Какая разница

В это время Ван Ибо чаще ложился, чем вставал. Точнее, он никогда ещё не вставал в шесть утра. Даже будучи трейни, он мог до четырёх-пяти утра работать в танцевальном зале или в качалке. А подъём в общаге был в семь, и он не просыпался — тогда их будили принудительно, гнали на уроки. Но сегодня он проснулся сам. Просто закон подлости — ведь ехал сюда с мечтой валяться в кровати по утрам подольше, потому что съёмочные часы начинались после полудня, когда освещение становится мягче. Но организм на его планы наплевал — глаза открылись с рассветом. Ван Ибо ещё полчаса полежал, глядя, как бледно-розовое небо наливается весёлой синевой. С края окна над балконными перилами торчали две ёлочных верхушки с согнутыми под прямым углом маковками. В другой стороне виднелся белый треугольник горы. Маловато для того, чтобы составить представление о пейзаже. Зевнув, Ван Ибо встал, угодив босыми ступнями на лохматую овечью шкуру, служившую прикроватным ковриком. Он немного потоптался по упругой длинной шерсти, пощипал её пальцами ног и решительно ступил на деревянные половицы. Вопреки ожиданиям, пол оказался тёплым и приятным. Прошлёпав два шага к окну, Ибо выглянул, но решил, что с балкона вид будет лучше. Одеваться было лень, Ван Ибо стянул с кровати пушистое покрывало, завернулся в него и вышел на улицу. Вот здесь пол был реально холодный! Ибо чуть приспустил края покрывала и встал на них. Тишину нарушало только пение каких-то птиц из леска, вплотную подбиравшегося с этой стороны к территории базы. Склон горы полого спускался вниз, между просторно стоящими стволами сосен просматривались валуны, окружённые мелкой порослью. Снега почти не наблюдалось, лишь кое-где белели куцые островки. А вот горы напротив были укрыты снежными шапками. Если эта гора такая же высокая, то её пик наверняка тоже в снегу, с балкона было не увидать. Зато открывался великолепный вид на долину внизу и синие верхушки дальних хребтов. Ибо уже начал замерзать, но тут было так хорошо, что уходить в комнату не хотелось. Чистый холодный воздух вливался в лёгкие как веселящий газ. Улыбка сама расплывалась по лицу. Если бы не боялся перебудить спящий народ, Ван Ибо сейчас перегнулся бы через перила, сложил ладони рупором и заорал бы во всё горло что-то бессмысленное вроде «Э-ге-гей!» или «О-у-о!» Но, вообще-то, не помешали бы большая чашка горячего кофе и что-нибудь тёплое на ноги. Ибо уже собрался вернуться, и вдруг услышал топот. Не человеческие шаги, а будто бежало большое животное. Заинтригованный, он высунулся с балкона и увидел, как из-за угла шале вынеслась здоровенная чёрная псина и галопом помчалась дальше по тропинке в лес. Ибо передумал уходить. Эта собака определённо показалась ему знакомой. Вслед за ней неторопливо трусила ещё одна поменьше — бело-рыжая, лохматая и остроносая. Когда чёрный пёс уже скрылся из вида, наконец, появился и хозяин собак. Ибо вдохнул глубоко-глубоко, так что в груди стало холодно и тесно. Вот уж кого он меньше всего ожидал здесь увидеть. Уехать так далеко от столицы, от него — и вдруг он тоже тут! Настроение, весь вчерашний день державшееся на минусовой отметке, еле-еле поднявшееся до нуля и поползшее вверх от вида здешних просторов, мгновенно зашкалило. Ван Ибо зажмурился, несколько раз вдохнул-выдохнул и снова посмотрел на человека, неторопливо шагавшего по тропе в сторону леса. Это точно был Сяо Чжань. Слишком красивый, слишком запоминающийся, чтобы Ибо мог ошибиться. Захотелось перемахнуть через перила, и плевать, что второй этаж, догнать, заглянуть в лицо, чтобы убедиться. Но Ибо был одет лишь в трусы и покрывало — для таких трюков наряд не совсем подходящий. Он внезапно понял, что впервые видит Сяо Чжаня при свете дня. Ван Ибо жадно разглядывал тонкую высокую фигуру, длинные ноги в узких джинсах, чёрно-красную куртку с капюшоном, линию скулы, чёлку, падающую на глаза. Смотрел, как Сяо Чжань идёт по тропе чуть загребая носками ботинок мелкие камешки и сухую рыжую хвою, как держит термокружку, как изредка осторожно прихлёбывает, вытягивая шею. Пальцы Ибо округлились будто в захвате, локоть оттопырился — он непроизвольно повторял жесты Сяо Чжаня, запоминая пластику его движений. Ветер подхватил просторную куртку, надул парусом, и Сяо Чжань издали стал напоминать мультяшный персонаж — широкий верх, ножки-палочки и массивные башмаки. Но ему это удивительно шло, делало милым и трогательным. До Ван Ибо ветер тоже добрался, дёрнул покрывало, дохнул холодом на рёбра, заставил задрожать. Проводив взглядом почти скрывшуюся из вида фигурку, Ибо вернулся в тёплую комнату. Разобранная кровать выглядела маняще, но Ибо уже точно не собирался валяться. И тут в его голову пришла мысль гениальная в своей простоте: а почему бы не догнать Сяо Чжаня и не познакомиться как нормальным людям? Ну, типа, он вышел на пробежку: бежит по лесу, бежит-бежит и встречает прогуливающегося человека. Сяо Чжаня. «Доброе утро!» — «Доброе!» «Прекрасная сегодня погода!» — «Да, отличная». «А это ваши собаки?» и так слово за слово… Оставив пушистое покрывало прямо на полу, Ван Ибо рванул в гардеробную. На мгновение застыл в недоумении — он не помнил, чтобы вчера оставлял всё в таком беспорядке. Обычно стафф развешивал и раскладывал его одежду по лукам, а сейчас всё было кое-как распихано по полкам, коробки со спортивным инвентарём свалены кучей на полу, часть из них раскрыта — Ван Ибо едва не напоролся на острый конец лыжной палки. Впрочем, удивляться и злиться было некогда. Он выбрал первые попавшиеся штаны, натянул толстовку, что лежала сверху, носки разыскивать стало невтерпёж и он влез в кроссовки прямо босыми ногами. Рядом с обувью прямо на полу валялась шапка, Ибо отряхнул её о колено и нахлобучил на голову. Стараясь не шуметь, он спустился по лестнице, миновал большую гостиную с камином и оказался на улице. По склону было живописно разбросано около десятка коттеджей, но Ван Ибо сейчас был не настроен изучать окрестности. Он обогнул дом и, сориентировавшись, припустил по тропе вниз. Бежать было приятно. Мышцы постепенно разогревались, почва, укрытая старой хвоей, слегка пружинила под ногами. Впереди в отдалении послышался собачий лай, и Ван Ибо невольно ускорился, но потом заставил себя сбавить темп. Не хватало ещё добежать до Сяо Чжаня потным, задохнувшимся, с красной распаренной физиономией. Он вдруг пожалел, что не посмотрелся в зеркало перед выходом. Ван Ибо давно привык считать себя красивым и знал, что вызывает у людей симпатию, но, что если Сяо Чжаню он не понравится? От этой мысли стало неуютно, и Ибо постарался изгнать её из головы. Тропинка вилась вдоль края неширокой расселины, даже скорее овражка. Глубина его была метра два-три, но по дну журчал довольно бурный ручей, и пришлось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о выползающие из земли корни, неопрятной бахромой свисающие с обрыва. Именно поэтому встреча с Сяо Чжанем стала такой внезапной. Тот сидел, откинувшись спиной на ствол приземистой горной сосны и свесив ногу с края. В его руках был телефон, но тут Ван Ибо выбежал из-за поворота тропы и едва не затоптал его. Сяо Чжань вздрогнул, аппарат выскользнул из пальцев и ухнул куда-то вниз. Было слышно, как, падая, он несколько раз стукнулся о камни. Сяо Чжань застыл, продолжая держать перед собой руки, словно в них всё ещё был телефон. Он смотрел на Ван Ибо широко раскрытыми глазами, и Ибо не мог понять, что его взгляд выражает. — Прости…те, — выдавил он. — З…з…здрассти, — не отрывая взгляда, невпопад ответил Сяо Чжань и, наконец, опустил руки. Он чуть вытянул шею в сторону и стрельнул глазами в расселину. Понятно, что разглядеть среди камней ничего было невозможно. Да и вряд ли телефон мог выжить после такого кульбита. — Я возмещу, — расстроенно проблеял Ван Ибо. Не такое начало знакомства он себе представлял. И тут что-то увесистое торпедировало его под колени, он замахал руками как мельница, заорал и начал заваливаться назад. Сяо Чжань бросился к нему и успел ухватить за рукав, но вот удержать на ногах не сумел. Хорошо, что Ибо рухнул в противоположную обрыву сторону, и просто намял себе бока о камни и кочки. — Плохой, плохой А-Нин! — выговаривал Сяо Чжань, отпихивая пса, который норовил вцепиться в кроссовок Ван Ибо. — Плохой мальчик! — Кажется, мы квиты, — пропыхтел Ибо. — Кажется, да, — Сяо Чжань протянул ему руку. Ван Ибо только собрался за неё ухватиться, как вдруг Сяо Чжань улыбнулся ему самой сияющей, самой солнечной улыбкой из всех, когда либо виденных Ибо в своей жизни. И он забыл, что хотел сделать.