На следующий день папа приехал за нами на своей машине, чтобы положить конец нашему кратковременному пребыванию в раю. Я изо всех сил отгонял от себя грустные мысли тем, что вспоминал во всех подробностях вчерашнюю ночь, пока мы с Сашей сидели на заднем сидении, почти прижавшись носами к противоположным окнам машины — так нам было легче себя контролировать. Я знал, что если не буду смотреть в окно — то непременно захочу обнять Сашу или взять его за руку. Чего, само собой, делать ни в коем случае было нельзя.
Хорошо хотя бы то, что вчерашняя ночь и вправду не была потрачена зря. Мы практически не спали. Забывались пару раз дремой на каких-то полчаса, а потом вновь тянулись друг к другу, чтобы впитать все возможные прикосновения как можно глубже и сильнее. Я вспоминал, как Сашина голова вчера прижималась к подушке, в то время как все остальное тело — ко мне, до последней клеточки. Вспоминал, как беззастенчиво вели себя его губы, изучавшие меня с ног до головы. Какие чудесные еле слышные звуки он издавал — только от одного этого воспоминания мне нужно было глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы успокоиться. Даже не верилось, что человек, сидящий сейчас рядом со мной, выглядящий таким спокойным и невинным, вытворял вчера вещи, от которых прямо сейчас были готовы запылать мои уши.
Но в этом был весь Саша. На первый взгляд он казался ангелом и выглядел самым наивным мальчиком на свете. В реальности же это был чертенок, ураган, который мог бы смести все на своем пути. И который, похоже, начисто смел все мое здравомыслие.
Когда мы привезли его к дому, Саша вежливо поблагодарил папу за заботу, а я вышел из машины, чтобы помочь достать из багажника сумку. Прежде чем попрощаться, он кинул на меня обжигающий взгляд, и я, не удержавшись, на мгновение заключил его в «братские» объятия — впрочем, очень быстро отпустил, потому что папа явно наблюдал за нами со своего водительского сидения.
— До встречи, — пробормотал я, глядя на то, как он улыбается и кивает.
Наша последняя перед учебным годом неделя оказалась очень загруженной, из-за чего мы даже не могли увидеться. Нужно было переделать кучу дел: купить тетрадки и ручки, запастись приличной школьной одеждой, которая с прошлого года стала безнадежно мала, взять книги в библиотеке, сходить в парикмахерскую, чтобы «выглядеть, как человек» — это цитата мамы… Словом, каждый день вплоть до первого сентября мы с Сашей оба носились как угорелые, только списываясь в контакте, и мысленно заранее ненавидели школу даже сильнее, чем стоило бы.
Зато стараниями мамы, на свою последнюю линейку в честь первого сентября я пришел как на парад — в полной боевой готовности. Слушая стихи первоклашек, которые взволнованно тараторили что-то в микрофон, я старательно разглядывал стоящий напротив нас 11 А, среди которого все никак не мог рассмотреть Сашу, видимо, стоящего где-то позади.
Впрочем, после окончания линейки он сам ко мне подошел. И я буквально остолбенел.
За это лето я привык видеть его в шортах и майке (а порой и без), так что зрелище, представшее внезапно перед моими глазами, меня совершенно искренне удивило. Он был облачен в новенький и очень эффектно пошитый темно-синий костюм, который Саша носил с таким небрежным изяществом, словно это — его вторая кожа. Сам я сто процентов в таком наряде смотрелся бы как корова с седлом. Даже простая белая рубашка и брюки, надетые на мне сегодня, казались мне чем-то экстравагантным и непривычным.
— Ого, — только и смог выдавить я, стараясь смотреть на него не с таким очевидным восхищением, которое на самом деле испытывал.
Саша рассмеялся, и стало ясно, что он читает на моем лице все мысли, словно в открытой книге.
— Тебе идут рубашки, — как бы между прочим сообщил он.
Ни тени смущения на этом лице! Всегда говорит комплименты, будто всю жизнь только этим и занимался. Знай ухмыляется себе и рассматривает меня исподлобья.
— Ну спасибо, — ответил я, тщетно пытаясь не смущаться, и тут же перевел тему, отвлекая его. — Сейчас у вас классный час? Как и у нас?
— Ага. Потом мы с Юлей хотели сходить куда-нибудь посидеть, отпраздновать важный день. Ты с нами?
— Конечно, — откликнулся я, и хотя предпочел бы обойтись вообще без Юли, все же перспектива снова провести с Сашей время грела меня изнутри.
Классный час закончился на самом деле всего за полчаса — нам только активно внушили, в какой важный этап нашей жизни мы вступаем, как нужно приложить максимум усилий и стараний, чтобы добиться успеха и прочие бла-бла-бла. Я почти не слушал, и едва это мучение завершилось, с радостью заключенного, вырвавшегося на свободу, сбежал вниз, к раздевалкам, чтобы пересечься наконец с друзьями.
С одним другом, если быть точным. Юля, каким-то удивительным образом обогнав меня, уже стояла, непринужденно беседуя с Сашей и как обычно бурно жестикулируя. Сегодня она была сама на себя не очень похожа. То ли в честь первого сентября, то ли в честь того, что она повзрослела, но Юля выглядела почти как самая обычная школьница. Да, юбка, пожалуй, была коротковата и узковата (как, впрочем, и обтягивающая белая блузка), но по сравнению со своим обычным стилем она сегодня была практически монашкой. Буйные кудрявые волосы были забраны в высокий хвост, а на лице — минимум косметики.
— Ты сегодня классно выглядишь! — искренне сказал я ей, подойдя, на что Юля расплылась в своей широкой заразительной улыбке. Я все-таки был рад ее видеть.
Саша кинул на меня короткий взгляд, но я не успел прочитать его эмоцию, потому что он тут же обернулся к Юле:
— Ну что, ты уже решила, куда мы пойдем?
— Да. Наверное, в «Ромашку». Хоть там сегодня и будет полно народа, все же это кафе — наименьшее из зол.
Юля была права. В нашем городке имелось всего-то три кафешки, и любая из них — отнюдь не предел мечтаний. А в праздники там было практически не протолкнуться, но выбор у нас был небольшой.
Мы отправились в «Ромашку», по пути рассказывая Юле о том, как мы с Сашей хорошо отдохнули в деревне.
— Без обид, ребят, но мне кажется, что там было скучновато, — сказала, в конце концов, Юля, немного послушав о наших пресловутых речках, огородах и лесах. — Неужели вам не надоело? В деревне же практически нечего делать!
Мы с Сашей старательно смотрели в разные стороны, а я кусал губы изнутри, чтобы не расплыться в улыбке. Естественно, Юле было сложно понять, что такого хорошего мы нашли в этом уединенном уголке.
— А ты сама-то что делала весь август? — спросил я, чтобы хоть немного отвлечь ее от опасной темы.
— Ездила с родителями в Сочи, — похвасталась Юля и на некоторое время погрузилась в воспоминания о том, как она там купалась, загорала и соблазняла местных спасателей на пляже.
Тем временем мы пришли в кафе, которое, отвечая нашим предсказаниям, оказалось забитым до предела. Юля сразу оставила нас возле двери и направилась напрямик к стойке заказов. У меня было смутное ощущение, что она хочет уговорить официанта выделить нам местечко, и если честно, я совсем даже был не против того, чтобы подруга сейчас воспользовалась своими чарами.
Мы снова коротко переглянулись с Сашей и опять быстро отвели глаза. Чего мы боялись? Того, что по одному только взгляду люди смогут догадаться о том, что между нами происходит? Возможно. А лично у меня еще был смутный страх того, что я, потерявшись на секунду в этих глазах, сделаю что-нибудь, что выдаст меня с головой: сожму его ладонь или положу руку ему на талию… От мельтешащих в голове мыслей меня избавила Юля, которая с хитрым видом поманила нас к себе пальчиком, и уже через мгновение мы оказались сидящими в самом дальнем конце зала, у самой стены, зато за отдельным столиком.
— Как ты это делаешь? — со смехом поинтересовался у нее Саша, а Юля лишь небрежно пожала плечами.
— Природный магнетизм. А еще — я просто умею общаться. Ну, так что мы закажем?
Меню в кафешке было не ахти каким обширным, так что в итоге мы остановились на салатах и десертах. И продолжили болтать как ни в чем не бывало: обсуждали планы на предстоящий учебный год, делились наблюдениями по поводу того, как изменились наши одноклассники, обсуждали учителей — словом, это было, пожалуй, самое обыкновенное первое сентября, ничем не отличающееся от любого другого. Вот только человек, напротив которого я сидел, очень сильно выбивался из этой обыденной колеи. И мне сложно было поверить, что еще неделю назад он каждый день стонал и плавился под моими руками, и это казалось самым естественным на свете.
— Макс? Ты куда выпал? — голос Юли отвлек меня от мыслей, и я, сфокусировавшись, поймал на себе внимательный взгляд двух пар глаз.
— Да что-то не выспался сегодня, — соврал я, надеясь, что мой голос прозвучал достаточно убедительно. — Скоро вернусь.
Я встал из-за стола и быстрым шагом направился в сторону туалета: мне срочно надо было умыться, дабы прийти в себя.
Я должен буду весь год как-то справляться с этим. С тем, что буду видеть Сашу и не буду иметь возможности дотронуться до него. За последний месяц эта привычка настолько укоренилась, что теперь оказалось — я был вынужден постоянно себя одергивать. Надо будет что-то придумать. Надо будет как-то отвыкнуть.
Умывшись, я вышел в узкий темный коридор, соединяющий туалетные комнаты с основным залом, и почти по-настоящему испугался, когда увидел идущего мне навстречу Сашу. А то, что он сделал следом, показало: испугался я не зря.
Этот чертенок приблизился ко мне вплотную, и, хотя коридор действительно был узким, настолько близко подходить не было никакой необходимости! — и быстро обняв меня за талию, на короткое мгновение привлек к себе. А затем, с видом человека, протискивающегося мимо пассажиров в битком набитом автобусе, потерся об меня пахом, сопроводив это таким взглядом, что мне захотелось зарычать. И не сказал при этом ни слова. Он только приподнял бровь, а затем сразу скрылся в кабинке, словно ничего не произошло.
На секунду меня посетила безумная идея шагнуть туда следом за ним, но я взял себя в руки и решил, что такие глупости вполне могут довести до беды. А потому я вернулся обратно к Юле, уже успевшей немного заскучать, и мысленно клянясь придушить Сашу при первом же удобном случае.
Придя домой ближе к вечеру, я, конечно, уже немного успокоился, но вот срочный поход в душ мне при этом все равно потребовался. А когда я, освеженный, вышел оттуда, то сразу схватился за телефон и полез в контакт.
Макс
Когда у тебя не будет родителей дома?
Саша прислал в ответ смеющиеся смайлики. А потом, спустя несколько минут, словно немного поиспытывав мое терпение, напечатал:
Саша
Скорее всего, в пятницу. Мама теперь будет меньше работать и станет чаще бывать дома. Но в пятницу у папы привоз, и наверняка они проторчат в магазине до поздней ночи.
Макс
Ок. Значит, в пятницу я к тебе приду.
Саша
А я что, тебя уже пригласил? ;)
Макс
Да, сегодня дело было.
Саша
Что-то я не припоминаю…
Макс
В «Ромашке».
Саша
Хмм. Да?
Макс
Ага. Так и сказал «приходи как можно скорее». Только не при помощи слов.
Саша снова отправил смеющийся смайлик, и я тоже рассмеялся, растягиваясь на кровати и уже заранее мечтая, чтобы первая учебная неделя поскорее закончилась. А потом, вспомнив об осторожности, снова зашел в контакт и удалил все написанные нами сегодня сообщения. Просто на всякий случай.
***
Учебная неделя оказалась жуткой. Нас сразу нагрузили так, словно экзамены планировались не в конце года, а уже завтра, причем сразу по всем предметам. Домашние задания удивляли нас своим чудовищным объемом, а учителя — своей неизвестно откуда взявшейся дотошностью и мозгоклюйством. Они не уставали напоминать нам, насколько важным и решающим станет для нас выбор и сдача экзаменов, словно мы могли об этом забыть, даже если бы захотели.
Впрочем, у меня совершенно не было никакого желания беспокоиться обо всем этом так заблаговременно. Меня, в частности, радовали быстро возобновившиеся тренировки по баскетболу, встречи с приятелями — с близнецами, к примеру, и в целом — шумная школа, по которой я неизвестно почему успел даже соскучиться.
Саша, как мы и договаривались, в пятницу ждал меня в своей квартире сразу после уроков. Я давно не был здесь и испытал какую-то дикую смесь радости и смущения, вновь оказавшись в этих стенах.
Саша, недолго думая, сгреб меня в объятия, и мне стало очевидно, что он скучал по этому так же, как и я. Не по сексу даже (по крайней мере, не только по нему), но по самой близости: по прикосновениям и поцелуям, по возможности взъерошить волосы и запутаться в них пальцами; по взглядам, которые можно не отводить.
Мы даже не разговаривали, пока не оказались на его постели полностью обнаженными, да и потом наши короткие реплики вряд ли можно было назвать диалогом. Успокоились мы только спустя пару часов, когда дыхание наше наконец немного выровнялось, а изможденные тела не были способны ни на что, кроме как лежать пластом и не двигаться.
Как Саша и предсказывал, мама его теперь работала меньше и почти всегда после обеда оказывалась дома. Для нас это стало одним из главных разочарований, потому что теперь я не мог постоянно появляться у него в гостях, а даже когда рисковал прийти к нему — присутствие человека за стеной лишало наше совместное времяпровождение всякой радости. Нам было настолько страшно, что я не решался даже поцеловать его: комната изнутри не закрывалась, и, надо сказать, мы пару раз убедились, что мама имеет привычку входить к сыну без стука.
Так что по сравнению с летом, мы теперь оказались практически на «сухом пайке», если вы понимаете, о чем я. Нам попросту негде было остаться наедине. И это, если честно, ужасно бесило.
Первый месяц учебы плавно приближался к концу, и на горизонте забрезжил мой весьма долгожданный праздник — день рождения. Я, разумеется, о нем не забыл, но Саша все равно огорошил меня вопросом, написав как-то в один из вечеров в контакте:
Саша
Ты уже составил планы на свою днюху? Все-таки важная дата, как-никак.
Макс
Нет пока. Но я надеялся, что ты заглянешь в гости :)
Саша
Куда ж я денусь.
Я заранее обговорил этот вопрос с родителями. Они сначала практически настаивали на шумном застолье со всеми возможными родственниками, но я так резко воспротивился этой идее, что они не стали напирать. Вместо этого я сказал, что хочу отметить праздник с двумя своими лучшими друзьями. И это было практически правдой: на самом деле, я не хотел приглашать никого, кроме Саши, но если бы я озвучил подобную просьбу, не обошлось бы без недоуменных вопросов. Так что, согласно официальной версии, на праздник ко мне придут Саша с Юлей, и мы устроим уютную домашнюю посиделку в честь моего большого дня.
Сами родители благодушно (и не без моих намеков) пообещали уйти в гости к родственникам аж до самого вечера, и это был лучший подарок, на который я только мог рассчитывать. Так что в какой-то степени этот день рождения должен был получиться идеальным: я очень на это рассчитывал.
