Первый и последний

— Ребята, а почему бы вам не сходить на танцы? — как-то раз за обедом выдвинула неожиданную идею бабуля. Каникулы тем временем стремительно приближались к завершению, и хотя на улице было все еще упоительно тепло, все же приближающаяся осень словно дышала на нас из-за угла. На следующей неделе мы должны были возвращаться обратно в город. Готовиться к школе, покупать тетради и школьную одежду, собирать портфель на первое сентября в последний раз в качестве школьников. Идея бабули застигла нас врасплох. Честно говоря, мы не планировали в эти последние дни вообще куда-то выходить дальше, чем за пределы поля или близлежащей речки. Но бабушка была настолько полна энтузиазма, что Саша решил поддержать разговор: — А я не знал, что у вас в деревне проводят дискотеки. — Нет, у нас конечно не проводят! — замахала руками бабуля. — Это в соседней деревне, у них там есть свой клуб. Большой такой, туда ребята со всех окрестностей собираются. Я подумала, может, вы сходите туда, познакомитесь с девочками… Вдруг кто приглянется… Мы с Сашей обменялись мимолетными взглядами. В голове каждого из нас крутилась мысль: если мы сейчас слишком резко откажемся, это будет выглядеть подозрительно. — Зачем, бабуль? — спросил я ее. — Что значит зачем! — возмутилась она в ответ. — Пообщаться, потанцевать. Девчонки наши точно обратят на вас внимание! Сможете выбрать себе самых красивых! Саша улыбнулся, пытаясь изобразить, что эта идея его в некоторой степени привлекала. Я решил сменить тему, в надежде, что скоро она забудет о своей идее. Однако, бабушка не отступала и продолжала заговаривать об этом весь день, и не отстала даже на следующий. — Слушай, может, сходим уже на эту дурацкую дискотеку? — спросил Саша, когда мы после очередной атаки бабушки спрятались от нее на нашей террасе. — В конце концов, если нам не понравится, мы сможем сразу уйти. — А ты хоть раз бывал на деревенских дискотеках? — Нет, — он отрицательно покачал головой, а я усмехнулся. — Ну, тогда тебя там многое удивит. Я ооочень сильно сомневаюсь, что там может кому-то понравиться, окажись там хоть самые распрекрасные девушки-супермодели. Саша на секунду задержал взгляд на моем лице, а затем отвел его. — Знаешь, а попробовать все же стоит! — сказал он, стряхивая со лба уже успевшие отрасти за этот месяц волосы. — Похоже, острые ощущения нам обеспечены! — Ну смотри, любитель острых ощущений, — я пожал плечами. — Давай сходим, только потом не говори, что я тебя не предупреждал. И на следующий же вечер мы шагали по направлению к соседней деревне. Расстояние было совсем небольшое — несколько километров, и пешком этот путь пройти было совсем просто и быстро, даже в темноте. Придя в так называемый «клуб» около девяти вечера, мы обнаружили, что он уже был полон. Я даже не ожидал подобного — когда я последний раз был здесь, народу было примерно в два раза меньше. С другой стороны, меня это даже радовало, так на нас будут обращать меньше внимания. Не успели мы зайти и освоиться, как ди-джей (кто бы он ни был) включил медленный танец — дискотека ведь была в самом разгаре. Мы хотели было ретироваться, но вдруг к Саше подошла девушка и без всякого смущения пригласила его танцевать. Она, к слову, была довольно миловидная: густые русые волосы распущены по плечам, улыбка от уха до уха, единственный на мой вкус недостаток — слегка полновата. На лице Саши читалось совершенно искреннее недоумение: он, должно быть, не ожидал такого развития событий. Он посмотрел на меня в поисках поддержки, и я, слегка улыбнувшись, кивнул ему — крошечный такой кивок, словно бы говорящий «ну давай, чо ты». И тогда он, все еще не в силах стереть удивленное выражение со своего лица, направился танцевать, оставляя меня возле стены наблюдателем. Я не чувствовал ни грамма ревности, сам не знаю почему. Мне даже нравилось смотреть, как он неторопливо наворачивал круги на одном месте, а девушка, не замолкая, что-то щебетала ему в ухо, пока в ответ он лишь кивал. Решив не стоять без дела, я последовал хорошему примеру и, заприметив какую-то стоявшую в стороне скромняшку, пригласил ее танцевать. Мы кружились невдалеке от пары Саши, и мы с ним обменивались короткими взглядами и улыбками. И все, о чем я мог в тот момент думать, это какие у него нежные губы и как чудесно ощущается обычно его коротко стриженный затылок в моей ладони. После медляка настроение у нас обоих было отличное. Мы даже решили потусоваться вместе с новыми знакомыми и танцевали, будто недавно выпили. В конце концов, здесь оказалось довольно весело. На следующий медленный танец Саша снова позвал свою круглолицую красотку, я же пошел по танцполу в поисках новой партнерши — так интересней. В итоге, все было очень даже классно. Почти до самого конца дискотеки. И не знаю, что было бы, если б я не решил во время последней медленной песни выйти из клуба, чтобы позвонить маме. Саша на тот момент танцевал, и я взглядом показал ему, зачем и куда направляюсь. Получив в ответ его кивок, я со спокойной душой направился прочь из шумного клуба и отошел подальше под сень деревьев — чтобы музыка не мешала. Мы с мамой проболтали не так уж долго, должно быть, минут пять-десять. Она все рассказывала мне наши домашние новости во всех (совершенно излишних) подробностях, и повторяла бесконечно, как сильно по мне соскучилась. Я, успокоив ее тем, что уже на следующей неделе буду дома, наконец завершил разговор и повесил трубку. Настроение у меня было отличное, и я вернулся в танцевальный зал, где ждал меня Саша. Вот только его там не было. Дискотека уже заканчивалась, и народу там осталось не так много, как раньше. И я несколько раз обошел зал по кругу, внимательно вглядываясь в лица, в чем не было совершенно никакой необходимости: фигуру Саши я узнал бы издалека и сразу. Сходил на всякий случай проверил мужской туалет — никого. Начиная ощущать легкое беспокойство, я вышел на улицу и огляделся — может, мы каким-то удивительным образом разминулись? Но на улице я его тоже не увидел и почувствовал в груди холодок. Это не было похоже на Сашу. Он бы обязательно сказал мне, прежде чем пойти куда-то. Да и не ушел бы без меня. Я понял, что что-то случилось. Вернувшись в зал, я заприметил среди толпы подружек круглолицую партнершу Саши по танцам и опрометью кинулся к ней. — Привет, извини, ты не видела случайно моего друга? Светловолосый такой, ты с ним сегодня танцевала? — Ааа, Саша? — дружелюбно закивала девушка. — Да, видела, он вышел куда-то с группой парней из нашей деревни. Я на секунду забыл, как дышать, хотя информация еще даже не осела как следует в моем мозгу. — С группой… парней? Ты не знаешь, куда они пошли? Девушка покачала головой, а я, даже не поблагодарив ее, пулей вылетел из дверей клуба, оттолкнув по ходу дела каких-то незнакомых подростков. Я не думал, что они могли уйти далеко, а потому совершил первое пришедшее в голову и, на мой взгляд, самое логичное действие — пошел вокруг здания, чтобы проверить, нет ли их поблизости. Я почти угадал: на заднем дворе клуба располагалась довольно обширная территория и, оказавшись там, я сразу услышал громкие голоса, доносящиеся откуда-то с края площадки. Я почти подбежал туда, когда различил противный скрипучий голос какого-то незнакомого парня: — Она моя девушка, понял? — А она сама об этом знает? Второй голос, задавший вопрос с издевкой, был мне слишком хорошо знаком. Я буквально застыл на мгновение в ужасе, ибо мгновенно понял, что происходит. — Че ты сказал? — противный голос зазвучал угрожающе. — Похоже, она не в курсе. Потому что, если верить ее словам, парня у нее нет, — сказал Саша. В этот момент я как раз добрался до группы пацанов, столпившихся в тусклом свете фонаря. Их было пятеро, среди которых присутствовал и противноголосый зачинщик: долговязый прыщавый пацан, стоявший к Саше ближе всех, и, должно быть, немного поддатый. Остальные четверо стояли вокруг него, скрестив руки на груди и преграждая Саше пути к отступлению. — Слышь, заткнись, урод! — крикнул прыщавый, подступая к Саше, в то время как его дружки одобрительно загудели. — Похоже, урод здесь ты, раз она предпочла меня, — ответил Саша, широко улыбаясь и без всякого страха глядя обидчику в глаза. Должно быть, в этот миг у меня отказали все органы, потому что я очень хотел крикнуть Саше «что ты творишь?!» — но не мог. И дальше все действия разворачивались перед моим взором как в замедленной съемке, потому что я запомнил, мать ее, каждую деталь. Прыщавый пацан с ненавистью смотрит на Сашу несколько секунд, а затем выкрикивает ему в лицо очередное оскорбление: — Пид*р! Лицо Саши меняется как по щелчку. Нахальная усмешка исчезает, в мгновение ока сменяясь гримасой такой злобы, которую мне удавалось видеть разве что в фильмах. Не проходит и миллисекунды, как Саша заносит кулак и наотмашь бьет прыщавого по лицу — с такой силой, что тот мгновенно расстилается по земле. Саша явно намерен ударить снова, вот только на него налетают четверо дружков прыщавого, явно пришедших в возмущение из-за такого невежливого обращения с их товарищем. Я вижу, как кто-то в свою очередь тоже бьет Сашу по лицу, и, наконец, отмираю — должно быть, от шока. — Эй! — это все, что я способен выкрикнуть в тот момент, и незнакомцы резко оборачиваются на мой голос, на секунду забыв о Саше. Двое тут же направляются ко мне навстречу: судя по лицам, они примерно на год-другой младше, зато оба крупные, массивные и выглядят весьма угрожающе. Но я не успел подумать — мне было некогда думать. Я сразу нападаю, ударив близ стоящего в грудь и выбив из него все дыхание, от чего он складывается пополам. Второй, очевидно, не ожидавший, что дело примет сразу такой серьезный оборот, таращится на меня в недоумении, и я пользуюсь этим кратким преимуществом незамедлительно — применяя грязный приемчик не задумываясь. Бью его между ног. Все это происходит довольно быстро, и занятые Сашей подонки не сразу соображают, что к нему пришла подмога. Они оборачиваются, чтобы обнаружить, что теперь драка предстоит не пятеро на одного, а двое на двое, поскольку от оставшихся скрючившихся друзей пока толку будет немного. Я смотрю на них, очевидно, с очень говорящим выражением лица, потому что их физиономии искажает сомнение. Саша (молодчина) пользуется тем, что они отвернулись, и со всей силы пинает одного из этих гопников. И, пока все находились в замешательстве, мы даем деру: у Саши на лице кровь, но он бежит так, будто ничего не случилось и он на пике своей физической подготовки. Я на ходу оборачиваюсь и с удивлением обнаруживаю, что они даже не пытаются нас догнать, должно быть, слишком офигев для того, чтобы что-то предпринять. Они явно не ожидали такого напора от незнакомых городских парней. Но мы на всякий случай не останавливаемся. Выбегаем на дорогу, ведущую обратно в бабушкину деревню, и несемся по ней, словно от этого зависит наша жизнь. Впрочем, может, и правда зависит, кто же знает? Мы не останавливаемся до тех пор, пока не видим стоящий в полной темноте с погасшими окнами (бабуля, небось, уже легла спать) домик, служащий сейчас спасительным маяком. Лишь приблизившись к знакомым воротам, мы сбавляем шаг и останавливаемся. А потом, взглянув друг на друга, вдруг разражаемся хохотом — так выходит из нас адреналин. Впрочем, долго смеяться после такого кросса не вышло, и мы, пытаясь дышать, побрели в дом. Зайдя на террасу и включив свет, я охнул: Сашино лицо выглядело устрашающе. Оно все было в запёкшейся на ветру крови. — Ничего страшного, — сказал он, и прежде, чем я нашелся с ответом, в дверях, которые мы благополучно забыли закрыть, появилась сонная бабушка в длинном кардигане, накинутом поверх ночной сорочки. — Мальчики, вы уже приш… Она замерла на полуслове, увидев Сашу, и сонливость слетела с нее в мгновение ока. — Что случилось? — воскликнула она, приближаясь к Саше и с не меньшим чем у меня ужасом вглядываясь в пострадавшее лицо. — Он подрался. Из-за девушки, — ответил я, решив, что сейчас можно, в принципе, сказать правду. — Саша позвал танцевать девочку, а ее ухажер с друзьями решили его за это побить. Впятером! Голос мой дрожал от возмущения, и я видел, что бабушка все понимает и верит мне. Без лишних слов она пошла в дом, чтобы через пять минут появиться на террасе с аптечкой и влажным полотенцем в руках. Она сама хотела обработать раны, но я остановил ее. — Бабуль, давай мы сами, — сказал я, твердым движением руки останавливая ее заботу. — Ты пойди спать. Нам и так стыдно за то, что мы тебя разбудили и заставили волноваться. — А вы хоть знаете, как надо ранки-то обрабатывать? — спросила она озабоченно, в ответ на что я лишь закатил глаза. — Конечно я знаю, я сто раз на тренировках калечился. У меня опыта — как у профессиональной медсестры! Я жестом прогнал ее спать, и бабушка, решив не спорить, пожелала нам спокойной ночи и направилась к себе. Я подошел к двери, и на этот раз опустил крючок, чтобы она нас больше не побеспокоила. Затем я вернулся на кровать. Саша сидел, прижимая влажное полотенце к пострадавшему лицу. Я без пустых разговоров начал рыться в аптечке, извлекая оттуда перекись водорода, вату, пластыри. После того, как Саша умылся, лицо его преобразилось и оказалось не таким сильно поврежденным, как я боялся: синяк и царапина красовались на щеке, а также очень значительно была разбита губа. Зато больше ничего, слава богу, не пострадало. Я как можно осторожнее прошелся ваткой с обеззараживающим средством по ранкам, пока Саша сидел смирно, лишь тихонько шипя сквозь зубы. Закончив с обработкой и приклеив пластырь ему на скулу, я вздохнул и посмотрел на него, ожидая, когда он как-нибудь прокомментирует сложившуюся ситуацию. Но Саша продолжал молчать, избегая смотреть напрямик мне в глаза, и я не выдержал: — Расскажи, что произошло? Почему ты не позвал меня на помощь? Никакого ответа. — Зачем ты их провоцировал? — снова вопросил я, и снова в пустоту. — Черт, я так и знал, что не нужно было туда идти, — я вскочил с кровати, и не в силах сдержаться, ударил кулаком в стену. Мне не хотелось говорить ему, что я на самом деле чуть не умер сегодня от страха. Не хотелось говорить, что я предпочел бы сам оказаться на его месте; лучше бы мне угрожали пятеро отморозков, чем я видел его в таком положении. — Я первым его ударил, — сказал Саша, и я мгновенно обернулся на звук его голоса. Лицо его было угрюмо, а вот интонация — почти бесстрастная. — Да, я видел. — Знаешь, — продолжил Саша, и на этот раз его тембр оказался на пару тонов выше обычного, — мне кажется, я знаю, почему я так поступил. Он поднял взгляд к потолку и щурился на него, словно разглядывая там что-то. А потом посмотрел на меня прямо и сказал тихо: «Потому что он сказал правду». Несколько долгих мгновений ушло у меня на то, чтобы понять, о чем Саша говорит. А когда дошло… — Нет. Заткнись. Слышишь меня? Я вернулся на кровать и сел к нему очень близко, так, что мы практически соприкоснулись носами. — Он НЕ прав, ясно? Не смей. Не говори ничего такого… Понял? Саша просто смотрел на меня. В его взгляде было так много всего. Но он хотя бы молчал, а это уже хорошо. — Он отморозок, — продолжил я. — Не важно даже, была ли та девочка его подружкой или нет. Идти толпой на одного — мерзко и подло в любом случае. Он просто хотел тебя задеть, хотел оскорбить своим поганым ртом, вот и все. Его слова не имели никакого смысла. Так что просто забудь. Я приблизился к его губам: нижняя распухла, и на ней расцвело здоровенное темное пятно. Удивительно, но даже с таким «украшением» Саша почему-то не выглядел менее привлекательным. — Пообещай мне, — сказал я и чуть-чуть коснулся его губ, самого уголка. — Пообещай. — Что? — Что не будешь думать о всякой фигне. Он медленно кивнул. Я взял его лицо в ладони и на полном серьезе хотел сказать ему (впервые!) как он красив. Но решил, что сейчас не лучшее время. Вместо этого — легкий поцелуй в скулу. Затем — в лоб. А потом — снова в губы, в то самое пострадавшее место. Прикосновение было невесомым, но он все равно слегка вздрогнул от боли, впрочем, довольно скоро наплевав на нее и поцеловав меня в ответ. Я притянул его к себе и почувствовал, что всегда податливое тело сейчас словно окаменело, и мне пришлось потратить еще не один поцелуй и не раз пройтись ладонями по его плечам и спине, прежде чем Саша пришел в себя и все-таки ответил на мои объятья.