Часть моей души

      Гермиона была на грани нервного срыва. Наступил День Святого Валентина, и Драко попросил о встрече с ней. Она знала, что с тех пор, как они вернулись с рождественских каникул, отношения между ними стали более серьезными, но она не купила ему подарок или что-то в этом роде. Они проводили вместе больше ночей, чем до перерыва — обычно две или три в неделю, — и насытившись друг другом, спали вместе в Выручай-комнате. Конечно, это было временное насыщение. Она осознавала, что всегда будет нуждаться в Драко, и, похоже, он чувствовал то же самое.       Вместо подарка Гермиона решила принарядиться. Они договорились, что перед встречей она побудет одна в комнате, чтобы подготовиться без посторонних взглядов и вопросов. Джинни все еще немного злилась на нее из-за записки, и Гермиона не хотела, чтобы подруга интересовалась личностью парня, с которым она встречалась в ванной старост.       Утром она потратила много времени на то, чтобы волшебным образом выпрямить волосы, и у нее было новое платье. Кроме того, во время каникул Гермиона приобрела модное нижнее белье, когда ходила с мамой по магазинам, улизнув от нее, чтобы купить его на личные средства. Она решила избежать стереотипов на День Святого Валентина; платье было серым, почти такого же цвета, как его глаза, темнее серебристого оттенка, но с атласным сиянием. Оно облегало ее тело от груди до колен, и Гермиона чувствовала себя в нем прекрасной.       Она по-маггловски накрасила ногти на руках и ногах в темно-фиолетовый оттенок. Зачаровала пару туфель на низком каблуке в тон платью, а волосы оставила распущенными и слегка подкрасилась. Оглядев себя в зеркале, волшебница осталась довольна, думая, что Драко удивится, ведь обычно она не особо следила за своей внешностью.       Подумав о его реакции, Гермиона почувствовала, как ее кожа начала краснеть. Она представила себе страстное выражение, которое иногда появлялось в его глазах, и ее сердце забилось быстрее. Ее вожделение к нему росло в геометрической прогрессии, и тихий голосок в голове почти задыхался.       О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Мне это нужно. Он мне нужен. Он такой идеальный, особенно когда мы одни. Я не могу дождаться, когда он возьмёт меня.       Гермиона посмотрела на часы и увидела, что ей осталось ждать еще двадцать минут. Она уже сгорала от желания и злилась, что явно переоценила то количество времени, которое было необходимо на подготовку. Пытаясь успокоить свои бушующие гормоны, она решила почитать о целебных зельях.       Гермиона начала всерьез изучать заклинания и зелья, которые могли пригодиться во время войны, и обычно ей было легко скоротать время, уткнувшись носом в книгу. Но сейчас она не могла найти в себе силы перестать фантазировать о том, чем они с Драко займутся позже.       Позволит ли он мне сделать это с ним? Я хочу порадовать его и дать все, что он захочет. Не имеет значения, каким способом, все, что он делает с моим телом, доставляет мне удовольствие. Он сверху, я сверху, сзади, сидя, лежа…       Через пять минут Гермиона встала из-за стола и начала расхаживать по комнате. Знакомая энергия струилась по телу, заставляя ее температуру повышаться, а соски твердеть. Она почувствовала, как на лице начинают проступать капельки пота, и быстро произнесла охлаждающее заклинание. Ее трусики начали прилипать к мокрой промежности, и она была на грани того, чтобы начать мастурбировать. Однако знала, что это будет не так приятно, как прикосновения Драко, поэтому заставила себя подождать ещё.       Наконец двери раскрылись, и в комнату вошел Драко в черном костюме, который он надевал, когда не было необходимости в школьной форме. Ее тело отреагировало мгновенно; она подошла к нему, схватила за галстук и прижалась к его губам, бессознательно целуя. Она чувствовала аромат цветов поверх его собственного запаха, и это немного огорчило ее; то, как он пах, всегда успокаивало и расслабляло. Он прервал поцелуй и отстранился.       — М-м-м, Грейнджер, прошло всего два дня с нашей последней встречи. Что я сделал, чтобы заслужить такой восторженный прием? — спросил он игривым тоном.       Гермиона посмотрела на него и улыбнулась, она могла поклясться, что чувствовала, как его глаза ласкают каждый дюйм ее тела. Она отпустила галстук, позволяя ему отступить на шаг и как следует полюбоваться ее платьем.       — Мне нравится это платье, — начал он, — но на самом деле я скучаю по твоим кудрям. Я едва узнал тебя, увидев сегодня утром.       Она рассмеялась.       — Вот бы у меня до сих пор был маховик времени, чтобы вернуться на несколько лет назад и рассказать тебе об этом в прошлом!       У Драко отвисла челюсть.       — Ты только что сказала, что у тебя был маховик времени?       — На третьем курсе. Интересно, никто не задумывался о том, что я просто физически не могла посещать все занятия? — усмехнулась Гермиона.       Он только покачал головой и ухмыльнулся, доставая из-за спины букет темно-красных георгинов.       — Это тебе, Гермиона. С Днем Святого Валентина, — провозгласил Драко.       Гермиона взяла цветы и вдохнула их аромат.       — Они прекрасны, Драко. Огромное спасибо. Но тебе правда не стоило…       — Я знаю, мы не встречаемся, но, честно говоря, ты для меня намного важнее, чем я показывал, Гермиона.       Ее сердце чуть не остановилось. Она никак не ожидала, что он озвучит эти мысли вслух. Нужно ли ответить ему взаимностью и быть более открытой с ним?       Я хочу его, а он, несомненно, хочет меня. Если он достаточно храбр, чтобы признать, что это нечто большее, чем мы считали, я тоже смогу.       — Драко, я… не сильна в разговорах об этом. Думаю, мы с тобой находимся на одной странице или, по крайней мере, в одной книге. И наши отношения — это больше, чем просто секс, — заявила Гермиона, нервничая.       Драко рассмеялся и, схватив ее за руку, повел в гостиную. Наколдовал вазу и немного воды для цветов. Он сел на диван и притянул Гермиону к себе на колени.       — Никогда не думал, что чувства выбьют тебя из колеи, Грейнджер. Ты всегда так уверена в себе.       Гермиона нахмурилась.       — Только когда это касается моих личных чувств, и в основном в отношении тебя. Я могу помочь другим, если у них возникают проблемы.       — В отношении меня? О, я уверен, что в нашей истории никакой роли не сыграла война и то, как мы постоянно ссорились на протяжении многих лет… Или то, что я был придурком с предрассудками, каким хотел меня видеть отец.       — Кажется, я начинаю понимать, — ответила она, смеясь.       Но Драко спросил с серьезным выражением лица:       — Должен ли я извиниться перед тобой? То есть, я понимаю, что так было бы правильно… но… Я уверен, ты знаешь, что на самом деле я больше не верю в эту чепуху.       Неужели это происходит на самом деле? Он больше не верит в чистоту крови? Не верит в то, чего хочет достичь Волдеморт? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.       — Сейчас мне не нужны извинения. Если бы я думала, что ты такой же мерзавец, каким был раньше, все уже давно закончилось бы, — с колотящимся сердцем ответила Гермиона.       — А я-то думал, ты продолжаешь трахаться со мной потому, что я могу заставить твою киску трепетать быстрее, чем крылышки снитча… — сказал он с ухмылкой на лице.       Блядь. Он невероятно горячий, когда говорит так.       Она упрямо смотрела на него, не желая показывать, как сильно отразились на ней эти слова.       — Не порти момент, Малфой.       — Драко, — поправил он. — И ты знаешь, что я прав.       — Не важно, прав ли ты! У нас был серьезный разговор, а ты умудрился перевернуть…       Похоже Драко вообще надоело разговаривать. Он прижался губами к ее губам, а его рука скользнула вверх к юбке быстрее, чем Гермиона успела отреагировать. Пальцы оттянули трусики в сторону, и немедленно погрузились в нее.       — О, черт возьми, Драко! — воскликнула Гермиона, прерывая поцелуй.       Он продемонстрировал, как хорошо знает ее тело, лаская в темпе, который сводил ее с ума.       — Гермиона, ты любишь, когда я все порчу. Ты не можешь этого отрицать, потому что каждое пошлое словечко, покидая мои губы, делает твою пизду мокрой, — прошептал он, убедившись, что его дыхание коснулось ее уха, а затем облизал его, закрепляя ошеломляющий эффект.       Гермиона вздрогнула у него на коленях. Она словно могла спонтанно вспыхнуть, температура ее тела увеличилась, и то, что она была так близко к Драко, определенно не помогало ей остыть. Немного задумавшись, она решила, что здесь нет ничего спонтанного — ему каким-то образом удалось взорвать ее мозг и воспламенить тело почти без усилий.       — Ну же, львица. Давай покончим с первым оргазмом, чтобы я мог подарить тебе настоящий подарок. Послушай — я собираюсь рассказать тебе, как пройдет сегодняшний вечер. Я сниму с тебя это прекрасное платье, и посмотрю, что ты под ним прячешь. Пощупав твои трусики, я понял, что они новые. А потом я избавлюсь от них и оближу каждый дюйм твоей обнаженной кожи…       Убедительный аргумент.       — … такую розовую и горячую… Может быть, приложу немного льда, чтобы охладить тебя.       О, пожалуйста. Пожалуйста, сделай это.       — Мне продолжать? Рассказать, как я собираюсь облить тебя шампанским, которое припрятал здесь, и слизать его? Я люблю вкус клубники и шампанского, пусть это звучит банально.       — Ох, да! Драко, пожалуйста!       Он посмотрел на нее, и в его глазах она увидела похоть и смех.       — Отпусти себя, Гермиона, — приказал он.       Она потеряла контроль первый раз за эту ночь.

***

      Драко был доволен тем, как начался День Святого Валентина, наверное, единственный, который они проведут вместе. Гермиона признала, что у них не просто секс, и нарядилась для него. Он был рад, что она нашла для этого время, хоть и считал ее красивой в любой одежде. Каждая деталь, начиная с макияжа и заканчивая фиолетовым лаком на ногах, заставила его улыбнуться.       Конечно, рубиновое ожерелье, которое он собирался ей подарить, не подходило под ее наряд, но он знал, что в гардеробе Гермионы было много красного — истинная гриффиндорка — и со временем обязательно пригодится. Вдобавок ко всему, это украшение он заказал специально для нее. На нем были защитные чары, они понадобятся, когда Гермиона окажется в центре событий рядом с Поттером; он знал, что это не остановит Круцио или Аваду, но может блокировать действие некоторых более простых заклинаний.       Немного придя в себя после оргазма, Гермиона нежно поцеловала его в шею. Драко почувствовал ее влажный язычок, и его член дернулся. Он был твердым с первого прикосновения к ней, но Драко игнорировал это. Он запустил пальцы в гладкие пряди волос и мягко потянул, давая понять, чтобы она остановилась. Она посмотрела на него, и ее глаза были темнее, чем обычно, что говорило о сильном возбуждении.       — Я должен отдать тебе подарок, Грейнджер. Придется слезть с моих колен, — объяснил Драко.       Она соскользнула на диван и подняла бровь, глядя на него. Малфой сунул руку в карман и вытащил коробочку. Ее глаза расширились.       — Драко, нет, никаких украшений! Я не могу принять его.       Он усмехнулся.       — Конечно можешь. Его сделали на заказ, специально для тебя, Гермиона.       — Послушай, Драко, ты купил его на деньги отца, и я не хочу, чтобы он задавал вопросы, — поспешно возразила Гермиона.       Драко рассмеялся.       — У меня есть собственное хранилище с тех пор, как я пошел в Хогвартс, Грейнджер. Родители моей матери оставили мне небольшое наследство, как и мой дед по отцовской линии, который умер в прошлом году.       Ее плечи слегка расслабились, и он протянул ей коробку.       Драко смотрел, как Гермиона открыла ее с удивленным выражением лица. Она провела пальцами по изящной цепочке из белого золота, а затем по подвеске. Это был рубин круглой огранки, окруженный ореолом крошечных бриллиантов. Она молчала, заставив его нервничать.       — Я подумал, ты не захочешь чего-то экстравагантного, потому что будет трудно объяснить откуда оно, — пробормотал он. — Я решил, что рубин безопаснее, чем большой бриллиант или изумруд, хотя, полагаю, сапфир тоже мог бы подойти, ведь ты родилась в сентябре…       Гермиона остановила его объяснения поцелуем.       — Ожерелье прекрасно, Драко. Но в этом не было никакой необходимости. Я просто хотела побыть с тобой сегодня вечером.       — И это одна из причин, почему ты мне так нравишься, Гермиона. Любая девушка хотела бы большего, даже если бы всего лишь месяц трахалась со мной, — тихо сказал он.       Она глубоко вздохнула и снова погладила ожерелье.       — Хорошо… Хорошо, я оставлю его себе. Поможешь надеть?       Драко встал и достал украшение из коробочки. Гермиона повернулась к нему спиной и перекинула волосы через плечо. Он надел ожерелье ей на шею и застегнул застежку, наклонился, целуя кожу у линии роста волос, и высунул язык, пробуя на вкус. Драко ощутил, как она задрожала, улавливая тихие стоны. Клубничный аромат Гермионы волной ударил в его ноздри, и он почувствовал, как колотится сердце.       Я хочу тебя навсегда. Хочу, чтобы ты была моей. Наше время на исходе, и я не хочу потерять тебя. Я знаю, что через четыре месяца либо умру, либо ты возненавидишь меня. Я начинаю думать, что предпочел бы умереть.       Гермиона встала и повернулась к нему лицом, обвивая руками его шею. Она посмотрела ему в глаза, словно что-то искала. Драко подумал, что она расстроилась из-за сложившейся ситуации, поэтому наклонился и поцеловал ее. С помощью своих губ он поделился с ней радостью, страстью и восхищением, а она — возбуждением и глубоким удовольствием.       В этот момент Драко понял, что может манипулировать связью между ними, чтобы сохранить свой секрет. Он уже начал беспокоиться, что Гермиона случайно обнаружит это через легилименцию, ведь их связь, казалось, становилась сильнее с течением времени. Его затошнило от этого осознания, как будто он не просто использовал ее доверие, выполняя свою миссию. Он брал что-то чистое, что сложилось между ними, в результате доверия и какой-то формы любви, и использовал это в своих интересах.       Мне так жаль, моя маленькая львица, но тебе нельзя знать, во что я ввязался. Пока нет. Не раньше, чем мне придется тебя отпустить. Мне придется скрывать свои самые глубокие темные тайны и мысли.       Прервав ход своих размышлений, Драко подхватил Гермиону на руки и отнес к кровати. Он поставил ее на ноги и снова поцеловал. Ее пальцы метнулись к его галстуку, ловко развязывая узел. Она сняла с него пиджак и начала расстегивать пуговицы на рубашке. Драко мог поклясться, что у нее дрожали руки, и он не понимал почему.       — Гермиона, ты в порядке? — осведомился он.       Она кивнула и продолжила возиться с его пуговицами, но он видел, как она прикусила внутреннюю сторону щеки.       — Остановись, маленькая львица. Ты дрожишь, — заметил Драко.       — Я в порядке, Драко, — начала Гермиона. — Просто… Я чувствую, что сегодня что-то изменилось. Как будто это каким-то образом означает… больше. Я знаю, что мы говорили об этом после каникул, о том, как становилось все труднее представить, что мы не вместе. Но сегодня все кажется более… напряженным. Я знаю, что это абсолютно нелепо и…       Драко прервал ее поцелуем.       — Для меня теперь это правда значит больше.       — Я немного нервничаю, — засмеялась она. — Так глупо. Мы трахались во всех возможных позах и спали в одной постели, но только это чертово ожерелье привело меня в бешенство.       Он ухмыльнулся ей.       —Значит, это хорошо, что я не заказал к нему серьги, как собирался?       Гермиона ударила его в грудь.       — Это было бы уже слишком. Даже не думай купить мне еще одно украшение на…       Она внезапно замолчала, и Драко понял, что на нее только что обрушилось еще одно осознание. Она не могла сказать «день рождения» или «Рождество», или следующий «День Святого Валентина». Гермиона знала, что их пути разойдутся к концу семестра. Он наблюдал, как слезы выступили на ее глазах, а затем потекли по щекам. Он вытер их, а затем прислонился лбом к ее лбу.       — Святой Салазар, Грейнджер, ты чертова женщина. Твои эмоции сегодня повсюду, — пошутил Драко, пытаясь вернуть улыбку на ее лицо.       Гермиона шмыгнула носом.       — Я думаю, ты провел достаточно времени у меня между ног, чтобы понять, что я женщина, Малфой.       — Да, у тебя есть все необходимое для женщины, но твоя личность больше похожа на мужскую. Вероятно, это из-за тех двух придурков, которых ты называешь лучшими друзьями, — продолжил Драко, желая продолжить шутку.       Еще один удар на этот раз пришелся ему в живот.       — Ты хоть раз слышал, как я называю Крэбба и Гойла троллями? Или Паркинсон — баньши? А ведь я думаю, что эти характеристики довольно точны…       — Ладно, ладно. Я буду хорошо себя вести. Уверена, что готова к сексу сегодня? Ты немного не в себе, Гермиона. Нам не обязательно это делать, если ты не хочешь.       Она посмотрела ему в глаза, и он почувствовал, как она анализирует его слова.       Я хочу трахнуть тебя до потери сознания, но смогу удержать при себе свои руки в течение одной ночи. Надеюсь.       В тот момент, когда Драко подумал, что Гермиона действительно откажется заниматься сексом, она продолжила расстегивать его рубашку. Ее руки перестали дрожать, она выглядела решительной.       — Проявление женских эмоций не означает, что у меня нет сексуального влечения, как у типичного подростка мужского пола, Драко. Особенно когда дело касается тебя. Я не могу оставаться с тобой в этой комнате всю ночь без секса, — объявила она.       Драко рассмеялся, радуясь, что они снова на одной волне.       — Ну, может быть, если я трахну тебя как следует, твои надоедливые женские эмоции просто исчезнут. Может быть, я смогу заставить тебя забыть о них…       Гермиона стянула с него рубашку, и он сбросил туфли. Она опустилась на колени, повозилась с его носками и потянулась к ремню, глядя на него сквозь ресницы.       — Я виню во всем День Святого Валентина. Дурацкий праздник с красными и розовыми сердечками и цветами. Это сводит с ума всех женщин.       Не успел Драко опомниться, как она спустила вниз его брюки и неторопливо погладила член поверх нижнего белья. Он закрыл глаза, впитывая ощущение ее маленьких пальчиков на возбуждённом органе. Гермиона точно знала, какие прикосновения ему нравятся, и он наслаждался ощущениями, которые она вызывала в его теле.       — Драко, чего ты хочешь? — спросила она хриплым голосом. — Я могла бы продолжать в том же духе, или взять его в рот, или встать в любую позу, в которой ты мечтаешь трахнуть меня.       Ее слова пронзили его словно электрическим током. Мысли понеслись вскачь. Он не был уверен, что предпочел бы.       Все. Я хочу сделать с тобой все. Ты моя, я хочу все твое тело.       И он застонал в предвкушении.