Наизнанку

      — Ну, чё у тебя с мамой?       Джеймс Сайрус умел задавать неудобные вопросы. Совсем как отец. Только в отличие от Снейпа, Джеймс совсем не хотел никого задеть, а интересовался вполне искренне.       — Нормально всё с мамой, — с раздражением буркнул Северус.       Это был уже третий раз за неделю, когда Джеймс напрашивался в гости к нелюдимому зельедельцу. Прежде, чем разрешить ему прийти, Северус, не привыкший к присутствию в своей жизни посторонних, каждый раз метался между желанием сблизиться с сыном и порывом послать мальчишку, который так настойчиво врывался в его личное пространство, ко всем чертям.       Джеймс проскользнул в кабинет, где Снейп обычно готовил зелья.       — Ты бы её пригласил куда-нибудь, — небрежно бросил подросток, оглядывая кабинет в поисках чего-нибудь интересного.       — Давай я как-нибудь сам разберусь, — процедил Снейп, изо всех сил сдерживая раздражение.       Джеймс скорчил гримасу, дескать, «ну да, разберёшься, как же», и вынул из кармана скомканный лист бумаги в клеточку.       — Я тут записал несколько вопросов про магию, — он разгладил листок.       — Какая предусмотрительность.       Джеймс проигнорировал желчь и пробежался глазами по листку, выбирая, с чего бы начать.       — Почему оборотни превращаются в волков только в полнолуние? У луны что — тоже магические свойства?       — Разумеется.       — Окей. Но почему именно в полнолуние? Это же просто кусок камня в космосе, который солнце освещает!       Снейп объяснил, что магия пронизывает не только Землю, но и некоторое пространство вокруг неё. Силой притяжения Луна способна воздействовать на некоторые магические процессы, но именно интенсивный лунный свет оказывает наибольшее влияние.       — Магия — это такая же часть мироздания, как электричество или химические связи в веществе. Мы пока не можем объяснить, как именно она возникла и почему одни живые существа обладают магическими способностями, а другие — нет. Считай, что на данный момент это неразрешённая загадка человечества. Насколько мне известно, магглы тоже пока не могут объяснить, почему некоторые вещества обладают магнетизмом или силой притяжения. Вы воспринимаете эти явления как данность. С магией то же самое.       С тех пор, как Северус познакомился с Джеймсом, то значительно углубил свои знания о неволшебной части окружающего мира и научился проводить аналогии с немагическими явлениями. Джеймс вообще очень живо интересовался миром магии: расспрашивал, как устроен быт волшебников, чем они занимаются, как колдуют. Слишком навязчивое стремление мальчишки объяснить всё через маггловские науки раздражало. Однако в глубине души Северусу нравилось, что его сын задаёт грамотные вопросы и пытается докопаться до сути, поэтому охотно показывал ему разные виды магии и те магические артефакты, которые имелись у него дома. Много рассказывал о Хогвартсе и обо всём том, что умел и знал.       — Что ты постоянно готовишь? — поинтересовался Джеймс, когда заметил пыхтящий над самовоспламеняющейся горелкой котёл. — Как ни приду, у тебя вечно что-то варится.       — Это лекарства. Они требуют длительного приготовления.       Джеймс с опаской навис над неприглядного вида бурым варевом.       — Выглядит так себе.       Снейп схватил мальчишку за плечо и рывком отдёрнул его.       — Не склоняйся над котлом! В лицо выстрелит — родная мать не узнает!       Джеймс потёр плечо.       — Ладно, понял. А чего ты готовые лекарства не купишь?       — От моей болезни нет лекарства. Я как раз пытаюсь его изобрести.       Про себя-то Северус понимал, в больнице святого Мунго ему скорее всего давно бы помогли справиться с проклятыми последствиями от укуса. Он был не первым, кому удалось выжить после встречи с Нагайной. Ещё одним таким счастливцем был Артур Уизли — на него шестой крестраж Тёмного лорда напал, когда мистер Уизли охранял пророчество в Отделе тайн. Волшебника спасли, изучили яд, даже сумели заштопать ему раны. Правда, не без помощи Избранного, мистера Уизли вовремя нашли, иначе он непременно погиб бы если не от яда, так от потери крови… Но ведь этот случай один в один повторял случай Снейпа, разве что у мистера Уизли под раздачу попала нога.       Северус до сих пор сомневался, насколько безопасно будет обратиться в больницу, ведь тогда ему придётся раскрыть послевоенному обществу своё спасение. С одной стороны, его фантастическое воскрешение, наверняка, заинтересовало бы лучших целителей, которые быстро привели бы двойного агента в былую форму. Но с другой стороны, «Большое интервью Гарри Поттера», кричащие, какой он герой, не внушало доверия. Страх вляпаться в ещё большие неприятности пока перевешивал, поэтому Снейп предпочитал бороться с болезнью и другими неприятностями в гордом одиночестве.       Джеймс некоторое время, как заворожённый, разглядывал булькающее в котле противоядие. Внезапно его лицо загорелось энтузиазмом.       — Вот ты говоришь, что люди не могут колдовать, потому что у них нет волшебных способностей. А варить зелья простому человеку можно научиться?       — Нет, — отрезал Снейп.       — Почему? — Джеймс удивился. — Это же почти как суп!       Северус с усилием подавил порыв рявкнуть, чтобы мальчишка не смел сравнивать зельеделие с готовкой супа. Хогвартский ученик уже давно лишился бы десятка очков за подобное высказывание.       — Во-первых, больше никогда не называй зелье супом! — яростно выпалил мужчина. — А во-вторых, в приготовлении зелья тоже используется магия. Если ты начнёшь просто кидать в котёл ингредиенты, они не станут взаимодействовать, и вместо зелья получится невесть что.       С этими словами он взял палочку и поводил ей над котлом. Зелье закружилось, словно в него погрузилась невидимая ложка. Джеймс опасливо подступил к котлу с другой стороны стола и вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть содержимое.       — И что, прямо для каждого зелья нужна магия? А если я накидаю туда магических ингредиентов?       Снейп чувствовал, как от подобной маггловской чуши у него закипают мозги. Он с трудом сдержался, чтобы не выругаться и объявить собственного отпрыска кретином.       — Зельеделие — это магическая дисциплина, — с расстановкой проговорил Северус. — Ни одна магическая дисциплина не подвластна магглам. Это аксиома. Ясно?       Джеймс повёл плечами. На его лице отчётливо просматривался скептицизм, но мальчишка чувствовал, что Снейп на взводе, а потому мудро не стал продолжать спор.       Лишённая снобизма часть зельедельца понимала, почему Джеймс так отчаянно пытается приблизить магию к миру магглов. Хотя мальчишка и не подавал виду, ему страстно хотелось сотворить что-нибудь волшебное. Если бы он только знал, как сильно желал того же его отец. Тот факт, что у него родилось такое неколдующее недоразумение было просто несправедливо.       Северус сменил гнев на милость и решил попробовать научить сына готовить какое-нибудь простенькое зелье. В конце концов, Джеймс ведь владел легилименцией, а значит не мог быть так уж безнадёжен. В душе волшебника затлела слабая надежда, что подросток осилит хотя бы самые базовые зелья.       — Я, конечно, могу попытаться научить тебя чему-то, — сухо бросил Снейп, шагнув к книжному шкафу.       Глаза мальчишки загорелись.       — Но сразу предупреждаю, у тебя скорее всего не получится.       Снейп достал из закромов потрёпанную копию учебника по зельеделию за первый курс. Раскрыв учебник на первой странице, он ткнул его Джеймсу в руки.       — «Эликсир против фурункулов», — прочитал Джеймс вслух. — А зафига он нам?       «Потому что с ним должен справиться даже последний кретин!»       — Потому что это самое простое, что я могу тебе предложить. Здесь практически не используется палочковая магия.       Северус разложил на столе необходимые ингредиенты. Конечно, тратить семена кусачей живучки на ненужный эликсир не очень хотелось, но в мужчине уже взыграло любопытство, на что способен его сын и способен ли вообще.       Джеймс неплохо справился с немагической частью рецепта, где нужно было почистить, нарезать или растолочь ингредиенты. На уроках зельеделия на приготовление зелья ученикам отводилось сорок минут. Подросток справился с задачей всего за двадцать. Снейп не стал напоминать себе, что первокурсникам всего по одиннадцать лет и у многих, выросших под родительским крылом, ещё не отточен навык владения кухонным ножом. Суровый профессор не без гордости отметил для себя, что Джеймс уточнил, как правильно резать листья медуницы, вдоль или поперёк, и надо ли удалять глазки у клубня пылающей анредеры. Мальчишка определённо обладал внимательностью к мелочам и, сложись обстоятельства иначе, вполне мог бы добиться неплохих успехов в зельеделии, где как раз важны точность и щепетильность.       Однако стоило Джеймсу дойти до применения магии — размешать зелье волшебной палочкой, произнося заклинание — как он потерпел фиаско. Вернее, мальчишка этого даже не осознал, но Снейп сразу увидел, что волшебная палочка в его руках не проявляла никаких действий. Подросток водил палочкой над котлом, но зелье напрочь отказывалось перемешиваться. Северус отчаянно желал бы объяснить неудачу тем, что палочка просто не хочет слушаться чужого, но при этом яснее ясного осознавал, что причина крылась в самом мальчишке.       Мужчине пришлось взять инициативу в свои руки и доготовить зелье самому.       — Вот, смотри, — мягко сказал Северус, умело скрывая горечь. — Делай вот так, — кончик палочки завис над зельем. Оно булькнуло и начало перемешиваться.       — Я так и делаю.       — Ты не чувствуешь вибрацию? Палочка должна слегка завибрировать. Значит, произошёл контакт с зельем, и его можно перемешать.       Снейп отдал палочку Джеймсу. Подросток поводил ей над котлом ещё раз.       — Ничего не вибрирует.       С тяжёлым чувством Снейп понаблюдал, как подросток старательно пытается заставить зелье подчиниться. Наконец, забрал инструмент и обречённо махнул рукой.       — Я же говорил, у тебя не получится.       Он взял ковш, зачерпнул получившееся месиво и наполнил им пробирку. Подросток с интересом осмотрел получившееся творение.       — Фигня, да?       Северус скривил губы. Будь на месте Джеймса первокурсник, он раскритиковал бы эликсир в пух и прах. Что и консистенция не та, и цвет должен получиться насыщеннее. Но критиковать родного сына, тем более магического инвалида…       — Для первого раза сойдёт, — выдавил Северус. — Если учесть, что основную работу проделал ты…       Изнутри его раздирала буря эмоций. Снейп безумно желал, чтобы его сын проявил хоть какую-нибудь магию, и злился, что не узнал о его травме раньше. Если бы только у него была возможность встретить Джеймса тогда и отвести его в лечебницу. Его бы обязательно вылечили, и он стал бы полноценным волшебником. Увы, магические способности у Джеймса напрочь отсутствовали. Точнее, они имелись, но засели настолько глубоко, что ни в какую не желали проявляться.       — Что ты сделаешь с этим зельем? — спросил Джеймс, глядя, как Снейп укладывает в коробку оставшиеся ингредиенты.       — Вылью.       — Его нельзя использовать?       — Нет. — Снейп с раздражением запихнул в коробку последнюю баночку с остатками корня анредеры. — Слава Мерлину, я не страдаю фурункулами. А если они у меня когда-нибудь появятся, то приготовлю новое.       Он сунул коробку на полку, вернулся к котлу с несостоявшимся эликсиром и взмахнул палочкой:       — Эванеско.       Варево мгновенно исчезло. Джеймс завис над опустевшим котлом, рассеянно хлопая глазами.       — Оно на атомы разлетелось, да? — он осторожно потыкал указательным пальцем внутреннюю стенку котла.       Снейп молча кивнул. Мальчишка был близок к правде: заклинание «Эванеско» не уничтожало предметы в никуда, а преобразовывало их в воздух. В школе действие этого заклинания объяснялось очень поверхностно, но дети волшебников и не вдавались в такие подробности. Северус уже не раз задавался вопросом, все ли магглы отличаются «научным скептицизмом» или таким дотошным придурком был только его сын.       Было уже два часа дня, когда Снейп услышал, как у Джеймса заурчало в желудке. Выпроваживать голодного сына домой было бы полнейшим свинством, и Снейп поволок мальчишку на кухню в поисках съестного. Несмотря на то, что мужчина всю жизнь занимался зельями, готовить еду он не любил и, по правде говоря, не очень-то умел: то, что у него получалось, не вызывало у окружающих большого аппетита. Пришлось вновь обратиться к полуфабрикатам, которые он продолжал покупать несмотря на намерение минимизировать их присутствие в своём рационе.       Пока Джеймс лопал готовую лазанью и параллельно изучал новый выпуск «Еженедельного пророка» (он читал его при каждой возможности), Северус стоял у раковины и отмывал чайник от старой заварки. В какой-то момент что-то слегка сдавило ему виски. Снейп по привычке решил, что это просто очередной приступ «змеиной болезни», однако в следующее мгновение будто бы невидимая рука проникла в его сознание и выцепила недавние воспоминания: он стоит на кассе и ругается с продавщицей из-за неправильно пробитого товара; берёт телефонную трубку, набирает номер Скарлетт и тут же сбрасывает; планирует новую вылазку на Косую аллею за ингредиентами для лекарств… Воспоминания быстро сменяли друг друга, словно чья-то рука монотонно перелистывала страницы скучной книги.       Столь внезапное вторжение в святая святых так ошарашило Снейпа, что он выронил чайник и замер в ступоре. Через секунду опомнился и выхватил палочку. Виски тут же отпустило. Снейп круто развернулся. Джеймс сидел на стуле с отрешённым выражением лица и монотонно крутил перед собой большим и указательным пальцами левой руки.       — Ты что творишь? — зашипел Снейп, инстинктивно выставляя палочку перед собой.       Джеймс дёрнулся и поморгал.       — Ой, прости. Меня повело, — он энергично почесал висок, словно его что-то укусило, и протёр глаза.       — Ты только что влез в моё сознание!       Джеймс равнодушно повёл плечами.       — Ну да. Я же предупреждал, что у меня такое бывает.       И он, как ни в чём не бывало, взял газету.       Тот факт, что какой-то недоделанный малец с такой лёгкостью проник в его разум и увидел его! мысли, так поразил Снейпа, что ему стало дурно. Северус подскочил к сыну и яростно тряхнул его за плечо.       — Как ты это сделал?!       Джеймс испуганно вздёрнулся.       — Не знаю. Оно само.       — Так не бывает! Как ты это сделал?!       Снейп уставился Джеймсу прямо в глаза. Подросток бесстрашно выдержал его взгляд.       — Никак. У меня в голове просто возникла картинка. Сама по себе, — он невинно развёл руками, — я специально ничего не делаю.       — Да, но ты крутишь пальцами вот так! — вскрикнул Снейп и изобразил пальцами его движение.       Джеймс поморгал, соображая, что к чему.       — Ну… да. Я так делаю, чтобы вернуться в реальность.       Северус свирепо уставился на мальчишку. Джеймс зачем-то поглядел на свою руку, перевёл взгляд на отца и произнёс успокаивающим тоном:       — Когда я вижу чужие мысли, то боюсь, что не смогу вернуться в реальность. Поэтому я вот так вращаю, — он повторил жест, — представляю, что пролистываю чужую мысль, и она исчезает.       Снейп подозрительно прищурился.       — Ты сам до этого додумался?       — Конечно! — воскликнул Джеймс. — Кто бы мне подсказал? Я как-то сделал так однажды, и меня отпустило.       В сознании Снейпа стремительно закрутился ворох всех фактов, которые он знал о врождённых легилиментах. Ему ни разу не доводилось слышать, чтобы они пользовались руками или волшебной палочкой, чтобы применить свой дар. Всё происходило ментально.       Джеймс попытался вернуться к газете, делая вид, что ничего не произошло, затем отбросил её и с удивлением выпалил:       — А разве ты чувствуешь, что я читаю твои мысли?       — Да, — холодно отозвался Снейп.       — Как именно?       Снейп на мгновение задумался, соображая, как лучше сформулировать.       — Я чувствую вторжение, как будто в голову влезает чья-то рука. И мысль становится ярче.       — Странно, — Джеймс побарабанил пальцами по столу. — Мама мне никогда ни о чём таком не говорила.       — Твоя мать — маггл. Магглы вообще мало что чувствуют.       Джеймс, уставившись в пустоту, с растерянным видом потеребил волосы на виске.       Северус вспомнил, что собирался заварить чай, вернулся к раковине и вытащил из неё недомытый чайник. Вторжение в собственное сознание так взволновало его, что все действия вдруг стали даваться с трудом. Волшебник пребывал в сильном напряжении, ожидая нового покушения на свои мысли в любую минуту.       Они молча выпили чай, больше не поднимая эту тему. Потом Джеймс, чувствуя напряжение отца, сразу засуетился и довольно быстро ушёл домой, сославшись на то, что ему надо доделать домашнее задание. После его ухода Северус не находил себе места. До поздней ночи он усиленно приводил своё сознание в порядок и заново тренировался блокировать разум. Переживания и тренировки так измотали его, что в третьем часу мастер окклюменции упал без сил, а на утро его сразил такой сильный приступ слабости, что мужчина полдня провалялся в кровати, не в силах даже поднять руку с палочкой, чтобы притянуть из кухни еду.       Как искалеченный подросток, на которого даже волшебная палочка не реагирует, сумел влезть в голову одному из самых продвинутых окклюментов магической Британии? Северус постоянно напоминал себе, что в отличие от большинства волшебников, владеющих техникой считывания мыслей, Джеймс уже родился с такими способностями, а врождённые легилименты отличаются куда бóльшей силой, нежели обученные. И тем не менее это не оправдывало того, с какой лёгкостью мальчишка проделал акт легилименции. В какой-то степени Снейп и сам не слишком сопротивлялся. В нынешних обстоятельствах ему больше не нужно было защищать свои мысли от посторонних, и в присутствие Джеймса он даже не думал устанавливать блок. Однако случившееся так обеспокоило его, что последующие несколько дней Снейп боялся встречаться с сыном.

***

      Со дня воскрешения это была его четвёртая вылазка в Косую аллею. В последний раз волшебник приходил сюда за майскими выпусками «Ежедневного пророка» и с тех пор следил за новостями магического мира исключительно через газеты, благо в издательстве не следили за тем, кто проживает по указанному адресу. За пять месяцев Косая аллея полностью оправилась после войны, и о трагических событиях теперь ничто не напоминало. Однако, когда Северус опасливо двигался в сторону Лютного переулка, чтобы вновь порадовать мистера Блэкхола большим заказом, то заметил, что перед банком Гринготтс появился мраморный постамент, на котором явно планировалось разместить какой-то монумент. Снейп предположил, что здесь установят памятник, посвящённый героям или жертвам Второй магической войны.       На этот раз на Косой аллее царили тишина и спокойствие. Главные покупатели — дети — до осенних каникул были заперты в Хогвартсе, а взрослые — в стенах рабочих кабинетов. Шагая по пустынной улице в облике библиотекаря Боба Брауна, Снейп чувствовал себя почти в безопасности. Его путь лежал к книжному магазину «Флориш и Блоттс». Последний раз Северус заходил сюда лет пять назад, когда искал обновлённую версию справочника «Ядовитые и лекарственные растения Южной Америки». Сами растения он периодически заказывал в аптеке Малпеппера, когда экспериментировал с новыми ингредиентами. Но сегодня его целью была совсем другая литература.       Как ни парадоксально, величайший окклюмент современности слабо представлял, как устроен мозг тех, кто с рождения умеет проникать в чужой разум. Дома у Северуса хранилось внушительное количество пособий и учебников, обучающих обеим ментальным техникам: и легилименции — технике считывания мыслей, и окклюменции — науке, позволяющей блокировать собственное сознание от посторонних. Но вот для врождённых легилиментов считывание мыслей было сродни шестому чувству — то есть таким же естественным процессом, как зрение или слух — а потому те методы управления сознанием, которым обучались обычные волшебники, были всего лишь отдалённой копией тех способностей, какими истинных легилиментов одарила природа.       Снейп перелопатил кучу литературы в отделе, посвящённом экстраординарным магическим способностям, пока не отыскал несколько книг, более или менее отвечающих на его вопросы. Автор «Мыслей в моей голове» — канадец Эрнест Роджерс — родился легилиментом и написал подробную автобиографию, где делился опытом, каково это — всегда знать, о чём думают другие. Другой автор — шведская журналистка Оливия Вальдшнеп — посвятила врождённым магическим способностям серию книг и описывала судьбы некоторых известных легилиментов в труде «Легилименция: дар или проклятье».       Разобравшись с чтецами мыслей, Северус отправился в отдел, посвящённый магическим травмам. Случай Джеймса явно был чем-то из ряда вон выходящим, поэтому волшебник попросил консультанта вынести ему все книги, где упоминались сквибы, травмы головы и случаи утраты магических способностей, а после долго выбирал подходящее. Его особенно заинтересовала автобиография, написанная в начале двадцатого века писателем — бывшим заключённым Азкабана. Мужчина так тяжело перенёс присутствие дементоров, что после освобождения почти два года не мог колдовать. В своих мемуарах он целых четыре главы посвятил тому, как восстанавливал силы и тренировался, чтобы в конце концов пробудить в себе утраченную магию.       Закупив книги и оставив во «Флориш и Блоттс» значительную сумму денег, Снейп направился в Лютный переулок. При всём его уважении к аптекам Малпеппера и «Слизень и Джиггер» в лавке мистера Блэкхола выбор редких ингредиентов отличался куда большим разнообразием. К тому же, только там можно было сделать заказ на вещества, относящиеся к подконтрольной категории, благо у изворотливого Целиуса имелась специальная лицензия.       На подходе к зельедельческой лавке мистера Блэкхола, Северус бросил взгляд на мутное окошко магазина и встал как вкопанный: внутри перемещалась огромная тёмная фигура. Снейп замер перед входом в магазин. В лавке находился огромный человек. За пять месяцев добровольного заключения в Коукворте и изнурительной болезни Северус так отвык от контактов с другими магическими расами, что теперь все они казались ему враждебными. Больное воображение тут же нарисовало образ дементора или горного тролля. Снейп прекрасно осознавал всю нелепость своих фантазий, но гигантская фигура совершенно не внушала доверия.       Стараясь остаться незамеченным, Северус, пригнувшись, прошмыгнул мимо окна и поспешил обратно к Косой аллее. Остановился на перекрёстке и обернулся. Некоторое время Лютный переулок покоился в зловещем безмолвии. Но вот дверь лавки Блэкхола отворилась, и из неё вышел… Хагрид. В своей любимой шубе из кротовых шкур, в огромным бутылём с изображением черепа на этикетке и ядовито-зелёной жидкостью внутри.       Северус бессильно прислонился к стене и судорожно выдохнул. В башке застучало уничижительное: «Ну и какого хрена ты так перепугался? Совсем крыша поехала?» В груди защемило. Великанистый лесничий всегда бесил Снейпа, но сейчас его присутствие так остро напомнило ему об альма-матер, что он даже на секунду представил, что стоит на ступенях родного замка.       Хагрид прикрыл дверь в магазин и мирно потопал к Косой аллее. Снейп вжался в стену, пропуская бывшего коллегу сквозь узкий проход между двух улиц. Проходя мимо, Хагрид покосился на него с высоты своего громадного роста. Его мохнатая борода слегка дёрнулась; лесничий усмехнулся. Позже, увидев своё отражение в витрине ближайшей лавки, Северус понял почему: по всей видимости Хагрид принял его бледный вид за испуг и скорее всего предположил, что неизвестный ему волшебник впервые в жизни увидал полувеликана. Северус проводил лесничего взглядом. Разгар рабочего дня, а профессор по уходу за магическими существами закупается в Лютном переулке отравой от плотоядных слизней. Неужели уволился? Или его уволили? Снейп дёрнулся, чтобы побежать за Хагридом и узнать у бывшего коллеги, что он делает здесь, когда должен находиться в школе, но тут же опомнился. Поспешно огляделся, убедился, что поблизости больше нет знакомых лиц, и шмыгнул обратно к зельедельческой лавке.       Целиус Блэкхол сидел за прилавком и беззвучно бормотал над магическими счётами, пересчитывая деньги в кассе. Он уже не вздрагивал всякий раз, когда над дверью звенел колокольчик, но по-прежнему внимательно вглядывался в лицо каждому посетителю, словно проверял, за покупками к нему пришли или опять обыскивать.       Едва Северус появился на пороге, Целиус вскочил и громогласно воскликнул:       — Мистер Браун!       Снейпа неприятно удивило, что продавец настолько хорошо его запомнил, что даже вспомнил его вымышленное имя. Северус беззвучно вынул из-за пазухи кусок пергамента со списком и положил перед Целиусом. Мистер Блэкхол жадно схватил пергамент.       — Снова экспериментируете над антидотами? — живо поинтересовался он, внимательно изучая список.       — Да.       — Сейчас вынесу всё, что есть, — радостно объявил мистер Блэкхол и юркнул за ширму, скрывавшую проход в комнатку, где хранился основной товар.       Пока Целиус шебуршил коробками, вытаскивая ингредиенты по списку, Северус прикидывал, каким образом продавец так хорошо запомнил внешность Боба Брауна. Он ведь специально выбрал в качестве объекта перевоплощения самого невзрачного, на его взгляд, человека, а во время вылазок вёл себя максимально неприметно.       Шебуршение прекратилось. Из-за ширмы выплыло облако из свёртков. Вслед за ним показался Целиус, размахивающий палочкой как дирижёр. Свёртки зависли над прилавком и аккуратно легли в ряд перед покупателем.       — Проверяйте. Вроде бы всё отыскал.       Северус поймал взгляд Целиуса и беззвучно произнёс заклинание. В сознании возникла сцена его прошлого визита в лавку.       «Мне вас посоветовал один мой коллега»       «Мерлинова борода. Вы знакомы со Снейпом?»       Так вот почему Целиус Блэкхол запомнил вымышленного мистера Брауна — он был якобы знаком с его самым лояльным покупателем и покупал так же много редких товаров.       — Сорок пять галлеонов, восемь кнаттов, — подытожил мистер Блэкхол, когда Северус перепроверил список и убедился, что получил всё, что хотел.       Снейп пошарил по карманам. Как раз осталось пятьдесят галлеонов. Это были его последние волшебные наличные.       — Вы только антидотами занимаетесь? — поинтересовался Целиус, пряча деньги в кассу.       — В настоящее время да. А почему вы спрашиваете?       Мистер Блэкхол отвлечённо почесал затылок.       — Да вот, тут такое дело. У моего двоюродного брата жена — того — оборотень, будь оно неладно. Фенрир Сивый, скотина, покусал. И ведь знал же, чёрт, что мы на той стороне были. Тьфу! — Целиус гневно плюнул на пол.       — Сочувствую вашему горю. Но от меня вы чего хотите?       Целиус подманил его пальцем и перегнулся через прилавок.       — Я от знакомых слышал, что ваш коллега умел готовить противоволчий эликсир, от которого человеческий разум сохраняется. Вот я и подумал, раз вы вместе работали, может, тоже знаете рецепт? А то мы в отчаянии, не знаем, куда обратиться.       — В святого Мунго?       Мистер Блэкхол обречённо махнул рукой.       — Нет там больше такого умельца. В войне погиб, чёрт бы её побрал. А остальные дрянь какую-то варят.       Снейп вспомнил, как в девяносто третьем готовил такое лекарство для Римуса Люпина. Противоволчий эликсир относился к разряду наисложнейших зелий в его внушительной практике и требовало не только множество редких ингредиентов, с которыми он никогда раньше не работал, но также уйму времени и высочайшего внимания к мелочам вплоть до самых точных граммовок. Тем не менее тогдашний профессор зельеделия, плюясь и сопротивляясь, всё же освоил данное лекарство и исправно варил его для ненавистного коллеги по просьбе дражайшего Директора.       Снейп заколебался. С одной стороны, помощь мистеру Блэкхолу могла стать зацепкой на пути к возвращению к нормальной жизни, пусть даже под личиной другого человека. А с другой… У каждого зельедельца есть свой почерк.       — Я никогда раньше не занимался подобными лекарствами, — соврал Северус. — Надо подумать, смогу ли я вам помочь.       Целиус с пониманием покивал.       — Да-да, конечно. Если вы знаете кого-нибудь другого, кто может приготовить эликсир, буду очень признателен.       Снейп уложил свёртки с ингредиентами в бумажный пакет. В голове крутилась мысль, которая никак не могла обрести форму. Уже на выходе из магазина он вспомнил, что задумал спросить, и обернулся к Целиусу.       — Вы и пестицидами торгуете? От вас только что какой-то громила с целой бутылкой вышел.       — Да, есть разные средства. От плотоядных слизней, от пикси, от хищных клопов. — С этими словами Целиус нырнул под прилавок и извлёк оттуда бутылку с ярко-фиолетовой жидкостью. — Вот новейшая разработка — универсальное средство от магических вредителей! А вас что-то конкретное интересует?       Снейп тут же соврал, что у его знакомых в подвале поселилась колония червястых зубаток. Целиус кинулся советовать подходящую отраву, но Снейп отнекнулся, что, дескать, должен посоветоваться со знакомыми, и поспешил покинуть лавку. Оказавшись на улице, он мысленно выругался на себя за то, что вообще заикнулся о пестицидах. Северус надеялся, что мистер Блэкхол обмолвится, что «громила» — как и «коллега мистера Брауна» — тоже работает в Хогвартсе, после чего просчётливый волшебник попробовал бы выведать у Целиуса какие-нибудь подробности о нынешней жизни в школе. Хотя мистер Блэкхол вряд ли много знал — он всё-таки принадлежал тёмной стороне.       Витрины магазинчиков на Косой аллее ослепительно переливались под яркими лучами полуденного солнца. Торговые лавки и домики стояли так тесно, что напрочь блокировали бушующий на маггловской территории пронизывающий ветер. На улице не росли деревья — единственной зеленью были вазоны и вывешенные на балкончиках горшки с геранью, бархатцами и петуньями, которые до сих пор буйно цвели, радуя глаз прохожих и навевая приятные воспоминания о лете. Поэтому если бы на Косую аллею случайно залетел какой-нибудь портальный путешественник, он вполне мог бы решить, будто сейчас конец августа.       На углу Лютного переулка и Косой аллеи возвышался величественный магический банк Гринготтс. Если каких-то полгода назад это здание казалось таким серым и мрачным, словно с приходом к власти Тёмного лорда его затянуло плотной паутиной, то сейчас белые мраморные стены ослепляли снующих мимо волшебников, а бронзовая дверь и золотая отделка колонн источали роскошь и великолепие.       Северус остановился чуть в стороне от входа в Гринготтс. В голове крутилась единственная мысль: как взять деньги из своей ячейки? Чтобы получить доступ к своим сбережениям, волшебник должен назвать себя и номер ячейки и предъявить от неё ключ. Если же у владельца ячейки не получалось прийти в банк лично, он мог попросить взять деньги другого человека, предварительно снабдив его письменным разрешением и ключом. По большому счёту, работавшим в Гринготтсе гоблинам не было большого дела до того, кто конкретно забирает деньги — главное соблюсти все три пункта. Вот тут-то и состояла главная сложность. У Снейпа не было при себе ключа. Поскольку Хогвартс всегда был для него бóльшим домом, нежели Паучий тупик, Северус хранил ключ в своей спальне в замке. Теперь же, когда его официально объявили погибшим, судьба ключа, ячейки и всех его накоплений оказалась неизвестна.       Снейп не спеша поднялся по ступеням банка. Стоявший перед дверьми гоблин-швейцар почтительно ему поклонился. Снейп схватился за бронзовую ручку. Дверь легко поддалась. За ней располагалась вторая такая же дверь, но уже серебряная. Снейп открыл и её. Взору предстал торжественный зал банка, залитый медовым светом, льющимся из высоких узких окон. Здесь всё было так же, как до войны: из сотрудников только гоблины, никаких пожирателей и министерских шестерёнок, блеск, чистота и величественное спокойствие.       Сохраняя спокойный вид, Северус неторопливо прошёл мимо кафедр, за которым сидели банковские работники, каждый занятый своим делом — кто-то взвешивал на золотых весах драгоценные камни, кто-то пересчитывал монеты, кто-то вносил записи в гроссбух. Снейп остановился перед свободным гоблином, на бейджике которого было написано его имя — Острошмыг.       — Могу ли я получить деньги по доверенности? — Снейп вынул из кармана свёрток пергамента и протянул гоблину.       Острошмыг развернул пергамент. «Я, Северус Снейп, разрешаю мистеру Бобу Брауну получить доступ к моей банковской ячейке номер 542 и забрать оттуда пятьсот галлеонов. Ключа не имею в связи с утерей. Прошу вас предоставить доступ без ключа».       — Как вас зовут? — спросил Острошмыг, поднимая глаза на Снейпа.       — Боб Браун.       — Предъявите вашу волшебную палочку.       Северус открыто посмотрел гоблину в лицо.       — У меня её нет. Я сквиб.       Гоблин состроил недовольную гримасу. Идентифицировать пришельца традиционным способом не получалось.       — Могу показать паспорт, — предложил Северус. К походу в банк он тщательно подготовился.       Острошмыг сварливо отмахнулся.       — Давайте номер ячейки и ключ.       Северус почувствовал, как от волнения у него изнутри всё перекрутилось.       — Тут такое дело. Мой коллега не смог передать мне ключ. Он его потерял.       — Тогда ждите, когда он его отыщет и пришлёт вам. Либо пусть заказывает новый.       — Он не сможет его заказать. Он мёртв.       Гоблин выразительно развёл руками.       — В таком случае, ничем не могу вам помочь.       Снейпа накрыла волна отчаяния.       — Послушайте, но ведь мистер Снейп согласен, чтобы передача денег производилась без ключа!       — Согласен он или не согласен, таков порядок. Нет ключа — нет доступа, — проворчал гоблин.       — То есть я правильно понимаю, что вообще без ключа нет никакой возможности получить доступ к ячейке? А если, скажем, владелец был бы жив, но потерял ключ?       — Тогда он должен лично явиться сюда, подтвердить свою личность и получить новый ключ.       Настойчивое желание Северуса получить доступ к якобы чужой ячейке начал привлекать ненужное внимание. Гоблины за соседними стойками приостановили работу и внимательно прислушивались к ним, бросая на волшебника подозрительные взгляды. Спорить дальше становилось опасным. Впрочем, Снейп предполагал о подобном исходе. В отличие от волшебников гоблины были куда менее сговорчивы и яростно защищали установленные в банке правила. Северус решил сменить тактику и спросил, как проходит процедура наследования ячейки. Острошмыг объяснил, что всё содержимое ячейки умершего магическим образом переносится в ячейку наследника сразу после оглашения завещания, а если у наследника не имеется таковой, ему создают новую.       — Порядок таков. Идёте в Министерство магии с завещанием, получаете у них свидетельство о праве на наследство. Мы сразу создаём вам ячейку и переносим туда деньги или что там у усопшего хранится. Раз вы сквиб, то сначала зарегистрируйтесь в отделе, который контролируют таких как вы. Они вам выдадут специальный документ, по которому мы сможем вас идентифицировать.       Из банка Северус вышел в некотором смятении. С одной стороны, категоричный отказ выдавать ему деньги был абсолютно обоснован. Банк Гринготтс на то и считался самым безопасным местом для хранения сбережений, что гоблины ни коим образом не шли навстречу всяким подозрительным личностям, вроде «сквиба Боба Брауна», у которого вдобавок ко всему не было ключа. С другой стороны, утрата доступа к ячейке означала, что теперь Снейп лишился всего того, что так бережно копил все эти годы, поэтому ему предстояло либо продолжать работать в маггловской библиотеке, либо всё-таки открыться магическом миру и попроситься обратно. Последнее было страшно. Очень страшно. Даже работа в библиотеке уже не внушала такого отвращения, стоило Северусу представить, как магическое общество отнесётся к его внезапному воскрешению. Лучше бы Гарри Поттер вообще не упоминал его в своём интервью. Лучше бы весь мир продолжал считать его подонком. Так хотя бы было привычнее…       Наилучшим выходом из сложившейся ситуации было бы написать завещание якобы прошлого года и отдать его своему сыну — Джеймсу Сайрусу. Да даже без завещания Джеймс был законным наследником Северуса. Правда, к своему стыду, Снейп понятия не имел, как именно в волшебном мире подтверждается родство — для этого, наверняка, существовало какое-нибудь заклинание. Снейп невольно представил, как Сайрус-младший заявится в Министерство магии с завещанием в руках и в своей наглой манере потребует выдать ему вещи бывшего врага народа. Какова будет реакция тех, кто увидит там мальчишку? Впрочем, это Снейпа не должно было сильно волновать. Главное — заполучить назад своё имущество: деньги, ингредиенты, ценные книги. Вот перспектива регистрировать родного сына в отделе по делам сквибов совершенно не радовала. Тем более — Северус не сомневался — Джеймс не был сквибом, и так его клеймить казалось вопиющим преступлением.       Шагая по Косой аллее, весь погружённый в размышления, Снейп совсем не заметил, как на его пути возникла здоровенная фигура. Рубеус Хагрид как раз выходил из «Дырявого котла». Мысли о завещании и банковских делах так увлекли беглого волшебника, что он со всего размаху влетел в спину Хагрида и растянулся на мощёной дороге. Если бы не его слабый вскрик, лесничий бы даже не заметил столкновения.       — Ох, вы сильно ушиблись? — Хагрид протянул Снейпу свою огромную ладонь, схватил его выше локтя и без усилий поставил на ноги.       Стиснув зубы, Северус растёр больной бок.       — Смотреть надо, куда идёте, — добродушно пожурил его лесничий.       — А вы что встали посреди дороги? — огрызнулся Снейп. Боль в боку понемногу утихала, а вот плечо, за которое Хагрид его схватил, болело будь здоров.       — А вот вы зря, — посетовал полувеликан. — Сами на меня налетели, а теперь ещё и хамите. Нехорошо.       Хагрид переложил в другую руку бутыль с купленной у Целиуса отравой и потопал к огромному камину, который скрывался в нише рядом с выходом из «Дырявого котла». Северус осознал, что Хагрид собирается воспользоваться летучим порохом, чтобы отправиться… в Хогвартс?       — Погодите! — окликнул он лесничего. — Вы случайно не Рубеус Хагрид?       Хагрид с удивлением обернулся.       — Да. А чаво такое?       — Я… я слышал, что вы занимаетесь выведением новых гибридов… Что вам удалось скрестить мантикору и… — Снейп замялся, вспоминая, из каких ещё тварей Хагрид слепил своих не то крабохвостов, не то зубохватов.       — Огненного краба! — с энтузиазмом воскликнул Хагрид. — Да. Это моя гордость. Соплохвосты!       «Точно, так он эту дрянь называл».       — Интересуетесь магическими гибридами?       — Немного… Я много лет работал в Индии. Занимался там разными исследованиями, в том числе в области магической селекции.       — Похвально, — с уважением отметил Хагрид. Разговор о соплохвостах здорово тешил его самолюбие. — А откуда вы узнали про моих соплохвостиков? Это ж секретная разработка!       — Один мой коллега рассказал. Он с вами вместе работал.       — Вот как? И кто же?       — Северус Снейп.       Снейп замер, с напряжением ожидая последующую реакцию. От напряжения его сердце бешено заколотилось о рёбра, готовое выскочить из грудной клетки.       Косматая борода лесничего зашевелилась. Хагрид пошамкал губами, словно беззвучно пробормотал себе что-то под нос, затем пространно изрёк:       — Да-а-а… работал у нас такой. Неоднозначный тип. Вот уж не думал, что станет про моих питомцев болтать.       — Почему же? — с деланным любопытством поинтересовался Северус. — Мне он говорил, что разработка весьма любопытная.       Хагрид озадаченно почесал затылок. Снейп не сводил с него глаз. Лесничему явно хотелось сказать какую-нибудь гадость о бывшем ужасе подземелий, но не хотелось обижать своего нового знакомого.       — Любопытная разработка, говорите? Как интересно. Вот уж не думал… — Хагрид состроил кислую гримасу и мрачно махнул рукой. — Ладно, не берите в голову.       Он вновь переложил из руки в руку бутыль, словно та мешала ему.       — Что это у вас? — спросил Снейп, стараясь не терять внимание лесничего.       — Это? Отрава. От плотоядных слизней. Я, знаете ли, в Хогвартсе заведую огородом. Выращиваю всякое. Тыквы, кабачки, морковь… В следующем году вот дыни хочу попробовать посадить. Говорят, из Индии какой-то новый гибрид завезли, который у нас расти должон.       Хагрид с таким увлечением принялся описывать Снейпу, какие овощи и фрукты растут у него в огороде, словно всеми силами старался исторгнуть из головы воспоминания о бывшем коллеге. Это очень настораживало — недаром Северус отказывался верить, что интервью Поттера вот так в миг изменит мнение общественности.       — Кстати, о гибридах, — энергично продолжал Хагрид, — вас в соплохвостиках-то что-то конкретное интересует, а? Могу подсказать! — Он живо подмигнул.       Снейп задумался. Тему о соплохвостах он поднял исключительно для того, чтобы завязать разговор с простодушным горе-селекционером и узнать новости на бывшем месте работы. Однако Хагриду так понравилось, что хоть кто-то заинтересовался его «гордостью», что теперь жаждал поделиться ценным опытом и во всю болтал про своё творение.       Внезапно Северуса осенила потрясающая мысль. В обличье Боба Брауна, якобы питающего интерес к магическим гибридам, с Хагридом ведь вполне можно задружиться. Возможно, лесничий даже захочет пригласить его к себе в сторожку, чтобы показать соплохвостов или какую-нибудь другую дичь. А там уже можно будет в спокойной обстановке узнать всё, что так тревожит душу: что происходит в Хогвартсе, кто выжил в войне, что на самом деле Гарри Поттер наболтал про самого неоднозначного героя войны и что этому герою делать дальше.       — Вижу, вам надо уходить, — заметил Северус, когда Хагрид вдруг заторопился и стал беспокойно оглядываться на камин. — Давайте поступим следующим образом. Я сейчас тоже немного занят. Но когда буду более или менее свободен, то отправлю вам письмо. Мы встретимся, и вы расскажете подробнее про ваших соплохвостов. Ваши исследования меня весьма заинтересовали.       Хагрид жутко обрадовался такому предложению.       — Пишите-пишите. С удовольствием поделюсь с вами своими наблюдениями!       Снейп проследил, как здоровяк забирается в каминную нишу. Хагрид щедро зачерпнул из общей урны летучий порох, так что в ней осталось совсем немного на донышке. Его рука зависла в воздухе.       — Кстати, вы не сказали, как вас зовут.       — Боб Браун.       — Очень приятно. Буду ждать вашего письма!       Ладонь лесничего разжалась, и он громогласно проговорил:       — Хогвартс!       Зелёное пламя охватило массивное тело полувеликана, ослепительно вспыхнуло и поглотило его, оставив камин совершенно пустым. Северус дёрнулся, желая последовать его примеру, но вовремя вспомнил, что больше не живёт в Хогвартсе. Его рука скользнула в карман за волшебной палочкой. Раздался хлопок — и Боб Браун, он же Северус Снейп, уже стоял перед дверью обшарпанного покосившегося дома в самом углу Паучьего тупика.

***

      После того, как Северус признался Скарлетт в любви, между ними ещё сохранялась некоторая дистанция. Будучи человеком чрезвычайно нервным и замкнутым, Снейп по-прежнему старался проявлять минимум чувств и испытывал напряжение, когда мисс Сайрус, забывшись, вдруг бросалась целовать его. Скарлетт не испытывала к нему ни малейшего отторжения, и Снейп каждый раз задавался вопросом, что заставляет её так об него мараться. Проявление ласки в свой адрес было чем-то совершенно необычным, и он волей-неволей выискивал подвох в каждом действии своей новой подруги. При этом общаться стало как будто бы легче. Теперь, когда Скарлетт знала о его чувствах, Северус перестал концентрироваться на том, как бы их спрятать, и стал вести себя гораздо свободнее.       Не привыкший к общению с противоположным полом, угрюмый затворник всё так же тщательно планировал каждую встречу с мисс Сайрус, стараясь просчитать все возможные сценарии. Коукворт не был богат на приличные места для отдыха, поэтому они проводили бóльшую часть совместного времени либо в центре города, либо в парке. Парк нравился Северусу больше. Там можно было спрятаться от любопытных зевак, а значит, если на пару накатывал порыв чувств, этого никто не видел.       Когда, возвратившись домой после вылазки на Косую аллею, Снейп звонил мисс Сайрус с предложением встретиться, им в первую очередь движило желание обсудить с ней уже давно свербящие в мозгу вопросы касательно их сына. После того, как Джеймс Сайрус так бесцеремонно влез в его сознание, откладывать неудобные вопросы больше не было сил.       Северус ждал мисс Сайрус около злополучного моста, на котором прошлым летом нашли жертву пожирателей смерти. В Коукворте было два моста. Если первый, соединяющий исторический центр со спальными районами левобережья, мужчина отлично помнил ещё с детства, то этот мост казался ему относительно новым. Во время летних отпусков Северус почти не выходил в город, проводя почти всё время дома за экспериментами, а потому мало обращал внимания на городские перемены.       День выдался погожим. Хотя прозрачный воздух насквозь пронизывала влажная прохлада, небо было совершенно чистым, и у осеннего солнца ещё хватало энергии, чтобы согревать горожан, которые высыпали на улицы, чтобы насладиться последними тёплыми деньками. Под ясным небом невзрачный городок ожил, и некоторые его уголки даже могли посоперничать с видами тех туристических мест, какие обычно изображают на весёлых открытках. Жёлто-красные деревья, вереницами тянущиеся вдоль центральных улиц, отвлекали взгляд от страшных кирпичных стен старых зданий, а отреставрированные фасады исторических домиков на набережной внушали надежду, что когда-нибудь Коукворт окончательно стряхнёт с себя грязное индустриальное прошлое и превратится в современный благополучный город.       Облокотившись о мостовое ограждение, Снейп бесцельно блуждал взглядом по недавно выкрашенным фасадам домов на противоположном берегу. В голове зудел один и тот же вопрос: что же творилось в Коукворте последние два года? Убитая женщина по всей видимости стала случайной жертвой. При всём презрении пожирателей смерти к магглам, они убивали в первую очередь тех, кто имел хоть какое-то отношение к миру магии: родителей грязнокровок, неколдующих супругов волшебников. А кроме Северуса, его матери и Лили других волшебников в Коукворте не было.       За его спиной раздалось мерное цоканье каблуков. Снейп обернулся ровно в тот момент, когда женская рука крепко обвила его за плечо.       — Вот ты где. А я тебя там искала, — Скарлетт кивнула в сторону исторической части набережной и чмокнула его в щёку.       — Там слишком много народу, — отстранённо проговорил Снейп.       Скарлетт коротко усмехнулась. Его нелюдимость забавляла её. Северус не подавал виду, как сильно это его задевает.       Они отправились по одной из старых мощёных улиц, что вели к главной площади Коукворта — Парламентской. На площади со столь пафосным названием просто не могла не расположиться администрация города, над входом в которую гордо развевались флаг страны и герб города. Рядом теснилось здание главного городского суда. Скарлетт любила рассказывать, как в этом суде слушалось её первое самостоятельное дело. На противоположной стороне взмывал шпилями ввысь почерневший от времени кафедральный собор. Перед ним, посреди широкой квадратной клумбы, стоял изгаженный голубями памятник основателю города. Большинство цветов давно опали и поникли от холода и отсутствия должного ухода, и только бархатцы мужественно продолжали благоухать назло халатным сотрудникам службы по благоустройству.       Пара отыскала на площади свободную лавочку. Вид памятника напомнил Снейпу о постаменте, который он увидел на Косой аллее, и он рассказал Скарлетт об этой магической улице. Как и Джеймс, Скарлетт живо интересовалась миром волшебников, но в отличие от своего сына не заваливала Снейпа кучей мозговыносящих околонаучных вопросов, а спрашивала больше о культуре и быте магов. Северусу было приятно, что его слушают. В такие моменты он невольно окунался в воспоминания, когда вот так же знакомил со своим миром Лили.       — И всё равно мне не понятно, как вам удаётся так ловко прятать целую улицу посреди Лондона, — удивлялась Скарлетт. — Там же толпы народа! Неужели ни один человек ни разу не обратил внимание на этот ваш «Дырявый котёл»?       — На него наложены магглоотталкивающие чары, — объяснил Снейп. — Они делают так, что маггл либо вовсе не замечает заколдованное место, либо у него появляется желание срочно оттуда уйти.       — И много у вас таких мест?       — Не очень. В основном это общественные места: школа, министерство магии, лечебница. Ещё магглоотталкивающие чары используют, когда проводят крупные мероприятия вроде спортивного чемпионата.       На лице Скарлетт появилось хитрое выражение, словно она что-то замышляла. Женщина окинула взглядом Парламентскую площадь и кокетливо спросила:       — А у нас в Коукворте есть такие места?       Северус покачал головой.       — Нет. Я здесь единственный волшебник.       — Что же ты не заколдовал свой дом? Ты же всё время жил в своей школе. Не боялся, что к тебе в дом заберутся какие-нибудь магглы?       Северус невольно усмехнулся при мысли, какому идиоту взбредёт в голову лезть в Паучий тупик и грабить тамошние хибары. Уголки губ мисс Сайрус слегка поднялись. Она тоже осознала невероятность подобного происшествия, но продолжала сверлить волшебника вопрошающим взглядом.       — Мне ни к чему устанавливать магглоотталкивающие чары на весь дом. Но я всегда блокирую дверь защитными чарами, когда ухожу. Этого достаточно, — мягко объяснил Снейп.       — Но ведь я смогла найти твой дом и позвонить в дверь, — напомнила мисс Сайрус. — Помнишь, мы с сержантом Моррисом приходили к тебе?       — Я уже сказал, что не устанавливаю чары на весь дом. Его вполне можно найти. Но вы не смогли бы попасть внутрь, пока я вам не открыл.       — А если бы мы захотели к тебе вломиться? — не унималась инспектор.       Снейп сжал её кисть и твёрдо произнёс:       — Тогда сработали бы чары, и вам захотелось бы уйти.       Подобное объяснение удовлетворило Скарлетт. Северус с облегчением выдохнул. Вот Джеймс бы сразу принялся докапываться, как обойти заклинание. Кстати о Джеймсе. Снейп до сих пор не выяснил то, что хотел. Спрашивать вот так в лоб было довольно дерзко, и он задумался, как лучше сформулировать свою мысль. В этот момент Скарлетт взяла его за руку и потянула за собой. Они пересекли площадь, прошли мимо здания суда и остановились около маленького кафе, скрывавшегося за невзрачной вывеской на углу одной из улочек, которые расходились от площади в разные стороны, словно нити паутины.       — Не хочешь кофе попить? — спросила Скарлетт, кивая на вывеску.       Снейп молча кивнул. Пить особо не хотелось, но на улице было уже довольно зябко, и он соблазнился возможностью немного посидеть в тепле. Внутри кафе сильно пахло корицей и свежей выпечкой — от этих запахов сразу начинало сосать под ложечкой, а в голове один за другим вспыхивали смутные воспоминания о чём-то безмятежном, давнишнем, когда всё ещё было хорошо.       Продавец кофе, Ник, оказался знаком с мисс Сайрус, что, впрочем, уже не удивляло Снейпа. Эту полисвумен много где знали. Порой Северусу даже казалось, что Скарлетт была кем-то вроде местной знаменитости. В такие моменты находиться рядом было особенно неуютно (знакомые мисс Сайрус немедленно обращали внимание и на него), из-за чего волшебник сразу старался поскорее увести свою спутницу в другое место. На этот раз быстро уйти не получилось: Ник оказался давним знакомым мисс Сайрус и, узнав её, тут же пустился трындеть о жизни и расспрашивать о каких-то общих друзьях.       Первые минут пять Снейп терпеливо ждал, пока Скарлетт наговорится и допьёт кофе. Ник тараторил, как из пулемёта, уже успев поведать им обоим и про свою сестру, и про работу, и про то, как съездил в Эдинбург. Северус незаметно выудил из кармана волшебную палочку, спрятал руку под столом и пробормотал заклинание. Продавец запнулся, почесал затылок, вдруг круто развернулся и потопал в служебное помещение.       — Эй, ты куда? — крикнула ему Скарлетт.       — Мне надо!       Ник захлопнул за собой дверь. Мисс Сайрус растерянно взяла стаканчик и залпом выпила последний кофе.       — Всё? Пошли на набережную, — Снейп деловито схватил Скарлетт за руку.       Они вышли из кафе. Когда прошагали половину улицы, мисс Сайрус вдруг сказала:       — Погоди. Это ты сделал?       Северус промолчал.       — Эй! А ну признавайся! Это же ты! — Скарлетт настойчиво дёрнула его за руку.       — Да, я, — сознался Северус.       — Зачем?       — Да он бы никогда не заткнулся!       Скарлетт резко остановилась. Сердце Снейпа ухнуло под её осуждающе-недоверчивым взглядом. Он с отчаянием тряхнул головой.       — Ну извини. Не удержался. Он же трещал как сорока! Обычно я так не делаю.       — То есть на меня ты тоже накладываешь заклятья?       — Никогда! С чего ты взяла? — с жаром воскликнул Снейп.       Мисс Сайрус подозрительно прищурилась.       — Прости, — виновато произнёс он. — Я правда не хотел.       Скарлетт закусила губу. Снейп попытался пошутить:       — Зато теперь ты знаешь, как работают магглоотталкивающие чары.       Скарлетт с обдумывающим видом покусала губу, взяла его за локоть и молча повела дальше. Северус покорно следовал за ней, боясь ещё как-нибудь её спровоцировать. Внутренний голос матерился, какого чёрта он спровадил проклятого продавца.       Впереди замаячила залитая солнцем набережная. Несмотря на ясную погоду, с реки порывами налетал ледяной ветер. Мисс Сайрус поёжилась и подняла повыше воротник пальто. Желая как-нибудь реабилитироваться в её глазах, Северус вытянул из кармана палочку и, не давая Скарлетт опомниться, наколдовал от ветра невидимый щит.       — Спасибо, — поблагодарила мисс Сайрус, хотя в её голосе до сих пор слышалось недовольство.       — Всё ещё злишься на меня из-за того маггла?       — Пытаюсь понять, что ещё ты можешь выкинуть.       Северус тяжело выдохнул и поднял глаза к небу. Там в высоте тянулся пушистый белый след от далёкого самолёта.       — Понимаю, как это выглядит со стороны, — проговорил он, глядя на самолёт, — какой-то странный человек берёт кусок деревяшки и вершит судьбы других людей. — Снейп опустил голову и ковырнул носком ботинка застрявший между бетонными плитами камушек. — На самом деле это не так. Магия не вредит магглам. Да, есть заклинания, способные подавлять волю и разум, но они все запрещены и караются законом.       — И каким же образом ваша полиция узнаёт об этих заклинаниях? — язвительно спросила мисс Сайрус.       — Их отслеживает аврорат — магическая полиция.       — Как именно?       Снейп снова вздохнул.       — Если бы я мог тебе объяснить. Это сложная магическая система, суть которой хранится в секрете. Могу сказать лишь в общих чертах: любого волшебника можно отследить, если точно знать, какая у него волшебная палочка. Так что наш дар — это в то же время наше проклятье, — он мрачно усмехнулся.       Мисс Сайрус взирала на него со смесью ещё не до конца утихшей обиды и неподдельного интереса.       — Если тебя это успокоит, — с надеждой произнёс Северус, — если бы вместо маггла там был волшебник, я бы его тоже прогнал. Но ты права, я не должен был этого делать. Прости меня.       Последние слова, похоже, подействовали как надо. Мисс Сайрус скорчила гримасу, в которой читалось, мол, «ладно, чертяка, на этот раз убедил». Снейпу показалось, что она даже немного расслабилась.       — Вот ты говоришь, что волшебники могут родиться и у обычных людей, — язвительным тоном начала Скарлетт. — Но ведь тогда родители этих детей должны купить им всякие волшебные вещи перед школой. Как они узнают, где закупиться, и как попадают на Аллею, если она зачарована и отпугивает магглов?       Северус объяснил, что сначала к таким родителям приезжает представитель школы, который рассказывает им о магическом мире и убеждает отправить ребёнка в Хогвартс. После этого представитель берёт с родителей обещание не разглашать другим магглам тайну о существовании волшебников. Обещание скрепляется специальными чарами, благодаря которым родители-магглы и получают возможность проникать на некоторые магические территории, в частности на Косую аллею и в больницу святого Мунго.       — В Хогвартс тоже можно попасть, если тебя проведёт кто-то из волшебников. Мне мать рассказывала, что когда она училась, один магглорождённый мальчишка решил поэксперементировать с проклятьями. Проклятье срикошетило и попало в него самого. В результате он надолго угодил в больничное крыло и из-за этого не смог отвечать на письма. Его родители подняли панику, и директору пришлось разрешить навестить его.       — Какой кошмар, — ужаснулась Скарлетт. — Надеюсь, его вылечили?       Снейп безразлично пожал плечами.       — Наверное. Мать не уточняла.       Они дошли до моста, от которого начали прогулку. Северус прислонился к ограждению и снова окинул взглядом реку и домики на другом берегу. Солнце уже спустилось к горизонту. Его оранжевые лучи окрасили каменные фасады в золотистый цвет. С другой стороны надвигались тяжёлые тёмно-фиолетовые облака.       Скарлетт прильнула рядом. В лучах багровеющего солнца её рыжие волосы искрились, словно пламя костра. Северус всю жизнь ожесточённо убеждал себя, что любит только одну девушку, но сейчас не мог не признать, что тяготеет к этой женщине не меньше. И дело было вовсе не в волосах. Если изначально симпатия строилась на отдалённом сходстве с той, ради которой он жил все эти годы, то теперь Снейп научился воспринимать Скарлетт как совсем другого человека, и ему необъяснимо нравилось в ней всё: лицо, глаза, фигура, голос. Этот запах — смесь сладкого, ментолового и никотинового. Даже то, как она изящно сжимала меж двух пальцев эту проклятую сигарету, которую ему хотелось вырвать и вышвырнуть к чертям.       — Давно хотел тебя спросить, — осторожно произнёс Снейп, вглядываясь в её освещённое золотым светом лицо, — когда Джей был маленьким, с ним не случалось ничего необычного?       Скарлетт очнулась от оцепенения.       — Что ты имеешь в виду?       Сердце волшебника лихорадочно забилось — он подобрался к тому самому моменту, когда следует действовать очень осторожно. Тщательно подбирая слова, Северус продолжил:       — Я имею в виду что-нибудь магическое. Может быть, он сделал что-то очень странное? Например, разбил стакан, просто держа его в руке, или заставил предметы летать? Не помнишь, когда Джей испытывал сильные эмоции, не случалось ли ничего необъяснимого?       Произнося эти слова, волшебник чувствовал, как в глотку бешено отдаёт сердцебиение, но усилием воли заставлял себя сохранять хладнокровие.       Скарлетт задумалась. Её пальцы затеребили ремешок сумки, висящей у неё на плече.       — Нет, вроде бы ничего такого не происходило. — Её пальцы замерли и крепко сжали ремешок. Она закусила губу.       — Странно, — ровным тоном произнёс Снейп, внимательно следя за её реакцией. — Обычно полукровки обладают магическими способностями.       Глаза Скарлетт вспыхнули. Он видел, как она колеблется, решая, относятся ли «шумы» к категории «странного».       — Для тебя это так важно? — в её голосе вновь послышалось осуждение.       Северус слегка качнул головой.       — Не то чтобы важно. Скорее — это очень нетипично.       Он сделал паузу. Скарлетт молча сверлила его вызывающим взглядом. Мужчина отвернулся к реке. Солнце уже коснулось горизонта и теперь сияло ослепительным алым светом.       — Я всего лишь хочу понять, что пошло не так, — тихо проговорил Снейп.       Раздался звук расстёгивающейся молнии. Мисс Сайрус покопалась в сумке. Чиркнула зажигалка, и ему в нос ударил едкий запах сигареты. Скарлетт зашла с другой стороны, так чтобы ветер сдувал дым в другую сторону.       — Прости, что поднял эту тему, — тихо произнёс Снейп.       Скарлетт затянулась и выпустила изо рта густой клубок дыма.       — Ничего, я всё понимаю. Ты волшебник. Тебе хочется, чтобы твой сын тоже был волшебником. — Она выпустила ещё один клубок. Ветер подхватил серебристый дым и понёс его по мостовой, как неоформленный патронус.       — Хочется, — меланхолично согласился Северус. — Но дело не только в этом. У всех волшебников дети колдуют.       — Помнится, ты рассказывал о каких-то ситхах. Которые из семьи волшебников, но без способностей, — с долей ехидства заметила Скарлетт.       — Сквибы, — поправил Снейп. — Да, такое иногда бывает. Очень редко.       Мисс Сайрус шумно втянула носом воздух.       — Ну вот, возможно, это как раз тот случай.       Судя по голосу, мисс Сайрус более чем устраивало отсутствие в Джеймсе явной магии. Снейп не осуждал её: он дал ей уже достаточно поводов, чтобы вызвать у женщины неприязнь к магии.       — Джеймс рассказал мне о «шумах».       Скарлетт застыла. Её красивое лицо вытянулось от изумления. Женщина медленно поднесла сигарету ко рту и, уставившись неверящими глазами перед собой, совершила ещё одну затяжку. Выдохнула дым и затушила окурок о каменное ограждение.       — Он рассказал тебе о «шумах»? — в недоумении повторила она. — Когда? Как это произошло?       — Он спросил, можно ли избавиться от них с помощью магии. Должно быть, решил, что их можно вылечить так же, как перелом.       — Надо же, — изумилась Скарлетт. — Он так и сказал тебе, что слышит «шумы»?       — Да.       Скарлетт поражённо хмыкнула.       — Почему тебя это так удивляет? — спросил Северус.       — Джеймс раньше никогда никому не рассказывал о своей болезни. Он… — она замялась и потупила взор, — он считает себя сумасшедшим.       Внезапно Снейпа охватило чувство гордости от того, что он сумел настолько завоевать доверие сына, что тот отважился поделиться с ним своим самым страшным секретом.       — Да, Джей рассказывал, что его водили к психиатру. — Волшебник не сводил со Скарлетт глаз, пристально наблюдая за её реакцией. — Всё было настолько серьёзно?       Мисс Сайрус не ответила. Отвернувшись к реке, она достала из пачки вторую сигарету и снова закурила. Северус понимал её чувства без всякой легилименции. Скарлетт тоже считала «шумы» проявлением душевной болезни. Какая-то её часть отчаянно не желала в это верить (какая мать признает, что её ребёнок — душевнобольной). Другая же не могла проигнорировать странности Джеймса. Скарлетт ужасно переживала за сына, но в то же время беспокоилась, что известие о «болезни» Джеймса непременно навредит её собственной личной жизни. Поэтому она всячески оттягивала тот момент, когда придётся поставить в известность отца их совместного отпрыска.       Снейп легонько коснулся рукой её плеча. Скарлетт вздрогнула, но не обернулась и продолжила курить, устремив взор вдаль.       — Я знаю, что ты подозреваешь у Джея шизофрению или ещё какую-то гадость, — сказал Снейп, понизив голос.       Скарлетт молча кивнула.       — Мне кажется, никакой болезни у него нет.       Скарлетт подняла голову.       — Почему ты так уверен?       Изнутри его начало колотить от волнения, но он сохранял видимое спокойствие. Сжав плечо Скарлетт, Снейп склонил голову над её ухом так, чтобы его голос не уловил случайный прохожий.       — Я полагаю, всё дело в том, что его «шумы» — не совсем «шумы». Я почти уверен, что это остаточная магия.       Пока они стояли около моста, вокруг стремительно темнело. Западная сторона неба ещё светилась бледно-голубым светом, на фоне которого сияли серебристые облачка, в то время как с востока уже вовсю тянуло мраком, а вместе с ним и ночным пронизывающим холодом. Северус уже не мог чётко различать эмоции на бледном лице мисс Сайрус, но чувствовал, как сильно она взволновалась. Но вместе с тем её как будто отпустило. Она оживилась.       — Ты же сказал, что у Джеймса нет магических способностей! Что он ситх!       — Сквиб. Я ошибался.       Скарлетт резко обернулась. Туда, где они стояли, не добивал свет уличного фонаря, и она сощурилась, тревожно вглядываясь в его лицо.       — Что значит, ошибался? Какое отношение «шумы» имеют к магии? У тебя тоже шумит в голове?       Снейпу пришлось впервые прибегнуть к легилименции, чтобы определить, рассказывал ли Джеймс матери о голосах. В сознании закрутился ворох беспорядочных, обрывочных событий: вот девятилетний Джеймс лежит на больничной койке, с ног до головы опутанный бинтами и трубками, глядит пустыми глазами в потолок, а Скарлетт спрашивает его, сколько будет два плюс два; он же, постарше, сидит в кабинете доктора в каком-то странном головном уборе, от которого тянутся провода к массивному серому шкафчику с кучей кнопок и экраном, и упрямо твердит врачу и матери, что у него звенит в левом ухе; Скарлетт стоит в школьном классе, и какая-то женщина, скорее всего учительница, жалуется ей, что её сын посреди урока вскочил, заткнул уши и без спроса вышел из класса, а потом утверждал, что у него просто заболела голова…       Джеймс Сайрус нигде не прокололся. Ни в одном мимолётном воспоминании его матери не проскользнуло ни намёка на чтение мыслей. В другой ситуации Северус бы возгордился, что его сын унаследовал от него столь редкое и такое благородное качество — умение хранить секреты. Но сейчас этот факт усложнял его план пролить свет на истинное положение вещей, ведь он был вынужден напугать Скарлетт сильнее, чем предполагал.       — В мире волшебников слышать «шумы» тоже не совсем нормально, — аккуратно начал Северус, — но то, как Джей описал эти «шумы», очень похоже на одну магическую способность… — он сделал паузу, проверяя, что Скарлетт внимательно его слушает и пока остаётся вменяемой. Он бережно взял её за плечи и ласково попросил, — пообещай, что не будешь сильно волноваться?       Мисс Сайрус плотно сжала губы и решительно кивнула.       — Дело в том, что некоторые волшебники умеют… умеют колдовать невербально. Не используя палочку. Это очень редкий дар. Когда он только зарождается, волшебник может слышать что-то вроде шума. Полагаю, Джей как раз обладает таким даром, только его способности так и не раскрылись из-за аварии.       Плечи Скарлетт под его ладонями напряглись, став жёсткими и негнущимися. Внутренний голос волшебника уже вовсю вопил, что он поплатится за свою ложь, но Северус не решился поведать мисс Сайрус правду. Владение невербальной магией с точки зрения маггла звучало куда безобиднее, чем чтение мыслей, а бедная женщина и так изрядно намучилась с несостоявшимся волшебником.       Скарлетт отстранила его руки и, отшагнув назад, нервозно растёрла ладонями лицо. Забрав волосы назад, она подняла голову к небу, шумно выдохнула и прошептала:       — Неужели мой мальчик — волшебник? Господи, какой кошмар.       Последние слова словно нож резанули Снейпа по сердцу. Сразу вспомнилось, как Лили без конца конфликтовала с сестрой, которая так и осталась магглой и поэтому возненавидела магию. А его отец? Жениться на женщине, зная, что она волшебница, и потом всю жизнь гнобить её за это.       — Магия — не болезнь, — жёстко произнёс Снейп. — Ты бы предпочла, чтобы наш сын оказался психом?       Скарлетт обречённо мотнула головой.       — Я хочу, чтобы мой сын был нормальным человеком. А теперь получается, он недоделанный маг, у которого всю жизнь будет шуметь в башке. Что в этом хорошего?       — Он нормальный! — выпалил Северус. — И если он научится контролировать магию, шуметь в башке перестанет.       — Ты же сказал, она остаточная! — воскликнула мисс Сайрус.       — Да, остаточная. И тем не менее, её тоже можно и нужно контролировать. Я могу его научить!       Снейп так разозлился на то, что Скарлетт назвала магию «кошмаром», что не заметил, как магические щит вокруг них пропал и теперь ему в спину то и дело ударяли порывы ледяного ветра. Стоя с подветренной стороны, волшебник так закоченел, что от холода его уже изрядно потряхивало.       Противоположный берег теперь утопал в оранжевом свете уличных фонарей, на фоне которых изредка проносились красные огоньки автомобильных фар. С востока наступал бескрайний фронт чёрных облаков, которые миг за мигом поглощали бледные звёзды.       В отличие от Снейпа, мисс Сайрус сохраняла бдительность, и хотя пронизывающий ветер тревожил её меньше из-за того, что мужчина принимал основной удар на себя, её резервы холодостойкости практически иссякли. Женщина поплотнее закуталась в пальто, закрывая шею, схватила Снейпа за локоть и потащила за собой, оборвав его немой протест безапелляционным: «Всё. Я замёрзла. Пошли домой».       Они дотопали до дороги, где можно было поймать такси. Снейп до сих пор внутренне бушевал из-за резких слов Скарлетт на счёт магии, когда она спросила:       — Как ты собираешься научить Джеймса контролировать эту фигню?       — Не знаю, — процедил он. — Для начала надо понять, почему он утратил основные способности.       — Ты же сказал, что из-за аварии.       Голос Скарлетт звучал примирительно. Частью разума Снейп понимал, что она не имела в виду ничего плохого, но обида всё ещё туманила мозги. Северус сделал глубокий вдох и протяжно выдохнул, заставляя взять себя в руки.       — Я не знаю, из-за чего это, — с расстановкой произнёс он. — Без понятия, что должно случиться с человеком, чтобы он вот так утратил магию.       — По-твоему, авария — не серьёзный повод?       — Серьёзный. Поэтому я и предполагаю, что причина в ней, — Снейп закрыл глаза и тяжело выдохнул. Затем обернулся к Скарлетт и вновь настойчиво спросил, — подумай хорошенько, с Джеем точно не случалось ничего необычного до аварии?       Мисс Сайрус неуверенно покачала головой.       — Ладно. Подумай об этом. Если вспомнишь, позвони мне.       Он огляделся по сторонам, выискивая такси. Этот вид транспорта бесил его: никогда не знаешь, где искать, дорого и долго. Снейпом всё сильнее овладевало желание познакомить мисс Сайрус с трансгрессией.       Скарлетт всё ещё держала его под локоть. Северус не возражал: там около моста он так сильно продрог, что чужое тепло под боком оказалось очень кстати.       — Слушай, — Скарлетт дёрнула его за руку, — если хочешь, могу показать тебе историю болезни Джеймса.       В её голосе слышалось сомнение. Снейпу показалось, что, предлагая, она борется сама с собой: одна её часть жаждет во всём разобраться, а другая — не желает воскрешать трагические воспоминания. Снейп не мог не отметить, что Скарлетт всё же не отторгала магию полностью, а значит, не была так уж безнадёжна.       — Только если ты не против.       Мисс Сайрус согласно закивала. Снейп вновь оглядел улицу и сунул руку в карман.       — Сильно замёрзла?       Его закоченевшие пальцы вцепились в рукоять волшебной палочки. Мисс Сайрус обхватила себя за плечи и энергично попрыгала с ноги на ногу. Северус выхватил палочку.       — Такси неизвестно когда появится, — он схватил Скарлет за руку.       — Что ты делаешь? — вскрикнула она.       — Не бойся.       И он трансгрессировал.       Пока двойной агент находился в бегах после убийства Дамблдора летом девяносто седьмого, трансгрессия стала для него обычным делом, поэтому характерное неприятное ощущение, когда тебя словно проталкивают сквозь узкий шланг, даже не воспринималось таким уж неприятным. Однако после мнимой смерти и из-за болезни то же ощущение теперь казалось Северусу головокружительно тошнотворным, и после каждой трансгрессии его некоторое время мутило.       К его счастью, в этот раз всё прошло относительно гладко, почти как в прежние времена. Снейп очутился на утопающей в жёлтом свете фонарей Академической улице перед домом Сайрусов, твёрдо встал на ноги и сразу сориентировался, хотя голова всё равно немного кружилась. А вот мисс Сайрус, впервые столкнувшись с путешествием сквозь пространство, перенесла его явно хуже. Возникнув из воздуха рядом со Снейпом, она закачалась и упала бы, если бы Северус вовремя не подхватил её. Скарлетт поднялась на трясущихся ногах, согнулась пополам и упёрлась руками в колени, словно её вот-вот вырвет. Северус придержал её за бока, чтобы она не свалилась, и ободрительно погладил её по спине. Мисс Сайрус распрямилась, потопталась на месте и, обернувшись к нему, гневно выпалила:       — Никогда больше так не делай!       — Я всего лишь хотел сэкономить время, — мягко произнёс Снейп.       Скарлетт пригрозила ему пальцем.       — Мог бы предупредить!       — Можно подумать, ты бы согласилась.       Скарлетт раскрыла рот, желая возразить, потом махнула рукой и, сорвав с плеча сумку, пошатываясь, зашагала к дому. Снейп последовал за ней, не уверенный, что после подобной выходки предложение изучить историю болезни остаётся в силе.       Дом встречал их абсолютно чёрными окнами. Джеймса внутри не было.       — Опять где-то шляется! — рявкнула Скарлетт.       Щёлкнув выключателем, она бросила сумку на комод в прихожей. Северус с долей сарказма возразил, что полседьмого — не настолько позднее время для такого коммуникабельного подростка, чтобы спешить домой. Скарлетт смерила его свирепым взглядом, но промолчала: Джеймс попал под раздачу скорее из-за её дурного настроения после магического путешествия.       С тех пор, как Северус побывал в доме Сайрусов в последний раз, здесь ничего не изменилось: всё те же диван и кресло с журнальным столиком, тот же телевизор с клубком проводов, тот же бардак в виде разбросанных по углам и наваленных на горизонтальных поверхностях вещей. Бардак объяснял, почему мисс Сайрус, придя к Снейпу однажды, не побрезговала явиться в его убитый дом ещё раз.       Памятуя о том, как Скарлетт коварно подсела к нему на диване, Северус предусмотрительно занял кресло. Мисс Сайрус принесла со второго этажа увесистую папку и положила перед ним. Из папки торчали исчерченные листки и чёрно-белые снимки, похожие на рентгеновские. Снейп вытащил один такой снимок и поднял на просвет. На тёмно-синем фоне были изображены несколько беловатых кругов, внутри которых ветвились, словно гифы грибов, тонкие линии. Волшебник покрутил снимок, не сразу сообразив, что видит изображение мозга.       — Это томография, — подсказала Скарлетт. — Вот расшифровка. Ты тут всё равно ничего не поймёшь.       Она выудила из папки несколько скреплённых степлером листков и протянула ему. Северус пробежался глазами по расшифровке. Даже без знания медицинской терминологии состояние мозга на момент аварии ужасало: перелом височной кости, ушиб мозга тяжёлой степени, многочисленные внутримозговые кровоизлияния, повреждение серого вещества… Волшебник изучил другие анализы. Первичный осмотр сообщал, что Джеймс находился в коме, не реагировал на внешние раздражители и не мог самостоятельно дышать. Кроме того, мальчик получил перелом обеих ключиц и правого плеча, а также нескольких рёбер. По всей видимости, автомобиль ударил его в плечо и бок, а головой Сайрус стукнулся уже при падении. Прогноз врача был неутешительным: на тот момент шансов выжить у Джеймса было крайне мало.       Дальнейшие обследования также не внушали надежд. Гематомы в мозгу проходили очень медленно, и мальчик почти месяц не приходил в себя.       — Получается, у него в голове каша была вместо мозга… — мрачно подытожил Снейп, бегло просмотрев остальную историю болезни.       Скарлетт с содроганием скорчилась, невольно окунувшись в тягостные воспоминания.       — Да. Врачи говорили, что он не выживет. Даже предлагали отключить его от аппарата жизнеобеспечения, — она содрогнулась и нервно заломила пальцы.       — Что, вот так жестоко?       Мисс Сайрус рассказала, что ей пришлось пережить, когда её сын попал в больницу.       — Когда Джеймс пришёл в сознание, то сначала даже не мог говорить. Только пялился в потолок и ни на что не реагировал. Помню, как врач светил ему в глаза фонариком, чтобы проверить, реагирует ли зрачок. Мы боялись, что он потерял зрение. Положительная динамика началась где-то через два месяца после аварии. Джеймс стал реагировать на звуки и на людей. Появились эмоции. А потом, — Скарлетт хрустнула пальцами, — он вдруг резко пошёл на поправку! Как будто в его мозгу что-то щёлкнуло, встало на место.       — Как происходило восстановление?       — Однажды мне позвонили из больницы и сказали, что Джеймс начал говорить. Причём это был не неразборчивый лепет, как обычно бывает при таких травмах, а нормальная осмысленная речь. Я приехала к нему, и знаешь — это было так странно — он совсем не выглядел больным! Да, конечно, он всё ещё был в бинтах и под капельницами. Но у него был такой ясный, осознанный взгляд. И первое, что он спросил: когда его выпишут и сможет ли он ходить. Джеймс ужасно боялся, что останется прикован к коляске…       Рассказ Скарлетт всё больше убеждал Снейпа, что столь стремительное самоисцеление мальчика не обошлось без помощи магии. Даже для такого опытного волшебника, повидавшего на своём веку всякое, случай казался слишком уж необычным.       Мисс Сайрус вынула из папки второй похожий снимок.       — Вот это обследование сделали через полгода, — она выставила оба снимка на фоне лампы. — Видишь эти белые пятна? — она ткнула пальцем в засвеченные участки на первом снимке. — Это гематомы. Смотри, сколько. Вот, вот и вот.       — Месиво, — сорвалось у Снейпа с губ.       — Да. А вот здесь их уже почти нет, — Скарлетт указала на второй снимок, — видишь? Мозг почти нормальный.       — Если бы я знал, как выглядит нормальный мозг.       Северус отобрал у неё снимки, чтобы рассмотреть поближе. Мисс Сайрус объяснила, что здоровый мозг на снимке должен быть серого цвета, с чёрными прожилками, а любые отклонения, вроде гематомы или опухоли, на томографии выглядят как белые засветы разной формы.       Северус полистал ещё раз историю болезни. Джеймса выписали почти через пять месяцев после аварии. Затем он ещё столько же времени проходил реабилитацию: каждый месяц посещал разных специалистов — невролога, нейрофизиолога, терапевта; принимал лекарства; проходил повторные обследования… К лету 1993-го года мальчика признали полностью здоровым, то есть на всё лечение потребовалось около года. Снейп невольно спрашивал себя, много это или мало для такой травмы, учитывая, что мальчика лечили исключительно маггловскими методами.       Походы к врачу возобновились в ноябре девяносто четвёртого — тогда маггловские целители впервые задокументировали у Джеймса «шумы». Скарлетт пояснила, что её сын до последнего скрывал недуг, и о «шумах» она узнала, лишь когда однажды Джеймс так сильно испугался того, что творилось у него в голове, что решил сдаться. Северус мысленно предположил, что в тот момент Сайрус-младший либо осознал, что слышит чужие мысли, либо начал их видеть.       В анамнезе так и написали — «слышит шум в голове». Заключения маггловские врачи делали разные — начиная от расстройства слухового аппарата в результате ДТП и заканчивая подозрением на шизофрению. Последняя справка, имеющая отношение к «шумам», датировалась январём 1996-го года. Тогда мисс Сайрус отвела Джеймса к какому-то весьма авторитетному в маггловском мире нейрофизиологу, который сделал её сыну комплексное обследование мозга. Доктор исключил психические отклонения и установил окончательный диагноз. По его мнению, после травмы у мальчика не совсем правильно восстановился мозг, из-за чего и возникли слуховые галлюцинации.       — Я так понимаю, этот врач не назначил вам лечение? — спросил Северус, внимательно изучив последнее заключение.       — Он сказал, что теперь у Джеймса так сформирован мозг, и если его и можно вылечить, то только хирургическим путём. Насколько я понимаю, моему сыну эти звуки жить не мешают, поэтому операцию делать не нужно.       Снейп сложил снимки в папку и отложил её на стол. Мисс Сайрус некоторое время молчала, хрустя тонкими изящными пальцами. Её отрешённый взгляд блуждал по комнате, цепляясь то за один предмет, то за другой. Наконец, очнулась и тряхнула головой, прогоняя оцепенение. Сходила в прихожую и принесла свою сумку. В её руках блеснула пачка сигарет. Скарлетт подошла к стеклянной двери, ведущей из гостиной в сад.       — Не против, если я покурю?       Снейп равнодушно пожал плечами. Мисс Сайрус накинула на плечи бордовый вязаный кардиган и вышла на улицу.       Снейп откинулся на диван и устало закрыл глаза. В мыслях завертелось всё то, что он только что узнал. Снейп довольно глубоко разбирался в магических болезнях (особенно в возникших по вине тёмной магии), однако чудесное выздоровление Джеймса Сайруса оставалось для него загадкой.       В мире магии волшебники тоже частенько получали травмы головы. Школьники ударялись во время игры в квиддич или в драке; волшебники, не обладающие выдающимися способностями по части самообороны, падали вниз головой от брошенных в них атакующих заклятий. Для волшебника сотрясение мозга несло такую же опасность, как и для маггла, поэтому после неудачного падения многие старались поскорее провериться у целителя. Целители умели лечить голову не хуже, а то и лучше магглов — пострадавший редко проводил в лечебнице больше недели. Даже проклятый Гарри Поттер, здорово крякнувшись с метлы на третьем курсе, вышел из больничного крыла всего через три дня. А уж сколько раз крякался его папаша! И даже этот поганец уже на следующий день скакал по коридорам, как оголтелый.       Северус в сотый раз с горечью сожалел, что не узнал о существовании своего сына раньше. В больнице святого Мунго Джеймса быстро поставили бы на ноги без всяких томографий и трубок на башке. Снейп всё больше склонялся к версии, что именно длительная болезнь так повлияла на магические способности его отпрыска. Судя по анализам, Джеймс был очень близок к тому, чтобы навсегда остаться овощем. Оттого столь необычное самоизлечение лишь подтверждало теорию, что вся магия мальчика истратилась на выздоровление.       От размышлений Снейпа отвлёк звук закрывающейся двери. Мисс Сайрус вернулась из сада. Едва она села рядом на диван, Северус сразу ощутил запах табака, который был одновременно неприятен и уже почти привычен.       — Ты бы не курила так много, — сухо бросил он.       Скарлетт откинулась на спинку дивана.       — Я много раз пыталась бросить. Не получается. — Она похлопала себя по бокам и мрачно усмехнулась, — к тому же я сразу набираю вес.       Снейп презрительно фыркнул. При всех пережитых невзгодах и особенностях профессии Скарлетт оставалась в первую очередь красивой женщиной, которую волновали такие глупости как лишние килограммы.       Мисс Сайрус покосилась на папку с анализами:       — Надеюсь, это что-то прояснило?       Северус молча кивнул.       — И что же ты понял?       — Понял, что своим выздоровлением наш сын обязан магии. — Он понизил голос, — а ты ещё жалеешь, что он волшебник.       — С чего ты взял, что я жалею? — удивилась Скарлетт.       Снейп сверкнул глазами.       — Ты сказала, что магия — это кошмар.       Скарлетт в недоумении уставилась на него, вспоминая, когда такое говорила.       — Там, у моста, — напомнил ей Снейп.       — Господи, ты про ту фразу? Да я не это имела в виду! Я хотела сказать, что для меня очень неожиданно, что Джеймс волшебник, и я не знаю, что с этим делать.       — И всё же, — не унимался Снейп. — Ты считаешь, что магия — это плохо?       — Этого я не говорила.       — Знаю. Но в душе — ты ведь думаешь так?       Скарлетт втянула носом воздух и шумно выдохнула — Снейп начал выводить её из себя.       — Я не считаю, что быть волшебником плохо, — с расстановкой проговорила Скарлетт. — Просто пока я плохо понимаю, как устроено ваше общество, и не знаю, чего от вас можно ожидать. Вот вспомни прошлый год — чего ваши люди натворили!       Запал Снейпа несколько поутих. Как бы он не относился к магглам, страхи Скарлетт были вполне обоснованы.       — Те маги — такие же преступники, как и магглы, которых ты арестовываешь каждый месяц. Большинство волшебников — нормальные люди. Они сами пострадали от пожирателей не меньше.       — Понимаю.       — И Джеймс — он тоже нормальный. Тебе может казаться, что он немного не в себе, но на самом это не так. Если бы не эта грёбаная авария, он стал бы полноценным волшебником, без всяких шумов и прочих странностей. Понимаешь? Не суди о нас по нему.       — Я и не сужу, — спокойно отозвалась Скарлетт. — Ты тоже не делай выводы по одному слову.       — Ладно. Прости.       За сегодняшний вечер Северус извинялся, пожалуй, больше, чем за всю свою жизнь. Агрессивный настрой вкупе со склочностью то и дело воспламенялись в нём по инерции, но в действительности конфликтовать со Скарлетт не хотелось. Северус уже потерял так однажды дорогого сердцу человека.       Скарлетт с примирительным видом тронула его за руку.       — Давай не будем больше ссориться, ладно?       Северус кивнул. В душе скреблось чувство вины. И чего он опять полез раздувать конфликт на пустом месте?       В коридоре раздался металлический лязг дверного замка. Кто-то несколько раз покрутил в замочной скважине ключом, не смог открыть дверь и позвонил в звонок. Скарлетт вскочила с дивана и побежала открыть дверь. Снейп услышал голос Джеймса. Волшебник тут же схватил папку с анализами и сунул её под диванную подушку. На душе сразу стало паршиво от того, что он — истинный ценитель частного пространства — сам так нагло влез в личную жизнь подростка.       Из прихожей донеслись приглушённые голоса — мисс Сайрус ворчала на Джеймса за то, что он «опять шляется в темноте чёрт знает где», а мальчишка отмахивался. Вспоминая своё детство, проведённое в самом неблагополучном районе Коукворта, Северус был согласен со Скарлетт. Конечно, за тридцать с лишним лет много поменялось, но Коукворт по-прежнему не вызывал чувства безопасности, особенно в тёмное время суток. С другой стороны, Снейп не знал, какие порядки заведены у маггловских подростков, которые в отличие от юных волшебников росли в атмосфере относительной свободы, а потому предпочитал пока придерживаться нейтралитета и не вмешиваться в отношения своих новых родственников.       Джеймс влетел в комнату, увидел Снейпа и встал как вкопанный.       — Ой, а я вам не помешал? — с глупой ухмылкой спросил он, оглядываясь на мать. — Могу ещё погулять.       Скарлетт вспыхнула и смерила Джеймса гневным взглядом. Северус отвернулся, чувствуя, как в лицо хлынули жар и краска. Перед глазами сразу всплыла сцена того вечера, когда мисс Сайрус пыталась затащить его в постель. Памятуя об опасных способностях своего отпрыска, он поспешно установил в сознании ментальный блок, чтобы мальчишка случайно не увидел его мысли. По сути это было бесполезно: Джеймс, пусть и невольно, наверняка следил за мыслями матери, а потому знал, как развиваются её отношения со Снейпом.       Подросток убежал на второй этаж. Северус вытащил папку из-под подушки и сунул в руки Скарлетт.       — На, убери куда-нибудь.       Скарлетт взяла папку и запихнула её в верхний ящик комода. После чего спросила:       — Ужинать будешь?       Снейп замялся. Надо было срочно придумать вескую, но в то же время вежливую причину для отказа. Снейп не мог объяснить себе, почему всякое предложение о совместной деятельности вызывало в нём такое внутреннее сопротивление.       — Нет, спасибо. Я дома поем.       Он хотел двинуться к выходу, но мисс Сайрус стояла у него на пути.       — Даже чаю не попьёшь? — ласково спросила она, мило улыбаясь. — Оставайся. Сейчас быстро котлеты пожарю.       На лестнице раздались шаги. Джеймс с самодовольным видом вошёл в гостиную.       — Что ты сказала про котлеты?       — Сейчас ужинать будем, — небрежно бросила ему мать. — Иди, порежь салат.       Джеймс перевёл взгляд на Снейпа.       — Пап, а ты тоже с нами будешь?       Северус открыл рот, чтобы возразить, но Скарлетт его опередила:       — Конечно, будет. — Она обернулась к нему, — ты же останешься?       — Я…       — Оставайся! Мы же семья как-никак.       Подобное утверждение застигло Снейпа врасплох. Да, с биологической точки зрения они могли считаться семьёй. Но легче от этого не становилось.       — Если ты так настаиваешь…       Нелюдимому затворнику пришлось сдаться. Он отказывался от предложения о совместной трапезе достаточно долго, чтобы вот так глупо сбегать в очередной раз.       Кухня Сайрусов была больше его кухни раза в три. По центру стоял вытянутый прямоугольный стол на четырёх человек, вдоль стен тянулись шкафчики разных размеров с деревянными дверцами, выкрашенными в белый цвет, и вставками из матового стекла, за которыми просматривалось разномастное содержимое. Дверцы изрядно потёрлись и запачкались от того, что их часто открывали грязными руками. Кухонный стол, декорированный под мрамор, вмещал различную технику, половину из которой Северус видел впервые в жизни и понятия не имел, для чего её используют. В углу у окна висела полка, на которой важно стоял очень старый пузатый телевизор. По всей видимости, раньше он обитал в гостиной, пока его не вытеснил более современный коллега.       Джеймс, разложив на столе три увесистых помидора и мелкие огурцы, уже вовсю рубил один огурец в миску. Мисс Сайрус достала из морозилки пакет с аккуратно слепленными мясными шариками. Вытащив шесть шариков, она бросила их на тарелку и поставила размораживаться в микроволновку перед тем, как пожарить.       Среди этой домашней суеты Северус чувствовал себя ужасно неуютно, а потому, чтобы отвлечься и не болтаться без дела, вызвался помочь с салатом.       — Можешь магией нарезать? — сразу оживился Джеймс.       — Что ты пристаёшь к человеку? — шикнула на него Скарлетт.       Снейп беззвучно направил волшебную палочку на нож. Нож взлетел и завис над разделочной доской. Волшебник перевёл палочку на помидор. Овощ послушно прыгнул на доску, и нож принялся механически рубить его, словно им движила невидимая рука. Сайрусы бросили свои дела и с неподдельным интересом принялись наблюдать за происходящим.       «И почему именно такая чушь вызывает у магглов столь бурную реакцию?» — думал Снейп, рассматривая восхищённые лица своих новых родственников. Лили как-то поделилась с ним, что когда её мать узнала об облегчающих жизнь домохозяйке заклинаниях, то тоже загорелась вот таким нелепым восторгом и сетовала, что не умеет так же.       — У вас котлеты горят, — бросил он Скарлетт.       Женщина вздрогнула и кинулась к плите. Котлеты яростно шкворчали. На нижней стороне уже образовалась плотная корочка, тогда как сверху мясо всё ещё было сырым.       — А мясо можно магией жарить? — поинтересовался Джеймс, следя, как последний помидор отправляется в миску. Закончив работу, нож безвольно упал на стол. Подросток взял его в руки и внимательно осмотрел. Ощупал, зачем-то понюхал.       Скарлетт перевернула котлеты, убавила огонь и принялась выпытывать у Снейпа, что ещё можно сделать на кухне при помощи магии. Вопросы от магглов всегда казались гордому зельедельцу верхом тупости, но он терпеливо отвечал, стараясь сохранять вежливость и миролюбивый вид, тогда как изнутри его разрывал внутренний голос, гневно вопящий: «Какого чёрта ты остался? Не мог дома пожрать?»       Котлеты по рецепту мисс Сайрус несколько усмирили нелюдимого волшебника. В последний раз подобную еду — настоящую, домашнюю — Северус ел в свой последний день на службе в школе. Тогда он и не задумывался, насколько такая еда отличается от полуфабрикатов или его собственной стряпни. Тогда его жизнь была одним сплошным стрессом, пусть и невидимым для окружающих, и в ней не было места для того, чтобы обращать внимание на те маленькие мелочи, благодаря которым эта самая жизнь становится чуточку лучше.       Нахождение в компании сразу двух Сайрусов оказалось не таким уж пугающе невыносимым, как Снейп себе представлял. Да, они оба много спрашивали о волшебном мире, но сильного вторжения в какие-то особо интимные (читай, тараканистые) для Снейпа темы не происходило. Вторжения в сознание мужчина также не чувствовал: то ли работал ментальный блок, то ли Джеймс не умел одновременно говорить и шарить по чужим мозгам. Мисс Сайрус вела себя прилично и не распускала флюиды — по крайней мере Северус не испытывал к ней ту предательскую тягу, какая накрыла его на озере. Он даже в кои-то веки почувствовал себя нормальным человеком, который умеет поддерживать диалог и не казаться при этом ежистой желчной бестией.       После ужина они пили чай в гостиной. Джеймс попросил мать рассказать несколько случаев из её следственной практики, которые, видимо, находил страшно увлекательными, а потому достойными такого слушателя, как Северус. Полусемейная атмосфера внезапно усмирила бесконечное напряжение всеобщего предателя и изгоя. Впервые за долгие годы он почувствовал себя своим среди этих людей, поэтому оказался не прочь ещё раз послушать байки про дом людоеда посреди озера, про коуквортского маньяка, который убивал исключительно блондинок, и про банду сатанистов, которые орудовали в окрестностях города в начале девяностых. Всё это время Снейп сидел в безопасном кресле, на случай, если его леди вновь взбредёт в голову выкинуть что-нибудь непристойное. Конечно, она вряд ли решилась бы на подобное в присутствие сына, но… «никогда не никому не доверяй до конца» было его жизненным кредо.       Наконец, пришло время уходить домой. Северус хотел переговорить с сыном наедине, а потому, прежде чем отправиться восвояси, дождался, когда Скарлетт выйдет на задний двор покурить. Она делала это каждые полчаса, и сейчас её гадкая привычка была как нельзя кстати.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Снейп у Джеймса, когда они остались вдвоём.       Подросток пожал плечами: «Нормально». Снейп покрутил пальцами у виска:       — Я имею ввиду твои способности.       — Нормально вроде, — рассеянно повторил Джеймс.       Северус понизил голос:       — Если захочешь поговорить об этом подробнее или тебя что-то беспокоит, приходи завтра. Я смогу помочь.       Джеймс кивнул. По его лицу не было понятно, готов ли он так быстро поделиться сокровенным.       Снейп поднялся с кресла и подошёл к стеклянной двери, ведущей в сад. Скарлетт стояла снаружи. Над её головой висела лампа в шарообразном плафоне. Свет лампы рассеивал мрак вокруг садового столика, плетёного кресла и ближайших кустов у самого дома. Снейпу показалось, что двор тоже выглядел не слишком опрятным: со всех сторон торчали ветки, которые опутывал густой сорный плющ. На противоположной стороне двора просматривался крошечный домик — должно быть, сарай или соседская постройка.       — Я домой пойду, — сказал Снейп Скарлетт.       Женщина отняла ото рта сигарету.       — Уже?       — Да. Поздно уже.       Мисс Сайрус затушила сигарету в пепельнице на столике.       — Я тебя провожу.       Они вместе вернулись в гостиную. Джеймс сидел со скрещёнными на диване ногами и монотонно переключал пультом телевизионные каналы. Северус окинул мальчика задумчивым взглядом. Сложно было представить, что каких-то шесть-семь лет назад этот абсолютно адекватный, энергичный, сообразительный мальчишка находился на грани жизни и смерти и мог остаться лежачим инвалидом или умственно отсталым до конца своих дней.       — Отец уходит, — бросила Скарлетт Джеймсу.       Джеймс дёрнул головой.       — Что, уже?       Он отбросил пульт и вскочил с дивана. Все трое вышли в прихожую.       — Позвонишь мне завтра? — спросила Скарлетт, протягивая Северусу руку.       Он пожал её на прощание. Скарлетт подалась вперёд и чмокнула его в губы. У Снейпа рухнуло сердце. Ну зачем? Ещё и при сыне.       — Позвоню.       Снейп мягко отстранил мисс Сайрус и многозначительно поглядел на Джеймса. Подросток подмигнул. Снейп толкнул дверь и вышел на улицу. Ледяной ветер хлестнул его по лицу. В чёрном небе не было ни звёздочки. Последние тёплые деньки кончились, уступив место теперь уже полноправной хозяйке природы — глубокой холодной осени.       Северус сделал несколько шагов вдоль улицы, убедился, что никто из посторонних магглов не видит его, и трансгрессировал.