Могла бы быть дорогой
Твоей любимой женой…
А пока,
Могу быть только твоей
подругой…
Таюне_Подруга
Мои отношения с Ходжем во многом напоминают распитие дорогого марочного вина — густого, карминового, с янтарными искорками. Тебе импонирует его многолетняя выдержка и признание ценителей всего мира, но вкус играет на языке легкой горчинкой, порождая смутное желание ограничиться всего одним глотком; но его терпкость и карамельные нотки играют со вкусовыми рецепторами в коварную игру, завораживая и вызывая непреодолимое желание сделать еще один глоток. А потом еще один, и так до тех пор, пока винные пары не ударят в голову, вызывая чувство опьянения, что кружит голову и вызывает легкость во всем теле. Влюбленность опьяняет точно так же, как дорогая мадера — напиток, который теперь навеки связан в моей голове с образом Ходжа. Близится закат; я еще раз поправляю прическу и выглядываю в окно. Так и есть — Доминик терпеливо дожидается внизу, чтобы отвезти меня к своему боссу, где уже наверняка все готово к романтическому ужину — дорогому, роскошному и чарующе-предсказуемому. Снова поворачиваюсь к зеркалу, наношу немного прозрачного блеска на губы и надеваю плащ — апрельские вечера пока еще довольно-таки прохладные. Легким шагом выхожу из дома, и передо мной предусмотрительно открывается дверца автомобиля — Доминик по-прежнему подчеркнуто-обходителен, однако даже не пытается скрыть пляшущие в льдистых глазах лукавые искорки — и я снова вспоминаю короткую вспышку страсти, промелькнувшую между нами когда-то. И знаю, что он тоже думает об этом всякий раз, когда усаживает в автомобиль меня, девушку своего босса. Но, в конце концов, какая теперь уже разница? Доминик не любит сложности, а я люблю Ходжа — расклад предельно ясен. Вполне достаточно тех дружеских отношений, что завязались между нами в непростое для меня время. За приятной, ни к чему не обязывающей беседой, время пролетает незаметно, и вот я уже поднимаюсь на лифте в пентхаус Ходжа, предвкушая сегодняшний вечер. Он встречает меня на пороге, помогает снять плащ и, легонько коснувшись моих губ, замечает: — Восхитительно выглядите, мисс Хилл. Я улыбаюсь. Несмотря на близость наших отношений Бейкер порой привносит в них легкую нотку официоза — возможно, в память о нашей субординации в плоскости босс-подчиненная, и я ни капельки не возражаю, потому что это все становится совершенно неважно. Он берет меня за руку и ведет меня на просторный балкон, где для нас двоих уже накрыт столик. Несмотря на то, что вечер довольно-таки свеж, мне не холодно из-за предусмотрительно расставленных вокруг световых обогревателей. Ходж садится напротив, и я откровенно любуюсь его мужественными чертами, особенно притягивающими мой взор на фоне стынущего заката. Он тоже не отводит от меня глаз, скользя взглядом по обнаженным плечам и смелому декольте платья, одетого специально ради этого вечера. Мне кажется, что кожа от этого розовеет, но, тем не менее, это приносит мне чувство глубокого удовлетворения. Ему понравилось. Он доволен. Ходж разливает вино по бокалам и мы пьем, ведя неспешную беседу обо всем, что занимает нас: о моих успехах на льду, о его работе, о наших общих знакомых — Лиз, Брайане, Леоне… И лишь о Кассандре молчок — никто из нас не хочет ступать на скользкую дорожку обсуждения ее личности. Мадера приятно кружит голову, раскрепощает и развязывает язык — и я смеюсь, чувствуя себя так, словно парю над бескрайним океаном. Ходжу это доставляет удовольствие; а я смотрю на него, не в силах наглядеться. Закат давно уже растаял, сумерки сгустились за спиной Ходжа, придавая ему еще более хищный и загадочный вид. От этого у меня перехватывает дыхание, и нить разговора истончается. Между нами возникает тишина, которая стоит тысячи слов, и спустя целую вечность Ходж, наконец, поднимается из-за стола и подходит ко мне, увлекая за собой вглубь квартиры. Останавливаемся возле огромного, во весь рост, зеркала. — Закрой глаза, — просит он, и я подчиняюсь. Небольшая возня, щелчок — и моей шеи касается что-то тяжелое и холодное. Я невольно касаюсь украшения кончиками пальцев, ощущая прохладу и огранку драгоценных камней. — Можешь открывать, — теплый шепот касается моего уха, и я невольно выдыхаю, вглядываясь в свое отражение. — Оно восхитительно, Ходж, — золотое колье с изумрудами грушевидной огранки и правда великолепно смотрится на молочно-белой коже груди, мерцая и переливаясь бликами тысячи звезд. — Ты восхитительна, — ответил он, разворачивая меня к себе лицом и притягивая ближе. Его пальцы касаются моего лица и неспеша очерчивают овал, на мгновение задерживаясь у подбородка, а затем Ходж целует меня. Я жду этого и потому охотно отвечаю на поцелуй, гибко, точно кошка, подаваясь к нему всем телом. Нежный и дразняще-ласковый напор губ Ходжа тут же становится настойчивей и жестче, словно страсть и желание, наконец, прорывают плотину сдержанности. Казалось, в мире не остается никого и ничего, кроме нас двоих и обжигающе-горячих прикосновений его губ, которыми он покрывает мое лицо, шею, ключицы, холмики груди. И я тоже горю, дарю ему лихорадочные ласки и поцелуи, чувствуя, как мои ноги, в прямом и переносном смысле, отрываются от пола. Ходж переносит меня на кровать, неторопливо раздевает, оставляя лишь подаренное ожерелье, а затем, избавившись от своей одежды, оказывается в моих нетерпеливых объятиях. Он любит меня упоительно медленно, заставляя гореть в том огне, который сам же и развел; но потом контроль покидает Ходжа, и он превращается в ненасытного зверя, который целиком и полностью подчиняет меня себе и своим желаниям. А я только рада нестись навстречу звездам в этом огненном вихре, отвечая на его лихорадочные и откровенные ласки жаркими стонами, оставляя на его спине кровоточащие отметины своего глубокого удовлетворения. …А потом он еще долго лежит рядом, лаская горячими ладонями мое утомленное любовью тело, пока не засыпает. А я… Я склоняюсь над ним, ласково касаясь кончиками пальцев его волевого лица, и думаю о том, что он — мужчина, о котором мечтают миллионы женщин. Богатый, как Крез, красивый, как бог; искуссный как в бизнесе, так и в постели. Кассандра выпила его любовь до дна, а затем, играя, разбила Ходжу сердце, закрыв, казалось бы, навсегда путь к нему. И я наивно полагала, что мне удалось найти эту давно нехоженную тропу, но… нет. Я чувствую это. Он спит со мной, дарит роскошные украшения, поддерживает в трудные времена, но всегда держит на расстоянии. Уже два года я гостья, хоть и постоянная, в его доме и постели, хотя могла бы уже стать миссис Ходж Бейкер. Какая женщина не хочет стабильности? Она, конечно, у меня есть — идеальная для особенной подруги, но не жены… Это и есть та самая горчинка в дорогом марочном вине, которое мы пьем каждую встречу, и которым я упиваюсь до блаженного исступления. Глоток, еще глоток… Пей, подруга!..