Алекситимия любви

      Пройтись по коридору школы — настоящее испытание для Арсения. Попов чувствовал на себе взгляды окружающих, ему казалось, что он буквально слышит их мысли. Каждому так интересно взглянуть на того, кто чуть не умер в этом здании. Под таким прицелом становится очень неуютно, складывается ощущение, что ты идёшь по болоту. Ноги передвигать всё сложнее, каждый шаг даётся с трудом, а от страха закладывает уши. Арсений делает последний рывок, желая скорее добраться до кабинета. Четыре урока уже были позади, чему Попов сказочно радовался, ведь напряжение среди учащихся из-за его присутствия сдавливало лёгкие. Парень спокойно опускается за свою парту, выдыхая и падая головой на собственные руки. Несколько секунд ему хватает, чтобы привести мысли в порядок и собраться. Арс облизывает пересохшие губы и осматривает класс, начиная готовиться к уроку. Он достаёт доклад, который подготовил, ведь не выполнять домашние задание своего же парня — это крайняя наглость. Два урока русского языка стояли последними в расписании на сегодня, чему Попов был очень рад. Он хотел послушать голос преподавателя, посмотреть на него в процессе работы, потому что Арсению очень нравилось, как Шастун объяснял темы, шутил иногда, ну и ругался он тоже достаточно… горячо. — Всем привет, — заходя в класс со звонком, произнёс Антон, оглядывая кабинет. Он на несколько секунд задержал взгляд на Арсении, после чего прошёл за свой стол, открывая журнал. — Сейчас отметимся, а потом домашнее задание проверим. Всех спрошу, не переживайте. Доклады небольшие же были. На одну страничку. Будем в темпе читать, и все успеем.       Шастун принялся называть фамилии учеников, чтобы те отозвались, и Антон мог понять, кто отсутствует, и внести это в журнал. Когда с проверкой посещаемости было окончено, то преподаватель вновь осмотрел ребят, мысленно выбирая, кого спросить первым. — Арсений, ты готов к уроку? — спокойно спрашивает преподаватель. Без прежнего напора и язвительности, которые были в начале учебного года. — Готов, — Попов закусил губу и почувствовал себя неуютно. Он заметил, как все снова посмотрели в его сторону, словно он обезьянка в зоопарке. — Можно я вам после урока его отдам? Пожалуйста. — Ты… — Антон хочет что-то сказать, но вовремя замолкает. За несколько секунд он осознаёт, что пора завязывать со своим поведением хотя бы в сторону Попова. Арсений ему близкий человек, и Шаст должен научиться понимать его мысли, эмоции и слышать желания. Антон смотрит на парня и замечает умоляющие глаза. Тяжело вздохнув, преподаватель всё-таки отвечает. — Можно. Но не просто сдашь, а прочитаешь. После двух уроков. Ясно? — Да, спасибо большое, — Арс тепло улыбается Антону и опускает глаза в парту, думая о том, что хотя бы кто-то из преподавателей позволит ему не выходить к доске, пока внимание к его персоне не спадёт.       Антон лишь кивнул в ответ и тут же со смехом вызвал Матвиенко. Серёжа громко цокнул и по пути в шутку толкнул Арсения, который едко, но тихо посмеивался — точно так же, как Антон Андреевич. Арс весь урок слушал чужие доклады и почти засыпал, потому что было невероятно скучно. Он знал каждую тему, и ничего нового для себя не открыл. На втором уроке класс писал сочинение, поэтому нужно было прийти в себя и включить голову, а точнее воображение. Из всех письменных работ Попов больше всего любил как раз сочинение — можно было развернуть любую тему так, как нужно тебе. В какой-то момент Арсений задумался о том, что он не готов завтра повторно писать декабрьскую работу, да и родители ему сказали, что не позволят этого сделать сразу после операции. Попов был согласен — он ничего не повторял, не горел желанием нервничать. Поэтому оставалось ждать четвертого мая, когда будет последняя попытка. Вчера в переписке Шастун пообещал хорошо подготовить Арса, чтобы у парня не было сомнений в себе. Со звонком все постепенно принялись сдавать работы и выходить из кабинета, чтобы отправиться домой. Арс спокойно сложил свои вещи и дождался, пока все уйдут. Он подошёл к двери, закрывая её, — это уже был какой-то своеобразный ритуал. — Давай сюда бумажку, — Антон протянул руку, паралельно что-то записывая в журнале. — А прочитать? — Арсений выгнул бровь и сел на учительский стол, начиная болтать ногами. — Не хотите меня слушать? — Тебя хочу, а доклад не очень, — Антон произнёс это и замер, после чего тихо рассмеялся. — Про «хочу» я о слушать говорил. — Я так и понял, ага. Ну чё ты там пишешь так долго, на меня посмотри, — Арсений шлёпнул Антона по голове тетрадкой и улыбнулся, когда преподаватель поднял на него строгий взгляд. — По жопе получишь, ещё раз так сделаешь, — эти слова преподавателя сразу же сопроводил новый удар тетрадкой и смех Арсения. — Точно, как я мог забыть, что ты только об этом и мечтаешь. — Конечно, о чём же ещё, — Попов вновь рассмеялся и сложил свою тетрадь в общую стопку, а Шасту протянул доклад. — Поставите пять? — А ещё чего, м? Что заслужишь, то и поставлю, — Антон слабо улыбается и обходит свой стол, становясь между ног Арсения и обнимая его за талию. — Чем ты занят сегодня? — Ничем, дома сижу, — Арсений закинул руки на плечи Антона и закусил губу. — Но ты ведь всё равно мне поставишь пять за год, я прав? И по русскому, и по литературе. Я на красный аттестат иду. — Ты так часто об этом говоришь, что сложно забыть, — Антон улыбнулся и покачал головой, а потом нежно поцеловал Арсения. — Конечно поставлю. О моих предметах вообще не переживай. Даже если будешь ебланить, то всё равно поставлю, но орать для приличия придётся. — Как это приятно слышать. Самый строгий учитель в школе, которого все боятся, будет ставить мне пятерки просто так… — самодовольно протянул Арсений и погладил Антона по волосам, после чего спрыгнул со стола, с вызовом смотря на преподавателя. — Хороший, приручённый, послушный мальчик, — Арс провел пальцами по шее под подбородком преподавателя так, как иногда делают собакам в знак похвалы. — Не наглей, — бархатно произнёс Антон, но руку Арсения не убрал, позволяя ему поиграться. — А ты и не против моей наглости, я смотрю, — Арс усмехнулся и поцеловал преподавателя, вводя руку в его волосы и чуть сжимая их. — Зачем ты спрашивал про то, чем я сегодня занят, м? — У меня это последние уроки… может, заедем к тебе, возьмёшь вещи и учебники на завтра, ну и у меня останешься сегодня, я дико соскучился по твоим объятиям, — Антон вновь обнял Арсения за талию и прижал парня к себе, вдыхая его запах. — Мне нравится такая идея. Надо только у папы отпроситься, а то он дома сегодня, — Арс невесело усмехнулся. — А, может, куда-нибудь ещё заедем? Хочу погулять. — Можно. Я давно хочу на колесо обозрения. Что скажешь? Купим три круга подряд, поболтаем, посмотрим на город. Очень романтично, как по мне, — Шастун пожал плечами. В его голове действительно уже несколько недель крутилась эта мысль. — Хорошо. Пойдём тогда? — Да, только кабинет закрою.       Шастун собрал свои вещи, взял журнал, и они с Арсением вышли из кабинета, закрывая его на ключ. Для начала пришлось ещё заглянуть в учительскую, чтобы оставить журнал там, ведь он может понадобиться другим преподавателям. Когда они спустились на улицу, то Попов сразу бегом направился к машине Шастуна, игнорируя просьбу Антона о спокойном шаге. Мужчина закатил глаза и разблокировал автомобиль, позволяя Арсению забраться внутрь. Антон сел за водительское место и строго взглянул на ученика. — Ещё раз побежишь… целоваться с тобой перестану, ясно? — фыркнул Шаст, пристёгиваясь и заводя машину. — Какой ты шантажист, — Арс закатил глаза и подключил телефон к автомобилю преподавателя, чтобы поставить свою музыку. — Ага, я такой, — Антон усмехнулся, выезжая с территории школы. — Это мне сейчас с твоим отцом договариваться? Пиздец. — Думаю, что он скоро привыкнет. Ему некуда деваться, — спокойно ответил Арсений. — Рано или поздно папа все примет. — Чем раньше, тем лучше.       Шастун шумно выдохнул, смотря на дорогу. Он старался подобрать правильные слова, чтобы отпросить Арсения к себе, ведь ссориться с его отцом совершенно не хотелось. Всем будет лучше, если мужчины помирятся. Всю дорогу Антон слушал тихие завывания Попова. Арсений совершенно не умел петь, но Шасту это даже нравилось. Поначалу Арс немного смущался, но когда понял, что Антон не кривится, не просит «заткнуться» — как ему часто говорили псевдодрузья из старой школы, то стал спокойно напевать любимые треки. Вскоре они подъехали к дому Попова. Шастун припарковал машину, и пара вышла из неё, направляясь внутрь здания. — А точно можно? — опасливо спросил преподаватель. Антон ещё никогда не был внутри. — Точно, — закрыв входную дверь, ответил Арс и принялся снимать обувь.       Отец Попова почти моментально появился на пороге, чтобы встретить сына, но замер, оглядывая Антона, который был сейчас незваным гостем. Мужчина раздражённо облизнул губы, будучи совершенно недовольным, но ради Арсения он натянул слабую улыбку и кивнул Шастуну. — Добрый день. Ты в гости? — отец Арса продолжал обращаться на «ты», однако Антону было плевать на это. — Нет, я… я хотел узнать у вас, можно ли мне забрать Арсения к себе сегодня? Мы хотим покататься на колесе обозрения, а потом остаться в моей квартире. Я его накормлю, помогу с уроками, будем фотографии вам присылать, если нужно, спать тоже вовремя ляжем, — затараторил Шастун. Он чувствовал себя школьником, который пришёл отпрашивать одноклассницу погулять. В случае Антона, конечно, одноклассника, но да неважно. — Арс, тебе дома не спится? — папа взглянул на Арсения и тяжело вздохнул, замечая фирменный умоляющий взгляд. Мужчина осмотрел Антона вновь и кивнул. — Ладно… можно, да. — Спасибо большое, — Антон улыбнулся и посмотрел вслед довольному Арсению, который убегал к себе. Шаст было дернулся, чтобы пойти за ним, но остался на месте, боясь, что отец парня будет против. — Иди уже. Только разуйся, — папа Арсения закатил глаза и направился на кухню, не желая смотреть, как Антон топчется у него дома.       Шастун быстро снял обувь и направился за Поповым. Найдя его комнату, мужчина толкнул дверь и осмотрел Арса, который собирал рюкзак. Антон прошёл внутрь, уваливаясь на кровать и потягиваясь. Арсений принялся рассказывать о фильме, который хочет посмотреть, а Шастун внимательно его слушал, чтобы точно не забыть ничего из потока мыслей Попова. Арс всегда перескакивал с темы на тему, менял повествование, да и просто вбрасывал кучу каких-то научных или просто интересных фактов, несмотря на тему разговора. — У вас дом такой огромный… — протянул Антон, когда Арсений умолк, выговорившись. — Это да. Мне очень нравится. Папа сказал, что он моим будет, когда восемнадцать исполнится, а они с мамой сейчас хотят купить что-то у моря, — грустно вздохнул Попов. — Я их понимаю, они Москву не особо любят, а я наоборот. Обожаю этот город. — А как же работа? Твоему папе хватит денег, если они отсюда уедут? — Шастун чуть нахмурился. Он уже давно понял, что семейство Поповых привыкло жить на широкую ногу. — И папа, и мама могут работать удалённо, они директора. Будут иногда прилетать, решать вопросы. Тут оставят проверенных людей на постоянный контроль. Да и у отца огромный пакет инвестиций, они приносят достаточно денег. Мы живём, считай, на них, остальное родители откладывают на дом для себя, — Арсений закончил со сбором вещей и подошёл к зеркалу, осматривая себя. — Я хочу жить один, однако при этом я буду безумно скучать по ним. Боюсь остаться без поддержки… наверное, это эгоистично. Но пока у меня не будет нового сердца, родители никуда не уедут. Так что, может, и хорошо, что я так далеко в очереди.       Антон поднялся с кровати и подошёл к Арсению, обнимая его и прижимая к себе. Шастун нежно поцеловал парня в лоб, после чего тяжело вздохнул, стараясь подобрать правильные слова, чтобы успокоить Попова. — Послушай. Это плохо, что ты далеко в очереди. Тебе нужно получить сердечко. Этого хотят для тебя все. И ты должен думать о хорошем, надеяться на то, что скоро будешь с новым сердцем, — Шастун взглянул в глаза Арсения и продолжил. — Твои родители тебя не бросают, не оставляют без поддержки. Я уверен, что они примчатся к тебе в любое время, если ты будешь в них нуждаться. У тебя также есть я, есть Уля и Серёжа. Мы все рядом и готовы помогать тебе. — Почему ты всегда знаешь, что сказать? — тихо рассмеялся Арсений. — Ты мне казался очень… холодным. Не знаю. А на самом деле оказался заботливым, умным, тёплым. — Надеюсь, что тебе это все нравится больше, чем холод, — усмехнулся преподаватель. — Мне в тебе всё нравится, — Арсений мягко отстранился и взял рюкзак, закидывая его на плечо. — Мы можем ехать. — Ты в школьной форме будешь гулять? — скептично спросил Антон, оглядывая одежду Попова. — Не хочу убирать её в рюкзак, помнётся. Мне и так хорошо, — Арс пожал плечами и улыбнулся, выходя из комнаты.       Пара достаточно быстро покинула дом и вернулась в автомобиль. Шастун установил путь на навигаторе, и они отправились к колесу обозрения. Антон думал о том, что потом можно будет заехать куда-нибудь и поесть, но это как пожелает Попов. К месту назначения машина подъехала минут через пятьдесят. Шаст нашёл, где припарковаться, а после помог Арсению выйти из автомобиля. — Как себя чувствуешь? — Антон чуть улыбнулся парню. — Прекрасно. Идём скорее. Сфотографируешь меня внутри? — Арс потянул преподавателя за собой, взяв его за рукав.       На просьбу Попова Антон согласно кивнул. Они подошли к кассе и оформили билет на три круга для двоих. Забравшись в пустую кабинку, куда их пропустил рабочий, парни присели напротив друг друга, глупо улыбаясь. Всё это было так необычно и мило для двоих, что в итоге они не выдержали и рассмеялись. — Мне так нравится… — протянул Арсений, смотря на улицу. — Мне тоже. Вид отменный, — усмехнулся Шастун, при этом смотря на Арсения, а не за стекло. Он достал телефон и сделал несколько фотографий парня. — Ты у меня очень красивый. — Ну перестань, — Попов смущённо рассмеялся, поправляя волосы, и заглядывая в собственный телефон. — Арс, ну что там такое, что ты постоянно в него смотришь? — Шастун пересел к Арсению и обнял его, целуя в щеку. — Я написал Мише две недели назад. Он не заходит в онлайн, не отвечает. Ни в одной соцсети, — Попов тяжело вздохнул. — Я просто хотел поблагодарить его за то, что он не дал мне умереть. Почему он меня игнорирует?       Антон тяжело вздохнул, опуская взгляд. Он не знал, как объяснить Арсению причину, по которой Миша ему не отвечает. Внутри всё ломило от боли, ведь Шастун понимал, что, видимо, Михаил значит для Арса намного больше, чем сам Попов думает. — Что такое..? Ты знаешь, почему это происходит? Антон, пожалуйста, скажи. Мне надо знать. Мне так жаль, что я его настолько обидел, — голос Арсения дрогнул. Парень взял преподавателя за руки, чтобы тот обратил на него внимание. — Арс, я не могу сказать. Мне запретили, — Шастун рвано выдохнул, поворачиваясь к Арсению. — Что? Кто тебе запретил? Говори, прошу. — Тебе будет плохо, если я скажу. — Да мне уже плохо! — воскликнул Арсений, пересаживаясь на другое сидение и отворачиваясь от Антона. — Арс, ну перестань, пожалуйста, — Шаст провел рукой по лицу, нервно кусая губы. — Он не может тебе ответить. Миша… никуда не уезжал. Когда он спас тебя, то все подумали, что у вас что-то есть. Глеб скинул фотографию вашего поцелуя в беседу. Он следил за вами тогда, как выяснилось, — Антон замолчал, смотря на Арсения, который сильно напрягся и в ожидании продолжения рассказа переминал край кофты. — Это всё дошло до отца Миши — он сильно избил его. И сейчас парень в больнице. И он никогда оттуда не выйдет. — Что значит никогда? — дрожащим голосом спросил Арсений. — Я… даже не знаю, как сказать. Он не может двигаться самостоятельно, мало, что понимает. Его моют, одевают, ухаживают за ним, он сам ничего не может и… Господи, Арс, иди ко мне, — Шастун поднялся на ноги, раскрывая объятия, когда заметил, что в глазах Попова начали скапливаться слезы.       Арсений рывком поднялся и вжался в преподавателя, начиная громко плакать. Попова всего трясло, он царапал спину Антона руками и прижимался ближе. Шаст переживал, что эта истерика может обойтись серьёзными последствиями, но ему никогда не нравилась идея врать Арсению. — Арс, пожалуйста… ты ни в чём не виноват. — Нет! Виноват! Это я его тогда поцеловал! Я полез! — Арсений оттолкнул Антона и вновь сел, закрывая лицо руками. — Не трогай! — зло рыкнул Попов, когда почувствовал, как преподаватель коснулся его плеча.       Антон сглотнул и тоже осторожно сел, отворачиваясь к окну. Они молчали всё оставшееся время. Шастун лишь слушал тихие всхлипы, боясь сказать что-то лишнее. Мужчина не знал, что сейчас делать с Арсением. Везти его домой не вариант, но и вряд ли Попов захочет провести время вместе. Когда последний круг подходил к концу, то Арс всё-таки убрал руки от лица, вытирая слезы и поднимаясь с места. Попов встал по направлению к двери, чтобы скорее выйти. Покинув кабинку, пара добралась до машины Антона. — Тебя куда отвезти? — тихо спросил Шаст. Ему было тяжело сейчас, но Арсений младше, и значит роль ответственного придётся взять Антону. — Мы к тебе собирались, или ты уже передумал? — зло фыркнул Арсений, забираясь в автомобиль. — Арс, прекрати, — Антон тоже сел в машину и завел её. — Объясни мне, в чём я виноват? — Ну хотя бы в том, что знал всё с самого начала и нихуя мне не сказал! Торопил меня с выбором! И в том, что серьёзные проблемы с сердцем у меня начались из-за тебя! В то воскресенье, когда я пришел к тебе, а ты с кем-то ебался! Если бы у тебя была сила воли принять ситуацию, а не жалеть себя, что ты такой бедный и несчастный, и трахаться с кем попало, то я бы не стоял в очереди на сердце, а Миша не сидел бы там овощем! — прокричал Арсений, после чего демонстративно достал наушники из кармана и включил себе музыку, закрывая глаза и отворачиваясь к окну.       Антон гулко сглотнул, прикусывая губу до крови. Мужчина шумно вздохнул и вышел из машины, доставая из кармана сигарету. Он облокотился на автомобиль, делая затяжку и пытаясь осмыслить сказанное Арсением. Шастун действительно почувствовал себя виноватым сейчас, ведь всё было так, как Попов произнёс. Может, Антон и не специально тогда обидел Арсения, но цепочка этих проблем началась с него. Неужто он действительно так давил, что Арс лишь из-за этого сделал выбор в его сторону? Шаст судорожно вытер глаза, потому что слезы вот-вот норовили потечь. Докурив сигарету, он вернулся в машину и осмотрел Арсения. Антон осторожно пристегнул парня и выдохнул, когда тот не обратил на это действие никакого внимания.       В квартире молчание продолжалось. Арсений полностью игнорировал Антона. Шастун предлагал поесть, посмотреть фильм, хотя бы просто поговорить, но Попов молчал, несмотря на то, что наушники уже убрал. В какой-то момент Арс просто взял свои вещи и заперся в одной из комнат, не пуская туда Антона. Всё это сильно давило на мужчину. Шастун прошёл на кухню и добрался до аптечки, в которой судорожно стал выискивать свои таблетки. Он не пил их уже достаточно давно, но понимал, что без них сейчас не справится. Может, Ира была права, пичкая его этим. Ничего не чувствовать гораздо лучше.       Чтобы как-то себя отвлечь, Антон взялся за готовку. Рано или поздно Попов всё равно захочет есть. Шастун приготовил лазанью и блины, потому что это у него получалось лучше всего. Время тянулось долго, но, несмотря на это, вскоре Антон увидел на часах одиннадцать вечера. Вздохнув, мужчина взял листок и написал на нём записку для Арсения.

«Арс, прости меня. Мне жаль, что я всё испортил. Я очень хочу всё обсудить. В холодильнике стоит лазанья и блинчики, поешь, пожалуйста. Люблю»

      Последнее слово там появилось само по себе. Антон решил не зачеркивать его, когда уже осознал, что написал. Во-первых, это будет выглядеть глупо и может только сильнее обидеть Арсения. Во-вторых, раз так велело написать сердце, значит нужно к нему прислушиваться. Шастун протолкнул записку под дверью в комнату, где сидел Попов, а потом ушёл к себе, начиная готовиться ко сну.       Через несколько минут Антон услышал, как скрипнула дверца, и Арсений прошагал на кухню, открывая холодильник. Шастун тепло улыбнулся, осматривая свою кровать. Он так хотел сегодня лежать тут вместе с Арсом, обнимать его, но не вышло. Антон был расстроен, но таблетка глушила это состояние, так что Шаст просто забрался под одеяло, посчитав, что выходить на кухню сейчас не стоит, ведь портить аппетит парню не хотелось. Антон так и уснул, не слыша остальных действий Попова.       Арсений поел, а потом до часу ночи просидел за столом, смотря в одну точку. Он злился на Антона и сам не понимал почему, ведь в глубине души осознавал, что Шастун тут не причём, что фотографию слил Глеб, а физический вред Мише нанёс его отец. Арсений не знал, что сейчас его эмоции — это обида и чувство вины, которые он просто вымещает на близкого человека, потому что Антон не станет ругаться в ответ, ведь переживает за здоровье Попова.       В отличие от самого Арсения. Парень прошёл в коридор и прощупал карманы Антона Андреевича, находя в них сигареты и зажигалку. Попов схватил всё это, возвращаясь на кухню. Он запер там дверь и открыл окно, чтобы покурить. Арс не знал, как именно это поможет снять стресс, но по рассказам знакомых, да и по личным наблюдениям он понимал, что сигареты всегда действуют, как успокоительные.       Только бы не узнали родители.