Шаг к мечте

      Миновали два месяца, как Катрин нашла кров и уют, семейное тепло в доме лучшего друга и его родных. Понемногу Катрин начинала восстанавливаться после двадцатипятилетнего существования в стенах родительского дома, где никогда не уважались интересы и чувства с достоинством Катрин и её старшей сестры Лоизы, после стольких лет в обстановке душевного небрежения и диктатуры. Восстановление Катрин продвигалось маленькими и робкими шагами, но всё же девушке становилось немного лучше. В этом ей помогала психотерапевтка Иоланда — немолодая женщина, по возрасту примерно ровесница Изабель Монсальви или матери Катрин, не так давно отпустившая в свободное плавание и в самостоятельную жизнь своих детей, высокая и худощавая блондинка со стрижкой пикси и в больших очках в чёрной оправе с квадратными линзами. Иоланда всегда одевалась элегантно, изысканно, чем-то вызывая у Катрин ассоциацию с Мирандой Пристли из фильма «Дьявол носит Prada», только характер Иоланды не имел ничего общего с героиней фильма. Это была жизнелюбивая и яркая, задорная, остроумная и очень добрая женщина с отзывчивым сердцем. Пусть на сеансах терапии Иоланда вытаскивала со дна души Катрин все её подавленные негативные эмоции и страхи, всю её вовремя непроработанную подноготную, помогала в безопасной и комфортной обстановке Катрин пережить всё это, после сеансов девушка всегда могла душевно поговорить со своей психотерапевткой — когда у неё не было сеансов с другими людьми, могли вместе выпить кофе с молоком и закусить чем-нибудь вкусным, хотя бы зефирами. Иоланда не осудила Катрин, узнав о временах, когда она употребляла наркотики, сумев дать ей принятие и поддержку, старалась помочь Катрин принять мысль, что этот факт биографии не делает её плохим человеком и никак не означает, что Катрин меньше заслуживает сочувствия и хорошего отношения. С Иоландой Катрин было легко: женщина не стыдила Катрин за её эмоции и всячески боролась за то, чтобы девушка перестала запрещать себе чувствовать то, с чем давно жила, хотя бы тот же гнев на родителей за то, как они всегда обращались с ней и её сестрой. Иоланда стремилась дать понять Катрин, что если с ней и её сестрой с самого детства обращались несправедливо и обидно, причиняли боль — Катрин имеет право прожить свой ранее подавляемый гнев на родителей и отгоревать все те года, что она стремилась быть для них хорошей. Оплакать ту девочку из её прошлого — которая редко в ком могла найти поддержку, которая вовремя не получила защиты. Даже если проживать все когда-то задавленные чувства поначалу было больно, нелегко было вытаскивать на свет все свои застарелые травмы, после проговаривания всего Катрин охватывало ощущение, что падает тяжёлый груз с её души. Словно во время сильного урагана и шторма морем выбросило на берег гнилые коряги, камни и водоросли, всевозможный мусор, и теперь следующим ясным днём после пережитого буйства море было чистым и отражало в своей глади небесную синь. Катрин и сама стала замечать за собой, как становится легче у неё на душе, стоило ей позволить себе те вещи, которые ранее сама себе запрещала. Например, восстанавливала порушенные связи со своими эмоциями, училась честности сама с собой, пускай в той же ситуации с запрятанными вглубь себя обидой и гневом на родителей. Катрин училась ставить себя и свои желания на первое место, учитывать сначала свои интересы и самостоятельно разбираться в том, чего на самом деле она хочет от жизни. С помощью Иоланды Катрин училась не поедать себя упрёками за то, что не разводит бурную деятельность и не излучает продуктивность в режиме двадцать четыре на семь, учила девушку не грызть себя за нужду в отдыхе и просто позволить себе быть чем-то не занятой. Режиссёрские курсы, на которые Катрин записалась как раз два месяца назад вместе с Арно, приятно дополняли её жизнь и помогали бороться с депрессией столь же хорошо, как и психотерапия вкупе с антидепрессантами. Катрин даже смогла найти себе подработку редакторки в хорошем книжном издательстве, и эта подработка приносила ей неплохой доход, ничем не раздражала. Никто не эксплуатировал её по двенадцать или по шестнадцать часов, Катрин могла сама определять комфортное для неё время и работать из дома по ноутбуку, никто не заставлял её выходить на смены даже с высокой температурой. Первое время Арно не одобрял её идеи брать себе подработку, когда Катрин только начала лечение. Высказывал мысли, что боится, как бы Катрин не усугубила своё состояние до большого депрессивного расстройства, переживал, сможет ли Катрин вытянуть на себе курсы режиссёров и подработку. Катрин не обижалась нисколько и прекрасно понимала, что близким другом движет вовсе не желание сделать её зависимой и не приспособленной, а скорее переживания о том, чтобы она для начала морально восстановилась после всего, что на неё навалилось. Но Катрин всё же смогла это совмещать. Подработка редакторкой давала ей возможность не только самой платить за свои лекарства, помогать Арману и Изабелле платить по счетам, но и бесплатно читать порой очень интересные книги современных писателей и писательниц, которые она редактировала. Как более опытная писательница, Катрин порой давала дельные советы ещё молодым и неопытным в писательстве авторам и авторкам, за что те были ей благодарны, поддерживала их в начинаниях. Сколько Катрин помнила себя — она с детства обожала книги, даже любила писать фанфикшн, в школьном драмкружке вместе с Арно она даже ставила свои сочинения с низким возрастным рейтингом, и в школе её постановки встречали на ура. Так что новая работа вполне отвечала её увлечениям и склонностям. Арно, глядя на всё это, держал руку на пульсе и следил за тем, чтобы Катрин после занятий на режиссёрских курсах не перетрудила себя работой на ниве редакторской деятельности. Напоминал ей, что нужно вообще-то делать перерывы и иногда отрываться от ноутбука, взять паузу, выпить чаю или кофе с молоком, поесть, дать глазам отдохнуть. У Арно было своё понимание того, как должно было по идее проходить моральное восстановление Катрин. Прогулки и развлечения с поездками на природу, чем он не пренебрегал, готовность поддержать и выслушать, вместе ходить на режиссёрские курсы и работать над проектом будущего совместного фильма. Бесплатная реклама услуг Иоланды на своих площадках в интернете и труды над дизайнами для её сайтов — в обмен на полноценную психотерапию для Катрин. Всё это было, и молодой человек очень ревностно следил за тем, чтобы стрессов в жизни его близкой подруги было как можно меньше, старался сделать приятнее и веселее её жизнь, ему не доставляло труда заполнять будни и выходные Катрин чем-нибудь для неё радостным и приятным. Диснейленд или кинотеатр, барбекю на природе с его родными и друзьями, покататься в парке на велосипедах или роликах? Заказать на дом пиццы и роллов да вечер фильмов и караоке устроить — благо, что дом частный с хорошей звукоизоляцией, а не квартира, и к ним не сбегутся возмущённые соседи? Для Монсальви не было такой проблемы. Ему доставляло сильное душевное удовлетворение видеть от всех этих мероприятий счастливую и восторженную улыбку Катрин, её весело сияющие фиалковые глаза, как она выражала сбивчивыми фразами слова благодарности и крепко его обнимала. — Ничем голову не забивай, Катрин. Ты, главное, старайся о себе заботиться. А мы все просто будем рядом с тобой, — нередко слышала девушка от Арно, глядящего на неё тепло, с мягкой улыбкой на тонких губах, его крепкая рука ласково трепала девушку по макушке — прямо как в те времена, когда они оба были детьми. Арно открыто высказывал Катрин своё неудовольствие от того, что она во время лечения и учёбы на режиссёрских курсах взвалила на себя работу, подчас Катрин удавалось втихаря подслушать разговоры Арно с Иоландой по телефону — о его опасениях, как бы Катрин себя не истощила психически, разрываясь между учёбой на курсах и работой.  — Катрин, тебя же никто не попрекает тем, что ты тут живёшь. Ты не обуза, ты моя подруга, считай — член семьи, ты никакое не бремя. Кицунэ, ну что за дичь ты творишь! Какая тебе работа сейчас? Тебе бы восстановиться, в себя прийти, окончить режиссёрские курсы и пройти лечение, а потом и о работе думать, — пытался Арно склонить Катрин на свою сторону. — Арно, так я нашла способ для себя восстановиться. Лекарства и психотерапия с любящим окружением помогают мне выздоравливать, я вместе с тобой хожу на курсы моей мечты, теперь нашла себе работу по душе. Арно, я правда в порядке. Наоборот — так мне станет лучше намного быстрее, — с ласковым смешком и нежно улыбаясь, Катрин дружески трепала по макушке Арно, который своим недовольным видом немного напоминал нахохлившегося в холод воробья на ветке дерева. — Катрин, я же это не из вредности, я правда за тебя очень боюсь. Я хочу, чтобы тебе стало лучше. Ты точно на себя не взваливаешь больше, чем сейчас можешь вытянуть? — с беспокойством и тревогой Арно вглядывался в умиротворённое лицо Катрин, привлекал её к себе и подолгу не выпускал из крепкого объятия. Девушка широко улыбалась и отвечала ему тем же. — Да, я уверена. Со мной всё будет хорошо. Я девочка сильная. Мне нравится делать что-то полезное и стоящее. Сама завязываю кроссовки, учусь ладить с собой и самой устраивать свою жизнь. Не пропаду, — со смесью иронии и ласки отвечала Катрин, игриво хихикнув. — Ну, лисица, надеюсь, что у тебя и впредь всё будет хорошо, — уступал Арно, легонечко и в шутку щипая Катрин за кончик носа. Арно не радовало то, что Катрин нагрузила себя работой редакторки. Но всё равно заботился о том, чтобы дома всегда был работающий интернет для работы Катрин, сделал для неё рекламу на своих площадках, подарил ей очки для работы за компьютером и витамины с каплями для глаз. Даже если идея Катрин ему не нравилась, он всё же отнёсся с пониманием и уважением к её решению, смирился. «В любом случае, если вдруг Катрин не вытянет, я всегда смогу её подстраховать», — решил для себя Монсальви. Всё то новое, что появилось в жизни Катрин, в самом деле, сказывалось хорошо на её душевном самочувствии. Свою новую работу она полюбила за удобный график и возможность никуда не тащиться из дома, за хорошее отношение к ней — со стороны начальства и тех, с кем она работала, и за то, что нередко ей попадалось много хороших книг, которые ей нужно было редактировать. Психотерапия с Иоландой помогала Катрин лучше понимать себя и свои настоящие чувства с желаниями, проработать все психотравмы за двадцать пять лет жизни, к тому же со своей психотерапевткой Катрин установила подружеские отношения и всегда радовалась общению с ней. Жить с Арно и его родными Катрин нравилось тем, что здесь никто на неё не давил и принимал её настоящую, относились с пониманием и поддерживали, не осуждали за какие-то мелкие недостатки и слабости, давали тепло и принятие. Любили саму Катрин — не тот идеальный её образ в голове, как делали родители девушки. К ней были ласковы и добры, уважали её увлечения и интересы, даже более того — всячески подбадривали Катрин в её стремлении жить так, как ей нравится, даже интересовались её хобби и некоторые с ней разделяли. Так что благоприятная обстановка вокруг девушки всячески способствовала её исцелению ничуть не меньше лекарств, психотерапии, работы по душе и любимым хобби. Режиссёрские курсы тоже оправдали все самые лучшие ожидания Катрин. Что было вдвойне приятно — эту её любовь к искусству полностью поддерживал и разделял с нею Арно, хотя первое время он посещал эти курсы ради тяги к узнаванию чего-то нового и чтобы помочь Катрин быстрее освоиться в незнакомой обстановке, но он и сам не мог предположить, как сильно его затянет. Заслуженный мэтр французского кино Кристиан Дюгэй не только сам преподавал на курсах своим ученикам, но и привлекал к работе других преподавателей, которые обожали творчество и делиться знаниями с такими же энтузиастами. Разум Катрин шесть дней в неделю получал обильную пищу для души и ума, потребности девушки в знаниях и саморазвитии в любимой ею сфере наконец-то получали удовлетворение, неизменно после каждого занятия Катрин приходила домой счастливая и обязательно посвящала немного времени тому, чтобы поделиться впечатлениями о курсах в своём открытом дневнике в инстаграме. Уважение к профессии и трудолюбие, которые прививались учащимся на курсах, помимо преподавания им дисциплин, у Катрин было всегда, как и у её друга. Катрин не только сама получала удовольствие от всего того нового, что ей доводилось узнавать на своих любимых курсах, но и сразу сумела заразить этим удовольствием Арно. Преподаватели не давали молодым людям поводов скучать. Катрин вместе с лучшим другом изучала мастерство актёра, сценическую речь, музыкальное воспитание, танец, сценическое движение, грим, сценарное дело, фехтование и сценический бой, мастерство режиссёра, художественное оформление, музыку спектакля и фильмов, вокал, ритмику, монтаж, озвучивание и дублирование, и многое другое. Ей доставляло огромную радость на занятиях придумывать и ставить различные этюды, учиться сценическому боевому мастерству, осваивать монтаж, учиться делать декорации руками и в компьютерных программах, пополнять багаж знаний о спецэффектах… Катрин не помнила других времён, когда за короткое время ей удавалось узнавать так много, не считая школьных и институтских времён. Ранее круг друзей Катрин состоял из Арно, школа с дополнительными секциями и институт позднее не оставляли ей много времени на заведение новых социальных связей, она вполне дружелюбно общалась с братом лучшего друга — Мишелем, на своей старой работе у неё особенно не было сил на создание каких-то новых дружеских отношений. На режиссёрских курсах круг знакомых и приятелей Катрин стал намного шире, причём Арно не ревновал подругу к новым людям в её окружении, но и охотно вливался в собирающиеся вокруг Катрин компании. Катрин буквально обросла новыми интересными знакомствами с такими же как она парнями и девушками, любящими творчество, причём не только молодёжь ей довелось встретить на этих курсах, но и людей старше тридцати лет — мужчин и женщин, несколько человек на курсе даже перешагнули рубеж пятидесяти лет. Легуа и Монсальви легко расположили к себе товарок и товарищей по учёбе, во время перерывов между занятиями они всегда могли вместе обсудить свои планы на проекты — который им задали поставить и отснять с любым бюджетом. Нередко заказывали доставку еды и вовлекали в общее веселье преподавателей, любили непринуждённо поговорить о жизни или о каких-то своих увлечениях, оказывали поддержку друг другу, так что обстановка в коллективе сложилась самая благоприятная и располагающая к творчеству. Руководитель курса Кристиан Дюгэй часто и охотно помогал учащимся определиться с тематикой их проектов, мог дать полезные и хорошие советы, делился какими-то своими режиссёрскими фишками и наработками — которые бы могли помочь учащимся в работе над их будущим трудом. Заслуженный деятель кино не раз отмечал особый артистизм Катрин, её умение мгновенно включиться в предлагаемые обстоятельства и проживать их, ему во многом откликалось умение девушки буквально из ничего сделать прекрасный этюд с содержательной и необычной сюжетной составляющей. Он счёл нужным узнать у Катрин её социальные сети, и часто в свободное время он с интересом отсматривал выложенные в интернет подростковые постановки в школьном драмкружке Катрин с Арно — где они же и нередко исполняли одни из главных ролей. — Арно, Катрин, я уже второй месяц наблюдаю за тем, как вы старательно работаете на каждом уроке и видел ваши школьные постановки — заслуживает уважения, — высказался однажды заслуженный кинематографист, серьёзно окидывая взглядом молодого парня и девушку, которым случилось чуть задержаться после всех занятий. — Я хотел бы даже с вами сотрудничать и приглашать в мои проекты, которых запланировал много. Что вы думаете? — О, это же моя давняя мечта! Я с детства обожаю театр и кино, увлекалась писательством, всегда хотела снимать фильмы по моим рассказам, и была бы очень счастлива иметь возможность отдаться любимому делу, — созналась со всей чистосердечностью Катрин. — Я тоже люблю искусство, я и Катрин с детства разделяли это увлечение, хоть я никогда не видел себя актёром или режиссёром. Но пожить съёмочной жизнью мне было бы очень интересно, — серьёзно призадумался Арно над этим вопросом. — Так что, рассчитывать ли мне на вас, если я вас привлеку в свои проекты? — перешёл режиссёр сразу к делу. — О, вы могли и не спрашивать меня, месье Кристиан! Я согласна, я буду ночевать на съёмочной площадке! Боже, я мечтать о таком боялась… — Катрин счастливо рассмеялась и прижала к груди руку. — С самого детства я об этом грезила, я мечтала всю жизнь работать и развиваться в сфере кинематографа… — Да, я тоже охотно приму участие. Хоть моя сфера деятельности связана больше с IT, я занимаюсь графическим дизайном и интернет-рекламой, создаю сайты и тестирую системы безопасности, но попробовать себя в новой профессии для меня будет увлекательно! — откликнулся Арно с энтузиазмом не меньшим, чем Катрин. — Тогда я буду рад работать с такими подающими большие надежды молодыми людьми. Вы уже думали над тем, какой фильм хотите снять? — Я облизывался на экранизацию книги Дефо «Успехи и неудачи Молль Флендерс», но снять это будет всё равно очень накладно по деньгам — хоть на свои доходы я не жалуюсь. Разумеется, я считаю, что с главной ролью идеально справится Катрин, — высказал Арно своё соображение. — Да, я тоже сожалею, что любимую книгу не удастся всё равно с нашим бюджетом экранизировать. Я когда-то читала книгу «Дневная красавица» Жозефа Кесселя, по которой сняли фильм с Катрин Денёв, и думала перенести действие во Францию современную — накануне принятия шведской модели борьбы с проституцией. Это будет легче воплотить в жизнь по бюджету, и эта книга ничуть не хуже, чем у Дефо. К тому же с нашей шагнувшей вперёд психотравматологией и психотерапией у Северины Серези в наше время было бы больше шансов получить адекватную помощь после пережитого ею насилия в детстве, — рассказала Катрин о своей задумке двум с любопытством слушающим её мужчинам. По огонькам азарта в глазах Арно и Кристиана она поняла, что зародила в них интерес. — Ну, а что? Идея интересная и имеет право на жизнь. Необычная задумка. И это не будет копирка старого фильма, это будет новая трактовка книжного сюжета. Почему бы и не попробовать? Я думаю, вы сделаете конфетку из чего угодно, молодые люди, — Кристиан улыбнулся Катрин и Арно, поправив сползшие на нос очки. — Если вас так тревожит недостаток финансирования, я могу посоветовать вам обратиться к моей хорошей коллеге и продюсерке Саре Нуар. Её это может заинтересовать. Я расскажу Саре о вас и могу даже познакомить, — проронил Кристиан, отправив в вайбер Катрин и Арно ссылки на социальные сети Сары. — Спасибо, это будет и правда немалой помощью, — поблагодарила с улыбкой Катрин наставника. — Да, благодарю вас, месье Кристиан. Надеюсь, удастся заинтересовать мадам Нуар, — поблагодарил Арно режиссёра следом за Катрин. С того дня Катрин и Арно стало ясно, что именитый режиссёр явно заприметил их обоих для того, чтобы в дальнейшем приглашать для совместной творческой работы, причём девушку он находит особенно одарённой. Это придало Катрин больше уверенности в себе и в своих силах, в своих способностях. Это заставило её больше себя зауважать, ведь о ней высокого мнения человек, сделавший себе мировое имя, создатель потрясающих фильмов о становлении тирана и психопата Гитлера, о жизни великой кутюрье Коко Шанель и о национальной героине Франции — Жанне д’Арк. «Раз такой человек высоко отзывается о моих способностях, значит, я в мире искусства чего-то стою?» — впервые закралась мысль в разум Катрин, с детства в глубине души считающей, что у неё ни амбиций, ни мозгов, ни харизмы. Постепенно, пусть очень робко, но Катрин училась уважать и любить себя в здоровой и поддерживающей обстановке, училась видеть в себе нечто стоящее — не пустое место. Это чувство начавшей крепнуть веры в себя было похоже на то, как за её спиной вновь вырастают некогда вырванные с мясом и кровью белые крылья. Больше она не утопала в тёмном омуте самоненависти и презрения к себе. Катрин избавлялась от восприятия себя как никчёмной и серой бездарности, которая ни на что не способна — кроме как работать на тривиальной работе и быть благодарной уже за то, что её не увольняют и терпят — с её-то зависимостью от наркотиков в прошлом. Но никто и не терпел Катрин рядом с собой. Арно и его семья относились к ней с уважением, добротой и теплом, и Катрин не сомневалась, что они искренне любят её, никто из дружной семьи Монсальви не тяготился её присутствием у них в доме — скорее были рады ей помочь и протянуть руку, ни в чём не упрекали и старались, чтобы она никогда не чувствовала себя одинокой и ненужной. На режиссёрских курсах Катрин тоже нашла хороших приятелей и приятельниц, которых расположила к себе — сама не преследуя такой цели, просто будучи настоящей и живой. К её обществу тянулись, она умудрялась без особого труда нравиться не только другим учащимся, но и преподавателям с руководителем курсов. Оказывается, многие люди могут находить Катрин не только очень красивой и обаятельной девушкой, но ещё и очень умной, с широкой эрудицией и различными талантами — будь то писательство, актёрское мастерство и режиссура. Катрин с небывалым удивлением для себя открывала, что в мире много людей, кому она может быть интересна, и кто будет относиться к ней не как к какой-то дефектной. И даже то, что Катрин во время одного из психологических тренингов на раскрепощение рассказала открыто перед Кристианом и всей группой, что она в восемнадцать лет сидела на наркотиках, никого не заставило с брезгливостью и отвращением, с гадливостью отвернуться от девушки. Да, в рядах учеников случились смятение, потрясение, неверие в услышанное, кто-то перешёптывались, но осуждения и пренебрежения к Катрин после её неожиданного признания не последовало. Никто не стал хуже к ней относиться только потому, что она когда-то в юности совершила ошибку, за которую заплатила уже достаточно. Никто не перестал её уважать, услышав от Катрин такую правду о ней, и это помогало мадемуазель Легуа меньше казнить себя за своё прошлое. Что до родителей Катрин, у девушки не было ни малейшего желания как-то с ними общаться и поддерживать хоть какую-то видимость родственных отношений. Она ограничилась только сообщением в месседжерах: «Мам, пап, я в порядке. Жива и здорова. Нашла новую работу, хожу на режиссёрские курсы, живу у хороших друзей — Арно и его родных. Хожу на психотерапию и пью антидепрессанты. Не волнуйтесь». Это было единственное, что Катрин Легуа посчитала правильным сказать своим родителям, и единственное — чего Жакетта и Гоше заслуживали своими многолетними поступками по отношению к Катрин и её старшей сестре. Следующим шагом, который Катрин сочла нужным сделать для своего восстановления, было возведение когда-то сожжённых мостов со своей родной сестрой, которая при первой же возможности сбежала учиться от родителей в Норвегию, как только ей стукнуло двадцать два года. Катрин вот уже несколько лет не общалась с Лоизой — отношения сестёр сошли на нет из-за их многолетнего противостояния в войне за родительскую любовь, которое их же родители и разожгли. Будучи честной перед собой, Катрин признала, что неправильно это — вычёркивать сестру из своей жизни, ведь Лоиза была в такой же мере жертвой морального насилия со стороны родителей, как и она — Катрин. Девушка обратилась за советом и помощью к другу и Мишелю с Изабеллой и Арманом. Четверо Монсальви поддержали Катрин в её намерении помириться с сестрой и даже не имели ничего против того, чтобы Лоиза погостила у них, когда прилетит из Норвегии, а не моталась по гостиницам, ведь комната для неё найдётся. Приободрённая тем, что Арно и его семья заняли её сторону, Катрин разыскала свою сестру в социальных сетях и решилась написать ей в Фэйсбуке, что далось ей нелегко. До определённого момента в детстве Катрин и Лоиза были очень дружны, пока родители не начали сталкивать их лбами и постоянно сравнивать дочерей между собой, не в пользу для каждой из них. Но обронённые в почву между ними отцом и матерью семена соперничества проросли и дали плоды, породив между сёстрами отчуждение и вражду. Лишь в подростковом возрасте Катрин дозрела до понимания, что Лоиза такая же жертва родительского деспотизма, как и она сама, и что им не пристало враждовать. Но сделать в ту пору шаги к примирению сёстры Легуа не могли. Катрин боялась сделать первые шаги и быть отвергнутой Лоизой, а какие переживания и мысли раздирали сознание старшей из дочерей Легуа — Катрин могла только гадать. Однако Катрин смогла себя пересилить, набрав текст сообщения для Лоизы. «Здравствуй, дорогая сестрёнка! Я знаю, мы с тобой давно не общались, даже не писали друг другу. И ты, и я — мы столько лет бессмысленно тратили на разногласия, а потом и вовсе отгородились друг от друга. Я очень скучаю по тем далёким временам, когда мы прекрасно ладили и дружили, пока между нами не разожгли это глупое соперничество отец и мать. Лоиза, милая, как бы я хотела вычеркнуть из нашей жизни всё плохое, помириться, вновь постараться стать ближе! Я безмерно сожалею о всём том хорошем, что мы с тобой упустили, что могло у нас быть. Позволь мне хотя бы сейчас стать для тебя хорошей и поддерживающей сестрой! Я люблю тебя, Лоиза. Всегда любила. Пусть мне часто не хватало зрелости в детстве и тинэйджерстве это понять. Я всё чаще снедаема мыслью, что нам надлежало быть союзницами, а не соперничать за одобрение отца и матери. Расскажи, как ты живёшь. Надеюсь, у тебя всё хорошо, и ты нашла в себе силы и смелость строить твою жизнь, как ты хочешь сама, и что ты счастлива. Мне сложно судить об этом по твоей полупустой страничке в Фэйсбуке. Я сама в порядке. И моя жизнь складывается к лучшему, я занята делом, которое люблю и которое мне по душе, занялась своим ментальным здоровьем. Если ты не захочешь со мной общаться, я пойму и не обижусь. Только напиши хотя бы о том, как ты. До свидания, сестричка. Обнимаю тебя и люблю. Твоя Катрин». Как часто бывает в любом начинании, труден только первый шаг, и Катрин нашла в себе силы его сделать ради сближения со старшей сестрой. Девушка нажала «отправить сообщение».