Алекситимия любви

      Антон снимает обувь и проходит к зеркалу, осматривая себя, после чего переводит взгляд на Арсения, который мнётся на пороге. — Ну чего встал? Разувайся, проходи, — Шастун усмехается. — Я принесу тебе свои вещи, чтобы ты переоделся. — Что? Нет, я… я в своих останусь, — Попов сильно занервничал. Он безумно хотел надеть вещи Антона Андреевича, но боялся, что будет выглядеть в них глупо и некрасиво. — Почему? Не нравится мой стиль? — Антон опирается на дверной косяк и внимательно смотрит на ученика, ухмыляясь и ожидая ответа. — Нравится. Очень даже нравится, — Арсений тяжело вздыхает, — но я не хочу выглядеть как-то нелепо.       Антон замирает на несколько секунд, а потом заходится громким смехом, прикрывая лицо рукой. — Боже, Арс, серьёзно? Прекрати. Ты уже покрасовался в этой одежде, всё, я оценил, — Антон Андреевич подмигивает Попову и уходит в комнату, а потом выносит шорты и футболку. — Ванная чуть дальше по коридору. Давай бегом, скоро пицца приедет, а я пока приставку включу. — Ну нет, так не пойдет, — решив, что он может позволить себе немного покапризничать, Арсений хитро улыбается. — Я переоденусь, только если дадите рубашку, которая сейчас на вас, — ну уж очень она понравилась Попову. — Серьёзно, новенький?       Антон выгибает бровь, всматриваясь в глаза парня. Шастун думает над чем-то несколько секунд, после чего начинает осторожно снимать с себя рубашку. Сейчас преподаватель чувствует себя максимально свободным и потому совершает следующее действие: — Держи. Дарю. Теперь она твоя, — с улыбкой произносит Антон. — П-правда? — Арсений невинно хлопает ресницами и тут же прижимает к себе рубашку, цепляясь за неё так, словно это самое драгоценное сокровище в его жизни. — Правда, беги, переодевайся, — Антон усмехается и скрывается в комнате.       Арсений быстро находит ванную и запирается в ней. Сердце бешено колотится. Парень подносит к лицу вещи Антона Андреевича и вдыхает запах, который так полюбился в последнее время. У Попова, кажется, ноги подкашиваются. Он не может до сих пор спокойно принять то, что сейчас находится в квартире преподавателя и готовится играть с ним в приставку. Арсений быстро переодевается и накидывает рубашку, осматривая себя в зеркало. Он слегка улыбается, думая о том, что вещи Шаста ему очень даже идут.       Правда, они немного длинноватые, но разве это важно?       Попов выходит из ванной, в этот раз держа в руках свои вещи. Он проходит в комнату к Антону Андреевичу и укладывает одежду на стул, а потом садится рядом с преподавателем, который настраивает приставку. Шастун облизывает пересохшие губы, заставляя Арсения подавиться воздухом. В дверь звонят. — Иди открой, новенький, — легко бросает Антон.       Пиццу они заказали ещё по пути домой, чтобы её доставили быстро. В целом так и получилось. Арсений забирает заказ и закрывает дверь на щеколду. Он приносит коробку в комнату и открывает её, вдыхая аромат. Сначала они долго спорили насчёт того, какую заказать, но в конце концов сошлись на пепперони. — Супер, сейчас перекусим. Но думаю, что часа в два ночи стоит лечь. Нам обоим завтра в школу. Я тебе учебники дам, у меня есть. Я покупал их в десятом и одиннадцатом классе, чтобы свободно писать в них ручкой, — с улыбкой рассказывает Антон. — Это я помню, — тихо добавляет преподаватель. — Помните? Антон Андреевич, может… может, вы расскажете? Я никому, клянусь. Ни за что и никогда, — Арсений выжидающе смотрит на мужчину и с детским интересом закусывает губу, чем вызывает смех Антона. — Вы уже не первый раз говорите об этом так странно. О своей памяти и… о том, что помните что-то. — Когда ты так смотришь, я не могу отказать вообще ни в чем, кажется, — Шастун усмехается, а Попов краснеет от этих слов. — Только без соплей, хорошо? Просто как есть. В общем, так вышло, что несколько лет назад я попал в аварию. Я и мой друг. И… я ни черта не помню. Никого из людей. Я помню фильмы, которые смотрел, книги, которые читал, и всё в таком духе. А с людьми проблемы. Мать родную не узнаю, представляешь? Грёбаная фура, блять, — Антон замолкает на несколько секунд. — Знаешь, я так сильно себя виню. Я никому об этом не говорил, но… мне так больно от того факта, что из-за меня он умер. Это единственное, что я чувствую. Наверное, единственное. Мой психотерапевт ставил мне алекситимию, потому что я говорил, что не могу понять абсолютно ничего из того, что ощущаю. Но это не так. Я разбираю некоторые эмоции, просто они в основном негативные. А тут ты появился. Даже смешно. Но я стал иногда ощущать что-то другое. Словно тёплое. Не знаю. Радость, наверное. С тобой весело, хоть и бесишь меня иногда пиздец как, — без соплей не получилось. Антон смог поговорить и гордился собой. Хоть с кем-то он смог поделиться и выразить свои чувства, пусть даже так коряво. Шастун подумал, что надо съездить к врачу завтра и поделиться достижением. — Антон Андреевич, я… — Арсений услышал, как преподаватель шмыгнул носом и, больше ни о чём не думая, обнял мужчину, прикрывая глаза. — Знаете, мне кажется, что ваш друг не винил бы вас. Авария — это случайность, всё в жизни может произойти. Вы точно так же могли погибнуть, как и он, так что вы не виноваты. По крайней мере, для меня.       Антон слабо улыбнулся, приобнимая Арсения за плечо и не желая пока что отпускать. Они просидели так минут десять. Шастун, наверное, впервые за долгое время почувствовал спокойствие. Абсолютное, полное умиротворение. Рядом с этим новеньким всё вставало на свои места. Проблемы куда-то улетали, а нервы успокаивались. Но Антон понимал, что давать Арсению ложные надежды — это подло и низко. Шастун, конечно, не самый приятный человек по рассказам школьников, но для Арса он не хочет быть тираном. Больше не хочет. — Так, ну хватит нам телячьих нежностей, — усмехнулся Антон, отодвигаясь от Арсения. — Завтра спрошу с тебя домашнее задание, которое задавал на каникулы. — Так у меня тетради нет, — Арсений невинно хлопнул ресницами, а сам сильно занервничал, ведь напрочь забыл о домашнем задании. — А зачем тебе тетрадь для выученного наизусть монолога? — Антон выгибает бровь, смотря на Попова. — Ну… я… — Арс нервно перебирает пальцы. — Ты не сделал задание? — Из головы вылетело, — честно сознаётся Арсений. — Ну значит, нового лебедя тебе в журнале нарисую, — смеётся преподаватель и берет кусок пиццы. — Давай играть.       Арсений лишь с улыбкой закатывает глаза. И не поспоришь ведь, он сам виноват, что не выучил то, что от него требовалось. А зная Антона Андреевича, так его ещё и первым вызовут, чтобы публично унизить. Попов решает не думать о грустном, а просто насладиться пиццей и игрой, так что откидывает мысли о завтрашнем дне куда-то вглубь своего сознания.       Время проходит просто прекрасно. Парни смеются, толкаются и подкалывают друг друга. Они болтают обо всём на свете, узнают общие интересы и просто радуются происходящему. Арсений очень вымотан, как и Антон, но при этом безумно счастлив. Вскоре телефон преподавателя заходится мелодией, которая означает, что время ложиться спать (чтобы иметь хоть малейший шанс проснуться завтра нормально) пришло. — Я схожу в душ? Не привык спать, не помывшись, — Арсений неловко пожимает плечами. — Да, беги, я пока всё постелю.       Арсений чуть улыбается и уходит в ванную. Он возвращается минут через десять и смотрит на то, как Антон Андреевич заканчивает стелить свою постель. Было понятно, что они спят тут вместе со своей девушкой, и Арсений решает, что хочет занять её место хотя бы на сегодня. — А мне где одеяло? — прикидываясь дурачком, спрашивает парень. — А? Так я тебе в зале постелил, — Антон смотрит на Арсения, не понимая, что тот хочет. — Я боюсь спать один, — тут же говорит Попов, ухмыляясь. — Новенький, вот не пизди, — смеётся преподаватель, а потом тяжело вздыхает. — Хочешь со мной лечь, я прав? — Абсолютно. — Ну раз уж я сегодня добрый, то…       Антон договорить не успевает. Арсений уже с радостным возгласом уносится в зал, чтобы забрать оттуда подушку и одеяло. Он вбегает обратно в комнату и уваливается на кровать, с улыбкой смотря на Шастуна. — Мелкий засранец, — с теплой улыбкой произносит Антон Андреевич. — Я тоже быстро в душ, и будем спать.       Преподаватель уходит в ванную и возвращается действительно очень скоро. Он забирается в постель, прижимая к себе свое одеяло и прикрывая глаза. Арсений чуть улыбается, смотря на профиль мужчины. — Спокойной ночи, Арс, — тихо и нежно произносит Антон. — Сладких вам снов, — так же отвечает Арсений.       Уснуть Попов не может. Он изучает лицо Антона. Впервые оно так близко и никуда не денется ближайшие часы уж точно. Арсений не хочет терять такую возможность, так что запоминает каждую родинку, каждый изгиб. В какой-то момент он ловит себя на мысли, что преподаватель спит, и можно прижаться к нему ближе или… поцеловать. Не в губы, конечно. В щеку хотя бы. Долго уговаривать себя не пришлось. Арсений осторожно касается губами щеки Антона, оставляя лёгкий поцелуй. Только после этого сердцебиение выравнивается, и Попов немного успокаивается. Он закидывает руку на Антона Андреевича и вскоре засыпает, чувствуя, как тепло где-то внутри.       Утром Арс просыпается от того, что его ногу кто-то щекочет. Парень дёргается и распахивает глаза, смотря на преподавателя. Попов словно воробушек: весь взъерошенный, хлопает глазками и крутит головой, пытаясь понять, что вокруг. — Боже, Арс, ну ты и чудик с утра, — смеётся Антон, а Попов, слыша это, тут же закрывается одеялом и сильно краснеет. — Эй, нет! Ну я же в хорошем смысле. Перестань меня смущаться, — Шастун улыбается и достает Арсения из-под одеяла, поднимая на руки. — Завтрак готов, сейчас умоешься и будешь кушать. — Спасибо, — тихо и все ещё смущённо отвечает Попов.       Он спрыгивает с рук преподавателя и уходит в душ, забирая с собой свои вчерашние вещи. Попов смотрит на себя в зеркало и тяжело вздыхает. Точно чудик. Волосы во все стороны торчат, припухшее лицо. Становится неловко и стыдно. Арсений спешит исправить ситуацию, начиная умываться. Зубы приходится чистить пальцем и пастой, но вот для лица много чего есть у девушки Антона, так что Арс, не спрашивая разрешения, просто пользуется уходовыми средствами. Вскоре парень появляется на кухне уже в своей одежде, но поверх всего всё равно находится рубашка преподавателя. — Ты в ней в школу пойдёшь? — усмехаясь, спрашивает Антон, пододвигая тарелку с сырниками к Арсению. — Да, я её теперь вообще снимать не буду, — Попов тепло улыбается и садится за стол. — Как я давно не ел сырники. А есть сгущёнка? — Для тебя всё есть, — Антон достаёт из холодильника сгущённое молоко, сметану и даже шоколадную пасту, выставляя все это перед Арсением. — Наслаждайся.       Преподаватель усмехается и сам садится есть вместе с Поповым. Они быстро завтракают, собираются и выезжают в школу. Арсений крепко держит пакет с учебниками, которые ему дал Антон, потому что боится как-то испортить книги. Шастун паркует машину в школьном дворе, и они покидают автомобиль. Арсений, словно окрылённый, заходит в здание. Они пошли порознь, чтобы не было лишних слухов, ведь после тех фотографий Антону стоит общаться с Арсом так же, как и с другими учениками, чтобы его не уволили по статье. Но Попова даже это не расстраивает, он слишком счастлив. В классе парень игнорирует все насмешки одноклассников и садится к Серёже и Ульяне, с улыбкой смотря на друзей. — Выглядишь чересчур радостным, что случилось? И… что за дурацкая рубашка на тебе? — Матвиенко выгибает бровь, посмеиваясь. — Сам ты дурацкий, — тут же обижено произносит Арсений, но сразу переключается обратно на радость. — Это Антона Андреевича. Он мне её подарил. — Погоди. А куда ты делся вчера вечером? Ты же не…? — Ульяна не договаривает, а лишь восторженно улыбается, прикрывая рот руками. — Ты с ним был, да? — Да. Я пришел в класс, и мы тут сидели, а потом он предложил поехать к нему, чтобы поиграть в приставку. Ну я и согласился. В общем, он дал мне свои вещи, мы ели пиццу и веселились. И рубашку подарил. Я теперь всегда буду её носить, — Арс закусил губу. — А ещё мы спали в одной кровати, — шёпотом добавил он.       Серёжа и Уля тихо посмеивались и задавали вопросы, потому что было интересно узнать все подробности. Всё-таки узнавать Антона Андреевича с другой стороны было необычно и волнительно. Когда Арсений рассказал о поцелуе, то ребята замерли на несколько секунд. — Послушай, ну… это не совсем хорошо, понимаешь? — робко произнесла Ульяна и взяла Арса за руку. — Ты только не обижайся, ладно? Я очень рада за тебя и надеюсь, что Антон Андреевич, возможно, проявит к тебе то внимание, которое ты хочешь, но целовать людей без их согласия, даже в щёку, это очень не красиво. — Я согласен, это как-то неправильно. Я бы не хотел, допустим, чтобы меня целовал парень, потому что мне мальчики не нравятся, и мне бы было неприятно, — Серёжа неуверенно пожал плечами. — Ты на свой счёт не бери, хорошо? Ты наш друг, и мы всегда за тебя, поэтому мы между нами обсуждаем, что это некрасивый поступок. Но если кто узнает, то мы всегда на твоей стороне.       Арсений тяжело вздохнул и отвёл взгляд, думая над словами друзей. Он хотел было что-то ответить, но в класс вошёл Антон Андреевич и сказал, чтобы все рассаживались по своим местам. Поэтому Попов просто улыбнулся ребятам, показывая, что он не в обиде, и всё хорошо. Урок начался сразу с опроса по заданию на каникулы. Арсений сжался и мысленно приготовился, что его сейчас вызовут и будут кричать, но… услышал имя своего одноклассника. Он непонимающе взглянул на Антона Андреевича, но тот не смотрел на Попова, а уже принимал монолог. Арс повернулся к Серёже, который тоже не понимал, что происходит. Арсений рассказал друзьям о том, что признался преподавателю в невыученном уроке, и все втроём думали, что Попова сразу же вызовут к доске. Однако за одноклассником пошёл другой, потом следующий и ещё следующий. Арсений до последнего был готов, что сейчас назовут его имя и фамилию, но прозвенел звонок. — Ну всё, кого не успел спросить, уже не буду спрашивать, так что можете забыть монолог, — усмехнулся преподаватель. — Но вы же только Сеню не спросили, — хмуро произнёс Миша. Сеню, блять. Вот сволочь. — Да? Ну, значит, ему повезло. Я думал, что больше человек осталось. В любом случае у нас дальше следующая тема, мне некогда, — невинно произнес Антон и пожал плечами, взглянув на Арсения.       Попов закусил губу и опустил глаза, чтобы никто не видел его счастливого лица. Несмотря на счастье сейчас и на тревогу во время всего урока, Арс всё равно успел обдумать слова друзей и решил, что ему стоит поговорить с Антоном Андреевичем. Все стали расходиться и обсуждать следующий урок. Арсений взглянул на друзей и сказал им, чтобы те шли без него, а он потом догонит. Ульяна и Серёжа улыбнулись, закатив глаза. Пара вышла из кабинета, посмеиваясь и думая о том, что оказывается Антон умеет быть милашкой, раз не спросил сегодня Арсения. Когда все вышли, то Арс закрыл дверь и запрыгнул на стол преподавателя, скрещивая ноги. — Вы же специально меня не спросили, я прав? — довольный, словно кот, только что поевший сметаны, Попов улыбнулся. — Не понимаю о чём ты, — преподаватель пожал плечами, раскладывая вещи на своём столе. — Ну, Антон Андреевич, — протянул Попов, смеясь, — скажите правду. Пожалуйста. Антон Андреевич, — Арсений не собирался отставать, и преподаватель это понимал. — Вот чё ты прицепился, а? Заноза, блять, в заднице, — тепло фыркнул Антон. — Да, специально. Всё? Или хочешь, чтобы я тебя спросил и выставил два? Могу хоть сейчас, — Шастун ухмыльнулся и развел руками. — Ну так что? — Ну нет, не хочу. Но мне очень приятно, что вы так сделали, — Попов закусил губу. — Не заигрывай со мной, — Антон подмигнул Арсению и стал искать листы с контрольными для следующего класса. — Антон Андреевич, я… мне нужно вам кое в чём признаться, — набравшись смелости, произнёс Арс, опуская глаза и вставая на ноги.       Преподаватель замер и взглянул на Арсения, тяжело вздыхая. Антон отодвинул стул и сел поудобнее, складывая руки в замок перед собой. Он выжидающе смотрел на Попова. — Ну давай уже. Раз начал. Я не кусаюсь. — Вчера, когда мы легли спать, в общем, я сделал кое-что, а сейчас подумал, что это нечестно и некрасиво по отношению к вам, — Арсений вздохнул. — Как же тяжело, — тихо добавил парень. — Это ты о том, что поцеловал меня? — Антон усмехнулся и выгнул бровь, довольствуясь реакцией Попова. — Я не спал. Бедный, ты весь покраснел. Впрочем, как и всегда, когда я тебя обнимаю или подмигиваю. — Ч-что? Я не… я… — Арсений хватал ртом воздух, пытаясь унять свое смущение, и сказать хоть что-то.       С каждым словом преподавателя щёки становились всё краснее. Было так стыдно. Во-первых, от того, что Антон не спал и знал, что Арсений его поцеловал. Во-вторых, потому что Шастун оказывается замечает всё смущение Арса, которое Попов пытался тщательно скрывать. Арсений развернулся, вставая к Антону Андреевичу спиной, чтобы тот не видел дико раскрасневшегося парня. — Боже, ну перестань, — Антон залился смехом и подошёл к Арсению, вставая перед ним и приподнимая его голову на себя за подбородок. — Красный, как помидорка. На самом деле, приятно, что ты решил сказать. Я люблю честность. — То есть, вы всегда замечаете, как я краснею? Это из-за сердца. Не знаю точно, почему так. Но врачи сказали, что даже при малейшем смущении или злости я буду краснеть, — Арсений вздохнул. — Я надеюсь, что сейчас ты просто смущаешься, а не злишься, — Антон чуть улыбнулся. — Так, тебе нужно бежать на следующий урок, ладно? Потом ещё поболтаем. — Хорошо, да, — Арсений чуть улыбнулся и вышел из класса.       Стоило ему завернуть за угол, как его тут же схватил за локоть Миша, дергая к себе. — Сеня, а ты чего там остался? Неужто решил насосать оценку? — фыркнул парень. — Может, отъебёшься уже? Хватит ревновать, — рыкнул Арсений, смотря на одноклассника. — Мне гадости можешь сколько угодно говорить, но Антона Андреевича не впутывай в это. Его уволить могут. — А, может, я этого и хочу, м? Чтобы его уволили, а ты остался, — Миша многозначительно улыбнулся, а потом отпустил Арсения, обходя его и задевая бедро Попова рукой.       Попов сглотнул, смотря вслед уходящему однокласснику.       Ему же показалось, да..?

***

      Помещение было очень просторным и красивым. Два этажа, которые арендовали под конференцию, были идеальным местом — очень вместительным и хорошо оборудованным. По периметру были расставлены столы с алкоголем и закусками, многие люди стояли группками и общались между собой, обсуждая очередные прорывы в медицине, даты премьер книг по психологии, да и всё на свете, что придёт в голову. И всем вроде бы было весело и хорошо. Всем, кроме Кузнецовой. Она стояла рядом с Дариной в углу помещения, около огромной сцены и нервно крутила телефон в руках. — Ни одного сообщения. Меня нет уже столько дней, а он ничего не написал. Зато свои тупые картинки в инсте лайкает, — фыркает Кузнецова. — Милая, успокойся. Послезавтра уже домой полетишь. Поговоришь с ним. Может, он соскучился, и у вас даже будет секс, — Шеминова приобняла подругу за плечи, хотя сама не верила в то, что говорит. — Хотя тебе-то он уже не особо нужен, после вчерашнего паренька. — Даже имени его не помню, плевать вообще. — Ир, я… я не понимаю тебя, — Дарина повернулась так, чтобы смотреть в глаза Кузнецовой. — Зачем ты его держишь рядом с собой? Зачем? Ты его больше не любишь. Уже давно не любишь, это просто нездоровая привязанность. Ты спишь с другими, думаешь о других, а его не отпускаешь, хотя давно понятно, что из этих отношений ничего не получится. — Не говори то, чего не знаешь. Ты сама была не против, когда я рассказала тебе об аварии и предложила такой вариант. Ты не стала меня отговаривать, — зло зашипела Кузнецова. — Да потому что тебя невозможно отговорить, это во-первых. А во-вторых, я думала, что ты хочешь помочь ему. Заглушить его боль о потере любимого человека, потому что солгать, что он потерял друга, легче, чем признаться, что это был парень, которому он сделал предложение, с которым они хотели оформить визу, чтобы улететь отсюда, и быть свободными в своих чувствах. Ни Женя, ни Антон не заслужили такого обмана. А ты тонешь в нём всё глубже, пичкаешь его антидепрессантами и заставляешь чувствовать к себе то, что он не может! Просто физиологически не может! Ира, у тебя не выйдет. Не получится из гея сделать натурала, хоть миллион раз он память потеряет. Организм не обманешь, — Дарина почувствовала, как слезы навернулись на глаза и увидела, что и у Иры тоже. Она крепко обняла подругу, поглаживая по спине. — Пожалуйста, хватит. Перестань мучить себя и его. Столько парней мечтают быть с тобой, у тебя же никогда не было отбоя от ухажёров. Остановись. Ты была лучшей подругой Антона ещё со школы, он всё тебе доверял, каждую свою тайну делил с тобой, мчался по первому зову, неужели ты после такой преданности можешь спокойно видеть, как он угасает? — Не могу. Не могу, Дарина. Мне так больно от всего происходящего. Больно за него и за себя тоже, — Ира вцепилась в подругу, а её плечи содрогались от плача. — Но как мне всё это объяснить? Я не смогу без него, понимаешь? Мы с шестого класса дружим, а с девятого я прикидывалась его девушкой, чтобы никто не заподозрил их с Женей… Я не представляю себе жизни без него. А друзьями мы точно не останемся, если я скажу. Так что я буду молчать. Пока он сам не поймет или не вспомнит. Пока не бросит меня, ради какого-нибудь парня.       Ира с Дариной стояли там ещё долго, до самого начала конференции. И девушки были уверены в том, что они одни, что это их личный диалог. Только вот один человек стал невольным слушателем этих откровений. Брелок в виде мячика отцепился от ключей и покатился за сцену, словно сама судьба решила, что Диме, который тоже прилетел на конференцию, нужно приоткрыть завесу тайны. Позов побежал за брелоком, ведь это подарок дочери, и потерять его нельзя. Он пополз за сценой и замер, слыша знакомый голос и замечая девушку уж очень похожую на Иру Кузнецову, а после стал прислушиваться и с ужасом понимать, что это она и есть, и какого пазла ему не хватало во всей истории с его пациентом.       Что же теперь делать с этой информацией?