Алекситимия любви

      Арсений завязывает шнурки на ботинках и выпрямляется, смотря на себя в зеркало. Попов поправляет ворот куртки, после чего поворачивается к маме, которая держит большой чёрный пакет — в нём находятся подарки для друзей. Арс чуть улыбается ей, и женщина нежно целует сына в лоб, поглаживая по волосам. — Ну всё, каникулы уже на носу. Отдохнём, — мама отряхивает куртку Арсу и взволнованно продолжает. — Всё хорошо? Ты лекарства взял?       Арсений замирает на несколько секунд, думая, что ответить. Сказать прямо сейчас, чтобы отец сорвался в больницу, где Попов лечится, за лекарствами или же подождать ещё немного? Лишние нервы делать маме не хочется, а потому Арсений с улыбкой отвечает: — Да, мам, взял. Я побежал, такси ждёт. Люблю тебя, — Попов забирает у мамы пакет, целует её в щеку и выходит из дома, направляясь к автомобилю.       Попов садится в машину и надевает наушники, чтобы ещё немного поспать под музыку в пути. Арсений надеется, что Ульяне, Серёже и Мише подарки понравятся, потому что он очень старался, выбирая их. Для Ули Попов купил две палетки теней, большую шоколадку и сертификат в пандору. Над подарком для Миши пришлось немного поломать голову, потому что одноклассник редко рассказывал о своих желаниях. Арсений выбрал для него дорогой одеколон, серебряный браслет и бумажник из натуральной кожи. С Серёжей было проще всего — друг бредил концертом своей любимой группы, так что Попов купил билет и много сладостей.       Вскоре Арсений приехал к школе и направился в класс. Он подошёл к столу учительницы и выложил под него подарки. Всё это делалось так, чтобы сохранить анонимность, хотя среди учеников ходили разговоры про то, что можно и раскрыть свои личности в конце чаепития. Попов прошёл к своей парте и поздоровался с Серёжей и Ульяной. — Как себя чувствуешь? — мягко спросила девушка, чуть улыбнувшись. — Прекрасно. Надеюсь, что мой тайный Санта хоть немного постарался над подарком, а то меня не особо в классе любят, — хихикнул Попов и опустился на своё место. — Я уверена, что всё будет хорошо. Хотя сама переживаю за свой подарок. Я мало с кем общаюсь, — Уля вздохнула. — А мне плевать. Главное, чтобы хоть что-то подарили, и норм, — Серёжа играл в гонки на телефоне и весь последующий разговор поддерживал лишь какими-то фразами.       Арсений чувствовал себя не очень хорошо, но говорить об этом боялся, ведь ему хотелось провести время с Ульяной и Серёжей, да и побывать на чаепитии, а не ехать домой. Со звонком в кабинет вошла классная руководительница и попросила всех достать рабочие тетради. Перед празднованием у ребят было два урока математики, так что все активно принялись писать. Время шло быстро, потому что Дарья Николаевна интересно рассказывала материал и показывала задачи с подвохом, которые все обожали.       Перед началом чаепития парни в классе принялись сдвигать парты, а девочки выставлять на них еду, чтобы образовать подобие шведского стола. Серёжа и Уля поставили свои стулья рядом с Арсением, желая сидеть вместе. Попов тепло улыбнулся друзьям и нервно поправил воротник рубашки, понимая, что ему становится как-то душно.       «Просто в классе слишком много народу, ещё и отопление жарит на всю», — мысленно успокоил себя Арсений.       Так вышло, что Миша с друзьями сел прямиком перед Поповым. Арс тут же опустил глаза, боясь лишний раз взглянуть в сторону одноклассника, ведь до сих пор чувствовал себя виноватым. Когда всё было готово, то Дарья Николаевна сказала всем сесть на места, чтобы она могла торжественно вручать подарки. Все были в предвкушении и хотели узнать, что же им достанется. Арсений вдруг подумал, что он единственный, не считая Миши, из обеспеченной семьи, а значит только его подарки будут дорогими, и все поймут, от кого они. Попов поправил прядь волос и вздохнул, чувствуя себя неловко. Дарья Николаевна стала озвучивать имена и подзывать к себе детей. Спустя несколько человек она назвала Ульяну, и девушка быстро подбежала к преподавательнице. Взяв коробку, она вернулась на место. — Ого, интересно, что там, — Уля открыла её и широко распахнула глаза. Девушка осмотрела тени, прикидывая сколько они стоят, а потом увидела сертификат и охнула. — Боже… это же… Арс, ты мой тайный Санта? — рассмеялась Уля, поворачиваясь к другу. — Сюрприз, — хихикнул Попов, довольствуясь реакцией подруги.       Так как подарки стояли рядом, то после Ульяны были названы Серёжа и Миша, поэтому парни тоже разворачивали свои коробки, с интересом рассматривая, что лежит внутри. — Арс, блин, ты чего делаешь? — громко рассмеялся Серёжа, прижимая к себе билет. — Спасибо огромное. Ты самый лучший друг. — Всегда пожалуйста, — Попов улыбнулся и закусил губу, после чего взглянул на Мишу, который вопросительно смотрел на Арсения в этот момент.       Арс лишь пожал плечами и подмигнул ему, а потом написал сообщение, чтобы как-то прояснить ситуацию:       «Я тайный Санта Ульяны, но решил, что могу сделать подарок тебе и Серёже. Надеюсь, что ты не против)»       Миша прочитал сообщение и чуть улыбнулся Арсу. Попов немного успокоился и выдохнул, понимая, что Миша злится чуть меньше. Имя самого Арсения долго не называли, а потому парень подумал, что его тайный Санта в принципе решил не делать ему подарка, но Дарья Николаевна неожиданно позвала Попова. Арс улыбнулся и быстро подбежал к ней, забирая подарок. Вернувшись на свое место, Арсений открыл коробку и вскинул брови, а потом перевел взгляд на Мишу. Одноклассник смущённо пожал плечами и опустил глаза.       «Спасибо большое)»       Отправил Арсений, после чего, как и все, принялся за еду. Попову очень понравилось то, что Миша ему подарил. Кто-то из одноклассников включил музыку, и начался настоящий праздник. Все ели, пили, веселились. Ребята играли в стулья, в UNO, а кто-то даже притащил твистер. В последнем Арсений был мастер, так что сразу побежал туда, чтобы поиграть, хоть было и нельзя из-за здоровья.       Попов легко менял позы и вставал так, как ему велели. Музыка на фоне поднимала настроение. Вскоре выбыли почти все люди, но Арсений все ещё был на поле. Чтобы не проиграть, Арсу пришлось выгнуться и встать на мостик. Класс тут же загудел и засмеялся, хлопая в ладоши, но всех ребят заглушил один голос. — Спину не сломай, Попов, — бархатный смех Антона Андреевича заставил Арсения вздрогнуть и посмотреть в сторону доски, у которой стоял преподаватель вместе с Дарьей Николаевной. — Не сломаю, — Арс фыркнул и продолжил игру.       Когда Попов выиграл, то все вновь зашлись аплодисментами. Арсений выпрямился и смущённо засмеялся, притворно кланяясь. Он хотел было идти на своё место, но Серёжа позвал его играть в стулья, и Попов охотно согласился. Арсений иногда посматривал на Антона Андреевича, потому что очень соскучился.       В стульях Попову выиграть не удалось, потому что на середине этого активного испытания ему стало не очень хорошо, и Арс отошёл в сторону, стараясь перевести дыхание. Все были так заняты игрой, что никто и не заметил, как Арсению плохо. Подумали, что он просто устал или расхотел соревноваться. Громкая музыка оглушала Арса, заставляя сильнее нервничать. Дышать становилось почти невозможно, отчего Попов принялся часто сглатывать и бить себя по груди, чтобы убрать невидимую верёвку, которая сдавливала лёгкие, но это не помогало. Пошатнувшись, он схватился за парту и жалобно вскрикнул, чувствуя, как сильно вздрогнуло сердце. Все присутствующие тут же обернулись и испуганно замерли. Одноклассники поспешили выключить музыку, но было уже поздно. В ту же секунду Попов рухнул на пол, начиная дёргаться и хватать воздух ртом. Это всегда выглядело пугающе, так что многие ребята с криками отворачивались и закрывали уши, ведь психика у всех разная. Арсений никогда не осуждал таких людей, а очень даже понимал, ведь и сам бы не смог смотреть на подобное. Когда общий шок закончился, все расступились, чтобы появилось пространство, и Попову могли оказать помощь. — Лекарство из рюкзака, живо! — рыкнул Антон Андреевич, опускаясь к Арсу и осторожно пытаясь успокоить его тело.       Ульяна с Серёжей были так напуганы, что не могли и пошевелиться, их тела словно оцепенели, поэтому к рюкзаку Арсения подлетел Миша, распахивая его и пытаясь найти колбы, слыша подгоняющий крик преподавателя. Одноклассник гулко сглотнул и выронил рюкзак. — Его нет… он не взял лекарство, — тихие, едва слышные слова Миши оглушили всех в помещении.       Ульяна прижалась к Серёже, утыкаясь лицом в плечо парня и цепляясь руками за спину, в надежде, что это просто дурной кошмар. Класс оживился и стал испуганно перешептываться, сильнее нагнетая атмосферу. Арсений продолжал дёргаться, лёжа на полу. Никто даже представить себе не мог, насколько страшно ему сейчас было. После приступов воспоминания словно стираются, но во время них Попов чувствует, видит и слышит абсолютно всё. Арсений даже не может закричать, чтобы хоть как-то выплеснуть дикую боль, сковывающую тело. Сейчас Арс просто думает о том, что это его последние секунды. Он рад, что успел поцеловать маму и сказать ей столь важные слова. Рад, что смог осчастливить друзей подарками и успел рассказать Серёже и Уле о сюрпризе для Антона Андреевича. Арсений надеялся, что ребята обязательно его передадут каким-нибудь способом. Единственное о чём он жалел, что не смог подольше побыть с преподавателем. Арсений переживал за Антона, ведь знал, как тяжело он воспримет всё случившееся. Вряд ли оправится… — Скорую, быстро! — строгим голосом крикнул Антон Андреевич, чтобы кто-то из присутствующих вызвал помощь.       Серёжа пришел в себя и осторожно отодвинул Ульяну, звоня в скорую, описывая ситуацию и называя адрес. Матвиенко озвучил, что обещали машину через пять минут, благо рядом со школой находилась больница. Все судорожно стали выяснять какие именно лекарства нужны были Арсению: дети вспоминали буквы на колбе, а классная руководительница пыталась дозвониться до родителей, чтобы спросить название у них. Антон помогал Арсу дышать, придерживая его голову в правильном положении, но выходило плохо, потому что руки преподавателя дрожали от страха и не могли крепко держать дергающегося Арсения. Но долго его удерживать и не пришлось. Через минуту Попов обмяк в руках Антона, прекращая какие-либо движения. Арс больше не шевелился, не пытался сделать вдох. — Что происходит? Где скорая? — рвано произнес Антон Андреевич, привлекая к Арсению внимание всех. — Где, чёртова, скорая?! — вскрикнул преподаватель и стал тяжело дышать, не желая осознавать того, что происходит. — Боже… — Дарья Николаевна выронила телефон и схватилась за стол, пытаясь успокоиться и не пугать детей собственной истерикой, которая была готова захлестнуть женщину.       Но и без неё все понимали, что происходит. Некоторые ребята в панике выбегали из класса, направляясь на улицу, чтобы встретить скорую, кто-то кричал из окна и звал на помощь. Антон видел бледные потерянные лица Ульяны и Серёжи и понимал, что сам выглядит не лучше. На глаза наворачивались слезы, но Шаст не мог позволить себе такой роскоши, как плач и боль. Точно не сейчас. Преподаватель схватил Арсения за плечи и сильно встряхнул. — Вставай! Давай! Открывай глаза! — строго рычал Антон, чувствуя, что вот-вот сорвётся. — Я сказал живо, новенький! — Пустите его! — Миша опустился на колени рядом с Арсением и уложил его ровно на полу. Он не знал, что им двигало сейчас, голова словно отключилась. — Заткнитесь все! Я должен слышать дыхание и сердце!       Миша положил под голову Попова пенал и проверил точно ли тот не дышит. Когда-то Михаил посещал курсы военной подготовки (ведь отец мечтал о сыне, который будет «настоящим мужчиной»), и там их научили помогать соратникам — запускать сердце, делать искусственное дыхание. Миша, недолго думая, принялся пробовать свои умения на Арсе, ведь не мог позволить себе просто стоять рядом и смотреть, как с каждой секундой Арсений становится бледнее.       Мама Попова уже была в пути, как и скорая, а отец мчал на всех парах в больницу, чтобы докупить лекарства. Сколько прошло времени — неизвестно. Жалкие пять минут, в течение которых обещала прибыть помощь, показались всем вечностью, за которую учащиеся и преподаватели успели осознать насколько человек хрупок и беззащитен. Для Антона Андреевича мир погрузился в замедленную съёмку. Перед глазами был Миша, который от бессилия и истерики уже просто кулаком стучит по груди Арсения, замахиваясь всё сильнее и сильнее. Очередной такой удар, от которого грудь Попова колышется, и Михаил облегчённо вскрикивает, падая на пол и пытаясь успокоить собственное дыхание — он услышал стук. Чёртов стук его сердца. В этот момент распахнулась дверь, и в проёме показались врачи, абсолютно готовые реанимировать подростка. — Оно… бьётся, — выдохнул Миша, прикрывая глаза. — Но ребра… я не уверен, что все целы.       Врачи принимают слова к сведению и осторожно укладывают Попова на носилки, проверив пульс — едва заметный, но он есть. Антон сглатывает и подрывается за медиками, объясняя им, что родители Попова поручили ему присмотр за Арсением, так что он просто обязан ехать с ними. Небольшая словесная перепалка, в конце которой врачам пришлось сдаться и разрешить, потому что состояние Антона оставляло желать лучшего.       Миша ещё минуту лежит на полу, после чего поднимается на ноги, принимая помощь Серёжи, который протягивает однокласснику руку. Дарья Николаевна сразу же кладет руки на плечи Михаила, осматривая его со всех сторон и интересуясь самочувствием. Парень лишь несколько раз кивает с натянутой улыбкой, чтобы подтвердить, что всё замечательно. Он подходит к своему столу и начинает собирать вещи — тишина вокруг настораживает. — Ладно, я пойду, наверное. Мне на работу. Парни, вы как? — Миша обращается к своим друзьям, надевая маску безразличия, и поворачивает голову на них. Он сглатывает, замечая, что те смотрят как-то странно. Высокомерно. — Мы отдельно, без пидоров.       Глеб — один из друзей Миши, рыкнул это и прошёл мимо него, грубо толкая плечом. Все остальные парни, следуя его примеру, покидают класс, оставляя Мишу одного среди тех, с кем обычно он не контактирует. Михаил молится, чтобы никто больше не слышал этой фразы Глеба, но, повернувшись, понимает, что все, включая преподавательницу, поняли о чём сказал парень. — Чё вылупились? — зло фыркнул Миша и быстрым шагом вылетел из класса.       Парень нервно кусал губы, думая о том, как это теперь ему обернётся. Ну что он мог сделать? Позволить Арсению умереть? Ни в коем случае. Миша понимал, что не стоило так выпускать эмоции и показывать, насколько ему важно, чтобы Попов жил, но время назад не вернуть. А даже если бы машина времени появилась из ниоткуда, то он ничего не стал бы менять. Миша бы вновь сделал всё, чтобы сердце Арсения запустилось.       Сегодня у Миши был последний рабочий день перед новым годом. Точнее «рабочим» его сложно назвать. Парню должны были выдать зарплату за декабрь и премию за то, как усердно он старался в течение полугода. Михаил зашёл в автобус и сел на свободное место у окна, надевая наушники. Он бы спал до самой конечной остановки, на которой ему выходить, но уведомления сильно отвлекали. Миша включил экран и понял, что ему написывают учащиеся школы, причем посыл их сообщений недобрый. Михаил зашёл в беседу и увидел, что Глеб закинул туда фотографию, на которой Арсений целует Мишу, а тот вовсе и не против. Самое дорогое воспоминание парня обернулось ночным кошмаром. Он судорожно читал сообщения и понимал, что фотографию растаскивают в другие беседы, бурно обсуждают и высмеивают. Миша почувствовал, как в горле появился ком. Он поднял глаза, обводя ими пассажиров автобуса — казалось, что все уже видели эту фотографию, что все смотрят на него с осуждением. Но Михаил понимал — это обыкновенная паника. Страх завладел им и заставил видеть то, чего нет. Успокоиться не получалось. Миша соскочил с места и ушёл в самый конец автобуса, отворачиваясь от людей и продолжая смотреть сообщения. Хотелось скорее забрать честно заработанные деньги и уехать домой. Закрыться в своей комнате, больше никогда не выходить.       «Только бы не узнал отец, прошу», — мысленно взмолился парень.       Его не волновал буллинг в школе, плевать было на мнение друзей. Миша лишь переживал за то, что эта фотография дойдет до родителей. Он боялся вновь попасть под руку отца, да и не хотел, чтобы Арсения сюда впутывали. Попову лишних проблем добавлять не было никакого желания. Автобус, как назло, замедлил скорость. Михаил тяжело выдохнул и отключил телефон полностью, чтобы не порываться посмотреть новое сообщение каждый раз, как приходит уведомление.       Успокоиться не вышло, и даже большая прибыль, которую Миша так ждал, в этом не помогла. Домой парень ехал на такси, потому что сил не было ни на что. Тащиться на автобусе сейчас… словно самоубийство. Михаил думал о том, как теперь ему ходить в школу, с кем общаться. Ко всему прочему он до сих пор сильно переживал за Арсения, ведь не знал, что будет с парнем дальше. Миша лишь молился, чтобы всё обошлось. Он так хотел увидеть Арсения снова. Ему уже было ничего не нужно, кроме возможности смотреть и слышать. Михаил надеялся, что сможет послушать заливистый смех Арсения, взглянуть в его ясные голубые глаза, заметить нежную улыбку и одобрительный взгляд. Арс был для него мечтой. Недосягаемой, манящей. Он навсегда сохранит в сердце воспоминание об этом из ниоткуда появившемся новеньком.       Домой Миша добрался через час. Он сбросил сумку в коридоре и взглянул на себя в зеркало, понимая, что глаза опухли из-за слёз, которые он всё-таки не сдержал в такси. Было так больно, всё накопилось. Разбитое сердце, эта фотография, Арсений при смерти… Миша успокаивал себя тем, что раз Арс смог вернуться в школу и посещать её, словно ничего не было, после слитых фотографий и переписок, то и он сможет. — Вот ты где шлялся… — злой голос отца заставил Мишу вздрогнуть и прикрыть глаза, кусая губы. — Ты пьян, — тихо выдохнул Михаил. Раньше у отца была зависимость, но он уже долгие годы не притрагивался к алкоголю. — Что случилось? — Что случилось? — мужчина взмахнул бутылкой из-под коньяка и истерично засмеялся. — Что, блять, случилось, ты у меня спрашиваешь?! Тебе мало тогда было сломанного носа?! Мало, пидорас?! — Не трогай меня. Пожалуйста, — Миша рвано вдохнул и почти бегом направился к лестнице, чтобы проскочить мимо отца, но это не помогло. Мужчина грубо и резко схватил сына за шею, сдавливая её сзади. — Пусти! Блять! — Никуда я тебя не пущу… неблагодарная свинья! — пьяный отец потащил Мишу за собой в гостиную и бросил его на пол. — Ты всё испортил, мразь! Всё! Я ненавижу тебя! Из-за тебя я лишился всего! — Хватит орать. Прошу, — Миша испуганно отползал назад. Он так хотел ответить отцу, дать сдачу, но понимал, что просто физически не сможет это сделать. — Я не понимаю о чём ты говоришь, я ничего не сделал… пап, пожалуйста, я умоляю, не злись, — Миша шмыгнул носом и сжал дрожащие губы. — Знаешь до кого дошла эта фотография?! До твоей будущей жены! Ах, нет. Теперь уже просто до левой девушки! Её отец отказался от всего, о чём мы договаривались. Я лишился всего, блять! — мужчина со всей силы пнул сына несколько раз подряд. Он слышал вскрики Миши и довольствовался этим, потому что всё подобное питало внутреннюю агрессию. — Он обещал мне… я весь в долгах! Мы едва концы с концами сводим, блять! Но твоя мать решила не травмировать твою блядскую психику и не сообщать об этом, ведь отец той швабры обещал всё решить! Я заложил наш дом, понимаешь?! А теперь мы останемся с голой жопой на улице! Ты доволен?!       Мужчина схватил Мишу за волосы и потащил за собой, бросая его в разные стороны по комнате и не забывая хорошенько пинать. Он попадал по лицу, паху и животу, словно специально выбирал места побольнее. Миша громко кричал, просил остановиться, клялся, что решит всё, объяснит отцу невесты, но папа не слышал или просто не хотел слушать. Он словно озверел. Алкоголь достал все худшие качества из него и показал их во всей своей красе.       Побои продолжались минут десять. Всё лицо Михаила было в крови, глаза заплыли, и оставалось лишь хриплым голосом кричать, хоть как-то выпуская боль. Миша думал о том, что будет делать после этого. Как объяснить знакомым свой внешний вид… но больше всего он хотел сейчас написать Арсению. Узнать о самочувствии парня, поделиться случившимся, потому что кроме Попова он никому не доверял. Арс стал для него самым близким другом, с которым Михаил делился всем. Ему так была нужна поддержка. Хоть одно доброе слово в его сторону, которое дало бы стимул жить. Миша мысленно вспоминал поцелуй и улыбался сквозь крики и боль. То короткое мгновение спасало сейчас от печали и не давало сдаться. Михаил обещал себе бороться, держаться крепко, чтобы отец просто выдохся, но мужчина не уставал. Он поднял сына за волосы вновь, ставя на колени, и замахнулся опять, но перепутал руки. Всё это время отец бил и таскал его свободной рукой, а теперь той, в которой была дорогая бутылка от коньяка. Взмах… и в глазах Миши темнеет. Тело парня валится на пол, и он больше не кричит. Отец пинает ещё и ещё, пытаясь добиться хоть каких-то звуков для удовлетворения своего эго, но у него не выходит. Мужчина падает на колени и смотрит на окровавленную бутылку в своей руке. Он сглатывает и роняет её на пол, а потом хватает Мишу за плечи. — Ответь мне… кричи, мразь! Кричи! — отец сильно трясёт парня, но никакой реакции в ответ не получает. — Нет… пожалуйста, ответь. Прошу тебя, скажи… что-нибудь. Закричи.       Голос с крика переходит на хрип и дрожь. Мужчина судорожно пытается найти пульс на шее, однако безуспешно. Он начинает крупно вздрагивать и отползать от сына назад, пытаясь нормально вдохнуть. Если бы отец только знал, о чём были последние мысли парня, то наверняка нанёс бы ещё несколько ударов, но сейчас мужчина находился в шоке и пытался понять, что произошло. В голове смешались мысли и эмоции. Страх сковал тело, благодаря чему отец замер, не в силах отползти дальше, и стал истерично смеяться, не веря в то, что натворил. — Это сон… это дурной кошмар. Я проснусь, и всё будет хорошо. Никакой брак не разорвали, Миша тут… рядом. Так и будет, — шептал он сам себе под нос, кусая губы в кровь. — Просто кошмар. Просто… кошмар…