло в голову, чтобы разрядить обстановку. — Ещё чай хочешь?       Не дождавшись ответа, он схватил чайник и плеснул Джеймсу в кружку уже остывшую воду. Джеймс рассеянно отхлебнул.       — Мама очень расстроилась, — протянул он уныло. — Когда ты вчера ушёл, она весь вечер ревела. Она никак не может смириться с тем, кем ты оказался.       «Не сомневаюсь».       — Ты ей так нравился.       «Какая дурость. Что она во мне нашла?»       — Вам надо помириться! Мы так долго тебя искали. У вас же всё было нормально!       — Зачем я вам нужен?       Джеймс рассеянно повёл плечами.       — Ты мой отец.       — Отец — тот, кто воспитал, а не зачал. Я не тот человек, который нужен тебе и твоей матери.       — Почему ты так считаешь? — Джеймс сверлил его похолодевшим немигающим взглядом.       — Хотя бы потому, что твоя мать живёт в мире нормальных людей. Ей нужен нормальный мужчина с хорошей репутацией, а не… сам понимаешь, — Снейп тяжело вздохнул.       — Не понимаю.       Северус перевел дух. Необходимо было успокоиться, иначе он мог наговорить лишнего. Мальчишка с вызывающим видом ждал ответа.       — Послушай, — медленно произнес Северус, тщательно подбирая правильные слова, — мне было приятно познакомиться с твоей матерью, она прекрасная женщина, но, — он сделал акцент на последнем слове, — в своё время она имела несчастье познакомиться со мной. Я ни в коем случае не осуждаю твоего появления. Наоборот, я очень рад, что у меня родился такой сын, как ты. Но ты даже не представляешь, как тебе повезло вырасти без моего участия. Моя жизнь связана с чудовищными людьми и кошмарными событиями. Даже сейчас, когда наша война закончилась, я до сих пор боюсь, что со мной может произойти что-нибудь ещё. Я категорически не хочу ввязывать вас в свои проблемы, не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня. Не подумай, что я не собираюсь вас бросать. Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Но я действительно плохой человек. Мы не сможем стать нормальной семьей.       Северус не был уверен, получилось ли у него донести свою мысль до сына. Джеймс сверлил его немигающим взглядом. Снейп поймал себя на мысли, что не может расшифровать его чувства.       — То есть, пока я не уехал на концерт, тебя это не смущало? — отчитывающим тоном процедил Джеймс. — Что ты не хочешь нас ввязывать с свои проблемы, что мы можем пострадать. А сейчас ты ни с того ни с сего решил нас от себя спасать!       Северус растёр рукой глаза, собираясь с мыслями. От этой сложной беседы у него сдавило виски. Пульсирующая боль не давала сосредоточиться. Снейпа злило и мучило, что после клинической смерти он разучился играть в эти логические шахматы — игру, из которой он всегда выходил победителем.       — Я запутался, — неожиданно для себя честно признался Снейп.       Раньше он никогда не позволял себе такой откровенности. В его жизни было всего два человека, с которыми он скупо делился своими чувствами: Лили Эванс и Альбус Дамблдор. Оба этих человека теперь лежали в могиле. Северус посмотрел на сына сквозь пальцы. Джеймс в задумчивости методично хлопал себя по некогда сломанному колену. Наконец, он решительно встал и огляделся в поисках рюкзака, с которым пришёл.       — Ладно. Не буду тебя больше беспокоить. — По его интонации было слышно, что Джеймс сердился.       — Ты обиделся?       — Нет. Нет. Я всё понимаю. Наверное, — Джеймс несколько раз утвердительно потряс головой, как бы подтверждая сказанное. — Как разберёшься со своими чувствами, дай знать.       Джеймс закинул рюкзак на плечо. Северус опёрся на стол и тяжело поднялся. Они вместе подошли к входной двери.       — Я всё равно рад, что мы познакомились, — сказал Джеймс в дверях.       Снейп попытался улыбнуться.       — Спасибо за колено.       — Осторожнее на дороге.       Джеймс пожал ему руку.       — Ладно. Я пойду. Увидимся. Надеюсь.