* * * *
— Приветики, Гарри! Гарри нежно обнял Тонкс, когда они с Римусом появились на площади Гриммо на следующий день, стараясь не сжать ее живот. Она рассмеялась. — Ты не причинишь вреда ребенку, он там хорошо защищен. Слушай, еще раз спасибо, что ты разрешил нам переехать. В нашем доме есть охранные щиты, но Фиделиус обеспечивает гораздо большую защиту. — Ты же знаешь, что я с радостью на это согласился, — просиял Гарри. В этот момент в дверях появился Драко, не уверенный в том, что его пригласили на это небольшое собрание. Гарри взял себя в руки и протянул руку, которую Драко с благодарностью принял. — Я так понимаю, что Римус рассказал тебе о нас? Тонкс кивнула и слегка рассмеялась. — Итак, дорогой кузен, я надеюсь, что твои намерения в отношении Гарри вполне благородны! Драко вспыхнул, покраснев, отчего Римус с Тонкс рассмеялись, а затем он понес их сумки в комнату, пробормотав что-то о «передавайте привет тете Андромеде». — Значит, ты не возражаешь против нас двоих? — осторожно спросил Гарри. Тонкс выглядела смущенной. — А должна ли я? Потому что он парень, или потому что он бывший Пожиратель Смерти? В любом случае, я не возражаю. Если бы я была гомофобкой, я бы вряд ли вышла замуж за человека, у которого были длительные отношения с другим парнем, и, судя по тому, что рассказал мне Римус, мой кузен был полезен в борьбе с Сами-Знаете-Кем. Это делает его нормальным в моем понимании.* * * *
— Просто расслабься. Твой разум наиболее уязвим и подвержен атакам, когда ты расслабляешься, а это то, что нам нужно защитить в первую очередь, — мягко сказал Драко. Гарри сделал то, что ему сказали. Он закрыл глаза, сосредоточившись на воспоминании, которое он пытался скрыть от Драко, а именно о том, как он проник в гостиную Слизерина под обороткой, и сосредоточился на глубоком дыхании. Его разум был спокоен, и он даже был близок к тому, чтобы заснуть. Он почувствовал знакомое присутствие разума Драко в своем сознании и улыбнулся, когда Драко начал искать спрятанное воспоминание, которое Гарри хранил в своем мысленном сундуке, уверенный, что он его не найдет. Вдруг Гарри услышал, как Драко начал задыхается, а затем почувствовал, как он резко выныривает из его мыслей. Гарри вынырнул из дремоты, открыл глаза и уставился на Драко в замешательстве, которое быстро сменилось беспокойством, когда он увидел выражение его лица. Драко был бледен, с широко раскрытыми глазами, и, как показалось Гарри, выглядел испуганным. — Гарри, там что-то есть в твоем сознании, — тихо сказал Драко. — Я никогда не видел этого там раньше, но мы никогда и не пробовали это, когда ты был настолько расслаблен и твой разум был настолько открыт. Я… я не думаю, что это часть тебя. Но оно определенно разумно. Если бы Гарри уже не лежал, он был уверен, что в этот момент его колени подкосились бы под ним. Что-то разумное в его сознании, которое не было его частью? Он мог думать только об одном, но это не могло быть так, не так ли? Нет. О Боже, пожалуйста, нет. — Что это такое? — прошептал Гарри, страшась ответа и стараясь не дрожать. — Я думаю, что Северусу стоит взглянуть на это, — был единственный ответ, который дал Драко. Гарри мрачно кивнул и автоматически последовал за ним из комнаты, испытывая тяжелое чувство отстраненности от собственного тела.* * * *
— Не шевелись и расслабься, Гарри. Ты готов? Legilimens! Присутствие Снейпа в сознании Гарри было не таким приятным, как у Драко, и гораздо более сильным. Хотя это было в миллион раз лучше, чем в прошлый раз, когда Снейп пытался сделать это с ним, все равно было неприятно. Гарри закрыл свои мысли от него, и он мог сказать, что он впечатлен, но это все равно было похоже на вмешательство. Драко продолжал гладить его волосы и шептать утешения на ухо, отчаянно пытаясь успокоить Гарри, в то время как Снейп пробирался в мысли Гарри. Гарри сосредоточился на биении собственного сердца, изо всех сил стараясь не запаниковать. Получалось не очень хорошо. В твоей голове находится частичка Волан-де-Морта. Ты — крестраж. И пока это остается в тебе, Волан-де-Морт не может умереть. Снейп закончил заклинание и посмотрел на Гарри, его лицо было мрачным. — Гарри, я с сожалением должен сообщить тебе, что Драко прав. Я внимательно осмотрел инородное тело, и оно действительно невероятно темное. Я уверен, что в тебе есть фрагмент души Волан-де-Морта, скорее всего, вложенный в тебя, когда ты отразил Убийственное проклятие, и его уже расколотая душа зацепилась за тебя, когда его тело было разрушено. Он, несомненно, не знает об этом, но это все равно оставляет огромную проблему, с которой мы сейчас столкнулись, — как удалить ее, чтобы вернуть смертность Волан-де-Морту. — Мне придется умереть, — тихо сказал Гарри, озвучивая мысль, которая была у него в голове с тех пор, как Драко обнаружил фрагмент, и одновременно пытаясь сдержать дрожь. Он почувствовал, как Драко напрягся рядом с ним, и давление на руку, которую Драко сжимал, усилилось. Снейп посмотрел на него таким нежным и полным сожаления взглядом, что, видимо, он впервые видел у него такое выражение лица. — Я искренне надеюсь, что до этого не дойдет, Гарри. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти способ удалить это из твоего сознания, который не приведет к твоей смерти. На следующее утро, после беспокойного ночного сна, Снейп предложил Гарри спасательную ниточку. Он достал из-под мантии крошечный пузырек с несколькими каплями прозрачной жидкости и протянул его Гарри, который вопросительно посмотрел на пузырек. — Это слезы феникса, — ответил Снейп на невысказанный вопрос. — Я считаю, что они принадлежат фениксу самого Дамблдора. Он дал мне этот пузырек за два месяца до своей смерти и сказал мне с напускным раздражением, что когда придет время, я узнаю, для чего они нужны, и отказался от дальнейших подробностей. Когда мы получили в свое распоряжение клык Василиска, я считал, что они предназначены для экстренного лечения, если кто-то из нас случайно попадет под действие яда. Однако прошлой ночью я нашел это. Он открыл старую книгу по зельям и нашел рецепт, используемого целителями для очищения пациентов от опухолей и разложившейся плоти. — Гарри, если мы сможем изолировать крестраж в твоем разуме и убить его, тогда мы сможем очистить его из твоего тела с помощью этого зелья. Добавление слез феникса необходимо, потому что… — …потому что мне придется убить его ядом Василиска, — перебил его Гарри. — И ты надеешься, что слезы исцелят меня после того, как он исчезнет. Снейп слабо улыбнулся. — Это верно. Гарри, у тебя выработалась небольшая переносимость яда, благодаря тому, что ты столкнулся с ним на втором курсе. Поскольку крестраж не является частью тебя или твоей системы кровообращения, он не получил эту переносимость. Поэтому ты сможешь выдержать воздействие яда дольше, чем кусочек души. Мы можем позволить яду уничтожить его, а затем ввести зелье, чтобы очистить его и помочь твоему восстановлению. — Почему мы не можем просто дать ему слезы феникса, чтобы исцелить его? Почему нельзя дать ему Очищающее зелье, если душа Волан-де-Морта будет уничтожена? — спросил Драко. — Ну, помимо того, что Гарри не хочет, чтобы в его голове до конца жизни сидела мертвая частичка души Темного Лорда, есть еще проблема в том, что это беспрецедентная ситуация, — ответил Снейп. — Использование одних только слез для исцеления Гарри, в то время как крестраж остается на месте, могло бы также исцелить часть души Волан-де-Морта, как они могут исцелить многое другое, что считается не подлежащим восстановлению. Возможно, и нет, но это риск, на который мы не можем позволить себе пойти, ведь слезы феникса так невероятно редки, и это наш единственный шанс сделать это, на случай, если крестраж снова обретёт силу. — Это сработает? — Гарри с радостью осознал, что чувствует себя гораздо более позитивно. Появилась надежда. — Настолько, насколько я могу быть уверен, а поскольку это непроверенная, уникальная ситуация, то не на сто процентов. Но да, Гарри, я уверен, что это не убьет тебя. Тогда Гарри почувствовал, что узел в его животе полностью развязался, но что-то все еще беспокоило его. — Северус, почему Дамблдор дал тебе слезы? Он что, знал, что во мне… крестраж? — Даже когда он говорил это, слова Дамблдора вернулись к нему. Ты можешь говорить на парселтанге, Гарри, потому что Лорд Волан-де-Морт также владеет им. Дамблдор знал об этом, но никогда не говорил ему. Что если бы фрагмент так и не был найден Драко, или Снейп все еще шпионил для Волан-де-Морта, а Гарри считал его врагом и никогда бы не получил слезы? Волан-де-Морт никогда бы не был побежден. Дамблдор слишком многое оставил на волю случая. Гарри почувствовал себя дурно, и предательство почти физически сочилось из всех его пор на его коже. Гарри заметил, что Драко побелел и ничего не говорит. Он решил, что воспринял эту новость получше, чем ее воспринял Драко. Он, казалось, был напуган за жизнь Гарри. — Спасибо, Северус, — сказал он. — Но это должна быть последняя его часть, которую мы уничтожим, не считая его самого. Если я потеряю способность к парселтангу, мы можем никогда не получить оставшийся крестраж — мы не знаем, какая на нем защита, а для двух последних нужно было использовать парселтанг. Я должен держаться за эту способность. И способность заглядывать в его сознание — мне это не нравится, но иногда это полезно и может спасти жизни. Снейп был согласен с этим. Драко по-прежнему молчал с побелевшим лицом. — Что ты думаешь, Драко? — мягко спросил его Гарри. — Я думаю, что все это полное дерьмо, — ответил Драко, скинув руку Гарри и практически выбежав из комнаты. Гарри вздохнул, провел рукой по лицу и повернулся, чтобы последовать за ним.* * * *
— Так что мы будем делать? — спросил Драко, как только они вернулись в спальню, которую теперь делили. Гарри в замешательстве уставился на него. — Что ты имеешь в виду, говоря «что мы будем делать»? Мы со Снейпом только что объяснили, что должно произойти. В конце концов, я должен вытащить это из себя до финальной битвы. Я должен буду использовать клык Василиска на себе, затем выпить зелье и, надеюсь, очистить душу от этого ублюдочного фрагмента из моего тела. — Но ты можешь умереть, — тихо сказал он, и все эмоции исчезли из его голоса. — Нет, если зелье Снейпа сработает, — ответил Гарри. — Я знаю, что нет никаких гарантий, что оно сработает. Однако Снейп уверен, и на данный момент он лучший зельевар во всей округе. Это единственный выбор, который у нас есть. — Это не так, — ответил Драко, и цвет полностью исчез с его лица. — Так ты хочешь, чтобы я остался таким, какой я есть, да? С куском Волан-де-Морта, живущим в моей голове? Воздействуя на мои эмоции и контролируя мои мысли по своему желанию? — Это лучше, чем твоя смерть! — огрызнулся Драко. — Неужели? Я останусь жить, а победит Волан-де-Морт? Он будет убивать магглов и магглорожденных. Он придет за всеми, кого я люблю или о ком забочусь, и не остановится, пока вы все не умрете. Ты думаешь, у меня будет прекрасная спокойная жизнь, если я просто скажу: «К черту все, я слишком эгоистичен, чтобы умереть, все должны страдать из-за меня»? Драко, я должен это сделать. Я доверяю Снейпу, ясно? Я верю, что переживу это. Но если нет, то… — Та пошел ты на хер, Гарри Поттер, — перебил Драко, но его ответная реплика была потерянной, а голос срывался. Он отвернулся от Гарри, и его плечи слегка затряслись от усилий, затраченных на то, чтобы сдержать эмоции. Гарри протянул одну руку и хотел положить ему на плечо, но Драко увернулся от ее. — Послушай, если это не будет так, то будет что-то другое, — сказал Гарри, гнев ясно звучал в его голосе. — Я не являюсь безопасным решением, Драко. Я думал, ты знал это, принимая риск, когда мы решили быть вместе? — Я не позволю тебе этого сделать, — тихо сказал Драко после того, как прошло несколько минут. — У тебя нет выбора, — спокойно ответил Гарри. Он знал, что Драко было больно, что он был напуган, но он должен был, должен был заставить Драко увидеть общую картину. — Ты знал, что нет никаких гарантий, что я переживу это, когда мы увлеклись друг другом. И если бы был другой способ победить Волан-де-Морта, я бы сделал это. Но ты же знаешь, что ему нельзя позволить победить. Ты знаешь это. Я сделаю все, что нужно, чтобы ты был в безопасности. — Это практически как если бы ты не заботился о себе, или как если бы ты наполовину ожидал, что что-то подобное произойдет, — возразил Драко, уставившись в пол. — Почему это всегда ты? Почему именно ты должен делать все и всегда? У нас в Министерстве полно высококвалифицированных авроров, которые ничего не делают, но все возлагают надежды на едва достигшего совершеннолетия волшебника, который каждый раз спасает их жалкие задницы. В тот же миг Гарри увидел всю суть происходящего. Драко не злился на него. Он злился на то, что, да, все всегда сводилось к Гарри, уже много лет, и судьба волшебного мира лежала на его плечах. Он почувствовал, как его глаза заслезились. — Драко, мне нужно, чтобы ты был со мной в этой ситуации, — сказал Гарри. — Я знаю, что ты волнуешься. Но не думай ни секунды, что я не волнуюсь. Я чертовски напуган, ясно? — Он взял подбородок Драко в ладони и осторожно повернул его лицо, пока они не встретились глазами. В глазах Драко блестели злые, испуганные слезы; он моргнул, и несколько слезинок скатились по его щекам, оставляя следы на бледном лице. Гарри понизил голос до едва слышного шепота, и его голос слегка дрожал, когда он большим пальцем вытирал слезы с глаз Драко. — Я не хочу умирать. Я люблю тебя, и вероятность того, что мне придется покинуть тебя, немыслима. Но если моя смерть — единственное средство победить Волан-де-Морта, значит, так тому и быть. Я не собираюсь мучить себя без необходимости, и я действительно ценю свою жизнь. Но ты знаешь, что означают крестражи, Драко. Пока они остаются, он не может быть побежден. Я не буду эгоистом и не останусь в живых, пока он калечит и убивает тысячи невинных и разрушает наш мир, когда есть возможность остановить его. Некоторые вещи стоят того, чтобы за них умереть. — Ты ведь не передумаешь, не правда ли? — голос Драко был подавлен, и его плечи опустились в поражении. Гарри печально покачал головой. — Я не могу. Я бы и хотел, но не могу. Мне очень жаль. — Чертов рыцарствующий гриффиндорский идиот, — ответил Драко, но уголок его рта приподнялся в грустной полуулыбке. Затем он наклонился вперед и глубоко поцеловал Гарри. Гарри ответил на поцелуй с большим энтузиазмом, его досада на Драко улетучилась, когда Драко лизнул его нижнюю губу в мольбе впустить его. Гарри вздохнул, раздвигая губы, наслаждаясь ощущением того, как язык Драко переплетается с его языком, исследует его рот и проникает внутрь и наружу, так соблазнительно имитируя ощущение члена Драко в его рту, что Гарри застонал вслух. Каждый его сантиметр словно горел — тепло распространялось по всему телу, успокаивая, защищая и возбуждая. Его кожу покалывало от головы до ног, и каждое прикосновение Драко посылало электрический разряд через него, скапливаясь в конечном итоге в его паху. — О боже, — прошептал он в открытый рот Драко и с голодом прижался губами к губам блондина, приветствуя отвлечение всеми силами. Драко немедленно откликнулся, одной рукой обхватив Гарри за талию, а другой запустив в его волосы. — Я люблю тебя, — хрипло выдохнул он между поцелуями, когда Гарри начал расстегивать ширинку на джинсах Драко. Сняв одежду, оба рухнули на кровать, губами яростно прижимаясь друг к другу в битве за доминирование, которую ни один из них не выигрывал. Драко начал целовать шею Гарри, найдя то место, которое всегда заставляло его превращаться в желе, и приник ртом к плоти, всасываясь так сильно, как только мог, не оставляя следов, в то время как дыхание Гарри стало беспорядочным. — Д-Драко, — смог сказать он, задыхаясь. — З-заглушающие чары. Драко быстро наложил чары, уверенный, что их не подслушают, поскольку до полнолуния оставалось более двух недель, и возобновил свое поклонение телу Гарри, целуя его шею, а затем перейдя на грудь. Он поочередно захватывал каждый из сосков Гарри, обводя их языком, прежде чем укусить, не настолько сильно, чтобы причинить боль, но с достаточным давлением, чтобы вызвать импульсы удовольствия, проходящие по позвоночнику Гарри, настолько сильные, что казалось, будто через него проходит ток под напряжением. Затем поцелуи опустились еще ниже, язык Драко ласкал его пупок, пока, наконец, Драко не провел языком по эрекции Гарри. При первом прикосновении Гарри выгнулся дугой, сильно прикусив губу, чтобы не вскрикнуть. Драко усилил давление, используя свой язык, чтобы надавить на чувствительную вену, облизывая ее от основания до кончика, а после обводя языком головку. Затем он прильнул к Гарри, почти полностью взяв его член в рот. Гарри крепко вцепился одной рукой в волосы Драко, удерживая их, пока голова Драко покачивалась, а свободной рукой он отстранил руку Драко от своего бедра и направил ее между своих ног, чуть ниже рта Драко. Драко удивленно остановился, что вызвало громкий протест Гарри. — Гарри, ты хочешь, чтобы я?.. — спросил Драко, в его глазах блеснула надежда, когда он снова прильнул ртом к Гарри. Гарри отчаянно кивнул в ответ. — Пожалуйста… займись со мной любовью. Заставь меня забыть обо всем на какое-то время, — сумел прошептать он. Стон, вырвавшийся из горла Драко, вибрировал вокруг основания его эрекции, угрожающе приближаясь к концу. Драко снова отстранился от него, после чего взял свою палочку и очень быстро произнес смазывающее заклинание. Затем он переместился на кровать так, что оказался на уровне глаз Гарри, и впился в его рот в глубоком поцелуе. Первое ощущение инородного тела внутри него было необычным. Гарри не мог сказать, что это было больно, но он также не мог сказать, что это было особенно приятно. Драко очень осторожно ввел палец, а затем еще один. На этот раз Гарри почувствовал более чем легкий дискомфорт и издал вздох, не имеющий ничего общего с удовольствием, когда жжение стало довольно сильным. Драко, казалось, понял это и углубил поцелуй, а затем сжал пальцы. Это изменение угла имело значение. Боль резко перешла в изысканное удовольствие, когда его пальцы массировали простату Гарри, а ощущение было настолько сильным и удивительным, что Гарри подавил всхлип. Драко продолжал глубоко целовать, а свободной рукой поглаживал влажные от пота волосы Гарри по лицу, потираясь собственным возбуждением о бедро Гарри. Внезапно Гарри не мог больше выдержать ни минуты без Драко внутри себя. И Драко вынул свои пальцы. — Перевернись на бок, — сказал он Гарри. — И подними правую ногу. — Гарри сделал, как ему было сказано. Драко расположился позади Гарри и очень мягко вошел в него. Было немного больно, но Драко был осторожен, а Гарри хорошо подготовлен. Просто ощущения были очень странными. Драко поддерживал правое бедро Гарри, входя в своего любовника, одновременно целуя то место на шее Гарри, которое делало его податливым в его руках. Затем он осторожно расположил Гарри так, что тот почти лежал на спине, а его правая нога была закинута на правое бедро Драко. Блондин начал с мягких толчков, все время умело попадая в простату Гарри. Гарри задрожал, его дыхание участилось и стало более шумным. Он знал, что это будет здорово, судя по реакции Драко в те несколько раз, когда он был внутри него, но не думал, что это будет так замечательно. Ощущения были совершенно непохожи на все, что он испытывал раньше — удовольствие не только накапливалось в паху, но и распространялось по всему телу. Его тело покрылось мурашками, которые не имели ничего общего с холодной осенней погодой. — Ох, Гарри, — гортанно простонал Драко ему в ухо, и его толчки постепенно стали все сильнее, глубже и неистовее, приближаясь к оргазму. Его рука перестала поглаживать внутреннюю часть бедра Гарри и крепко обхватила его эрекцию, синхронизируя свои толчки с его движениями, проводя большим пальцем по чувствительной головке и смазывая член естественной смазкой, что заставило Гарри издать звук, похожий на жалобный стон. — Г-Гарри. Огонь в животе Гарри был уже почти невыносим, как и воздействие на его эрекцию и простату. Это было слишком, он собирался кончить, и весьма скоро. Его дыхание стало неровным, ноги дрожали, когда волна за волной обрушивались на него. Дыхание Драко было таким же неровным, и он застонал. Гарри повернул голову и захватил рот Драко своим, но едва успел углубить поцелуй, как его настигла разрядка — с громким возгласом в рот Драко он бурно кончил, впиваясь ногтями в его шею, и еще содрогался несколько секунд спустя, когда Драко настигла его собственная разрядка. Драко осторожно отстранился от Гарри и заключил его в объятия, обливающегося потом и тяжело дышащего. — Ты был великолепен, — задыхаясь, сказал он, целуя в макушку Гарри. — Неплохо, — игриво ответил ему Гарри, прежде чем сон, и всепоглощающая, неконтролируемая сила, овладел им. Он смутно помнил, как Драко наложил на него Очищающие чары и прошептал ему на ухо «Я всегда буду на твоей стороне, ты же знаешь», прежде чем сон завладел им.* * * *
28 октября 1997 года «Дорогие Рон и Гермиона, Помните письмо, которое я посылал вам в сентябре? О встрече со мной там, где мы встретили Бродягу? Так вот, мне нужно, чтобы вы встретились со мной в том же месте, куда обычно проникали Мародеры, через две ночи, сразу после комендантского часа. Я приду к вам, и таким образом я попаду внутрь. Мне очень нужно с вами поговорить. И, если честно, я не отказался бы от ваших объятий. Сообщите мне, если сможете прийти, ответным письмом с Годриком. И, пожалуйста, не волнуйтесь. Гарри» Драко наклонился и поцеловал любимое место на шее Гарри, пока они смотрели, как Годрик улетает в октябрьские сумерки. Гарри закрыл глаза и вздохнул. — Люди будут думать, что ты вампир, учитывая, сколько времени ты проводишь, посасывая мою шею. — Пусть думают, что хотят, — пробормотал Драко и вернулся к атаке губами, вызвав вздох Гарри. — Я пойду с тобой, чтобы встретиться с ними, — наконец сказал Драко. Он приложил палец к губам Гарри как раз в тот момент, когда тот собирался протестовать. — Нет, Гарри. Я нужен тебе там. Уизел и Грейнджер могут говорить и думать, что им вздумается. Пошли они к черту. Это несправедливо по отношению к тебе. Прекрати пытаться жить отдельной жизнью. — Ты хочешь, чтобы я рассказал им? О нас? — спросил Гарри. — Это зависит от тебя, — ответил Драко. — Но я не хочу, чтобы ты жил двумя жизнями. Я никогда не вступлю в фан-клуб Рона Уизли и не буду носить мигающий значок «Я люблю магглорожденных», но они важны для тебя. Мне плевать, что они думают обо мне, мне просто нужно, чтобы ты был счастлив, а ты не будешь счастлив, если три человека, которые тебе дороже всего на свете, даже не могут находиться в одной комнате и не осыпать друг друга оскорблениями в течение пяти минут. Поспешный ответ Гермионы прибыл с Годриком позже тем же вечером. «Гарри, Конечно, мы встретимся с тобой. И твоя записка была обескураживающей, Гарри. Ты в порядке? Естественно, мы будем беспокоиться о тебе! Тебе плохо? Нездоровится? Рон просил передать тебе, что в субботу Гриффиндор разгромил Слизерин со счетом 450-80. Он думает, что это поднимет тебе настроение. Гермиона xx*» Гарри вздохнул, прочитав записку. Он не знал, как его друзья воспримут новость о том, что в его голове живет часть Волан-де-Морта, но он знал, что они гораздо лучше, чем Драко, поймут его потребность уничтожить его, даже если это будет стоить ему жизни. Он имел в виду то, что сказал Драко во время их спора; некоторые вещи были важнее, чем его жизнь. Драко стал гораздо более разумным и понимающим, когда первоначальный шок от того, что Гарри стал крестражем, прошел, и он даже принял риск, на который Гарри придется пойти, чтобы избавиться от крестража. Однако это не означало, что он был доволен ситуацией. Две ночи спустя Гарри и Драко аппарировали под мантией в Хогсмид и вскоре вошли в Визжащую хижину. Драко был не слишком впечатлен, когда Гарри объяснил, что «хижина с привидениями» на самом деле была Римусом в облике оборотня. Пара пробиралась по туннелю так быстро, как только могла. Гарри сильно вырос с третьего курса, и проход казался более узким, чем три года назад. Они выбрались из ствола ивы и вошли на территорию Хогвартса. Либо Рон, либо Гермиона успокоили дерево, так как оно не пыталось напасть. Драко потянулся к руке Гарри, но его остановил внезапный оклик «Гарри!», раздавшийся оттуда, где мерцали два шара света из палочек, выделявшихся из тени. — Эй! Что он здесь делает? — сердито воскликнул Рон, указывая на Драко, но отказываясь смотреть на него прямо, когда они с Гермионой подошли ближе к Гарри. Драко фыркнул, и Гарри вздрогнул. Он знал, что взять Драко с собой было не самой лучшей идеей. — Он, — ответил Драко голосом, в котором прозвучала язвительность, а свет палочки показал надменное лицо, которое Гарри слишком хорошо знал еще со школьных времен, — пришел поддержать друга, учитывая, что «он» сделал гораздо больше для помощи Гарри в борьбе с Волан-де-Мортом, чем вы двое в последнее время. — Это неправда, — горячо возразил Рон. — Правда? Ладно, Уизел, быстро поднимаем руки. Кто был с Гарри, когда он нашел два крестража? Чья информация сделала возможным их нахождение в первом гребаном месте? Нет, давайте, поднимите руки, чтобы я мог посчитать. — Только потому, что твой отец — подонок Пожиратель Смерти, — огрызнулся Рон. — Оу, я задел тебя за живое? Злобный старина Малфой оказался полезнее рыжего дрочилы? — Да пошел ты на хуй, — рявкнул Рон. Драко ухмыльнулся. — Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал, хотя тебе видимо все равно с кем, — и он посмотрел вызывающе на Гермиону. — Я даже не представляю, где ты уже побывал. Гарри вышел из себя, как раз в тот момент, когда Рон, казалось, собирался броситься на Драко. — Заткнитесь, вы оба. Драко, я разрешил тебе прийти при условии, что ты не будешь заводить Рона и Гермиону. Ты не смог продержаться и тридцати секунд, что не оправдало даже тех мизерных ожиданий, которые я возлагал на тебя этим вечером. А теперь замолчи и прекрати оскорблять моих лучших друзей, или иди домой, и я поговорю с ними наедине, если ты не можешь контролировать свой язык. Рон, Драко здесь, потому что он сыграл решающую роль в поиске двух крестражей и стал мне близким другом, как я тебе уже говорил, так что оставь свои жалкие предрассудки. Он также уже знает, что я должен вам сказать. Теперь, как вы думаете, сможем ли мы пробраться в замок, не убив друг друга? Рон и Драко выглядели так, как будто были наказаны, и быстро замолчали. Гарри встретил взгляд Гермионы, которая смотрела на него с одобрением. — Ты действительно повзрослел, Гарри, — тихо сказала она ему, когда они направились к главному входу. Гарри улыбнулся ей, а затем повернулся, чтобы наложить на себя и Драко Дезиллюминационные чары. Они без помех добрались до седьмого этажа, и Гарри трижды прошелся перед стеной, которая служила входом в Выручай комнату. «Мне нужно где-то сообщить плохие новости, мне нужно где-то сообщить плохие новости, мне нужно где-то сообщить плохие новости.» После третьего раза, когда он проходил мимо, показалась знакомая дверь. Он толкнул ее и вошел внутрь, сняв при этом чары Дезиллюминации. В комнате было хорошо. В ней стояла пара двухместных диванов и журнальный столик, на котором лежала коробка с салфетками, и пылал камин. Она была оформлена в нейтральных, неброских тонах, но была светлой, а не мрачной. Гарри занял ближайший к огню диван, опустившись на мягкую коричневую кожу. Драко предсказуемо занял место рядом с ним, в то время как Рон и Гермиона заняли двухместный диванчик прямо напротив них. — Что это все значит, Гарри? — спросила Гермиона. И она, и Рон выглядели бледными. Гарри глубоко вздохнул. — Ладно, не самый лучший способ сказать это. Несколько дней назад мы с Драко занимались окклюменцией, и Драко обнаружил нечто в моем сознании, инородное тело, не являющееся частью меня. — Он сделал секундную паузу, прежде чем продолжить, но в то время как Рон сидел и ждал, пока Гарри продолжит, Гермиона издала вздох, и ее руки закрыли рот, а глаза стали широкими и испуганными. — О нет, Гарри, — тихо прошептала она. — Нет, нет, нет. — Гарри подарил ей слабую, грустную улыбку. — Боюсь, что да. Рон, как только что выяснила Гермиона, в ту ночь, когда Волан-де-Морт пытался убить меня в младенчестве, его душа была настолько нестабильна, что после того, как Убивающее проклятие сработало на нем, оно выбросило частичку его души из его тела и прикрепилось ко мне. Снейп использовал на мне легилименцию и также нашел ее, и он подтвердил, что это так и есть. Я — непреднамеренный восьмой крестраж, и пока я остаюсь им, Волан-де-Морт не может умереть. — Все ясно, приятель. Тогда как же нам его вытащить? — сказал Рон, решимость прослеживалась в каждом его слове, Гермиона кивнула головой в знак согласия со словами своего парня, при этом пара скрывала свое истинное потрясение. Гарри пришлось улыбнуться. Именно такой реакции он ожидал от этой парочки. Противоположная реакции Драко. Конечно, я не сплю с Роном и Гермионой, но они оба любят меня и заботятся обо мне. Разница между Гриффиндором и Слизерином. Они понимают меня и принимают риск. Они знают, что это нужно сделать. — Мне нужно заразить себя ядом Василиска, — сказал Гарри, тогда Гермиона и Рон вздрогнули, но, к счастью, промолчали. — После этого я приму зелье, которое сварит Снейп. Это зелье не подействовало бы, если бы я не подвергся воздействию яда Василиска на втором курсе, поскольку организм, очевидно, вырабатывает естественную устойчивость и может создать ограниченную защиту. Но это означает, что я смогу выдержать яд в своем теле дольше, чем обычно, и этого будет достаточно, чтобы убить часть души Волан-де-Морта во мне, поскольку у нее нет моей переносимости. Затем зелье Снейпа, надеюсь, реанимирует меня и очистит душу. — Только «надеюсь»? — взволнованно спросила Гермиона, в то же время Рон сказал: «А если зелье не подействует?» Гарри бросил взгляд на Драко. Он смотрел на двух его лучших друзей. То ли потому, что он надеялся, что они смогут отговорить Гарри, но, очевидно, они не собирались этого делать, то ли потому, что они отреагировали лучше, чем он; Гарри не знал. Да и времени на раздумья у него не было. — Да, Гермиона, только «надеюсь», но я полностью верю и доверяю зельям Снейпа. И, Рон, если это не сработает, что ж, к тому времени все крестражи будут уничтожены, и Волан-де-Морт будет побежден. Вам просто придется сотрудничать со Снейпом, Драко и Римусом, чтобы покончить с ним без меня. — Губы Драко сжались, и он закрыл глаза, не желая показывать в присутствии друзей Гарри слишком много эмоций по поводу того, как сильно смерть Гарри может повлиять на него. — Дамблдор, оказывается, знал обо всем этом, — продолжил Гарри, снова обращаясь к своим друзьям. Он не мог скрыть в своем голосе горечь и разочарование, которые все еще испытывал по отношению к Дамблдору. — Но он снова не сказал мне об этом. Что он сделал, так это дал Снейпу пузырек со слезами Фоукса примерно за два месяца до своей смерти, сказав ему, что он узнает, для чего они нужны, когда придет время. Я не знаю, чем он думал, или чем руководствовался, но я не могу позволить себе зацикливаться на этом. Я не сомневаюсь, что у Снейпа были свои подозрения, но он не мог сказать мне об этом, пока не был уверен. Я просто сделал это первым. Я сказал Снейпу, что буду последним крестражем, который будет уничтожен. Если это единственная причина, по которой я могу заглядывать в душу Волан-де-Морту и говорить на парселтанге, то я должен держаться за это до последней минуты. Особенно за парселтанг. Вообще-то я хочу научить вас, ребята — Драко, и тебя тоже — некоторым основам парселтинга, например, «откройся» и все такое, ну…на всякий случай. — Неужели ты не вспомнишь это? — На этот раз заговорил Драко. Гарри покачал головой. — Нет. Я не слышу разницы между двумя языками в своей голове. Для меня это просто звучит как английский. Поэтому мне нужно научить тебя этому, если и когда я потеряю способность, то все, она исчезнет полностью, если только ты не будешь его знать. — Не волнуйся, Гарри, — сказал Рон. — Совсем скоро он исчезнет из твоего сознания, а зелье сработает, я точно это знаю. Окрыленный реакцией и поддержкой друзей, Гарри провел следующий час, передавая слова на парселтанге, пока Драко, Рон и Гермиона не смогли повторить шипящие звуки так точно, что они получились на парселтанге в совершенстве. Весь вечер Гарри раздумывал над определенным решением, но в конце концов решился. Так будет правильно. — Драко, ты можешь создать с помощью своей палочки маленькую змею, чтобы вы с Роном потренировались говорить с ней? Только основные команды, которые я вам показал. Я хочу обсудить кое-что с Гермионой. Он увидел, как Драко произнес заклинание, и на полу появилась маленькая, безобидная травяная змейка. Вскоре они с Роном были поглощены своим занятием, даже забыв о ссоре друг с другом. Гарри ласково улыбнулся им обоим, затем похлопал по сиденью рядом с собой, жестом приглашая Гермиону присоединиться к нему, и быстро создал приватную защиту. — Мне нужно сказать тебе кое-что еще, ничего плохого, но я не хочу, чтобы Рон пока знал, поэтому, прежде чем я скажу тебе, мне нужно знать, если тебе неудобно скрывать что-то от него, — сказал Гарри. Гермиона задумалась на мгновение. — Нет, все в порядке. Я имею в виду, я не хочу лгать, но не рассказывать — это не то же самое, что лгать, не так ли? — Гарри улыбнулся ей. Гермиона Грейнджер, честная до глубины души. — Да, это так. Гермиона, Драко и я… мы… я имею в виду… — Он сделал глубокий вдох. — Гермиона, Драко и я не просто друзья. Мы вместе. То есть мы вместе и мы с ним теперь пара. Гермиона выглядела так, словно ее оглушили. Гарри внутренне поздравил себя с тем, что ему наконец-то удалось лишить Гермиону дара речи. Через минуту она пришла в себя настолько, что закрыла рот. — Когда это произошло? — спросила она. Гарри покраснел. — Это то, за что ты будешь на меня злиться. С середины августа. Сразу после того, как мы нашли медальон. — На лице Гермионы появилось выражение недоверия. — Вы были вместе, когда мы вошли в Тайную комнату, и в мой день рождения! И мы ничего не знали! Так ты?.. — Гей? Да. Я это знал еще до того, как все это случилось. Он не «изменил» меня или что-то еще нелепое, о чем ты могла бы подумать. На самом деле я понял это, когда еще был с Джинни. — И это серьезно? Ты уже переспал с ним? — А ты спала с Роном? — Гарри укоризненно ответил, подняв на нее бровь. Гермиона покраснела. — Хорошо, я поняла, это не мое дело. Прости, Гарри. Просто, это… — Драко Малфой? Слизеринец? Другой парень? — предложил Гарри, несколько защищаясь. — Нет, я собиралась сказать «удивительно». Но даже я вижу, что он изменился по сравнению с тем, каким был в школе, даже несмотря на то, что сегодня он ведет себя как задница с Роном. И он явно на нашей стороне. Мне не обязательно он должен нравиться, пока он нравится тебе, и ты, очевидно, видишь в нем то, чего не видим мы. Но будь осторожен, я не хочу, чтобы ты пострадал. Гарри, вот почему ты так отчаянно хотел, чтобы мы ему доверяли? Потому что он твой парень? — Нет, Гермиона, он мой парень, потому что я ему доверяю, а не наоборот. Я не доверяю слепо, ты, как никто другой, должна это знать. Но я говорил тебе еще в сентябре, что ты должна доверять моим суждениям. Я очень надеюсь, что теперь ты доверяешь. Итак, у нас все в порядке? Или теперь это полностью разрушит наши отношения? Гермиона примостилась рядом с ним и прислонилась к Гарри. — Конечно, нет. Просто это займет какое-то время. — Похоже, ты потрясена этим больше, чем тем, что узнала, что во мне есть частичка души Волан-де-Морта, — сказал Гарри через пару минут. Гермиона слегка хихикнула. — Я думаю, что да! Ты и Драко Малфой! — Нас всегда тянуло друг к другу, Гермиона. Мы все никак не могли оставить друг друга в покое, и когда мы поняли, что на самом деле мы не ненавидим друг друга, то вполне естественно, что это быстро переросло в любовь. Гермиона подняла брови. — Значит, это любовь? Ты в него влюбился? — Полностью и без всякого сомнения, да, — ответил Гарри. — Я превращаюсь в слезливую девчонку, когда думаю о нем. И что примечательно, он чувствует то же самое. Вся эта история с объявлением о том, что во мне есть крестраж, очень расстроила его, знаешь ли. Он боится, что я не справлюсь. — Ты — Гарри Поттер. У тебя всегда все получается, — сказала Гермиона с улыбкой, на которую Гарри ответил лучезарной улыбкой, сжав ее руку. В этот момент Рону удалось натравить змею на Драко, который одним взмахом палочки испарил ее, а затем направил свою палочку на Рона, и оба начали обстреливать друг друга заклинаниями. Гарри застонал и положил голову на руки. — Не говорить Рону о вас с Драко — это очень хорошая идея, — спокойно сказала Гермиона, установив между ними Щитовые чары, прежде чем быстро наложить на каждого из них чары связывания тела. — Действительно, очень хорошая идея.