Одинокие вместе

Всю комнату заливал золотой свет, а теплые лучики солнца, щекочущие лицо Пликли, будто приглашали его вступить в прекрасный новый день. Ощущение было таким приятным, что прежде чем открыть глаз, пришелец еще какое-то время пролежал в этой позе, наслаждаясь мягкими объятиями одеяла. Пликли потянулся и зевнул, пытаясь вспомнить, когда именно лег спать прошлой ночью. У него слегка кружилась голова, и он предположил, что, скорее всего, после встречи с Джамбой он почувствовал себя плохо и решил прилечь, а позже просто-напросто забыл об этом. Кстати говоря, храпа слышно не было, а верхняя койка казалась подозрительно легкой… Плоргонарианец посмотрел на часы, и его сердца пропустили удар. Так ПОЗДНО? Он должен был встать еще три часа назад. Пликли вскочил с кровати, гадая, как, черт побери, он проспал и, что самое главное, почему никто его не разбудил. Как он и подозревал, Джамбы нигде не было. — Ohufi, —поздоровался Стич с Пликли, как только тот вошел на кухню. Образец был занят тем, что писал что-то на листке бумаги; зеленого пришельца это не особо волновало, так что тот решил не расспрашивать. Он знал, что все уже позавтракали несколько часов назад, но ему было слишком неловко готовить что-то для себя одного. Он мог подождать и до обеда. — Доброе утро. Где остальные? — спросил Пликли, помня о том, что Стич не был поклонником пустых разговоров. — Нани работа, Лило школа. — А Джамба? Стич пожал плечами. Пликли взглянул на гору грязной посуды в раковине и подумал, что это будет хорошим началом дня. Он ненавидел мыть посуду, так что чем раньше он закончит, тем лучше. Если в других комнатах было достаточно чисто, то, возможно, он мог бы прекрасно провести остаток дня, изучая последние (и самые пикантные!) реалити-шоу по телевизору. — Боже, уже так поздно! — заметил плоргонаринец, лениво вытирая тарелки. — Почему никто не разбудил меня? — Джамба попросил не будить, — ответил Стич, записывая какие-то расчеты под чертежи космических кораблей. — Правда? — что ж, странно. С чего бы Джамбе это делать? — Так, у меня плотный график сегодня, и я был бы очень признателен, если бы ты остался здесь со своими рисунками, пожалуйста. — Ih! — ответило маленькое существо, у которого и не было других планов. Но когда Пликли покончил с посудой и уже готов был выйти из комнаты, синий эксперимент вдруг почувствовал, что что-то было не так. Он немного поколебался, но все же протянул одну лапу к пришельцу. — Пликли! — произнес он с тревогой в голосе. — Да? — плоргонарианец остановился и обернулся, удивленный интонацией. Стич, казалось, пытался подобрать слова. — Ashi salaam? — спросил он таким тоном, который можно было описать не иначе как обеспокоенный. — Да, я в порядке. — Gatchi nosty? Зеленому пришельцу понадобилось несколько секунд, чтобы мысленно перевести это. — Да, я уверен, что со мной все в порядке, — заверил он, полностью сбитый с толку. — Что за внезапный интерес к моему самочувствию? А ТЫ в порядке? — Emba-chua… — Стич как ни в чем не бывало вернулся к своим бумажкам, а Пликли, до конца не понимая, что это вообще было, решил просто выйти из комнаты. Это был странный разговор, но разве синий коалоподобный образец не был странным сам по себе? Пликли подумал, что Джамба, возможно, сказал остальным, что тот болен, просто чтобы посмеяться над ним. В конце концов, ученому наверное сложно было признать свою неправоту. И даже если в кои-то веки стать победителем было замечательно, Пликли все еще чувствовал себя виноватым; он тоже накричал на Джамбу, и его слова были далеко не из приятных. Теперь, когда он получил то, чего, как ему казалось, хотел (извинения), он подумал, что и ему следует извиниться тоже. Это было бы справедливо, и, к тому же, сейчас Пликли осознал, что вел себя как полный придурок: постоянно придирался и плевал на чувства Джамбы. Да, он обязан был извиниться и как можно скорее. Самая главная причина, конечно же, заключалась в том, что Пликли очень хотел вернуть своего друга. Неделя без Джамбы была такой пустой и одинокой, и тонкий пришелец безумно скучал по всему, что было с ним связано: по его смеху, его шуткам, его сарказму, его энтузиазму, его объятиям, его храпу, по его запаху.. Пликли даже тайком взял одну из его рубашек и спал с ней только для того, чтобы утешить себя знакомым ароматом. Он очень сильно скучал по Джамбе; слишком сильно. И Джамба, должно быть, тоже скучал по нему, иначе никогда не проглотил бы собственную гордость и не извинился, Пликли был уверен. Плоргонарианец решил этим же вечером приготовить картофельное пюре для своего соседа по комнате в качестве предложения мира, а потом пойти на корабль и извиниться, как за ссору, так и за его поведение. Но, зная Джамбу, рядом с которым в данный момент не было никого, кто мог бы заставить его ложиться спать вовремя, он, скорее всего, бодрствовал всю ночь и спал сейчас, так что Пликли мог тщательно продумать свои слова до обеда. Следующие часы прошли довольно спокойно. Убедившись, что со всеми домашними делами было покончено, Пликли сидел в гостиной, наслаждаясь своим любимым способом изучения землян: просмотром сериалов. Пришелец так увлекся (несмотря на свое первоначальное решение закончить в полдень), что все еще сидел перед телевизором, когда Лило распахнула входную дверь несколько часов спустя. — Я дома! — крикнула маленькая девочка, и Стич в мгновение ока очутился у нее в объятиях. — Лило, приветик! — поздоровался Пликли, улыбнувшись. — Ты знала, что некоторые земляне соревнуются, чтобы выявить, кто лучше всех готовит, и при этом еще и мешают другим? Очаровательно. — Ага, Нани иногда смотрит такие передачи, когда ей скучно, — ответила Лило, бросив свою сумку и потрепав Стича по голове. — Ты выглядишь очень счастливым, — заметила она с осторожностью. — Ну конечно! А почему бы мне не быть счастливым? — Знаешь, я думала… — девочка замялась. — Неважно. Если нужно будет поговорить, я в своей комнате. Пошли, Стич, поделишься своими идеями! — Ладно, — Пликли удивленно моргнул. Да что со всеми сегодня? Вечером, когда Нани вернулась домой, ее встретил запах, который невозможно было спутать ни с чем другим: запах ужина в честь Дня благодарения, который Пликли упрямо готовил раз в месяц, потому что никто не удосужился сказать ему, с какой частотой его празднуют (но кто мог винить Нани? Ужинать так раз в месяц было приятно). Это не было бы чем-то странным, если б не тот факт, что с последней такой трапезы прошло не так много времени, поэтому для еще одной было рановато. Нани предположила, что Лило опять наврала пришельцу насчет даты, сказав, что День благодарения отмечают раз в неделю, чтобы почаще есть тыквенный пирог, но затем вспомнила новости этого утра. Может, готовкой Пликли пытался отвлечься от своих переживаний. За ужином всем было неловко. Пликли решил извиниться прямо во время трапезы и, поскольку квелтикванец был склонен опаздывать, его отсутствие нисколько не удивило зеленого пришельца, так что пока он с энтузиазмом тараторил о своих новых открытиях, которые почерпнул из телевизора. Нани, Лило и Стич постоянно обменивались нервными взглядами, не зная, что сказать, и никто не горел желанием первым поднимать больную тему. — …и я никогда бы не подумал, что лак для волос можно так использовать! — закончил Пликли, бодро накладывая еду. — А где Джамба? Такими темпами он пропустит ужин. Я приготовил для него двойную порцию пюре. Неловкое молчание. — Знаю, рановато для Дня благодарения, — оправдывался пришелец, решив, что именно это и было причиной странных взглядов. — Но раз уж мы с Джамбой наконец помирились, я хотел сделать что-нибудь особенное, чтобы отпраздновать то, что все возвращается на круги своя! — Пликли, — Нани все поняла. — Разве Джамба не сказал тебе?.. — Не сказал что? — Он улетает, — отрезала Лило, мрачно глядя на свою еду. — Он получил работу в злодейской организации. Он улетает сегодня ночью. Пликли побледнел. Вот почему все так странно себя вели. Вот почему они спрашивали, в порядке ли он — потому что знали, что квелтикванец улетает. Но Джамба не сказал Пликли ничего, да и не собирался, учитывая то, что его отъезд был так близок. Его сосед по комнате собирался уехать, ничего ему не сказав. Это действительно ранило его сердца. Должна была быть причина, почему Джамба вел себя так; она обязана быть. Джамба не мог просто так уйти. Пликли любил Джамбу; он любил его, как никого никогда не любил, и Джамба не мог просто бросить его. Стич с грустью промямлил тихое «прости», а остальные опустили взгляд. Похоже, никто не был этому рад, но кто мог остановить квелтикванца? Он всегда был негодяем, плевавшим на правила. Пликли также был убежден, что условия их ссылки оставались прежними, так что Джамба собирался сбежать, несмотря на законы, которых к тому моменту придерживался уже несколько лет. Но почему, почему? Разве они не были хорошей семьей? Разве Пликли не был хорошим другом? Неужели все из-за их ссоры? Может, он причинил Джамбе боль. Что если это была его вина? Разум зеленого пришельца помутился, заныла грудь, все его тело парализовало ужасающее осознание. Только когда Нани положила руку на его плечо, он вспомнил, где находится. — Мы думали, ты знаешь, — тихо произнесла Нани. — Нам жаль. Если мы можем что-нибудь сделать… — Нет! — это был крик. Пликли не понимал, почему он кричит. Или плачет, если уж на то пошло. — Нет, это неправильно, это… это ошибка. У него же ужасная грамматика, я уверен, он не имел в виду, что улетает: он не мог… он не… это просто недоразумение! Я… он… мы не можем… — бормотал он, запинаясь, уже что-то бессвязное, более не имевшее смысл. — Так Джамба даже не попрощался с тобой? — спросила Лило, но Нани тут же прервала ее жестом, требуя немедленно закрыть эту тему. — То есть, хочешь посмотреть фильм? Фильмы всегда помогают мне взбодриться! — Нет, нет… Я… Я поговорю с Джамбой, — Пликли принял решение. Ноги больше не держали его, но он все равно заставил себя идти. — Он просил не мешать ему собираться… — Нани попыталась остановить его, но вскоре поняла, что это было бесполезно. Она добавила с понимающей улыбкой, — …но я уверена, он не откажется поговорить с тобой. — Пусть только попробует, — ответил Пликли уже с большей уверенностью. Пришелец испытывал всевозможные эмоции. Он был подавлен, рассержен, раздражен, обижен, озадачен, разочарован, встревожен, все одновременно, так что в его голове царил полный хаос. Но он не собирался отступать. Он пойдет на корабль, поговорит с Джамбой и докопается до сути происходящего, хочет он того или нет. И ради Луказора, Пликли заставит Джамбу дважды подумать, прежде чем улететь, чего бы ему это не стоило. Даже если он не мог остановить ученого, он должен был хотя бы попытаться. Джамба был их семьей, их оханой. Его лучшим другом. Одна только мысль потерять Джамбу причиняла Пликли невыносимую боль, словно что-то разрывало его изнутри. Он понимал, что, скорее всего, поступал эгоистично, но ему было плевать; это был его последний шанс вернуть друга, и ничто в мире не было важнее этого. Джамба был нужен Пликли, и он был готов бороться за него.