Неожиданная встреча заставляет вернуться непрошеные воспоминания далёкого прошлого. Может ли время стереть чувства, а после позволить им вспыхнуть вновь?
Вы оказались дома у Лашанса. Среди прочего старинного антуража, ваш взгляд пал на ветхий блокнот. Что будет, если заглянуть в него? Какие заметки вы обнаружите?
Так вот как живет мистер-весь-мир-сборище-ублюдков.-Девушка постучала пальцами по столу.- Осмелюсь сказать вам, что вы в стадии разложения, доктор Робертс.
Её история — это история ее народа. Пока жива она, жива и память о них.
Имя ей Шамиран. Некогда царица ассирийская и дочь демона Альморета, а ныне — последний выживший нефилим. Хранящий память о том, что давным-давно стерто песками времени. Главная слабость демона Баланса, научившая его быть человеком еще до судьбоносной встречи с Теодорой Эйвери.
Имя ей Барбара. Везде чужая, не принадлежащая ни миру демонов, ни миру людей. И это — ее история. Давно забытая правда.
Джон – здесь, из плоти и крови. Он больше не исчезнет – не покинет ее – ни на пятьдесят, ни на сто, ни на тысячу лет, и осознание этого успокаивало потревоженные раны.
Сейчас они оба здесь, в этой квартире в Лондоне, на которой лежит столько защитных чар, установку скольких Альморет вообще может вынести.
— Она возненавидит тебя. — Говорит Хейнс, прежде чем исчезнуть. Но Джон смотрит на Теодору и думает, что она уже не может ненавидеть его больше.
Реми Мартен не знает, кто она такая. Её имя — выдумано, ровно как и дата рождения, гражданство и личность. Она думает, что до внезапной амнезии у неё была какая-то жизнь, но ничего о ней не помнит. Всё и без того слишком запутано, но вдруг появляется этот странный мужчина с болезненно родным взглядом карих глаз, и Реми теряется ещё больше. Стоит ли с ним сближаться? Что, если он — единственный шанс узнать что-то о прошлой жизни? И может... он как-то связан с тем, что случилось с ней самой?
Влюблённые отстраняются друг от друга и улыбаются; слёзы текут по лицу, макияж уже сто процентов испорчен, но Теодора плевать на это хочет, испытывая счастье и страшную потребность в Джоне: его взгляде, музыке, объятиях, поддержке — во всём, что он может ей дать. И он даёт, заключая девушку в кольцо крепких рук.
Впереди их ждёт целая вечность, а любовь, проверенная временем и сладкая, как настоявшееся дорогое вино, будет связывать души до конца и превратит их в одну энергию новой Вселенной.
Она лежала ночами, глядя, как луна заливает комнату светом, и представляла их встречу. Подбирала слова, которые скажет, чтобы убедить, что не причинит вреда. Представляла, как будет слушать его историю — ведь должно быть объяснение такой замкнутости, — как будет успокаивать, касаться губами его щек, висков. Почти ощущала, как зарывается пальцами в его волосы и смотрит прямо в глаза. Бездонные, чёрные, с неведомой силой в самой глубине. Глаза, которые могут и спасти, и стать причиной смерти.
Джон всегда был логичен, практичен и обстоятелен. До того самого момента.
Они с Теодорой отправляются в другой город с целью осмотреть гауптмана, где происходит нечто, полностью меняющее мышление Джона. Поможет ли это разобраться ему в своих чувствах, или еще больше запутает?