Часть моей души

      3 мая 2002 года       На следующее утро после бала Драко отправился в библиотеку Малфой-Мэнора.       Что, черт возьми, такое альфа? Почему, будучи альфой, он все время хотел секса с Грейнджер в Хогвартсе, в шестнадцать лет? Он думал, что это просто подростковое либидо, но она знала то, чего не знал он. Ему нужно было все выяснить, но Малфой не знал, с чего начать, и уже собирался брать книги наугад, когда голос матери заставил его вздрогнуть от неожиданности.       — Драко? Что ты здесь делаешь так рано в воскресное утро?       Он глубоко вздохнул. Он так долго скрывал свой роковой роман с Грейнджер. Если спросить об этом маму, она может дать ему необходимые ответы, но еще захочет узнать причину его интереса.       — Мне нужно знать все про альфу. Мне сказали, что я один из них, а я даже не знаю, что это значит.       Нарциссу Малфой было трудно удивить, но когда слово «альфа» слетело с губ ее сына, она замерла.       — Люциус никогда не объяснял тебе, кхм, обозначения магической сексуальности?       — Это похоже на разговоры о птичках и пчелках, мама?       — Да, это тоже можно включить в список, — осторожно ответила она.       Драко вздохнул.       — Мы можем добавить это к списку проколов Люциуса, потому что я понятия не имею.       — В конечном счете, Драко, это не имеет значения, если только ты не столкнешься с ведьмой омегой, на которую не претендует другой альфа, — объяснила Нарцисса. — Если омега находится рядом с тобой и не востребована, то ты почувствуешь необъяснимое влечение к ней, особенно если ей больше двадцати. Если она моложе, ты тоже можешь чувствовать ее, но эта связь будет слабой, если у тебя нет… отношений… с ней.       Что ж, это ответ на вопрос, кем была Гермиона и почему его тяга к ней неуклонно росла на протяжении всего шестого курса.       — Но, Драко, что все это значит? Я знаю, что Астория не омега. Обычно они совсем крошки, да и к твоему возрасту уже востребованные.       — Такие крошки, как Гермиона Грейнджер?       Лицо Нарциссы стало еще бледнее.       — Нет, не может быть. Она такая напористая и, конечно же, никогда не уступит альфе. Подчиняться — в природе омеги.       — Это она открыла мне, что я альфа, мама. Мне нужно тебе кое-что рассказать, сядь, чтобы не упасть в обморок.       Голос, которого он не слышал со времен войны, заговорил в его голове.       Она моя. Моя омега. Мне нужно защитить ее. Он не может заполучить ее. Она моя.       — Когда я учился на шестом курсе Хогвартса, пребывал в ужасе от происходящих событий, и у меня с ней кое-что было, — сказал он почти шепотом.       — О, Драко, нет! Сколько раз?       — Мама, честное слово, не знаю. Несколько раз в первом семестре. Два дня в неделю в течение большей части второго семестра, когда я не был занят исчезательным шкафом.       Его мать выглядела испуганной.       — Она была полностью зрелой в этом возрасте? А ты?       — Я не понимаю, что ты имеешь в виду! Этот секс отличался от всего, что у меня было в жизни, и я всегда хотел ее. Я думал, это из-за того, что я был подростком, — объяснил он.       Она без помощи волшебной палочки вызвала книгу с нижней полки.       — Взгляни на главу об узлах. Я не могу говорить об этом с тобой. Ты мой сын, и мне очень неловко. Отец должен был все объяснить тебе.       Глаза Драко расширились, когда его взгляд скользнул по некоторым довольно графическим изображениям пенисов с узлом.       — Мой… э-э-э… ну, ты знаешь… с ним никогда раньше такого не было. Получается, нет, не полностью созрел, наверное, но с ней он всегда казался больше.       Мать крепко зажмурилась.       — Черт возьми, Люциус, это была твоя задача! Не могу поверить, что мне приходится вступать с нашим сыном в разговор о его члене!       — Может, мне попробовать поговорить с его портретом? — спросил Драко.       Она вздохнула.       — Нет, я справлюсь со своим дискомфортом. Тот факт, что твой пенис с ней был больше, означает, что она начала взрослеть. Омеги обычно заканчивают созревать к восемнадцати годам, но я предполагаю, что ей потребовалось больше времени из-за того, что мисс Грейнджер пережила во время войны. Это, конечно, объясняет, почему ты так переживал, когда Белла причиняла ей боль.       — Что-то в моей голове кричало мне, чтобы я защищал ее и что она моя, — ответил он.       — О, Дракон, почему ты никогда не говорил мне? Я бы не подталкивала тебя к браку так активно, — сказала Нарцисса.       — Мама, она уже была замужем за Роном Уизли. Я не думал, что она когда-нибудь простит меня за то, что я просто стоял там, пока Белла истязала её Круцио снова и снова. До вчерашнего вечера она почти не проявляла ко мне интереса.       Нарцисса улыбнулась.       — Вчера она выглядела прелестно. Жаль, что я больше не могу носить такие платья. Она выглядела как королева Слизерина.       — Именно это я ей и сказал, а потом она спросила меня об Астории. Мы обменялись любезностями и тогда я… — он замолчал.       — Что произошло?       — Я почувствовал ее запах, как будто вдыхал аромат прямо с её кожи. Я сказал, что она должна быть моей, и тогда почувствовал ее запах еще сильнее. Я словно тонул в нем. Она мне снится почти каждую ночь, — признался он.       Нарцисса прижала пальцы к губам.       — У нее началась течка на балу только от разговора с тобой? — увидев растерянное выражение на лице сына, она снова прокляла своего покойного мужа. — Она начала краснеть? Ее глаза были расширены?       Он кивнул.       — Я говорю это не для того, чтобы оскорбить тебя, Драко. Омеги впадают в течку, когда они наиболее плодовиты, как кошки. Она почувствует себя очень плохо, если не будет сексуально удовлетворена в течение следующих нескольких дней. Все физиологические особенности описаны в этой книге. Нам просто повезло, что у нее хватило ума уйти до того, как она спровоцировала твой гон.       Сексуально удовлетворена?       Нет, он не может прикасаться к ней. Она моя Омега. Мне нужно найти ее и помочь. Он не сможет заставить ее почувствовать то, что могу я…       Если не…       — Ты думаешь, ее муж — альфа?       Нарцисса рассмеялась.       — Он ведь всегда следовал за Поттером? Сомневаюсь. Он высокий, но у него не такие широкие плечи, как у тебя. Хотя это все довольно специфично. Кроме того, если бы он был альфой, он бы пометил ее. Если у неё начинается течка просто в процессе разговора с тобой, то никто на нее не претендует.       Хорошо. Она моя. Никто не может обладать ею так, как я.       — Мама, это было ужасно неловко, но спасибо.       — Драко, я думаю, что должна сказать еще кое-что. Во-первых, ты женат на Астории. Я знаю, сейчас ты чувствуешь, что тебе нужно заявить права на омегу, но ты не должен. Во-вторых, она тоже замужняя женщина. Если ты пометишь ее, ваши души будут связаны. Если ты думаешь, что сейчас тебе больно, это ничто по сравнению с тем, что ты почувствуешь, если будешь связан душой с одной женщиной, а женат на другой. — Нарцисса поднесла руку ко лбу и вздохнула. — Ни Астория, ни Рональд Уизли не сделали ничего плохого. Вероятно, он не знал, что мисс Грейнджер — омега, когда они поженились, ведь обычно магглорождённые не в курсе подобных обозначений. В-третьих, поскольку у неё началась течка на Министерском мероприятии, другие альфы, которые присутствовали там, могут попытаться найти мисс Грейнджер и заявить на неё права. Ты почувствуешь желание сразиться с ними, но не можешь этого сделать, Драко.       — Что ты имеешь в виду, говоря, что они попытаются заявить на нее свои права?       Нарцисса снова вздохнула.       — Те, кто менее благороден, попытаются отобрать ее у мужа. Они могут это сделать, если у нее снова начнется течка, из-за того, что муж не способен дать ей то удовлетворение, в котором она нуждается. Если мисс Грейнджер найдут по-настоящему презренные альфы, они могут попытаться забрать ее против воли.       НЕТ, НЕТ! НЕТ! ОНА МОЯ!       — Мама, если она в опасности, и я это увижу, я ее защищу. Я не смогу снова стоять в стороне.       — Я знаю, Драко, но если это случится, у тебя может возникнуть искушение попытаться укусить ее и заявить на нее права. Как только ты сделаешь это, пути назад уже не будет. Неужели ты думаешь, что она бросит своего мужа? Мужа, который имеет дело с женой, нуждающейся в большем, чем он может ей дать, но, вероятно, все еще пытается…       Он провел рукой по волосам.       — Не знаю, согласится ли она. Я бы оставил Асторию ради нее, будь прокляты галлеоны. Уверен, что заработаю еще больше. Я все эти пять лет не могу забыть ее.       Нарцисса покачала головой.       — Ты знаешь эту девушку лучше, чем я, Драко, но я не думаю, что она бросит его. Они были лучшими друзьями до того, как поженились. Она любит его, даже если ее омега хочет тебя.       — Мама, в этой ситуации я не могу полагаться только на то, что знаю. Я понимаю, что они были или остаются лучшими друзьями, но судя по её взглядам на балу… Мне просто нужно с ней поговорить. Мне нужно знать наверняка, — ответил Драко.       Нарцисса пристально смотрела на него в течение минуты, и он начал чувствовать себя неловко.       Наконец она заговорила:       — Я понимаю, Драко. Если ты этого хочешь — поступай, как считаешь нужным. Просто знай, что выбранный тобой путь, скорее всего, окажется очень непростым и все может пойти не так, как тебе хочется.       Драко встал и направился к двери, его голова кружилась от этих откровений. Он взял с собой книгу об альфах и омегах, собираясь прочитать каждую страницу и узнать больше об особенностях их положения. Он чувствовал себя сейчас как Гермиона — исчезающая с книгой в руке, в попытке решить какую-то загадочную проблему.       — Драко, — раздался голос Нарциссы, останавливающий его. — Ты ведь знаешь, что я просто хочу тебе счастья?       Он снова повернулся к ней.       — Конечно, мама. Ты всегда хотела, чтобы я был счастлив.       Нарцисса встала и подошла к сыну. Она потянулась и положила руку ему на щеку, заставляя Драко снова почувствовать себя ребенком, вызывая приятные воспоминания о детстве.       — Я любила твоего отца, но иногда почти жалею, что не воспитала тебя сама, — задумчиво произнесла она. — Твоё счастье должно было быть нашей главной заботой, а мы позволили этому чудовищу…       Драко обнял её, и она замолчала от удивления.       — Мама, ты ничего ему не позволила. Он убил бы нас обоих, если бы мы сопротивлялись. Тебе пора забыть об этом.       — Но темная метка, сделавшая тебя Пожирателем Смерти, определила твою жизнь с шестнадцати лет, Драко. Если бы я была сильнее, я бы оставила твоего отца после того, как он впервые связался с Волдемортом, и ты мог бы быть счастлив, — мечтательно произнесла она вслух.       Он покачал головой и выдавил слабую улыбку, желая ее успокоить. Ему бы понравилась жизнь, в которой он не взял ответственность вместо своего отца и не согласился служить Тёмному Лорду. Ему бы очень хотелось никогда не знать разочарований и обличительных речей отца, но он не хотел усугублять вину матери.       — Мама, все это в прошлом. Я… нет, мы… мы должны забыть обо всем. Именно это я и собираюсь сделать сейчас. Я придумаю, как поговорить с Гермионой, и оставлю все как есть. Надеюсь, я правильно понял ее вчера вечером, и она хочет того же.       — Надеюсь, что так, Дракон. Надеюсь, ты найдешь способ наладить с ней какие-то отношения, — ответила Нарцисса.       — Я тоже на это надеюсь, — сказал он и покинул библиотеку.