Одинокие вместе

— Dunga haga blabla! — воскликнул Стич, выбегая из ванной. Пликли пригрозил искупать его, если тот немедленно не оставит его одного. Все в доме уже привыкли к этому: два раза в неделю Пликли занимал ванную на целый час, чтобы провести «сеанс расслабляющего ухода за собой», как он это называл. Больше всех возражала Нани, потому что в доме была только одна ванная, но в конце концов она сдалась, когда Пликли пообещал ей, что будет использовать только свои предметы гигиены. Но в ту ночь она спала у Дэвида, так что единственным препятствием для зеленого пришельца был Стич, играющий с зеркалом. Лило была в гостиной и смотрела какой-то ужастик, а Джамба после своего заявления о том, что он был слишком скучным для него, вернулся в комнату, чтобы посмотреть самый кровавый фильм, который он только мог найти на компьютере. Пликли слышал лишь приглушенный звук телевизора и был очень рад тому, что они использовали звуконепроницаемый материал для стен, когда перестраивали дом. Его было недостаточно, чтобы полностью подавить звуки из одной комнаты в другую, но, по крайней мере, можно было хотя бы поговорить с кем-то наедине. Или, в его случае, принять расслабляющую ванну. Пликли оставил полотенце, прикрывающее его тело, на полу и опустился в теплую воду. Мир вокруг него перестал существовать, как только объятия кристаллической жидкости заставили пришельца растаять в приятном расслаблении. Было так хорошо. Плоргонарианец не мог понять, почему другие не любили ванны так же сильно. Джамба даже подшучивал над ним за то, что тот постоянно принимал их, но если бы он хоть раз попробовал, Пликли был уверен, он бы понял. Да, ему стоило бы просто погрузиться в мягкую воду и почувствовать, как это чудесно. Он бы снял плохо сидящую одежду и забрался в ванну, опираясь своими сильными руками о бортик. Было бы здорово… Его обнаженное тело светилось, по нему стекали капли в наполнившейся паром комнате, его милые маленькие ушки подергивались и покрывались румянцем, все его прекрасные глаза горели от удовольствия, пока он поглаживал самого себя своими сильными, мужественными руками… СТОП. О чем он думал? Пликли приоткрыл глаз, в шоке возвращаясь к реальному миру, тяжело дыша от внезапного наплыва эмоций. Это было абсолютно НЕ то, что он должен был представлять. Совсем. Джамба был его другом, и между ними не могло быть ничего большего; он знал это! Так почему эти мысли волновали его сейчас, когда он был один в ванной? Он попытался подумать о чем-нибудь другом, о чем угодно, но его сознание отказывалось забывать эту картину, и было все сложнее и сложнее даже пытаться. Все его существо кричало о чем-то, что могло бы утихомирить это горячее чувство, его дыхание становилось все более и более тяжелым, и возбуждение охватило его. Нижняя часть его тела была такой горячей, что одна из его трех ног бесконтрольно подергивалась от желания. Этот образ Джамбы был слишком заманчивым… Только один раз, подумал он, не в силах больше сопротивляться. Никто не узнает. Всего лишь один раз. Один раз никому не навредит… Благодаря урокам биологии он знал, что у квелтикванцев мужского пола, как и у людей, есть половой орган под названием «пенис», который находится в районе таза и используется для проникновения в женщин. Плоргонарианцы были не такими. У обоих полов было по два отверстия: одно почти идентичное для выделения и одно отличающееся для репродукции, которое было больше и находилось по центру нижней части тела. В прямом контакте партнеров не было необходимости, потому что плоргонарианцы размножались в воде, эякулируя соответствующие половые клетки в бассейн, созданный для ухода за образовавшимися яйцами. Оплодотворялись от двух до шести икринок за раз, с этого момента яйца росли в воде до рождения потомства, и матка не требовалась. Очень удобный способ заводить детей, а самое главное, что, несмотря на строгие гендерные роли, оба пола развивались в своем обществе примерно в одинаковом темпе. Из особенностей, у мужчин была довольно длинная трубка, которая поднималась к внутренним семенникам, и, поскольку ей нужна была стимуляция простой водой, чтобы функционировать, она была чрезвычайно чувствительной. К счастью, вход оставался полностью закрытым, пока его не возбудить, и для начала ему нужно намокнуть. Пликли попал в ловушку фантазий, и его половой орган полностью открылся, пропуская теплую жидкость внутрь. Он мягко застонал, опустив голову на край ванны, это было так приятно, что ему пришлось прикусить губу, чтобы не повысить голос. Маленькие пузырьки внутри щекотали стенки, словно их ласкали крошечные пальцы, и Пликли пришлось приложить немало усилий, чтобы продолжать дышать. С последнего раза прошло очень, очень много времени… уже несколько лет. Он изо всех сил боролся, чтобы подавить это желание, внушить себе, что его не было, не поддаваться соблазнительному зову своего тела, когда он был в одиночестве, и воспоминания о прошлых любовных интересах возвращались в его голову. Время от времени он вспоминал первого мальчика, который ему понравился, еще когда он был подростком, и его сладкий аромат (Мистер Стенчи пах точно так же!), но ничего больше. В этот раз все было по-другому. Может, потому что Джамба был всего в двух дверях отсюда, и близость вызывала у него еще более сильные чувства; может, потому что он был таким другим, таким загадочным. Каким может быть на ощупь этот пенис? Будет ли настолько же замечательно прикоснуться к нему, как и к отверстию Пликли? Будет ли это приятно в воде? Будет ли Джамбе приятно в воде? Может, вместе?.. Он закрыл глаз, позволив воображению обезуметь, пока его длинные ловкие пальцы начали нежно играть с зоной вокруг его полового органа. Вода уже была приятной, но прикосновения были еще лучше. Пликли снова застонал, положив другую руку себе на грудь, мягко лаская собственную кожу. Это было очень, очень, очень хорошо. Он даже не заметил, что начал слегка пускать слюни, позволив волнам удовольствия проникнуть в его тонкое тело, пока оно кричало о большем. Не в силах остановиться, пальцы Пликли медленно вошли внутрь, и ток, прошедший по всему его телу в тот момент, когда он дотронулся до чувствительных нервных окончаний, свел его с ума. — Джамба… — донесся шепот среди тихих стонов. Он чувствовал, что был готов взорваться. Он представил их обоих в ванне, обнаженных, целующих друг друга везде, трущихся мокрой голой кожей, и как Джамба притянул его к себе своими большими руками (теми же руками, которые сначала показались ему ужасающими); обнял его, прижав к себе. А потом опустил бы их и, о боже, сделал бы тоже самое, что сейчас Пликли делал с самим собой. Стоны становились громче, чем он планировал, но он больше не мог думать. Его мысли занимала только одна вещь, только один человек. И о боже, это было чудесно!.. Только когда его сперма была выпущена в воду, он заметил, что сдерживал дыхание. Пликли тяжело вздохнул, и все его тело медленно вернулось в норму; он снова оказался в комнате, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, где он находится. Антенна на его голове покачнулась несколько раз, прежде чем он вновь обрел способность слышать, и уловила далекий шум телевизора в гостиной. Все было в точности так, как до момента, когда Пликли затерялся в фантазиях, и он не мог точно сказать, прошла ли минута или час с тех пор. Вода заметно остыла, и он некоторое время смотрел в одну точку, думая о… о нет, что он наделал? Ему казалось, что уже преодолел это! Что он мог контролировать себя! Что он достиг точки, когда больше не хотел этого делать! Все в голове Пликли отключилось, и он последовал своим самым простым, первобытным желаниям. Что плохо само по себе, но это было даже не худшей частью. Все эти желания и похоть, после многих лет, в течение которых Пликли успешно избегал соблазна, были высвобождены Джамбой. Джамбой, с которым он не должен был даже пытаться стать больше, чем другом. Черт, ему еще ПОВЕЗЛО, что он вообще согласился быть его другом. Джамба был слишком хорош для него, даже если бы он сделал вид, что это не так, это, очевидно, не было возможным. «Никто никогда-никогда-никогда не должен узнать об этом, — крутилось у него в голове, пока он покидал ванную и отправлял Лило и Стича спать. — Это не имеет значения. Все пройдет. Мне просто нужно держать это в себе». К счастью, его друг уже спал, когда он вернулся в их комнату. Пликли еще никогда не был так рад слышать его храпы, разносившиеся эхом по всему дому. Помимо всех причин, по которым Пликли уже знал, что влюбляться в Джамбу — плохая затея, была еще одна ключевая деталь: ученый был натуралом. Он был женат, и хотя Джамба называл тысячи причин, из-за которых их отношения не сложились, он не упоминал, что его не привлекали женщины. Крошечная часть Пликли надеялась, что Джамба просто не подумал рассказать об этом, но его разумная сторона быстро отбросила эту мысль; ложные надежды сделают ему только хуже. Лежа на кровати и пытаясь стереть сцену в ванне из головы, он был счастлив, что ему есть о чем подумать. Он даже видел жену Джамбы! Ну, не совсем; на самом деле это был образец 300 (также известный как Страшила), который мог превращаться в самые сильные страхи любого. Они нашли его во время Хэллоуина, веселого земного праздника, который позволил Пликли замаскироваться в еще более экстравагантных и красивых костюмах. Он научился шить почти год назад с тех пор, как впервые услышал об этом занятии, и очень гордился своими способностями. К сожалению, плоргонарианцам мужского пола запрещалось шить (это было, безусловно, женским хобби, и у него появилось достаточно проблем, когда его мать узнала, что он посещает факультативный курс в колледже), но его семье знать об этом было не обязательно, к тому же, его работа была великолепной. И он настолько привык видеть Джамбу, разгуливающего в одном нижнем белье на корабле, а иногда и в доме, что даже дважды глазом не моргнул, когда ему пришлось шить костюм для него, но сейчас он счел это ужасно неловким. Позже той ночью они побывали в заброшенном доме и, о боже, это было действительно жутко; Страшила превратился в мать Пликли и сказал ему то, чего он больше всего боялся. Он был плохим сыном. Неудачником, позором, полным разочарованием. Он никогда не сможет быть достойным своего отца и заставить семью гордиться им; он даже не мог больше позвонить домой, потому что связался с чертовым преступником! Они все должны забыть о нем и его жалкой жизни, как он смел доставлять столько проблем, после того, как она отдала ему лучшие годы своей жизни!.. Кошмар закончился, когда образец обратился в бывшую жену Джамбы, и хотя у нее было не так много времени, чтобы что-то сказать, но «когда ты найдёшь настоящую работу?», должно быть, действительно задело квелтикванца. В конце концов, его работа была самой важной вещью в его жизни; он любил создавать и любил использовать все свои умения, чтобы достичь невозможного. Конечно, было бы неплохо, если бы часть этой энергии была сосредоточена на чем-то кроме разрушения планет и сеяния анархии в общество, но от злого гения нельзя просить чего-то большего. И Джамба все равно не был злым настолько, насколько он говорил: просто хаотичным и любопытным. Он хотел узнать, сколько законов природы он сможет нарушить, и хотя это было довольно разрушительно само по себе (и требовало гигантского эго, но Джамбе своего однозначно хватало), это также позволило ему стать потрясающим ученым и одним из самых известных создателей в галатике. Его жене это не нравилось; совсем не нравилось, объяснил Джамба Пликли, когда праздник закончился. Они были молоды, их сильно влекло друг к другу, они оба были умны и уверены в себе, и оба считали, что смогут изменить другого. Он надеялся, что со временем она начнет уважать науку и поддерживать его проекты; она ожидала, что он прекратит свои эксперименты и найдет стабильную, спокойную работу, чтобы жить обычной жизнью. Джамба пытался, но ему было скучно настолько, что в первый же год брака отношения уже нельзя было спасти. Пликли все равно решил, что считать ее худшим страхом было чересчур. Конечно, они расстались не на самой хорошей ноте, но это была лишь одна женщина в бесконечной вселенной. Но… Пликли до смерти боялся своей матери, и Джамба мог подумать, что ЭТО было глупым. Может, им стоило почаще рассказывать о своих страхах, о том, что делало их такими жуткими, но между ними все еще была невидимая стена, которую плоргонарианец никак не мог преодолеть. Джамбе потребовались дни только для того, чтобы признать, что ему нравится картофельное пюре, так что было вполне ожидаемо, что он пока не собирался говорить с Пликли о своих страхах. Но как сильно Пликли желал этого; он мог бы помочь хоть немного! Он бы сказал ему, что эта женщина не заслуживает его; как она посмела придираться к нему из-за работы? Очевидно, она не могла осознать, какую большую работу Джамба уже проделал; она не ценила того факта, что вышла замуж за гения! Не только гения: красивого, обаятельного, остроумного, веселого гения с большим сердцем, если бы она только смогла остановиться и начать ценить его. Она не знала, сколько всего упустила, глупая женщина, после того, как ей повезло иметь такого романтичного партнера. Говорить с ним так, свысока! Если бы ПЛИКЛИ посчастливилось быть с Джамбой, он бы никогда!.. Зеленый пришелец сглотнул, возвращаясь к реальности. Снова? Он должен контролировать свои чертовы мысли. Когда это вообще началось? Тогда, в ванне, он много чего осознал, но почему-то казалось, что это было слишком поздно. Это началось намного раньше, разве не так? Он больше не мог отрицать, что теперь между ним и Джамбой происходило что-то совсем, совсем другое. И, честно говоря, он не понимал, что ему с этим делать. Нет, Пликли не знал, с какого момента или каким образом привычные вещи стали сбивать с толку.