Какая разница

— Я так и знал, что мне будет нечего надеть, — горестно вздохнул Сяо Чжань, озирая разложенные на кровати немногочисленные пожитки. — Вы с ЧжоЧэном не дали мне нормально собраться! — Посмотри, сколько тут всего! Не веди себя как капризная девица, — осуждающе заявил Вей УСянь. — Были времена, когда у меня был один дырявый ханьфу на все случаи жизни. — Но ведь там будет Ван Ибо! Я должен выглядеть стильно, чтобы ему понравиться. Он всегда одевается в самые модные брендовые вещи. — Модные? — не поверил Вей УСянь. — Это вот тот серый балахон, что был на нём утром, модные вещи? — Э-э-э… — подвис Сяо Чжань. Из всей утренней одежды Ван Ибо он мог вспомнить только шапку. Всё остальное вообще не отпечаталось в памяти. Ну и что, наверняка оно было из самых последних коллекций самых крутых марок. А в его распоряжении были поношенные джинсы и три невзрачных свитшота. Ван ЧжоЧэн забежал после возвращения с лыжной трассы узнать, как дела и выгулять собак, а потом сразу умчался, объяснив, когда и куда приходить на дискотеку. — Может из его вещей что-то возьмём? — предложил Вей УСянь. — Да ну… — засомневался Сяо Чжань. — Мы даже мальчишками таким не занимались. — Что-то мне подсказывает — он не будет против. Вот у нас с Цзян Ченом половина одежды общая была… Короче, пойдём посмотрим, что у него есть. — Ох, это же на второй этаж лезть, — заныл Сяо Чжань. Но, ещё раз взглянув на свои три свитшота, послушно поковылял к лестнице. Каждый шаг давался с трудом, а ведь это он ещё босиком был. Мысль о том, что придётся натягивать носки и обувь, приводила в ужас. В спальне Ван ЧжоЧэна на кровати вольготно расположился наглый А-Нин, и Вей УСянь сразу передумал: — Похоже ничего приличного у него нет, надевай своё и отправляемся. Но Сяо Чжань, раз уж совершил такой подвиг, как подъём по лестнице, решил всё же прошерстить гардероб друга, померял пару рубашек и остановил выбор на одной из них. Чтобы не ходить лишнего расстояния по коттеджу, у ЧжоЧэна были позаимствованы и носки. Как ни странно, ступням сразу стало легче, и спуск прошёл быстрее. Но с кроссовками, конечно, пришлось повозиться. Сяо Чжань под ворчание Вей УСяня, расшнуровал их полностью, чтобы кое-как со стонами и кряхтением засунуть ноги внутрь. Никакая другая причина, кроме возможности снова увидеть Ван Ибо не сподвигла бы его на подобное. Вей УСянь не считал эту причину уважительной, и от его страдальческих причитаний уже звенело в голове. — Хорошо, никуда не пойду, буду валяться в обнимку с собаками, — коварно заявил Сяо Чжань, и УСянь тут же заткнулся. Снаружи было отнюдь не жарко, и даже куртка не спасала от пронизывающего ветра. Не жарко — это ещё мягко сказано. С наступлением темноты резко похолодало. Сяо Чжаню хотелось прибавить шагу, чтобы поскорее оказаться в тепле главного здания, или хотя бы согреться от быстрой ходьбы, только мозоли не позволяли. Ноги пекло немилосердно, наступать было больно, но Сяо Чжаня вела вперёд большая цель. — Ты вообще помнишь, что тело у нас общее? — снова принялся стонать Вей УСянь. — Мы же здесь ещё не меньше недели проторчим, успеешь на своего Ван Ибо посмотреть. А сегодня посидели бы дома, я бы тебя научил талисманы правильно рисовать… Предложение было чрезвычайно привлекательным, и Сяо Чжань даже на долю секунды засомневался. Но тут же вспомнил про Ван Ибо и помотал головой. — Я там сяду где-нибудь и буду сидеть, — пообещал Сяо Чжань. — Честное слово! Думаешь, я сам ничего не чувствую? Это же и моё тело. Ещё немного осталось дойти. Доковылял он почти вовремя. Не успел Сяо Чжань найти высокую табуретку у барной стойки, откуда хорошо просматривалась съёмочная площадка, как Чжу ЦзанЦзинь закончил второй дубль своего номера, и его место занял Ван Ибо. Сердце сразу зачастило. Он выглядел так горячо, что Сяо Чжань не мог оторвать от него глаз, хотя Вей УСянь настойчиво пытался обратить его внимание на бар. — Хорошо, хорошо, давай потом, а? — взмолился Чжань. — Я и сам не отказался бы выпить, но не могу пропустить выступление. За три года своего фанатства он посетил несколько концертов Ван Ибо, но там его от сцены отделяли десятки метров, а тут не больше пяти. Оператор с камерой немного перекрывал обзор, и это было единственное, незначительное неудобство. Затаив дыхание и прикрыв ладонью трепыхающееся сердце, Сяо Чжань всматривался в образ, знакомый до последней черточки, но теперь ставший не просто картинкой на бумаге или мониторе, а живым человеком. Это всё ещё было сложно осознать. Сяо Чжань понимал, что Вей УСянь продолжает что-то болтать, но не слышал ни одного его слова. Раздалась команда режиссёра. Ван Ибо прекратил разглядывать зал и замер на позиции. Сяо Чжань непроизвольно сжал кулаки. Зазвучали первые аккорды, и внутри всё напряглось, мышцы натянулись, будто не только Ван Ибо, а и Сяо Чжань готовился начать танец. И вот первое движение, жест рукой, зовущий, приказывающий. И всё существо рванулось навстречу. Но сразу — «Нет. Стоп!» — кисть очертила невидимую границу, обозначила дистанцию. Ибо манил и отталкивал, приковывал внимание, давал посулы и не подпускал слишком близко. Тело распаляло обещанием страсти, но выражение лица оставалось безучастным, глаза смотрели холодно и высокомерно. Только Сяо Чжаня это заводило ещё больше — ведь он уже видел его растерянным, смущённым, заинтересованным, тёплым. Сейчас перед ним был другой Ван Ибо — ослепительный, ослепляющий, айдол, идеал, идол… танцующее божество. Ему хотелось поклоняться… И всё же, сегодня что-то изменилось в душе Сяо Чжаня. Теперь Ван Ибо хотелось ещё и любить. В самом земном смысле этого слова. Чтобы почувствовать снова его объятия, ощутить эти умные руки на своём теле, но не через одежду, как утром, а прямо на голой коже. И поцеловать эти надменно выгнутые губы… ах, как же хотелось поцеловать Ибо. Сяо Чжань услышал, как цветисто выругался Вей УСянь. Не от злости — от восхищения. — Видео и сотой доли не передаёт! Теперь я понимаю тебя. Этому парню и меч не нужен — его ци сшибает с ног, стоит ему рукой шевельнуть в твою сторону! Ваше счастье, ребята, что он не боевые искусства практикует, а танцы… Сяо Чжань отмечал его слова краем сознания. Все волоски на теле стояли дыбом. Сердце бухало в ушах, отдаваясь в кончиках пальцев, в желудке, внизу живота и в каждом содранном мозоле. Губы зудели и пульсировали от страстного желания поцеловать, Сяо Чжань потёр их рукой, не в силах оторвать взгляд от Ван Ибо. А тот вдруг повернулся прямо к нему. Конечно, Чжань понимал, что Ибо смотрит в камеру, но было ощущение, что глаза в глаза. И от этого зрительного контакта кровь вскипела в жилах. Словно он был пойман в аркан раскалённой струной, от которой его тело горело, кости плавились, из сердца вырывались языки пламени в такт с музыкой, с движениями Ван Ибо. Аркан всё натягивался, и это была не та сила, которой Сяо Чжань мог противостоять. Да он и не хотел… — Очнись! Очнись! — привёл его в чувство вопль Вей УСяня. — Куда?! Беглый взгляд по сторонам, и Сяо Чжань осознал, что, сам не заметив как, слез с барной табуретки и уже сделал несколько шагов по направлению к танцполу. Софит поджаривал спину. Наверное, из-за этого дышалось тяжело, и испарина выступила на лбу. Ещё чуть-чуть, и он бы оказался на съёмочной площадке. Танец закончился. Ван Ибо наклонил голову, прикрыв лицо поднятой рукой. И вдруг на последнем такте послал быстрый острый взгляд в камеру (на Сяо Чжаня), как контрольный выстрел в сердце. Сяо Чжань ахнул и покачнулся, словно реально пулю поймал. В глазах потемнело, и мир будто накренился и поплыл в сторону. Сяо Чжань вдохнул и выдохнул несколько раз, пережидая, пока реактивный рёв крови в ушах станет тише. Когда он снова взглянул на площадку, Ван Ибо там уже не было. — Кажется нам срочно надо выпить, — заявил Вей УСянь. — Твой парень чуть нас не доконал. Давай тихонечко, без резких движений. Разворачиваемся и шагаем, пока нашу табуретку никто не занял. Я здешних напитков не знаю, так что выбор за тобой… Сяо Чжань и правда ощущал настоятельную потребность глотнуть чего-нибудь покрепче. Поколебавшись между виски и коньяком, он заказал шот текилы и уже собирался опрокинуть стопку в рот, как чья-то рука накрыла её и припечатала к стойке. — Кажется, кто-то нарывается, — угрожающе процедил Вей УСянь. — Ван ЧжоЧэн, какого хрена?! — раздосадовано воскликнул Сяо Чжань, силясь выдрать свою выпивку из хватки друга. — Ты мне в няньки записался? — Ещё нет, но, похоже, придётся! — рявкнул ЧжоЧэн. И обернулся к бармену: — Этому не наливать ничего, кроме сока. — Что?! — это у Сяо Чжаня и Вей УСяня вышло возмущённым синхроном. — Ван ЧжоЧэн, не думаешь, что перегибаешь? — Тебе нельзя алкоголь! — победив в борьбе за текилу, ЧжоЧэн отпихнул стопку подальше. — В медицинском заключении чёрным по белому — нельзя! И так малость не в себе, так ещё напиться хочешь? Можешь на меня обижаться, но я не собираюсь молча на это смотреть. Ты запомнил? — последняя фраза адресовалась уже бармену. — И остальным передай. Если узнаю, что кто-то наливал ему, — ЧжоЧэн ткнул пальцем в Сяо Чжаня, — все останетесь без работы, понял? Бармен опасливо кивнул и на всяких случай отошёл в другой конец стойки. Сяо Чжань фыркнул и уставился на Ван ЧжоЧэна. — Какое он имеет право решать за тебя? — не унимался Вей УСянь, подливая масла в огонь. — Если он по тебе сохнет, не значит, что ему позволено вести себя как чёртову муженьку! — Кто сохнет? — не понял Сяо Чжань. — По кому? — Да твой придурок ЧэнЧэн! — Он не мой! — огрызнулся Чжань, а вслух зло пробормотал: — Да пошли вы все… Спрыгнул с табурета, игнорируя обжигающую вспышку боли в ступнях, и решительно пошагал к выходу. — Эй, а выпить?! — заныл Вей УСянь, но Сяо Чжань и его проигнорировал.