Одинокие вместе

Пликли не знал, с какого момента или каким образом привычные вещи стали сбивать с толку. Он помнил, какой восторг испытал, когда в прежние дни работы в Галактической Федерации Консул потребовала его как эксперта по Земле. Нет, слова «восторг» было недостаточно, чтобы описать, сколько это значило для Пликли. Наука о Земле была не самым популярным школьным предметом; и редко случалось, чтобы какой-либо колледж предлагал его изучение, а взявшихся за него студентов не уважали, если не издевались над ними открыто. Но теперь Консулу нужен эксперт, и вызван был именно ОН! Конечно, скорее всего, это было потому, что он был буквально единственным на всем космическом корабле, кто был удостоен этого звания, но это была такая крошечная, совершенно не важная деталь. Поначалу все шло хорошо; Великий Консул слушала его советы и была готова защитить бесценный заповедник москитов! Люди попросту слишком примитивны, чтобы допускать военную высадку на планету, объяснил Пликли, потому миссия должна была быть проведена настолько незаметно, насколько это возможно, чтобы не напугать их. Плоргонарианец был так воодушевлен в тот момент, что даже не подумал о последствиях своих наставлений, и сожаление об этом постепенно росло в груди, стоило ему осознать, что лишь один человек был способен помочь. Никогда раньше Пликли не испытывал такого ужаса перед кем-то, как перед Джамбой Джукиба, злым гением. Квелтикванец был не намного выше него, но Пликли заметил это далеко не сразу; в темной камере он небоскребом возвышался над бедным агентом, глядя на него сверху вниз так, будто тот был крошечной точкой вдалеке. Все его глаза (целых четыре, такое внушительное число!) угрожающе впивались в него и, казалось, смотрели на плоргонарианца с издевкой, и это только делало его еще более жутким. Пликли не переставал представлять, с какой легкостью Джамба мог бы раздавить его своими гигантскими, ужасающими руками, не оставив от него ничего, кроме пыли. Агрессивное поведение преступника тоже влияло на впечатление, а вечная злобная усмешка на его лице и спокойный тон голоса наводили на мысли о том, что возможность провести остаток своей жизни в тюрьме была для него лишь маленькой неприятностью, и он согласился на миссию просто как на какую-то поездку, чтобы проветриться. И, что больше всего тревожило Пликли, Джамба был настоящим безумцем, если доклады и новые заголовки были правдой. Джамба был настоящим безумцем и был готов убить его. Он все еще пытался переварить тот факт, что им придется лететь на Землю вдвоем, когда квелтикванец начал приближаться к нему сзади. От его глубокого голоса, что теперь поддразнивал и даже будто наслаждался мыслью о предстоящей поездке, Пликли бросило в дрожь. — Скажи мне, мой маленький одноглазый друг… на какую бедную, жалкую, беззащитную планету обрушилось своей мощью мое чудовище? События… сменялись слишком стремительно, чтобы Пликли запомнил их подробно. В то же время странное, детское поведение предполагаемого злого гения начало больше раздражать, чем пугать. Пликли даже удалось остановить его (пусть и просто запретив квелтикванцу выстрелить в драгоценную особь человека и сорвать их прикрытие), и это… как ни странно, не повлекло за собой никакого вреда. Огромный пришелец мог бы с легкостью швырнуть его в стену или машинально ударить его за то, что тот посмел сорвать его планы; очевидно, он был достаточно силен, чтобы просто убить его и сделать все по-своему. Но он этого не сделал. Из-за наличия ли какого-никакого морального кодекса или опасения проблем с Консулом, Пликли не мог точно сказать. Джамба был просто настолько осторожным, что ни разу не причинил ему боли умышленно, несмотря на свою силу, что, конечно, было неожиданно для того, о ком все говорили не иначе, как о безумном, жестоком и безжалостном ученом. Осознание, что он больше не испытывает такого страха, ошеломило плоргонарианца сразу же, как только он понял, что это чувство прошло. Но из-за слежки, жизни на Земле, странного поведения 626, звонка матери, прибытия Консула и нового (часто болезненного) опыта у него даже не было времени заметить, какие неуместные чувства он испытал к своему проблемному партнеру. Джамба был большим, энергичным, разрушительным и непоколебимым, но и дружелюбным, уверенным и непредвзятым, что было самой непонятной чертой. Когда Пликли решил примерить миленький женский парик и был пойман за этим делом, он ожидал издевок и насмешек ученого (высказать которые он точно бы не постеснялся), но вместо этого Джамба лишь тоже захотел примерить. Вот так. На протяжении всей своей жизни Пликли слышал столько обидных слов, осуждающих (как выразилась его семья) его неадекватные вкусы, а самый аморальный человек, которого он только встречал, просто попросил одолжить парик на минутку. Это было так непривычно. — Каково жить, когда у тебя ничего нет, даже воспоминаний, которые тревожили бы тебя среди ночи? Он звучал так печально, так тревожно. Его тон так отличался от привычного, гордо хвалящего свое творение, в ту ночь Джамба поведал о своих мыслях, глядя на звезды. Пликли лежал рядом, сбитый с толку. Он никогда не задумывал 626 чувствовать что-либо, зачем ему это? Это был просто опасный незаконный эксперимент, который необходимо было поймать. Зачем кому-либо думать о нем? Зачем ЕМУ думать о нем? Эта проклятая тварь сводила их с ума и гоняла по всей чертовой планете! Но нет, Джамба думал о нем. Думал много. В конце концов, он создал 626 и вернулся бы за ним на Землю, даже если бы Консул не предложила ничего взамен, Пликли не сомневался в этом. И это заставило Пликли подумать о нем тоже, совсем немножко. Квелтикванец был хаотичным, в этом не было сомнений, но он также был искренним. Пликли никогда не желал кому-либо зла по-настоящему, потому он не смог не проявить немного симпатии к осужденному и его тревогам; и к его маленькому эксперименту, который, стоит признать, все-таки был довольно милым. Эти слова были последним звуком той ночи, потому что Пликли даже не знал, что ответить, и все обдумывал их в тишине. Когда не так много времени спустя Джамба погрузился в сон, Пликли все же задался вопросом о прошлом большого пришельца. Были ли у него счастливые воспоминания, волнующие по ночам? Семья? Друзья? Дом? Должны были быть, иначе откуда взялась вся та печаль в голосе, когда он говорил об этом, верно? Верно?.. Неожиданно для себя он облегченно вздохнул, когда в самом разгаре поисков 626 Джамба упомянул свою мать. А затем он вдруг обернулся спасителем маленькой девочки. И ох, больше космических гонок. Больше хаоса. Пликли едва поспевал за событиями, но эта очаровательная земная девочка и Стич (626 теперь звали «Стичем») выглядели такими счастливыми и невинными, что это в конце концов заставило два его сердца растаять. И как он мог быть не на их стороне? А Джамба, ну… удивительно, но ему на самом деле понравился Джамба. Каким честным он был, каким искренним, даже по-отцовски любящим. За его внезапной добротой не было никаких скрытых намерений или сомнительных мотивов; он просто решил помочь, стоило его попросить. Возможно, он думал, что так будет веселее. Чувствовал ли он вину? Или, может быть, по какой-то причине привязался к ним. Всю свою жизнь, в особенности среди сложного общества плоргонарианцев, Пликли впитывал разные негласные правила общения: учился расшифровывать значение слов окружающих, что они на самом деле ожидают услышать в ответ на вопрос и что подразумевают под жестами. Люди в целом были такими же. Но не Джамба. Может, Джамба и был импульсивным, самодовольным злым гением, но он не пытался кому-то что-то доказать, а все социальные правила, что держали бы в узде, были ему чужды. Он был ясен и прямолинеен, не прятался за масками и не был заинтересован в том, чтобы запудрить кому-то мозг. Было… что-то новое и даже расслабляющее в том, что рядом с ним не нужно было об этом волноваться. Эксперт по Земле обнаружил для себя, что, в каком-то смысле, ему легко было быть самим собой, когда они оставались наедине. Никаких писаных правил, никаких негласных правил и никаких ожиданий. Просто дружба. Дружба? Конечно, он раньше не упоминал это слово, и оно даже не сразу пришло ему в голову. Он не мог быть другом столь отличающемуся от него человеку, разве не так? Джамба был злым, и грубым, и шумным, и умным, и честным, и дружелюбным, и… что ж, может, он мог бы стать не таким уж и плохим другом. Но это больше ничего не значило, ведь теперь, когда миссия завершена, Пликли вернется к Галактической Федерации и никогда не увидит Джамбу Джукиба снова. По крайней мере, он так думал.