Первый и последний

В субботний день бабушка предложила нам истопить баню. Я с энтузиазмом согласился, потому что всегда любил это дело, а вот Саша немного засомневался — он не очень хорошо переносил жару. Впрочем, бабушка всегда умела уговаривать. — Не волнуйся, — увещевала она его, — ты сможешь выйти в любое время, как только почувствуешь, что напарился. — Ну хорошо, — в конце концов сдался Саша. — Я посижу там совсем недолго. Как оказалось, он сильно ошибся. Мы натопили баню по всем правилам — натаскали туда дров, затопили котел, принесли много воды и даже собрали березовые веники. Все было по высшему разряду. Бабуленька в порыве своего кулинарного вдохновения снова напекла нам каких-то замысловатых пышек и приволокла целую кастрюлю холодного компота, чтобы мы могли «попить и поесть после баньки». Конечно, ведь мы бы за это время успели проголодаться, разумеется! Оставив в предбаннике вкусности и раздав последние инструкции, она ушла. А мы зашли в душное напаренное помещение, из-за пара едва имея возможность различить друг друга. — И какова последовательность действий? — спросил Саша, в голосе которого скользила некоторая настороженность. — Для начала неплохо будет просто посидеть, — ответил я. — Вот, садись на лавочку и расслабляйся. Когда почувствуешь, что надоело — можно начинать мыться. Саша сел, а я, чувствуя себя абсолютно в своей тарелке, разлегся на скамейке во весь рост. Разумеется, за эти несколько минут мы уже успели вспотеть, но это были цветочки. Баня для того и нужна — чтобы ты буквально снял с себя старую кожу. И вышел потом на улицу, словно заново рожденный. — Все, давай уже мыться, я долго тут не высижу, — через какое-то время сказал Саша, и я нехотя поднялся с лавочки и показал ему, как действовать. Мы смешали горячую и холодную воду в тазу, взяли мыло и мочалки. Кроме того, я опустил в воду березовый веник. — Это еще зачем? — удивился Саша. — Я думал, что ты поможешь мне попариться, — усмехнулся я, хотя и знал, что Саша никогда раньше никого вениками не хлестал. — И что нужно делать? — Ничего особенного. Просто побей меня веником со всех сторон, — ответил я, вновь блаженно растягиваясь на лавке лицом вниз. — И можешь не бояться. Хлестай сильней, от этого лучше эффект. — И какой тут, нафиг, эффект… — пробубнил под нос Саша, но покорно взял веник в руки и несмело начал меня им похлопывать. От наслаждения у меня аж закатились глаза. Это было так приятно! Словно каждую часть твоего тела попеременно окутывало маленьким одеялом. Саша действовал, конечно, очень осторожно: когда мы последний раз ходили в баню с папой, тот меня так отхлестал этим веником, что потом царапины неделю заживали. Но Саша не стал бы делать ничего подобного, потому что он был слишком нежным. Всегда очень нежным. Потом я перевернулся на спину, и Саша продолжил свою работу банщика, все больше входя во вкус. Когда он закончил, я даже не был уверен, кто из нас больше вспотел — он или я. — Не хочешь тоже? — спросил я, нехотя поднимаясь на ноги, но он отрицательно покачал головой. — Для меня это пока что слишком. Такая высокая температура — уже экстрим! — Тогда давай я помогу тебе вымыть голову. Я стал поливать его волосы из ковшика — самому это делать было не так удобно. Жмурясь от стекающей в глаза воды, Саша на ощупь открыл свой шампунь, и я почувствовал, как в бане начал витать мой любимый аромат — запах его волос. Я снова присел на лавочку и молча, как маньяк, наблюдал за его манипуляциями. Как Саша массировал голову пальцами, как затем смывал с волос шампунь, как намыливал сначала мочалку, а потом себя… — Чего пялишься? — без наезда поинтересовался он, стоя ко мне спиной, но через плечо уловив мой взгляд. — Наблюдаю, — ответил я, ничуть не смутившись. Мне хотелось сделать комплимент его фигуре, но я зачем-то сдержался. За эту неделю он уже успел немного загореть. И пусть загар был неровный — по футболке — мне он все равно нравится. Спина его все такая же узкая, гибкая, с выступающими позвонками — так и тянула провести по каждому из них большим пальцем, я знал, что ему это нравилось… Скользнув взглядом ниже, я увидел крепкие ягодицы и длинные стройные ноги. Черт, бабушка все же была права, он и правда красивый. Поддавшись порыву, я подошел к нему со спины и обнял сзади, мгновенно вызвав у него приступ паники. — Ты чего, а если нас застукают?! — Ты серьезно думаешь, что бабушка придет в баню, где моются двое голых парней? — спросил я спокойно. — А кроме нее, как ты понимаешь, зайти сюда некому… Мои руки легли ему на грудь, и я тут же почувствовал, как ощутимо трепетало под ребрами его сердце. Я опустился губами к его плечу и легонько прикусил влажную кожу — Саша вздрогнул, несмотря на царящую здесь жару. Довольный произведенным эффектом, я перешел на загривок, и ощутил, как он наклонил голову ниже, предоставляя шею в мое полное распоряжение. Я слизывал с нее капельки воды, и чувствовал, как по его телу снова прошла волна дрожи. Его было так невероятно легко раззадорить, что это одновременно и возбуждало, и умиляло. Я развернул его к себе и поцеловал в губы, сразу же глубоким и требовательным поцелуем. И то, как охотно он ответил, подсказывало мне, что баня теперь нравилась ему куда больше, чем раньше. Затем я прошелся ладонями по всему его телу, и неожиданно меня посетила идея, очевидно, навеянная разморенным сознанием. Ненадолго оторвавшись от него, я взял ковшик и плеснул воду на раскаленные камни — баню мгновенно заволок густой белый пар. Дышать стало чуть труднее, но зато мы почти перестали друг друга видеть, чего мне сейчас как раз и хотелось добиться. Просто я подумал, что так будет чуть проще. Подхватив Сашу под бедра, я усадил его на лавку. Уверен, у него много вопросов, но тратить дыхание на них ему сейчас явно не хотелось, поэтому он лишь что-то неразборчиво промычал — полувопросительно, полуразочарованно. Единым движением разведя ему ноги, я приблизился к нему вплотную и встал на колени. Стоит ли говорить, что я никогда в жизни этого не делал. И не собирался, честно говоря, но вот так уж сложились обстоятельства. Максимум моих навыков и знаний о том, что я собирался сделать, было почерпнуто мной из порно. А это источник, как известно, ненадежный. Впрочем, стоило мне коснуться его губами, как Саша издал такой вздох, что я сразу расслабился. В том, что он оценил мою идею и ее исполнение, не было сомнений и на секунду. То ли потеряв над собой контроль, то ли понимая, что мы далеко за пределами слышимости, но Саша стонал сегодня так, как никогда раньше. Громко. Низко. С нескрываемым наслаждением. Я сам от этих звуков не знал куда деться, и боялся, что достигну вершины даже раньше, чем он. Его руки сжимали мои волосы так властно, и это было так удивительно приятно, что я не понимал — почему он не делает этого всегда. Бедра его двигались мне навстречу, и я предугадал кульминацию буквально за несколько секунд — и успел оторваться от него прежде, чем он издал последний, самый протяжный стон. Я взглянул на Сашу в этот момент, и он был просто… великолепен. Мое сердце стучало в совершенно бешеном ритме, словно вот-вот должно было вырваться из груди, воздуха не хватало, и я даже подумал, что могу потерять сознание. Саша же, обессиленный, прислонившийся спиной к стене, выглядел так, будто реально собирался упасть в обморок. А потому я быстренько встал, обнял его за талию и, перекинув руку через свое плечо, вывел нас в холодный предбанник. Глоток свежего воздуха привел нас обоих в чувство, и мы задышали ровнее, а рассеянный Сашин взгляд довольно скоро сфокусировался на моем стояке. — Надо срочно с этим что-то сделать, — сказал он, пытаясь изобразить иронию, но голос его пока был слишком слаб для того, чтобы вышло убедительно. — Давай только не здесь, — ответил я. Подышав свежим воздухом буквально пять минут, мы вернулись в парилку, и Саша, уже совсем придя в себя, взял всё в свои руки — буквально. Я был на таком взводе от своего нового опыта, что ему почти не пришлось стараться. Примерно через полчаса, обернув бедра полотенцами, мы, наконец, вышли из бани и устроились на лавочке предбанника, с наслаждением попивая прохладный компот и поедая бабушкины вкусности. Не знаю, как насчет Саши, но я точно чувствовал себя рожденным заново. Обновленным. И очень счастливым.

***

Недалеко от бабулиного дома протекала речка, которую мы почти каждый день с удовольствием посещали, скрываясь в прохладной воде от необычной августовской жары. Недостаток речушки был только в одном: она была слишком мелкой и узкой. Так что плавать там не особо получалось — так, скорее, барахтаться. Это, конечно, тоже было здорово, но мне всегда хотелось как можно больше двигаться. А потому я хотел сходить поплавать куда-нибудь подальше. Я знал, что в нескольких километрах от деревни есть лесное озеро. Оно было достаточно большим и очень чистым. Причина чистоты проста: на машине до этого озера добраться было физически невозможно, а желающих пешком шагать в такую даль было немного. Так что народу там практически не бывало, природа была нетронута и прекрасна. По крайней мере, так было еще пару лет назад, когда мы ходили туда с папой и мамой. Я загорелся идеей посетить озеро, но понимал, что проделать весь путь на своих двоих — задача довольно сложная. А потому мы с Сашей, придя к соглашению, решили устроить в один из дней небольшой велопоход. Сначала мы думали просто отправиться туда на пару часов, но чем больше прикидывали, тем больше понимали, что устраивать экспедицию на такой короткий срок — глупо. В итоге решили, что отправимся туда с ночевкой. Бабуля, которую мы на этот раз решили поставить в известность относительно нашей задумки, пришла в ужас. Она так переживала, что с нами что-нибудь случится, что мы совсем уже пожалели, что рассказали ей. Но я знал одно ее слабое место, на которое незамедлительно решил надавить. — Бабушка, ты же знаешь, родители бы ни за что не отпустили меня на озеро с ночевкой. Неужели и ты не отпустишь? Я так об этом мечтал…. Я видел, как на добродушном лице бабули забрезжила тень сомнения, и продолжил атаку: — К тому же, я все время помогал тебе… Слушался… Видно было, что бабушка засомневалась еще сильнее, а я сделал самый умилительный голос, на который только был способен: — Это ведь совсем ненадолго. Обещаю, мы сделаем все что нужно, прежде чем уехать! И приедем совсем рано утром, чтобы снова тебе помогать — ты даже не заметишь нашего отсутствия! И бабушка сдалась. Единственное, чего она не могла понять — это как мы будем спать на земле без палатки и без спальных мешков: такой роскоши, у нас, разумеется, не было. Но мы заверили ее, что нам будет достаточно того, что мы возьмем с собой — пары теплых одеял. На следующий день ближе к вечеру мы нагрузили на багажники стареньких велосипедов все, что только смогли уместить: одеяла, съестные припасы, теплую одежду… Было ощущение, что мы идем в поход как минимум на неделю. Бабушка, все еще волнуясь (но благородно пообещав ничего не рассказывать об этом путешествии родителям), провожала нас, стоя у ворот и раздавая на прощание последние указания. Мы нетерпеливо кивали, уже перекинув ноги через рамы — нам хотелось как можно скорее отправиться навстречу приключениям. И уверив бабушку в сотый раз в том, что мы будем осторожны, мы, в конце концов, поехали. Дорога была не столько далекой, сколько труднопроходимой: вскоре асфальт закончился, и нам нужно было свернуть на лесную тропинку. Та состояла сплошь из рыхлого песка, так что ехать там на велосипедах не было никакой возможности. И мы, везя их рядом с собой, тихо плелись все глубже в гущу деревьев, следуя за тропинкой, влекущей за собой. Я неплохо помнил, как добраться до озера, и мы в итоге ни разу даже не заблудились. Только устали и взмокли, пока шли. Но зато когда перед нами открылся вид на идеально ровную, кристально-чистую гладь воды, и на природу, словно сошедшую с картинки, мы и думать забыли о пережитых неудобствах. Как и ожидалось, в окрестностях не оказалось ни единой живой души. Мы были совсем одни на этой сказочной территории. Скинув с себя все, кроме плавок, мы, даже не разобрав сумок, бросились в воду. Она оказалась чуть холоднее, чем я помнил (наверное, где-то на дне были источники, как раз и делавшие воду здесь такой невероятной), но при этом очень приятной. Мы привыкли к температуре буквально через несколько минут, и вода уже стала казаться нам как парное молоко. Особенное наслаждение я получал, зарываясь пальцами ног в золотистый песок — такое классное песчаное дно я видел разве что на море. — Как же красиво… — протянул Саша, выныривая из воды рядом со мной, стряхивая с волос хрустальные капли и окидывая восхищенным взглядом окружающий ландшафт. Здесь и правда было невероятно красиво, не важно, смотришь ты с берега на озеро или с озера на берег. Само оно, кстати, было довольно широким, и переплыть его — было бы идеей самонадеянной и опасной, о чем я решил сразу предупредить Сашу. — Нет, я не настолько хорошо плаваю, чтобы пытаться добраться до другого берега! А ты пробовал? — Нет. — ответил я. — Папа плавал как-то раз — на надувном матрасе. Но это все-таки другое дело. Наплескавшись вдоволь, мы решили вылезти из воды и посидеть, греясь, закутавшись в полотенца. Поскольку выехали мы поздно, над озером уже стали сгущаться сумерки, и заходящее солнце окрасило кромку леса багровой краской. Птицы в кронах деревьев пели свои вечерние песни, деревья чуть шелестели от ветра, и мы молчали. Я не знаю, о чем думал Саша, а спросить его — казалось самой глупейшей идеей на свете. Сам же я ощущал в голове какую-то непередаваемую легкость, а на душе царил такой покой, что мне даже не верилось, что это возможно. У меня возникла мысль, что я сплю, потому что только во сне я ощущал себя таким полноценным и счастливым. И то, что рядом был Саша, делало эту картину полной, абсолютной. И еще больше похожей на сон. Солнце вскоре село, и на небе показались первые звезды. Было еще не совсем темно, но окружающая природа уже приобрела какие-то диковинные очертания. Мы наелись бутербродов, заботливо приготовленных нам бабушкой, и подумывали теперь вернуться обратно в воду. — Пойдем, — позвал Саша, вставая. А затем он сделал то, чего я не очень-то ожидал — скинул плавки, бросил их на берегу и с разбегу кинулся в воду прямо голышом. Несколько озадаченный, я, немного подумав, все же решил последовать его примеру. Вот уж точно, никогда не знаешь, что у человека в голове! Вода, нагретая за время жаркого летнего дня, была по-прежнему довольно теплой и приятной, стоило только к ней привыкнуть. Мы поплыли рядом, направляясь к середине озера. Достигнув ее, тут же благоразумно поплыли обратно, и быстро вернулись на мелководье, туда, где ступни едва касались дна. — Я вот все думаю, — начал я, наслаждаясь окружающими красотами и не глядя на Сашу. — Почему в прошлом году ты вдруг решил пойти заниматься баскетболом? К спорту ты довольно равнодушен в принципе, а к баскетболу в частности. Так в чем причина? Саша ненадолго задумался, прежде чем ответить. — Просто… мне было скучно. — Серьезно? Тебе знакомо такое состояние? Саша плеснул на меня водой и ухмыльнулся. — Да, представь себе. Мне нечего было делать долгими темными вечерами, вот я и решил таким образом развлечься. Ну и заодно… — Саша немного замялся, а потом, словно решившись, договорил: — Я подумал… Что мог бы познакомиться там с новыми людьми, завести друзей. Мне подобное никогда не приходило в голову. Сам-то я всегда посещал спортивные секции, потому что обожал соревноваться и хотел побеждать. — Ммм… Разве у тебя не было друзей? Я посмотрел на Сашу, и он улыбнулся как-то странно, но все же ответил: — Были, скорее, знакомые. А на тренировках появились настоящие друзья, хоть в итоге я и ушел из команды. — Ты ушел из-за меня, — сказал я Саше давно известную нам обоим истину, и заглянул в его лицо, но на нем не было и тени смущения. — И это было самое лучшее решение. Я ничуть не жалею. Повернувшись на спину, мы легли на воду, сделав звездочку — это отличный способ отдыхать, при этом продолжая плавать. Я взял Сашу за руку, чтобы течение не уносило его от меня, и мы лежали так, уставившись в небо, немного похожие на выдр, и наблюдали, как вокруг постепенно темнеет и на небо выходит луна. — Скажи, о чем ты мечтаешь? — внезапно спросил меня Саша, отчего я даже слегка вздрогнул. — Не знал, что ты склонен к романтическим разговорам. — Просто ответь. — Ладно, — сказал я, задумавшись. Меня никогда ни о чем подобном раньше не спрашивали. А о чем я мечтаю? — Ну, не знаю… Мечтаю стать известным спортсменом. — В каком виде спорта? — тут же поинтересовался Саша. — Да откуда мне знать. В любом. В котором получится. А сам-то ты о чем мечтаешь? Пауза. — Мечтаю, чтобы это лето никогда не заканчивалось, — сказал он негромко, и от этих слов невидимая рука словно скрутила мне кишки в узел. Я чуть повернул голову, чтобы взглянуть на него, но он не смотрел в мою сторону: его глаза по-прежнему были устремлены вверх, а лицо было такое спокойное… безмятежное. Я ничего ему не ответил. Хотя я тоже этого хотел бы. Так сильно, что даже страшно признаться. Я встал на ноги, почти сразу нащупав мягкое дно, и побрел по воде чуть ближе к берегу, чтобы встать поустойчивей. Развернувшись, я увидел, что Саша тоже больше не лежит на спине — он перевернулся на живот и сейчас плыл ко мне. А когда он поравнялся со мной, то встал рядом, заглянул в глаза и обнял за шею. Я так привык поднимать его на руки, что сделал это инстинктивно — он обхватил меня бедрами за талию, а я поддержал его под ягодицы. В воде он почти ничего не весил — прямо пушинка. Только с очень крепкими объятиями. И нежной кожей. Неожиданно он отпустил руки и плюхнулся спиной на гладь воды, продолжая держаться за меня ногами — я не успел испугаться, а он захохотал: — Покатай меня! Как в детстве, когда учат плавать! Я усмехнулся, но выполнил его просьбу: поддержал руками под поясницу, а он, держась ногами за мою талию и раскинув руки, водил ими по воде, словно балерина. Я вспомнил, что мама в детстве действительно любила меня катать таким образом, а потому я последовал ее примеру и начал кружиться вокруг своей оси. Не понятно, почему это так нравилось Саше, но он настолько заразительно смеялся, что я не выдержал и тоже начал хохотать. Наплававшись таким образом, он вдруг резко подтянулся ко мне, схватив меня за плечи, и поцеловал — его губы были влажные от воды, возможно, именно поэтому я не мог оторваться от них, словно никак не напьюсь. Здесь, в воде, и полностью в моих объятиях он казался мне каким-то маленьким — это при том, что мы были одного роста! Его руки скользили по моим лопаткам — тонкие пальцы посылали по моему телу мурашки от каждого прикосновения, и я начал глубже дышать. А потом, оторвавшись на минуту от поцелуя, посмотрел ему в глаза. Во тьме они казались совсем темными, хотя, возможно, это потому, что зрачок съел почти всю радужку: ну ни дать ни взять — наркоман под кайфом. Впрочем, что-то мне подсказывало, я выгляжу так же. Мой указательный палец прочертил путь по линии его челюсти до подбородка. Какие острые изгибы… Провел большим пальцем по его нижней губе, и Саша с наслаждением прикрыл глаза, а потом снова удивил меня. Чуть наклонив голову, он зацепил мой большой палец зубами, и в одно мгновение тот оказался у него во рту. Я охнул от неожиданности, но Саша не казался смущенным: он смотрел мне прямо в глаза, когда, сомкнув губы на фаланге, провел языком по моему пальцу и втянул его внутрь. Острый разряд возбуждения током пронзил низ моего живота, но Саша на этом не остановился. Хоть бы он уже прервал этот зрительный контакт, потому что смотреть ему в глаза невыносимо, это слишком… Просто слишком! Я почувствовал, как его давно уже прижатый к моему животу пенис начал набухать. Со мной происходило то же самое, и я начал всерьез опасаться за нашу устойчивость, ибо мои колени были готовы вот-вот подогнуться. Я продолжал поддерживать его свободной рукой, в то время как он ладонями исследовал мое тело. Его руки путешествовали по спине, потом по груди, спускаясь ниже. И потом Саша ненадолго выпустил мой палец изо рта и, отстранившись немного, протиснул свою ладонь между нашими телами, спустился к моему животу, а затем еще ниже, чтобы найти то, что хотел. Я уже был настолько возбужден, что был готов к любым, даже таким сомнительным манипуляциям. Я знал, что подобные трюки в воде — дело, мягко говоря, не гигиеничное, но мне уже было все равно. Он соединил наши две самые разгоряченные части тела и заскользил по ним рукой. Я, слишком сосредоточенный на этом, громко выдохнул, когда он неожиданно полу-укусил, полу-поцеловал меня в шею. Стоять на ногах, удерживая нас двоих, становилось все сложнее. Я решил помочь ему, положив свою собственную ладонь поверх его кулака — странное ощущение, будто мы на пару пытались управлять какой-то сложной техникой. Я вернулся к его губам и проник языком в рот — ему нравится это так сильно, что он не удержался от стона, который я тут же поглотил и вновь углубил поцелуй. Мы двигались в такт, и вскоре я почувствовал, что он на пределе, потому что его бедра, прижатые ко мне, начали двигаться особенно интенсивно, а его язык буквально взял мой собственный в плен. Еще несколько толчков, и я ощутил что-то теплое в холодной воде, и от того, как он запульсировал в моей руке, и как выгнулась его спина в этот момент, я не мог и не хотел больше сдерживаться, и сорвался в оргазм следом за ним. Несколько минут мы продолжали стоять все в том же положении, прижавшись друг к другу как можно теснее. На самом деле, ветер, обдувающий нас, стоящих в воде по пояс, был довольно холодным. Но мы этого не замечали. Саша обнимал меня, словно укрывая своими объятиями от ветра, положив мне голову на плечо. Он сейчас опять был… словно ребенок. И я ощущал невероятную, огромную потребность его защищать. Мне хотелось вынести его на берег на руках, но мои ноги все еще слегка дрожали, и он каким-то образом это понял, потому что, оставив мне на щеке совсем целомудренный поцелуй, сам выбрался из моих объятий и, взяв меня за руку, повел прочь из воды. Теперь мы уже довольно сильно ощущали холод, который так долго игнорировали, и решили развести костер, иначе бы согреться не получилось. У нас с собой имелись зажигалки, а сухого хвороста вокруг было навалом. Костер в итоге получился совсем маленький, зато разгорелся быстро. Его ведь все равно пришлось бы тушить в ближайшие пару часов, так что нам его хватило. Мы оделись, набросили на плечи полотенца поверх толстовок и сели нога к ноге, греясь в тепле пляшущего перед нами пламени. В моей голове крутились вопросы, на которые у меня не было, и, наверное, никогда не будет ответа. Я не понимал, как мы пришли к этому? Как от людей, которые едва знали друг друга, которые даже, кажется, когда-то ненавидели друг друга, мы оказались здесь? Вот в этой точке? У этого костра? Почему здесь со мной — он? А не кто-то другой? А вообще… это мог бы быть кто-то другой? Саша положил голову мне на плечо, осторожно и нежно прижимаясь к нему щекой. Он, очевидно, тоже был глубоко погружен в свои мысли. Но внезапно, в тишине, прерываемой только треском костра, я услышал негромкое: «Я так рад, что мы встретились». Понятия не имея, что можно на это ответить, я обнял его одной рукой, притянув к себе поближе, и оставил невесомый поцелуй на его белокурой макушке. Вскоре нас начало клонить в сон. Потушив костер, мы заснули, чтобы проснуться буквально через три часа и начать собираться в путь — мы обещали бабуленьке вернуться с рассветом. И действительно, когда мы не выспавшиеся, еле двигающиеся, как сонные мухи, оказались на крыльце бабушкиного дома, она у нас ничего даже не спросила. Что, как известно, ей не свойственно. Она просто отправила нас спать, и обещала кроме того, что сделает все наши утренние огородные работы самостоятельно. Мы сонно поблагодарили ее и поплелись на нашу террасу. Сил у нас хватило на то только, чтобы снять одежду, пропахшую костром и лесом, и забраться под райски-теплое, огромное байковое одеяло. По сравнению с твердой землей, кровать показалась нам теперь еще удобнее, чем обычно. Я подтянул Сашу к себе, и мы прижались друг к другу, укладываясь в позу ложек. Я уткнулся носом и губами в его загривок — с недавних пор мое самое любимое место. Там я всегда особенно ярко ощущал его неповторимый запах. Я мгновенно отключился, и мне кажется, что где-то на фоне я слышал бабушкин голос, о чем-то вопрошающий, но я был слишком уставшим, чтобы ответить на ее зов.