Счастливая жизнь

Уиллу потребовалось несколько десятков кликов по личной странице на сайте, чтобы понять, что нет, это не шутка. Ваша терапия с доктором Лектером была прекращена. Пожалуйста, проверьте вашу электронную почту для получения более подробной информации. Для продолжения лечения Вы можете связаться со следующими лицами: д-р Б. Дю Морье, д-р Т. Бадж. Далее следовали адреса и номера телефонов. Он заглянул в электронную почту и нашел там письмо от Ганнибала, в котором тот объяснял, что считает состояние Уилла достаточно стабильным, чтобы направить его к психотерапевту — особенно он рекомендовал Беделию Дю Морье. Он пожелал ему всего наилучшего и извинился за то, что не объяснил о прекращении терапии при личной встрече. Затем он, как всегда, подписался «Г». Уилл решил позвонить. Вскоре он понял, что номер был отключен, и принял решение поступить как агент ФБР — найти домашний адрес Ганнибала. В тот же вечер он оказался на крыльце красивого дома Ганнибала, с таким же помятым видом, как и всегда. Он позвонил в звонок, надеясь, что Миши не будет дома. Открыла Эбигейл. — Э-э, привет, — сказала она, придерживая дверь с явным подозрением. — Ты не мой отец. — Ты тоже не твой отец. Я так понимаю, его еще нет дома? — У тебя назначена встреча? Уилл посмотрел на носки своих ботинок. — О, ты же один из них, — сказала она. — Э-э, нет, — ответил он, с каждой минутой чувствуя себя еще более неловко. — Или, по крайней мере, надеюсь, что нет. — Послушай, он убьет меня, если я впущу тебя. — Держу пари, что так и будет, потому что, если ты меня впустишь, то это вполне может случится, — ответил он, гадая, он объяснил заумно или сложно. — Я не буду входить. Подожду его здесь. Я не хочу… вмешиваться. Он сел на ступеньку. — Ты уже вмешиваешься, — заметила она, но, тем не менее, села рядом с ним. — Э-э… мда… Твоя тетя здесь? — Нет, но она выпотрошит тебя, если узнает, что ты пришел. — Этого я и боялся, — он отвел взгляд. — Что тебе нужно от моего отца? — спросила она. — Ты ведь знаешь, что он твой психотерапевт? — Уже нет, — нервно ответил Уилл. — Он положил конец нашим встречам, и я… Задумался об этом. — Ты думаешь, что влюблен в него? Уилл посмотрел на нее. Сбоку на шее виднелся большой шрам, почти полностью скрытый шарфом, при этом рядом с ней ощущался легкий аромат лимона. — Я его не знаю, — сказал он. — Нет, не знаешь. — Знаешь, первое, что я о нем подумал, это то, какой он непривлекательный. — Ты, наверное, думаешь, что я буду больше доверять тебе, если ты будешь приуменьшать достоинства моего отца, но это не так. — Нет, я имел в виду «какая ирония». Потому что теперь я не уверен, что могу представить себе более красивого мужчину. Эбигейл склонила голову набок. — Что ты хочешь этим сказать? — Все началось так, как ты сказала. Я был влюблен в своего психотерапевта. Или в мою терапия с ним, не знаю. Я знал, что это было не по-настоящему, и я знал, что не могу по-настоящему любить его. Он был тем милым человеком, который иногда заставлял меня чувствовать себя невероятно. — Я… не хочу подробностей о «потной» части. — Ладно, извини. — Хотя, кстати, могу сказать тебе, как приемная дочь, я бы точно его трахнула. Уилл поперхнулся. — Что? — Ну, он действительно красивый. И я нахожусь в эдиповой фазе, так что все в порядке. — Ладно, и это я ненормальный, — сказал Уилл, указывая на себя, и копируя ее собственную манеру. — Давай не будем отвлекаться. Черт возьми, это так неловко. — Хочешь знать, что думает Миша? — добавила Эбигейл с усмешкой. Уилл заткнул пальцами уши, что ее еще больше рассмешило. — Ладно, — сжалилась она, наконец. — А что дальше было в этой истории? Уилл вытащил мизинцы из ушей и прикусил нижнюю губу. — Мы ходили на рыбалку. Пошли к пруду и немного порыбачили. — Папа не любит рыбалку. — Я знаю. И… Думаю, именно тогда я действительно влюбился в него. Потому что он не любит рыбалку. Она прищурилась. — А тебе это нравится? — спросила она. — Я имею в виду, почему он взял тебя с собой, чтобы сделать то, что тебе нравится? — О, я обожаю рыбалку. Единственное, что я умею готовить — это рыбу. У меня есть шесть удочек, и я сам делаю приманки. — О, хорошо. Ты ботаник в рыбалке. Итак, ты влюблен в моего отца, потому что ему не нравится то, чем ты так увлечен. — Мне понравилось именно то, что ему не понравилось. Потому что это было первое, что я действительно узнал о нем. Что-то, чего он открывал мне, но то, что я все равно узнал. Эбигейл удивленно приподняла брови. — Ты попытаешься украсть его нижнее белье? — Э-э-э… Нет. Вернемся к делу: я хочу узнать о нем побольше. Сейчас я знаю только то, что он заботливый, очень умный, образованный, европеец, самый потрясающий повар, терпеливый, осторожный, немного ОКР, беспокоится о своем весе, нетрадиционный, но очень старомодный, и, вероятно, хорошо играет на некоторых инструментах, потому что с такими пальцами было бы грустно, если бы он этого не умел. — На клавесине. — Я так и знал. — Нет, не знал. — Нет, не знал, но теперь рад, что знаю. Держу пари, он чрезвычайно талантлив. — Таких, как он, редко встретишь. Уилл, а таких как ты, редко встретишь? Уилл сглотнул. — Ну, я работаю в ФБР, если это что-то значит. — Мне не нравится ФБР. У тебя есть хобби? Кроме рыбалки. — У меня семь собак. Глаза Эбигейл расширились от удивления. — Семь? — Бывшие бродячие. Я нахожу их на обочине дороги, купаю их, даю что-нибудь пожевать, и вуаля. Они очень хорошо себя ведут. — Итак, ты собираешь щенков и превращаешь их в служебных собак. — Я подбираю одиноких собак и превращаю их в одну семью. Самого последнего прибывшего зовут Уинстон, и он просто красавец. Большинство из них действительно несуразные. Эбигейл задумалась. — Чего ты хочешь от моего отца? Уилл посмотрел вдаль, на дорогу. — Шанс действительно встретиться с ним? — спросил он, сам не очень уверенный хорошая ли это идея. — Может, мне стоит сменить внешность? — Такие разговоры наталкивают на мысль «крэй-зи», когда я думаю о тебе. — Ох. Хорошо. Извини. — Нет, это даже забавно, по крайней мере, ты не выглядишь так, будто собираешься его пырнуть ножом. — Я бы никогда не навредил ему! — Тоже самое сказал парень, который его ранил. Уилл посмотрел на свои дрожащие руки. — Эбигейл, а если честно. У меня есть шанс? Или это действительно… «безумная» идея? — Если ты меня спрашиваешь, то у тебя вообще нет шансов. Папа не встречается с пациентами. Он взглянул на нее и криво усмехнулся. — Когда мы встретились на благотворительной вечеринке, ты сказала, что я «тот Уилл Грэм». А твоя тетя все повторяла, что я причинил боль Ганни… твоему отцу. Что вы оба имели в виду? — Тебе, наверное, лучше уйти. Она встала и поправила платье. — Все равно скоро вернется Миша. На сердце у Уилла стало тяжело. — Неужели я? — спросил он. — Обидел его? — Я не думаю, что ты намеренно. Она указала подбородком на машину, припаркованную в переулке. — Видишь вон ту машину? — Да? — По дороге домой, пройди мимо и посмотри на нее, ладно? Он вздохнул. — Ладно. Спокойной ночи, Эбигейл. Приятно было поболтать. — Да, мне тоже. Ты не похож на плохого парня. Просто печально, что все вы немного ку-ку или что-то в этом роде. Она закрыла дверь, и Уилл на мгновение замер, прислушиваясь к шуму ветра в ветвях деревьев. Он не пошел к машине, он и так знал, кого там увидит. «Интересно», — подумал он, — «многие ли из них так делают? Они сидят в машине на углу темной улицы и ожидают, когда объект, который создает им иллюзию заботы и безопасности просто пройдет мимо». Телефон Уилла заиграл почти сразу же, как только он подошел к двери своего дома, и, насколько можно было судить по настойчивому повторению, звонил кто-то сердитый. — Уилл. На другом конце послышался голос Ганнибала. — Да, привет, Ганнибал. — Ты пришел ко мне домой, — сказал тот. В голосе было слышно, что он разозлился. — Это было ошибкой. Я должен был просто продолжать звонить или послать тебе письмо. Прости. — Что тебе следовало сделать, так это обратиться к доктору Дю Морье, как я и советовал. А не приходить по моему личному адресу, чтобы беспокоить моего ребенка. — Я старался быть не слишком назойливым, — ответил он. — Ты знаешь, как это может повлиять на молодую особу ее возраста, когда на пороге ее дома стоит мой рассерженный пациент? Уилл подумал об Эбигейл, которая не выглядела напуганной. Потом он вспомнил о шраме на ее шее. — С ней все в порядке? — Она хочет снова переехать. — Мне очень жаль. — Он сглотнул. — Ганниб… доктор Лектер? — Да, Уильям? — Я хотел бы увидеть тебя в последний раз. Чтобы расставить все точки над и. — Боюсь, мы не сможем этого сделать, Уилл. Спокойной ночи. — Подожди! Подожди, пожалуйста. Ладно, хорошо, понятно. По крайней мере, скажи мне, скажи… Миша и Эбигейл, они все время говорят, что я причинил тебе боль. Я сделал тебе больно? Потому что, что бы я ни делал, я не имел в виду, что… я не... Ганнибал молчал. — Со мной все в порядке, Уилл. — Но, что я сделал? — спросил Уилл, нервно подергиваясь. — Я не хотел. Думаю, я не нарочно. — Ты не сделал ничего плохого. — Я… — Уилл прикусил нижнюю губу. Что-то хотело вырваться из него, слова, которые жгли его язык, прожигали красным в его темном сознании. Слова, которые Ганнибал не хотел бы услышать. — Я знаю, что ты слышал это, наверное, уже сотню раз, — начал он, стараясь скрыть нервозность в голосе. — Но я… Я……так сильно. Мне так чертовски больно, Ганнибал. Мы так много говорим друг другу прямо сейчас по телефону, и я все еще скучаю по тебе. Как же я раньше не замечал. Пепельные волосы и карие глаза. Уставшее выражение лица, нахмуренный лоб, маленькие морщинки в уголках глаз, большие, успокаивающие ладони. Сшитые на заказ костюмы скрывали изящное тело танцора. Аромат дорого одеколона скрывает, как от него самого хорошо пахнет. Это невыносимо не увидеть тебя снова. Я просто не могу. Не знаю, как я это переживу. Он почувствовал, как к горлу подступают слезы. Он глотает их, и ему больно. — Ты уверен? — он прерывает себя. — Ты уверен, что мы не можем встретиться хотя бы раз? Это звучит почти как мольба. — Мне очень жаль, Уильям. Похоже, так оно и есть. Беспокойство и печаль омрачили спокойствие его голоса. — Просто… Никто больше не назовет меня Уильямом. Уилл хмурится и закрывает глаза от боли. Только один раз. В общественном месте. Где захочешь. Мне нужно тебя увидеть. Мне нужно тебя увидеть. Почувствовать запах. Прикоснуться к тебе. Смотреть на тебя до тех пор, пока мои глаза могут не моргать. Черт, Ганнибал, я… Он делает глубокий вдох. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, — говорит Уилл. — Очень счастлив. Затем, сделав еще один резкий вдох, он вешает трубку.