Счастливая жизнь

Когда несколько месяцев спустя Алана сказала Уиллу, что ей разрешили взять его с собой на один из ужинов Ганнибала, он был озадачен. Он еще больше удивился, когда она сказала, что это была идея Миши. — Она считает, что вам обоим будет полезно увидеться в контролируемой обстановке. Не смотри на меня так, это ее слова. Уилл осторожно прикусил кончик языка, чтобы убедиться, что он не спит. Он не спал (было чертовски больно). Но не так сильно, как снова услышать имя Ганнибала. — С чего бы это Мише я-выпотрошу-тебя Лектер, захотелось, чтобы я находился рядом с ее дорогим братом? — спросил он, пытаясь подавить чувство надежды и страха, которые бушевали у него внутри. Он так старался забыть о нем. Алана склонила голову набок. — Ты знаешь, что Ганнибал закрыл свою «специальную» практику? Уилл моргнул. — Что? Правда? - Он пытался подумать об этом, что было нелегко, потому что сердце колотилось так громко, словно барабанная установка рок-группы. — Что ж, это хорошая новость. По крайней мере, я больше не буду беспокоиться о том, что его зарежут. Но какое это имеет отношение ко мне? — Миша считает, что отчасти должна поблагодарить за это тебя. Возможно, поэтому она и пригласила. Уилл нахмурился. — Все равно это странно. Подожди минутку, ты что-то знаешь. — Может я защищала тебя перед ней, а может и нет, — улыбнулась Алана. Уилл сглотнул, потом вздохнул. Он не знал, как к этому относиться. — Знаешь, это не важно, если Ганнибал не хочет, чтобы я пришел, — сказал он. — Это вечеринка Миши, — ответила Алана, — хотя готовить будет ее брат. Ей позволено приглашать кого угодно. Уилл покачал головой. — Это еще не значит, что Ганниба… доктор Лектер хочет, чтобы я был там. — Он вдруг понял, насколько правдивое это утверждение, и почувствовал, как у него упало сердце. Ему потребовались месяцы, чтобы воздвигнуть стены между собой и мыслями об этом человеке. Месяцами изо дня в день он пытался притвориться, что не чувствует, как его омывают и разъедают сердитые волны соленого океана печали. Он почти обиделся на Алану за то, что она снова подняла эту тему. — Я не могу пойти, — сказал он, думая, что все равно не обязан. — Что? Почему? — воскликнула она с негодованием. — Ты тоскуешь по нему уже семь месяцев! Ты должен что-то с этим сделать. Так оно и было. Он пришел в дом Ганнибала и все испортил. Он подумал о мужчине, изящном и опрятном в идеально сидящем костюме. Собранный и спокойный. Нежный. Его губы были мягкими и податливыми. Он не умеет обращаться с удочкой. Уилл вздохнул и тошнотворно ухмыльнулся Алане, поправив свою предыдущую фразу ложью. — Я не могу пойти, потому что понятия не имею, что надеть, — сказал он. Алана только глаза закатила. *** — Хороший костюм, Уилл, — сказала Беверли мужчине, который пытался привести в порядок свои беспокойные кудри, стоя на пороге особняка Лектеров. — Заткнись, Бев. Кстати, ты выглядишь изысканно. — Может, ты прекратишь флиртовать с моей невестой? — отругала его Алана, легонько похлопав по руке. — Ты снял очки? — Они в моем, э-э-э… В кармане. Надо бы их снова надеть. Его остановил дружный крик «нет». — Без них ты выглядишь симпатичнее, — сказала Алана. — И вроде как безобиднее. — Спасибо? — ответил Уилл. — Безобидный порадует Мишу, — напомнила ему Алана. — Э-э, кстати, а это что такое? — спросила Беверли, глядя на огромный букет, который он нес. — Куст? Трава? С могилы твоих предков? — Это, э-э-э… Розы, орхидеи и другие цветы, название которых я не знаю, — ответил Уилл. — Они для Миши. — Держу пари, что эта бутылка вина для Ганнибала? — Тебе бы лучше поменять подарки, — сказала Беверли. — Тем более, что Ганнибал очень любит японское искусство составления букетов. Икебана вроде как-то так называется. И прежде чем вы спросите, откуда я это знаю, все просто — я прочитала это в книге. Я по происхождению кореянка, а не японка. — Э-э, — ответил Уилл, слегка озадаченный. — Ладно. Он уже собирался попросить сменить тему разговора, когда дверь открылась. Миша широко улыбнулась, приветствуя Алану и Беверли с распростертыми объятиями. Уилл же просто застыл на месте, увидев Ганнибала. — О, его ты тоже привела, — сказала Миша, заметив Уилла. — И, по-видимому, заодно и целый сад. — Я… эм. Эт-это для тебя, — пробормотал Уилл, протягивая ей цветы и вино одновременно, надеясь, что она выберет сама. — О, Соте́рн! — сказала Миша по-французски с улыбкой, беря бутылку. — Действительно хороший выбор, мне нравится. Вот, ты должен отдать цветы моему брату. Они отлично будут смотреться в вестибюле, правда, Ганнибал? Уилл не был уверен, что хочет отдать ему букет прямо сейчас. Он был достаточно большой, чтобы за ним можно было спрятать лицо и пылающий румянец на щеках. — Черт, этот парень красный, как помидор, — прокомментировал Миша, разрушая всю маскировку. — Все в порядке, милый, сегодня вечером я буду с тобой поласковее. Ладно? Уилл чопорно переступил порог и передал цветы Ганнибалу. — Добрый вечер, Уилл. — Добрый день, Ганнибал, — пробормотал Уилл, изо всех сил стараясь не смотреть ему в глаза. — Эй, а я не получу подарка? — спросила Эбигейл из-за спины Беверли и Аланы, которые снимали пальто. — Эбигейл, не будь такой невежливой, — сказал ей Ганнибал. — Прости ее, Уилл. — Нет, все нор… Он нащупал в кармане маленькую коробочку. — Надеюсь, тебе понравится, — пробормотал он, отдавая ей коробочку. — О, так мне действительно кое-что принесли, — сказала она. — Я вроде как пошутила, но спасибо. Она открыла ее и обнаружила свернутый дорогой шелковый шарф. Эбигейл достала его, на ее лице ничего не отразилось, затем внезапно повернулась на каблуках и пошла прочь. Уилл слегка побледнел. Сейчас было совершенно не время все портить. На секунду он почувствовал между лопаток легкое прикосновение. — С ней все в порядке, — сказал ему Ганнибал. — Она не любит проявлять эмоции на людях. — Как и ее отец, — сказала Миша с другого конца коридора. — Давай свое пальто, Уилл. Он отдал ей свою верхнюю одежду. — Спасибо за цветы, — сказал Ганнибал. — И за вино. Это было очень любезно с твоей стороны. — Спасибо, что пригласили, — ответил Уилл, теребя край пиджака. — Мне нужно к дамам, — вдруг воскликнула Беверли, и через секунду три женщины улетели, как птицы из одной стаи, оставив Уилла наедине с Ганнибалом в холле. Он вдруг почувствовал себя очень неловко. — Э-э, так. Как дела? — спросил он, избегая смотреть в сторону Ганнибала, потому что не был уверен, что ему вообще позволено с ним разговаривать. — Хорошо. Я занимаюсь только официальной практикой. Как твои дела? Уилл не был уверен, что ответить. — Я справляюсь, — сказал он. — Вообще-то, мне стало лучше, чем было до встречи с тобой. Но в последнее время я немного расстроен и… Но я в порядке. — Алана помогла выбрать тебе отличный костюм. Уилл действительно выбрал его сам, хотя Алана и помогла. Он выбрал темно-синий, потому что у него были голубые глаза, но теперь, когда он смотрел на Ганнибала в дорогом клетчатом костюме-тройке, он не был уверен, что сделал правильный выбор. Его взгляд скользнул по пуговицам пиджака, поднялся к красному галстуку с золотыми и синими арабесками, остановился на подбородке. Я не могу выбросить тебя из головы. — Мне кажется, я никогда раньше не видел тебя в такой строгой одежде, — сказал ему Ганнибал. — Я мог бы к этому привыкнуть. Его губы шевелились, и Уилл посмотрел на них. Темные, изогнутые. Он хотел попробовать их на вкус. Уилл отвел взгляд. — Я знаю кого-нибудь из тех, кто будет ужинать здесь сегодня вечером? — спросил он, думая, что приехать сюда было ужасной идеей. — Ты же знаешь Джека и Беллу. Еще доктор Чилтон и его брат-близнец Альфредо, а также Фредди Лаундс, она репортер из «Криминальных сплетен», которые моя сестра почему-то обожает. Уилл сглотнул. — Ладно, мне пора. Рука Ганнибала задержалась на его руке лишь на мгновение, словно рефлекс, но этого было достаточно, чтобы Уилл смог как следует рассмотреть его. Мужчина ничего не говорил, но в его глазах была мольба. — Может, все таки зайдешь? — сказал Ганнибал, тут же отворачиваясь. — Ты хочешь, чтобы я остался? — удивленно спросил Уилл. Ганнибал колебался. — Ты сможешь это выдержать? — наконец тихо спросил он. Уилл выдохнул, оказывается, он задержал дыхание. Он осторожно положил руку на плечо Ганнибала. Но тот вдруг отступил. — Прошу прощения, Уилл. Это эгоистично с моей стороны. Конечно, ты не должен оставаться, если не хочешь. — Я хочу остаться, — заявил Уилл. Ганнибал поднял взгляд и заглянул в голубые глаза Уилла. — Ты же понимаешь… В основном я пришел, чтобы увидеть тебя, верно? — спросил он, и тут же испугался, что это может нарушить некий баланс, который они сейчас установили по отношению друг к другу. –Я на это надеялся, — ответил Ганнибал, и Уилл забыл, как дышать. Кто-то позвал их из столовой. Уилл вздрогнул. Он последовал за Ганнибалом в большую, хорошо освещенную комнату, где за длинным столом уже сидели люди. Миша, как королева вечера, заняла место во главе стола. Алана и Беверли сидели рядом друг с другом слева от нее. Справа от нее осталось пустое место, потом сидела Эбигейл, следующее место тоже было пустое. Уилл, естественно, пошел к тому, которое было дальше всего от Миши. — Ну же, Уилл, не стесняйся, — сказала она, и он обнаружил, что уже сидит рядом с ней. — Эбигейл, будь любезна, поменяйся местами с отцом, это сделает рассадку более гармоничной. Ганнибал, казалось, был озадачен этим почти так же, как и Уилл, он очень медленно сел рядом с Уиллом, как будто ожидал, что его стул взорвется. Эбигейл надулась, потому что хотела сидеть рядом с Уиллом. Она откинулась на спинку стула и потянула воротник своего костюма. — Как тебе наш дом? — спросила она Уилла. На ней был шарф, который он ей подарил. — Он… большой. И хорошо обставлен. Держу пари, Ганн… твой отец поучаствовал в этом. — Эй, это я помогла, — ответила она, нахмурившись. — Эбигейл, Уилл, пожалуйста, — позвала Миша, ожидая тишины. — Как вы все знаете, сегодня нам есть что отпраздновать. Во-первых, мой брат наконец-то научился делать суфле, которое не крошилось бы само по себе, и это грандиозный дебют. Потом моя замечательная племянница стала лучшей в университете, что всегда приятно. И последнее, но не менее важное: мои дорогие друзья Алана и Беверли обручились в прошлом месяце. На последнее заявление последовало несколько аплодисментов и поздравлений, пока Миша не подняла руку. — Как всегда во время празднования, я заглядываю в свои винные запасы и кладовую моего брата, чтобы устроить для вас пир. Надеюсь, что вам понравится, а также повелеваю вам думать с благодарностью обо всех восхитительных существах, которых мы собираемся съесть. Bon appétit! Радостное подшучивание и позвякивание столовых приборов последовало за этим заявлением, потому что одиннадцать приглашенных людей начали пробовать поданные блюда. — Хочешь немного вина, Уилл? — спросил Ганнибал, протягивая ему бутылку, которую он принес сам. — Да, пожалуйста, — ответил он. — Ты… ты знаешь здесь кого-нибудь лично? Ганнибал улыбнулся. — Я не знаком с братом доктора Чилтона Альфредо. Просто понял, что он любит пироги и оливки, когда он всего лишь проходил мимо. — Хм… Близость Ганнибала заставляла его чувствовать себя неуютно. Он попытался незаметно отстраниться, и Ганнибал тут же отодвинулся. — А как насчет блюд? — спросил он. — Ты предпочитаешь мясо, рыбу или овощи? Уилл осмотрел блюда на столе. — Там что-то пахнет каджуном. Ганнибал повернулся к Эбигейл и попросил ее подать Уиллу блюдо, так как он сидел слишком далеко, чтобы сделать это самому. Тем временем Миша, Алана и Беверли обсуждали политику, не обращая на них внимания. — Ганнибал? — прошептал Уилл, когда тот протянул ему тарелку. — Хм? — Почему они все время сводят нас вместе? Ганнибал задумался. — Может быть, они думают, что мы должны поговорить. Уилл повернулся к нему. — Я не понимаю. Все до сих пор говорили мне держаться от тебя подальше. Особенно Миша. — У Миши и раньше был неприятный опыт общения с некоторыми моими пациентами. — Ей тоже угрожали? Ганнибал вдруг замер, и Уилл вздохнул. — Значит, ты хочешь сказать, что Алана, наконец, убедила ее, что я не такой сумасшедший, каким выгляжу, и что я могу бывать здесь время от времени? — Думаю, да. — Это не объясняет, почему я сижу рядом с тобой. Ганнибал колебался, что ответить. — Вот поэтому я думаю, что они хотят, чтобы мы поговорили. Уилл был благодарен за весь тот шум, который производили все остальные, пока Ганнибал и он сам тихо разговаривали. — О чем? — прошептал он. — Прошло всего семь месяцев, Ганнибал. Ты думаешь, что немного времени будет достаточно, чтобы я пришел в себя? Что я волшебным образом забуду о тебе? Ганнибал спокойно положил вилку и нож. — Мне очень жаль, Уильям. Я не хотел причинить тебе боль. — И вообще, зачем я тебе здесь? — спросил Уилл, сердито запихивая в рот невероятно вкусное блюдо. Он вдруг вспомнил, кто приготовил эту еду. Ганнибал встал и быстро вышел через ближайшую дверь. — Черт, как он может быть таким невнимательным, — вздохнула Миша. — Уилл, будь добр, помоги ему на кухне. — Я уверен, что он справится, — возразил Уилл, упрямо поглощая блюдо, которое, как он знал, было приготовлено специально для него. — Уилл, — мягко сказала Алана, сидя с другой стороны стола. — Ты это спланировала, — сказал он ей сердито, он чувствовал себя преданным. — Ты хочешь, чтобы я поговорил с этим человеком по каким-то своим эгоистичным причинам. — Уилл, дорогой, — позвала Миша. — Видишь вон ту дверь? Это наша гостиная. Я хочу, чтобы ты осмотрел ее. И помни, что для такого человека, как Ганнибал, пациенты на первом месте. Это все, что мы можем сделать, не вмешиваясь. Ты мне не нравишься, но я люблю своего брата. А теперь иди в ту комнату, сейчас же. Уилл вздохнул и на всякий случай проглотил остатки своего чертовски вкусного блюда. Потом он встал и пошел в комнату. Словно все это было абсолютно нормально. Обыденно. Но он находился в комнате один, и это было уже лучше. Уилл решил, что уедет, как только успокоится. Тем временем он огляделся, гадая, действительно ли где-то здесь может скрываться что-то важное. В этой комнате не было ничего особенного, хотя она, очевидно, была обставлена со вкусом. На стенах висели оригинальные гравюры в рамках, а некоторые из них стояли на столе, и это было очень обидно, потому что зачем кому-то покупать столько картин, чтобы просто сложить их друг на друга? Он просмотрел на некоторые из них из любопытства (в конце концов, комната была завалена вещами) и нахмурился, узнав среди них чье-то лицо. Казалось, это совсем юная Миша, она улыбалась, а несколько зубов впереди отсутствовали. Он начал рассматривать следующую, там была изображена Эбигейл и выглядела она удивленной. Итак, Ганнибал умел рисовать. Есть ли что-то, что он, черт возьми, не умел делать? Он немного пошарил вокруг, решив, что именно это и хотела показать ему Миша. Уилл немного порылся в одной из стопок рисунков, когда заметил большую папку, засунутую за тяжелый комод. Если Уилл чему-то и научился в ФБР, так это тому, что спрятанные папки куда интереснее тех, что лежат на виду. Поэтому он подошел к ней и осторожно вытянул. Вероятно, там может быть что-то, что прояснит ситуацию. Доказательства, что Ганнибал действительно любил Уилла и хотел жениться на нем, может быть даже заботиться о его «детишках», уехать жить в деревню, чтобы разводить с ним щенков. Какой-то волшебный deus ex machina*, но с рисунками углем. И, конечно же, папка была пуста. Ну и хрен с ним, и с Мишей тоже. Теперь Уилл был достаточно спокоен, чтобы оценить ситуацию, не обращая внимания на остальные рисунки, он тихо подошел к ближайшему окну, открыл его и вылез. Оказавшись на заднем дворе, он обошел дом, чтобы бесшумно открыть парадную дверь, и найти свое пальто. Он был так далек от всего этого. Он оделся и бросил последний взгляд внутрь дома. Дверь в гостиную была закрыта, но он слышал, как на кухне течет вода. Прекрасно понимая, что это плохая идея, Уилл все же тихонько подошел, чтобы украдкой взглянуть, надеясь увидеть Ганнибала в последний раз. И ему повезло.