Какая разница

Тело затекло, плечи ломило от неудобного положения. Стоило бы перевернуться, сменить позу, но Ван Ибо ещё минуту продирался сквозь дрёму, пытаясь заставить себя двигаться. Голова была тяжёлая, наполненная сонной мутью. Наверное, опять отключился в машине или где-то в жёстком кресле. Ибо нехотя приоткрыл веки. Через завесу ресниц смутно проглядывало чьё-то лицо. Он ещё чуть-чуть приподнял веки и тут же удивлённо расширил глаза: в какой-то четверти метра от него находился Сяо Чжань! Хотя кругом царил полумрак, Ибо мог бы поклясться, что узнал его. Вся та беготня, поцелуи на пронизывающем холодном ветру — это был не сон! Или они всё ещё во сне? Ибо кое-как оторвал от поверхности верхнюю часть тела и осмотрелся, вытянув шею. На сон было похоже больше, чем на реальность — грязная комната в заброшенном доме — как будто оживший кадр из компьютерной игры или какого-нибудь хоррора. Правда, декорации сделаны на совесть, очень натурально. А ещё, разве во сне могут так болеть вывернутые назад плечи? Ван Ибо осторожно подёргал руками. Кисти совсем онемели, и, похоже, были связаны. Ноги тоже. Похищение? Хотят потребовать выкуп? Или антифаны? Сумасшедший сталкер? Предположения, одно дебильнее другого, лезли в голову. Тишину ничто не нарушало. Снаружи не доносилось ни разговоров, ни городского шума, ни урчания моторов — ничего. Было так тихо, что Ван Ибо слышал звук дыхания Сяо Чжаня — такой интимный. Вдох-выдох, вдох-выдох… И вдруг ритм нарушился, губы шевельнулись, будто что-то беззвучно произнесли. Потом ещё раз: уже неразборчивое бормотание. Брови страдальчески изогнулись, и Сяо Чжань прошептал: — Лань Чжань! Так тоскливо и горестно! Ван Ибо понятия не имел, кого звал во сне Сяо Чжань, но это было точно не его имя. В сердце словно вогнали длинную занозу. Это было больнее, чем вывихнутые плечи. «По крайней мере, ему снится не продюсер Ван» — со злой обидой подумал Ибо. — Лань Чжань! — снова пробормотал Сяо Чжань. — Лань Чжань! Он распахнул глаза, уставился на Ибо бессмысленным стеклянным взглядом, моргнул. — Ты очнулся? — Ван Ибо напряжённо всмотрелся в его лицо. Вид ещё был сонный, но вроде всё было в порядке. А с этим расфокусированным взглядом и взлохмаченными волосами Сяо Чжань был такой… такой… что Ван Ибо простил ему сон про какого-то неизвестного парня, и простил бы всё, что угодно, лишь бы можно было его поцеловать. Сяо Чжань обвёл языком пересохшие губы, и у Ибо сгорели предохранители. Ему в одно мгновение стало наплевать, где они, и что дальше будет, был лишь миг «сейчас» и ослепительное желание. Он подался вперёд, навалился, придавливая Сяо Чжаня, впился в его рот. Вышло неуклюже, грубовато, и Ван Ибо испугался, что всё испортил. Но Сяо Чжань не оттолкнул и не отвернулся, он ответил. И, кажется, ему тоже хотелось. Ван Ибо мог бы так провести вечность, не замечая неудобной позы, но Сяо Чжань попробовал шевельнуться и поморщился, болезненно зашипев сквозь зубы. Известие о том, что они связаны, удивило его не меньше, чем самого Ибо. Значит, ему тоже неизвестно было, как и куда они попали. Не то, чтобы Ван Ибо всерьёз рассчитывал получить от него ответы, но маленькая надежда всё же была. Сяо Чжань кое-как сел и внимательно осмотрелся. Хотя что тут было разглядывать — пыль, паутина и старый хлам. Но вид у него был задумчивый, и через минуту он неуверенно проговорил: — Кажется, я знаю, где мы, — и покачал головой. — Но совершенно не представляю, каким образом мы здесь оказались. Строить предположения без каких-либо фактов было глупо, и Ван Ибо предложил: — Может, для начала попробуем освободиться? Он дрыгнул ногами. Штанины мешали рассмотреть, что их фиксировало вместе, но путы изрядно впивались в щиколотки. Кисти уже совсем занемели и ничего не ощущали. Ван Ибо, спасибо родителям за хорошее телосложение и длинные руки, сумел просунуть их под задницей вперёд и теперь видел, чем его связали. Оказалось, что большие пальцы стянули вместе обычным пластиковым хомутом для электропроводов. — Я дома что только не чиню такими штуками, — хохотнул Сяо Чжань. — Очень полезная в хозяйстве вещь. Но о таком аспекте применения я даже предположить не мог. Ножницами или острым ножом разрезать эту стяжку было бы проще простого. Однако, ни того, ни другого у них не было. Пришлось грызть пластмассу зубами. Ибо обслюнявил себе все пальцы и чуть не вывихнул челюсть. Перекусить всё равно не удалось, но пожёванный хомутик немного растянулся, и пальцы получилось выдернуть из петли. С ногами было сложнее — на каждой щиколотке было закреплено по хомуту, и они между собой соединялись третьим. К тому же, несмотря на гибкость, Ибо всё же зубами достать их не мог. Он проверил все свои карманы, вдруг что-нибудь острое завалялось. То, что айфон не обнаружится, Ибо уже подозревал. Он не ощущал аппарат когда перекатывался по полу. Карманы, все до единого, оказались абсолютно пусты. С молчаливого позволения Сяо Чжаня, он ощупал и его одежду, одёргивая себя, чтобы не распускать руки. Его телефон, кошелёк, даже мелочь, тоже исчезли. — А меня освободишь? — попросил Сяо Чжань. Ему стянули не пальцы, а запястья, и длины рук не хватало, чтобы проделать тот же трюк, что Ибо. Было немного неловко пускать слюни на его ладони. Ван Ибо примерился, где кусать, но засмотрелся на запястья Сяо Чжаня. Худые, изящные, но не по-женски, а каким-то особым эльфийским образом. На них видны были синие линии сосудов и натянувшиеся сухожилия, и Ван Ибо не удержался и поцеловал их прежде, чем вцепиться зубами в хомут. Подбородок лёг прямо в ладонь Сяо Чжаня, и пальцы подхватывали его снизу, касаясь шеи. Губы тёрлись о тонкую кожу, и Ван Ибо ощущал её солоноватый вкус. Он опирался о пол, но больше всего ему хотелось дотронуться до Сяо Чжаня. Или до себя. Конечно, он прекрасно осознавал, что момент для этого совершенно не подходящий. Но тело не хотело слышать голос разума. Не удержавшись, Ибо лизнул и без того мокрое от слюны запястье и уловил тихий вздох. Вдохновлённый, он собирался продолжить, но Сяо Чжань с неловким смешком заметил: — Это очень приятно, но мне не особо комфортно ощущать себя связанным. От накатившего смущения загорелись щёки. Досадуя на себя, Ван Ибо так рьяно вгрызся в несчастную пластмассу, что зубы клацнули, одним махом перекусив хомутик. — Ох! — с явным наслаждением выдохнул Сяо Чжань. — Спасибо! Он подвигал плечами, разминая, и вдруг быстрым движением дёрнул Ибо к себе, прижал, обнял, уткнулся лицом в шею. Ибо замешкался всего на долю секунды и обнял в ответ. Толстая куртка мешала в полной мере почувствовать, но это всё равно было замечательно. Ибо даже не понимал, как ему это нужно — такой простой жест близости — пока Сяо Чжань не сделал это. Не то, чтобы Ибо страдал от одиночества или недоласканности, он никогда и не думал о таком. Но в тот миг, когда ладонь Сяо Чжаня легла ему на шею, взъерошила волосы на затылке, погладила макушку, Ибо, всегда сильный и самодостаточный, привыкший всех держать на расстоянии, ощутил себя защищённым. Это было действительно странно, учитывая положение, в котором они находились — неизвестно где, не зная, откуда ждать опасности. Но сейчас, обнимая Сяо Чжаня, вдыхая запах его волос и лосьона, греясь его теплом, Ван Ибо чувствовал железобетонную уверенность — они всё преодолеют.