Between the Devil and the Deep Blue Sea

Едва оказавшись на пахнущей ирисами коже кушетки лицом вниз, я отогнала от себя все мысли, не касающиеся насущных дел. И, пускай что-то очень похожее на ревность буквально брало меня за горло, мне не стоило показывать этого Мэй. Позволив ей дотронуться до моей спины и приняться за дело, я повторила один из своих вопросов с минимальным количеством раздражения в голосе. — Куда подевался мистер Лютор? Она тихонько рассмеялась, не переставая щипать меня. — А когда это Александр Джозеф распространялся о своих передвижениях и планах, подруга? Его нет в городе — это правда. Но он исчез совершенно неожиданно для нас всех. Сегодня ко мне подошёл Клайв и просил передать тебе конверт от имени Лекса. Потому я торчу здесь уже несколько часов. И, поверь мне, я смертельно устала, а не развлекалась, как ты… Оттолкнувшись от кушетки, я поднялась, отмахиваясь от не ожидавшей подобной реакции китаянки. — Конверт?! Какой ещё конверт?! Она стояла прямо передо мной, и её действительно натруженные руки буквально висели плетьми, опущенные вдоль туловища. — Блядь, да! Обычный конверт из плотной бумаги, Жаклин. — И что в нём? — Откуда мне знать?! — Хочешь сказать, что не проверила его содержимое? Мэй надула губы и скрестила руки на груди, отворачиваясь к окну. — Как бы тебе сказать… Мне сложно проверять твою корреспонденцию и, одновременно, разминать твоего клиента. Не слишком ли много тебя в моей жизни? — Мистер Эл не мой клиент, Мэй. И я ни за что не поверю, что ты хотя бы не прощупала тот чёртов конверт. — Там лежит ключ, а не пачка денег, если ты переживаешь, — призналась она, наконец, и тут же потянулась за своей сумочкой, чтобы вынуть послание Лекса Лютора, ради которого и оказалась в Санта-Монике. Передав его мне, она устроилась на подоконнике и, открыв окно, закурила, не сводя с меня заинтересованного взгляда. Конечно, Лекс знал, где меня искать — это не повод для паранойи. Конверт был изрядно помят, но не вскрыт. Более того, запечатан сургучной печатью с логотипом ЛюторКорп, внутри которого затейливо сплетались три заглавные буквы: «АДЛ». Александр Джозеф Лютор. Кончики моих пальцев похолодели, во рту пересохло. Рванув бумагу, я едва не выронила ключ — тот самый, на цепочке, что я уже однажды видела на шее у Лекса. Плоский ключик с трёхзначным номером, размером с армейский жетон. Знать бы ещё, какую из дверей или дверец этого города он открывает… Надев цепочку, я почувствовала, как металл мгновенно нагревается от моей кожи, а остатки сонливости буквально испаряются. — У тебя такое лицо, будто это помолвочное кольцо, Джеки. — Этого ещё недоставало! — парировала я, проглатывая ненавистное имя. — Мне Лекс конвертов не передаёт… — Возблагодари за это своих китайских богов, Мэй. Как ты уже сказала, это всего лишь ключ, а не пачка денег. Хотя… Сегодня ты при работе, в отличие от меня. — Правда? Красавчик сорвался в ночь просто ради того, чтобы привезти и тебя тоже? Слабо верится, Джеки. — Мы случайно встретились… — Ага, — она аккуратно затушила окурок о металлический кейс для прокладок и тут же спрятала в сигаретную пачку, немного воровато озираясь, будто кто-то, кроме меня, мог её видеть. — Конечно, я так и поверила. Мистер Эл не выглядит твоим случайным знакомым, и его лапища на твоей заднице лежит вполне привычно. Да и Лекс знал, что ты будешь здесь, иначе меня бы тут не было. Сорвала куш, так не надо теперь выдрючиваться. Я же не прошу поделиться. — Наверное, потому, что тебе заплачено? — По двойному тарифу, — вздохнула она. — Но я бы с большим удовольствием взяла натурой. Говорят же, что Шеннимал любит азиаток… — Без понятия, — облизав губы, я подавила в себе желание попросить у неё сигарету. Как она сказала? «Шеннимал». Отлично… Она вот так, запросто может звать его эшелоновским прозвищем, в то время как я считала чуть ли не отвоёванной у нашего устава привилегией звать его по имени. Шеннон. Тигр… — Ты хочешь сказать… — начала было Мэй, подбоченясь, но я оборвала её жестом. — Я хочу одеться. И чтобы ты убралась восвояси, дорогуша. — Конечно, конечно! — она принялась укладывать свой полуразобранный из-за меня чемоданчик из крокодиловой кожи. — Только тебе всё равно придётся раздеваться, как только я уйду. Аминь, Мэй. Тут и возразить нечего. Глядя в окно гостиной, как Мэй топает к ожидающему её такси, я чувствовала, как моим усталым сознанием завладевают мысли о том, что за ключ мне достался и что же хотел сказать всем этим Лекс, уехавший из города. Почему бы ему просто не снять трубку, чтобы позвонить? Или, на худой конец, не ответить на входящий? Прослушать сообщения голосовой почты, где есть и моё. «Лекс, ты нужен мне. Это касается работы. Правда, очень важно. Есть вопрос, который можешь решить только ты. Набери меня, пожалуйста» Из раздумий меня вывело ощущение прикосновения: крадущийся совершенно бесшумно, Тигр обнял меня сзади за плечи, притягивая спиной к своей груди. — Она ничего, но слишком… — он не сразу нашёл нужное слово. — Слишком американская подделка. Нет ничего более забавного, чем такие вот фальшивые китаянки, которыми теперь вот задаривает меня мистер Лютор. — Ценитель аутентичности? — мой вопрос звучал дерзко и был дерзким, но Шеннон прижался губами к моему виску вполне миролюбиво. — Я умею отличать подлинное азиатское подобострастие от притворства. — Так или иначе, она будет лизать твой зад, если ты попросишь — настоящая или фэйковая. — А ты? — вполне ожидаемо спросил он, запуская руки под мою футболку, но я вывернулась, почти молясь про себя, чтобы Шеннон не обиделся. — А я хочу в душ хотя бы на пять минут. Потом — проси о чём хочешь. Сколько бы я ни пыталась смыть с себя все следы сегодняшней ночи, это была игра, придуманная Джаредом. И с неизвестным мне пока количеством игроков. Уже под шуршание воды о кафельную плитку я вспомнила. Точнее, в моей памяти всплыла картинка того дня, когда я в последний раз видела своего босса даже слишком близко. Его голос внутри моей черепной коробки прямо сейчас, на излёте слишком долгих суток, звучал даже слишком реалистично. Когда это было? Два или три дня назад? «От моей банковской ячейки. Будешь хорошей девочкой — подарю тебе» Помнится, я огрызнулась, что не умею. Видимо, как-то исподволь получилось. Значит, придётся искать, в каком из банков Города Ангелов мог заиметь маленький тайник — достаточно надёжный, чтобы доверить ему свои секреты, и достаточно незначимый, чтобы подпустить к нему постороннюю, вроде меня. Лекс Лютор по своей природе был одиночкой и играл только за свою команду из одного человека. Единственное, что интересовало его по-настоящему — наука во всех её наиболее экстремальных проявлениях. Он мог купить себе всё, начиная с его родного Метрополиса и заканчивая билетом на Луну и обратно. Единственное, чего он не мог получить привычным способом — любовь. Рано лишившись матери, он постоянно искал кого-то, кто мог бы просто любить его, без оглядки на то, кто он есть, кем был, кем стал и кем ещё только планирует стать. В своё время он делал ставку на Лану, но она не сыграла самым фатальным образом. «Я считал её равной себе, но она всегда выбирает Кларка» Кларка Кента — пока ещё его лучшего друга и пока ещё сенатора. Сфинкс никогда не был и вряд ли когда-то будет ручным, но однажды, будучи немного под кайфом, он рассказал мне не одну и не две печальные истории из своей жизни. Даже зная, что он ворочает миллиардами, что в этих тонких музыкальных пальцах — тысяча верёвочек, одна из которых управляет и мной самой, я расплакалась, обнимая его. У меня была, в сущности, нормальная, хотя и скучная для меня, жизнь. Мои родители любили меня, хотя никто из них не стал мне другом. Братец мой Марлон и тот звонил хотя бы раз в месяц. Лекс же был один, как перст — и все, кого он подпускал к себе слишком близко, в один прекрасный день начинали его ненавидеть. Все, начиная с Лайонела Лютора, который привёл его на этот свет. «Я уничтожу его, чего бы мне это ни стоило» Ещё недавно он не дал мне даже коснуться этого ключа — и вот он уже мой, и я ломаю голову, в каком из банков искать уютное, заполненное прохладой кондиционируемого воздуха и неуловимым запахом тайной роскоши, хранилище, чтобы наедине с собой и глазком видеокамеры раскрыть его секрет. Я уже не впервые поймала себя на мысли, что с большим удовольствием сменила своё новое положение и совершенно ненужную мне осведомлённость на возможность просто обнять чёртова Лютора и слушать, слушать его до бесконечности. Что-то подсказывало мне, что именно сейчас это для него нужнее всего. Встав под льющийся чуть ли не с потолка поток воды, ключ с шеи я не снимала, как и не выгружала из головы мыслей о том, где искать замок, который он открывает. Внутри конверта не было никаких подсказок: Лекс Лютор считал меня достаточно умной, чтобы я разобралась с этим сама. Вряд ли он стал бы доверять свои секреты — какими бы страшными или пустячными они ни были, учреждению, не связанному никакими обязательствами с всесильной ЛюторКорп. Щупальца этого спрута из Метрополиса щекотали подбрюшье Лос-Анджелеса уже давненько, потому банков, где, так или иначе, отметилась корпорация, было достаточно. Какой из них? Не могу же я ходить в каждый и спрашивать, не их ли это ключ… Подумай, Жаклин. Подумай. Кого он прислал с конвертом? Мэй. Значит, нужно шерстить в Чайна-тауне. Cathay Bank. Азиатская Азия в сердце Города Ангелов, не без мохнатой лапы ЛюторКорп, разумеется. Сигнал мобильного положил конец моим размышлениям: я настолько призадумалась, что даже не смогла сообразить, был ли это зуммер входящего или короткая мелодия смс. Отыскав в куче своей одежды, натягивать которую на чистое тело не хотелось, айфон, я убедилась в том, что мне никто не звонил. Одно сообщение — из банка, и я зажмурилась, открывая его — баланс моего счёта с какого-то перепугу прирос ещё на тысячу долларов, и отправлены они были аккурат со счёта в Cathay Bank. В комментарии к платежу был смайлик. СМАЙЛИК. И три заветные буквы — А.Д.Л. Лекс, где бы он ни был, подмигивал мне. Заговорщик хренов… Желание отмотать плёнку своей жизни на пару недель назад было бы просто невыносимым, если бы не Тигр, ожидающий меня где-то в этом большом, уже знакомом мне доме. И мне нужно задвинуть Лекса, тревогу и блядскую эту сонливость куда подальше, чтобы подержать его за усы, не теряя его расположения. Опять, опять растирать уши, даже если кажется, что они скоро останутся у меня в руках. Дверь открылась без стука и без покашливания: войдя, Шеннон молча прошёлся пальцами вдоль моего позвоночника — от прикрытых мокрыми волосами лопаток до крестца. Наши взгляды встретились в зеркале: в его карих глазах плескался смех. — Боялся, не утонула ли ты, — сказал он тихонько, подмигивая. — Милая, я там затеял завтрак… Мой живот урчит очень по-бенгальски. Ты чего-нибудь хочешь? Теперь, слыша этот вопрос, я почему-то чувствовала себя вправе признаться. Повернувшись к нему лицом, я уткнулась лбом в грудь Шеннона Лето, тут же касаясь её губами и, будто испугавшись самой себя и своих порывов, отшатываясь снова. — Умираю, как мяса хочу. И молочный коктейль. С бананом. — Понял, — взяв меня за подбородок, он уже привычным жестом прошёлся по моим губам большим пальцем, будто стирая остатки недавнего поцелуя. И тут же оставляя на них след своих губ. — Не возись тут слишком долго, окей? — Окей… — Сделаешь мне одолжение? — Любое, Тигр… — Выходи прямо так. Мне нравится. Собственно, почему бы и нет? Банановый молочный коктейль после сочного стейка с малиновым заревом рассвета в огромных окнах гостиной — что может быть лучше? Мы залипали на диване, завернувшись в простыни на манер римских патрициев, просто составив тарелки куда-то на пол. Мои руки были слишком холодными, чтобы обниматься, потому обнимался Шеннон, периодически пытаясь щекотать меня, сжимающую пинтовый стакан с миксом мороженого, банана, молока и чем-то ещё… Мать твою, Тигр… В иной день я без зазрения совести подумала о том самом «хорошем кокаине», о котором ты и сам вспоминал. Но теперь мне казалось, что это нечто вроде заботы. Секретный ингредиент, почти настолько же противозаконный в моём искажённом мире. И мне хотелось расплакаться совершенно по-дурацки, но я продолжала улыбаться и мусолить соломинку, то и дело потираясь висками об обнимающие меня сильные руки. — Спасибо, что увёз меня оттуда, Тигр. Спасибо за завтрак… С тобой всегда приятно проводить время. — Сейчас ты делаешь это абсолютно бесплатно, к слову. — Наплевать, Шеннон. Возможность валяться в постели с красивым мужчиной, который тебе, к тому же, непозволительно нравится, для человечка с моим родом занятий — это бесценная роскошь. И в иной ситуации я не смогла бы себе этого позволить. Даже за деньги. — Ушла бы? Не целовалась бы со мной? Доложила бы Лексу о том, что у тебя случился… профессиональный фэйл — и сдалась бы на промывку мозгов? — он наверняка улыбался, но его голос был серьёзнее, чем я рассчитывала. Добив остатки коктейля, я потянулась, чтобы поставить стакан на пол, преодолевая всю эту обтянутую кожей диванную бесконечность. — На электрошоковую терапию, Тигр. Я не знаю, что сделал бы Лекс. Вполне возможно, что выстрелил бы мне в ухо. — В правое или в левое? — поинтересовался Шеннон, прежде чем рассмеяться, притягивая меня теснее и согревая мои ладони в своих. Слышать биение его сердца где-то у себя между лопаток было так странно… — Не говори ему ничего, детка. Не хочу тебя потерять… Мои пальцы были липкими и сладкими, когда оказались в тёмных волосах Шеннона, но ни его, ни меня это не волновало. Сразу после — а после получилось достаточно быстро, хотя и не без замирания сердца, — я провалилась в сон, зажмуриваясь, стараясь не пускать в сознание слишком уже явное утро, покачиваясь в узкой лодке из золотистых ладоней моего Тигра. Я надеялась, что просплю до обеда, но едва раздался слабый щелчок замка входной двери, меня словно кипятком окатили. Когда на пороге нарисовался Джаред, я поняла одну простую, но очевидную в этом нерезком утреннем свете вещь. То, о чём мы говорили с Шенноном там, в доме Терри, не имеет никакого смысла. Нет никакого высшего уровня. И не может быть никакой свободы в мире, где только и делаешь, что прыгаешь из клетки в клетку. Кто платит, тот и музыку заказывает. И этот вот человек заплатил столько, что мне не наиграть никогда. Отделаться от мысли о том, что именно он — хозяин положения, — было неебически сложно. Даже теперь, когда меня обнимал Шеннон, пускай и во сне. Даже при условии, что Джаред не издал ни звука — просто плюхнулся в кресло и прикрыл глаза рукой, возможно, отключаясь на пару минут. Как и в нашу первую встречу, мне было дико очково повернуться к нему спиной, но я сделала это — хотя бы ради поддержания легенды о том, что я сплю. Чтобы мне не пришлось оправдываться. Не пришлось уточнять, как именно считается моё время на его дорогущем хронометре. Чтобы любой из десятка возможных неприятных разговоров если не отменить, то хотя бы отсрочить. Даже тот, после которого мне гарантированно разрешили бы скататься в Чайнатаун — пёстрое лос-анджелесское гетто. Я слышала, как он поднялся с места и прошёлся по комнате. Как потягивался, зевая. Как задёргивал шторы, превращая утро в искусственно зашторенную полночь. Я ожидала от него чего угодно, но не того, что он сделал, в итоге. После ещё одного сеанса непродолжительной возни, он устроился рядом, забираясь ко мне под простыню, как есть — в узких джинсах, припылённых улицей, чуланом Терри и микронным слоем сегодняшнего белого в два подхода. Чувствуя, как его ладони уверенно завладевают моей талией, я посмотрела в лицо «спящего» Шеннона. Тигр… Ну, Тигр… Но он улыбался — мягко, целовательно улыбался, — не открывая глаз, только подтверждая мои собственные догадки об истинном положении вещей. — Тук-тук… — вкрадчивым шёпотом сообщил Джаред, вжимаясь напряжённым, туго взнузданным коттоновыми штанами, передом в мой беззащитно голый зад. — А вот и я… При всём моём желании, сделать вид, что я сплю, не получилось бы. И мне бы быть с ним поласковее, но у меня вырвалось какое-то полурасстроенное: «Боже, ну откуда ты знал, где.?». Совершенно ебанутый вопрос, ответ на который был так же очевиден, как и кое-чьё приподнятое настроение. — Затолкал тебе маячок, крошка… Туда, куда солнце не светит… Помнишь, как это было, а? — выдохнул он, прижимаясь ещё теснее, наполняя моё толком не отдохнувшее тело таким безысходным ответным возбуждением, что мне хотелось обернуться и укусить его до крови. Но вместо этого я пыталась усмирить своё собственное взволнованное сердцебиение. Тщетно. Он приглушённо рассмеялся, выдыхая мне в затылок. — Конечно, ты помнишь… — Джей Джей… — со вздохом подал голос «проснувшийся» Шеннон, тут же подмигивая мне. — Или спи, или уёбывай. Судя по тому, как Джаред послушно заткнулся, прихватывая губами мои волосы, уёбывать он не собирался. И мне хотелось бы отодвинуться от него, чтобы не чувствовать тепла его тела, граничащего с неуютным жаром вечного субфебрилитета. Чтобы не ощущать его дыхания, касающееся моего виска едва ощутимым сквозняком и вернуть себе блаженную безмятежность, с которой я ещё полчаса назад дремала на груди Шеннона. Но все эти незнакомые, оттого пронзительные ощущения разом ломились в моё сознание, спутанное неукротимым желанием поспать хоть немного. Абстрагироваться от ощущения его рук — обнимающих, сминающих, притягивающих максимально близко, — было чудовищно сложно. Погружение в сон было похоже на падение в кроличью нору: короткий момент, когда изо всех сил пытаешься не спать, но проваливаешься в сон неотвратимо, повинуясь этой первобытной потребности. Мысли будто бы испарились, чтобы не провоцировать сновидения. Моя усталость была свинцовой, как всякая смесь из эмоционального напряжения, стимуляции и попеременного пребывания в руках братьев Лето, каждый из которых вынимал из меня душу на свой лад. В данный момент все мои проблемы отступили на второй, третий и сто третий план. Все, кроме одной — Джареда, вжимающегося в меня сзади и зевающего мне в затылок. Мне хотелось бы проснуться парой дней раньше — чтобы избежать неизбежного. Пробуждение было долгим и тягостным: как водится, тело мстило мне за вчерашний трип, за слишком большое рвение в пододеяльных делах и вообще за неосторожное везение родиться женщиной. Попытавшись встать, я едва не угодила ногой в тарелку, всё ещё стоящую рядом с диваном. Обоих братьев уже и след простыл. В буквальном смысле: ощупав подушки, я не ощутила тепла — значит, подорвались уже давненько. Что ж… Тогда — по накатанной. Снова в душ, второй завтрак. И поиск того, у кого есть инструкции относительно моей новой жизни, если таковой персонаж вообще существует в этой реальности. Судя по возне на кухне, кто-то, всё же, в этом доме обитал, кроме меня. Вода была холодной, и я намеренно не делала её теплее. Хватит хандрить, Жаклин. У тебя есть послание от Лекса, и тебе получить бы его без ущерба для твоего нового, сверхвыгодного контракта. Не обнаружив своей одежды, я устало выдохнула, облачаясь в халат Шеннона. Банально, но ходить голой здесь и сейчас мне хотелось меньше всего. Плотная махровая кольчуга хозяина помещения вполне годилась и для того, чтобы прикрыть наготу, и чтобы унять лёгкий озноб отходняков. Распустив пучок, я постаралась придать лицу максимально расслабленное выражение, но упрямая складка между бровей никуда не девалась. Чёрт. Ну, ладно… На кухне обнаружился Джаред — и есть расхотелось, словно по мановению волшебной палочки. Знаю я все эти веганские штучки, живительное питание лебедой и прочие неудобоваримые рецепты, пользуясь которыми проще заработать несварение, чем очки в карму. — Утро, крошка, — приветствовал он меня, не оборачиваясь, продолжая пританцовывать у кухонного комбайна. — Нихрена не доброе, дохуя позднее, но утро. Наверняка, колдует над очередным смузи, прости, Господи… — Поговорить бы, Джей, — вбросила я, не особенно рассчитывая на то, что он согласится. В горле пересохло почти мгновенно, едва он замер в паре метров передо мной, демонстрируя налитую силой голую спину с невнятными потугами на гигантскую татуировку в виде его же собственных символов. Замер, рассыпая выгоревшие на солнце волосы по плечам, но не обернувшись. — Почему бы и нет, в самом деле? — в его голосе сквозил откровенный сарказм, причина появления которого осталась где-то за пределами моего сознания. — Мне нужно… — начало далось мне с трудом, потому что звук моего голоса буквально продирался через жажду. Чтобы взять что-то, что может исправить это вот больное звучание, мне пришлось бы обогнуть самозваного Гордона Рамзи, потому я предпочла напиться прямо из крана, склоняясь над раковиной. Естественно, Джаред обернулся именно в этот момент, и теперь смотрел на меня с плохо скрываемой иронией во взгляде. Впрочем, любопытства в его синих глазах было столько же, сколько и в первый день, если не больше. — Нет, ты, всё же, делаешь честь моей коллекции стрёмных артефактов, Жаклин, — деланно посокрушался он. — Так чего тебе нужно, помимо очередной охуительной демонстрации нежелания иметь со мной дела? — Ммм… Попасть в Чайна-таун. Сегодня или завтра. — Правда? — поинтересовался он, прекращая жужжать миксером или блендером, переливая странного цвета бурду в высокий стакан и усаживаясь во главе стола. — И что ты там забыла? Или мне этого знать не положено? Во что тебе это завернуть, Джей? Потупившись, я уставилась на свои мокрые руки. — У меня есть право на секреты? Он фыркнул. Посмотрев на него, я увидела, что он смотрит в окно, сощурившись. Полуопущенные жалюзи бросали на его лицо широкие полоски теней. — Видимо, у меня тоже есть к тебе разговор, крошка. И начать стоит с того, что я тебе — не тюремщик. Да, это всё заебато загадочно выглядит, но я купил твоё время. Твоё тело, если хочешь. Бля, твою душу — отчасти. Но никак не твои права, гарантированные Америкой. Так что давай побольше о деле, ладно? — Ну, мне нужно в Чайна-таун. Сходить в банк. Такие дела. — Возьми тачку да съезди, — Джей посмотрел на меня в упор, и мне захотелось сесть, потому что коленки отозвались слабостью на этот пронзительный, изучающий взгляд. — Ладно. Ключи? — Дам. — Джаред… — Что ещё? — Спасибо. — Не за что. Мне всегда было интересно, как можно есть все эти бесконечные выжимки из корней, ветвей и листьев, приправленные имбирём, миндальным молоком и прочими субстанциями. Глядя на Джареда, я не могла не заметить, с каким равнодушием он вливает в себя этот питательный раствор. У меня на языке вертелся вопрос относительно съедобности его завтрака, но задать его я не решалась. Я понятия не имела, что будет дальше. Но могла ли я выйти из комнаты, даже притом, что он только что разрешил? — Эй… — отставив всё ещё наполовину полный стакан, Джей потёр колючий подбородок, чуть отодвигая стул и принимая более расслабленную позу. — Если хочешь сказать что-то, я весь внимание. — Ты… мазохист? — зачем-то спросила я, тут же отводя глаза. — Ты идиотка? — передразнил он меня и тут же продолжил. — Это полезно. Много протеина, мало пустых калорий. Мне нужно поиметь определённую форму в сжатые сроки. Хотя… Кому я это всё говорю? Тебе бы только поржать… — Мне бы пожрать, — почти кротко заметила я. — Может, поделишься? Это вкусно вообще? Джей смотрел на меня с откровенным недоверием, будто действительно ждал подвоха. — Прикинь, я даже не думал об этом, — выдал он, наконец, толкая свой стакан в мою сторону. Врубать притворную брезгливость было уже поздновато, но я, всё же, повернула его чистой стороной, не решаясь попробовать. При виде серо-буро-зелёной жижи желудок не пинговался вообще. Интересно, что это? Пахло луговой травой и имбирём, отчего аппетитнее не стало. — А хлеба нет? — В холодильнике у Шеннона есть всё, — отозвался Джаред. — Но я должен тебе напомнить, что тебе не стоит проводить здесь всё время. — Да? — собравшись с духом, я чуть накренила стакан и коснулась вязкого на вид смузи кончиком языка. Имбирь и сельдерей, да. И проростки пшеницы. Гадость. — Излагай. Сидящий напротив Джей, по пояс голый, но с хронометром на руке, был похож на расслабленного менеджера — только белой дорожки под носом не хватает. Откинувшись на спинку модернового, но даже с виду удобного стула, он посмотрел на меня долгим, будто бы, изучающим взглядом. — Очевидно же, что в зачёт идут только те сладкие минутки, которые ты потратила на меня, — он постучал ногтем по стеклу часов, и мне показалось, что гаже звука я ещё в своей жизни не слышала. — Я не изверг, к тому же, я слишком занят, чтобы сутки за сутками у тебя вычитать. Но ты помни, что часики тикают тогда, когда ты на моей территории. — Похоже на клетку, — констатировала я, делая глоток и пытаясь сдержать дрожь. — Не буду отрицать, но в этом и весь смысл, крошка. Ещё вопросы? Может, пожелания? — Значит, клетка… — мне оставалось смириться, но горечи я пока что не чувствовала. Это был мой собственный выбор, и между Дьяволом и Глубоким синим морем я выбрала то, что нравилось мне больше. Море, конечно же. — Закрывая киску в доме, Джей Джей, купи ей хотя бы колбаски. — Вообще не проблема. Распоряжусь об этом отдельно. — Ты ещё и приказы отдаёшь? Он хмыкнул, не скрывая улыбки. — Мы же оба из Луизианы, Жаклин. Свечи в канделябрах, прислуга в чепчиках — это почти как зов крови. Как красная пыль на наших подошвах, куда бы ни забросила нас жизнь… Ты сейчас смотришь на меня, как на безумца. Да, у меня есть помощники. Что тут такого? — Я могла бы сама съездить за продуктами, если ты дашь мне тачку. — Тачку я тебе уже обещал. Одну из. Ты можешь ездить на ней туда, куда хочешь. Твоя кредитка тоже остаётся при тебе. И твой мобильный. И документы, удостоверяющие личность. И ключ от твоей съёмной квартиры — тоже. Дальше объяснять? Когда тебе придёт в голову ещё что-то в этом духе, ты просто вспомни, почему решила приехать ко мне. А не плесневеть у себя на этаже, в ожидании моего звонка. Действительно. О Черноголовом я, пожалуй, даже забыла. В раздумьях, я глотнула ещё немного, будто возвращая себя к реальности. — Забери меня отсюда… — повторила я, будто вернувшись в тот момент, в котором объявила о своём доверии к человеку, который стабильно поддерживал во мне напряжение разного рода. — И я пока что не передумал, — отозвался он. — Так… Это всё здорово, но у меня куча дел. Если ты не готова уехать со мной прямо сейчас, то ключи от тачки я оставлю в твоей комнате. Делай что хочешь, но вечером… Вечером у меня есть на тебя виды. Так что будь дома. И, желательно, в хорошем настроении. Возможно, придётся проветриться. — Если Шеннон уже удрал по своим делам, я поеду с тобой, Джей. Мне действительно нужно в Чайна-таун. Он только пожал плечами, вставая из-за стола. Во рту у меня оставался вкус имбиря, который хотелось закурить. Или хотя бы запить кофе. Странно, но мои джинсы и футболка, пахнущие прачечной, обнаружились в ванной, хотя я могла поклясться, что их там не было. *** Приехав в Cathay Bank на винтажном понтиаке Джареда, я чувствовала себя не в своей тарелке. Чайна-таун в это послеобеденное время лениво жужжал, проталкивая потоки туристов через Северный Бродвей: желающих бросить монетку в колодец или сфотографироваться на фоне статуи Сун Ят Сена было достаточно даже в ненастный день. Сегодня же было солнечно, отчего меня немного разморило. Хотелось есть, спать и перестать разгадывать шарады. На фоне почти игрушечного, стилизованного под традиционные китайские пагоды, здания банка тачка мистера Лето-младшего, цвета выгоревшего августовского неба, выглядела очень странно. Мне не показалось: пара-тройка аборигенов остановилась, чтобы запостить это чудо автопрома в свой инстаграм. Надейся, что здесь не пробегают папарацци, Жаклин. Впрочем, пускай Джаред сам печётся о своей репутации. В холле было прохладно. Мерное гудение сплит-системы, учтивый клерк на ресепшне, без лишних расспросов принявший у меня ключ и попросивший следовать за ним. Идя по коридору, я чувствовала, как во мне просыпается любопытство. Лекс, засранец… Что он мог оставить для меня здесь? Ещё немного денег? Бриллиантовые серёжки бабушки? Насколько я знала, мать Лекса, всячески притесняемая его папашей, была из самой обычной семьи. А по отцовской линии Сфинкс был прямым родственником самому дьяволу, если верить его весьма эмоциональным рассказам о детстве. Как оказалось, номер на ключе был номером банковской ячейки, оформленной и на моё имя тоже — в качестве предъявителя. Мне казалось, будто я причащаюсь тайн своего более чем необычного начальства: да, он делал для меня множество исключений, но что-то общее — материальное, а не эфемерное, — у нас появилось едва ли не впервые. Оставив меня наедине со шкафом, напоминающим стену колумбария, клерк вышел. Повертев в руках ключ, я отыскала нужный мне ряд и привстала на цыпочки, чтобы ввернуть его в замок. Взяв в руки приятно тяжёлый миниатюрный стальной кейс, я почувствовала ещё и лёгкий испуг. На мгновение мне показалось, что Черноголовый мог дотянуться и сюда. Но усилием воли я отогнала эту мысль. К чёрту! Внутри обнаружился флеш-накопитель абсолютно непритязательного вида, маленький мешочек из замши с приколотым булавкой стикером, гласящим: «Да, это тоже тебе, конфетка. Носи на здоровье, ты полюбишь этот оттенок». На ощупь, внутри было что-то твёрдое — через мгновение у меня на ладони лежал достаточно крупный зелёный кристалл на длинной цепочке. Мой намётанный на взятых в аренду камушках Картье глаз не смог не оценить дивную игру граней, но ядовито-зелёный цвет совершенно сбил меня с толку. Быть может, когда я доберусь до ноутбука с этой флешкой, что-то станет понятнее? На дне лежал ещё и лист белой бумаги, согнутый пополам. Развернув его, — раз уже это всё мне, то не стоило упускать деталей, тем более что выглядело это «наследство» более чем безобидно, — я увидела всего несколько строк, явно набранных на пишущей машинке. Что ж, тем интереснее… — Цирк. Он говорил, что это был цирк. — У него миллион историй, Харли. Как и положено комедианту, он может заставить поверить в любую историю. — Ты ошибаешься! Мой пирожок любит меня! ЛЮБИТ! ТЫ во всём виноват! Внизу, чуть наискось и почти поверх этой чепухи была приписка. От руки, сделанная явно Александром Сфинксом Лютером. «Зайди в «Феникс» и возьми клубничный торт. Я оплатил, просто скажи, что ты — это ты. В «Фениксе» лучшие клубничные торты во всём Городе Ангелов. Это единственное, чем я могу подсластить пилюлю». Вместо этого мне хотелось бифштекс с кровью. Может, оттого, что я слишком сильно закусила губу. Но я послушно поплелась в «Феникс». Желание посмотреть, что же, чёрт возьми, на флешке, было сродни нервозному зуду.