Какая разница

— Обрати внимание, какого цвета бумага в этой книге, — вещал Лань СыЧжуй. — Серая, — послушно отозвался Ци ПейСинь, внимавший ему с открытым ртом. — Серо-зелёная, — мягко поправил его приятель. — Этот цвет слабее всего откликается на магическое воздействие. Он выбран специально, чтобы талисманы, изображённые на страницах, не начали проявлять силу. И в изображение символов добавлен нейтрализующий элемент. — Эта закорючка? — ПейСинь ткнул пальцем, и мелкий Лань даже вздрогнул: — Осторожно! Этой книге несколько сотен лет! — Ой! Сорри! А как этот талисман должен работать? — В этом разделе размещены знаки любовной магии. Тот, на который ты показал, привлекает внимание избранного человека. Если его изобразить правильно — киноварью на жёлтом ярлыке — и носить при себе, тот, на кого направлен твой интерес, обязательно заинтересуется тобой в ответ. — Как жалко звучит, — хмыкнул ПейСинь. — Если ты настолько ничтожный, что на тебя не обращают внимания, то, мне кажется, никакая магия уже не поможет. Полные наивного превосходства слова заносчивого подростка. Хотя, возможно, в другое время Ван Ибо и согласился бы с ним. Но сейчас он почти не вслушивался в разговор. Он пытался вспомнить, где он видел символ, нарисованный на втором развороте. Петли и росчерки выглядели ужасно знакомо. — А этот талисман для чего? — спросил он у Лань СыЧжуйя не в силах справиться с любопытством. — Он вызывает чувства. Если отдать его выбранному объекту, тот воспылает любовью к дарителю. И Лань СыЧжуй осторожно накрыл ладонью рисунок. Он говорил ещё что-то, но у Ван Ибо в ушах самолётным гулом зашумела кровь. Жест парня с внезапной ясностью напомнил Ибо… самого себя! И он понял, почему так знакомы ему линии талисмана — он же смотрел на них каждый день по нескольку раз, и точно также прижимал к ним ладонь. Сейчас Ибо мог бы поклясться, что именно этот талисман был на стикере, приклеенном с внутренней стороны чехла его айфона. Жёлтая бумага и киноварно-красные символы… Сяо Чжань не вручал ему ярлык напрямую, но всё же Ибо получил эту грёбаную магическую хрень от него. В груди будто взорвалась ядерная бомба, испепеляя всё, что там было. Огромное ядовитое чёрное облако разрослось и заполнило лёгкие. Беспорядочные мысли носились в голове, как мыльные пузыри — стоило поймать одну, как она тут же лопалась, оставляя Ибо с привкусом горького мыла на языке. Всё ненастоящее? Все его чувства — пшик, ничто? Если бы не дешёвые магические трюки, он бы и внимания не обратил на какого-то рядового служащего. Сморгнув пелену с глаз, Ван Ибо посмотрел на Сяо Чжаня. Тот направлялся к ним, неуклюже переступая по неровному полу пещеры. Его чёрно-красная куртка вся перепачкалась в глине, в большую дыру на грязных джинсах виднелось поцарапанное колено. И всё равно он выглядел таким красивым, что это было почти невыносимо. Сяо Чжань поймал взгляд Ибо, и тот быстро отступил в полутьму грота. Он пока не был готов к встрече лицом к лицу. И тем более к выяснению отношений. Он сам не знал, что чувствует, какие из того моря эмоций, бурлящих в душе, его собственные, а какие морок магии. Может, стоило бы спросить об этом Сяо Чжаня, но как ему теперь доверять? И Ибо знал, что, несмотря ни на что, поверит всему, что тот скажет. Втайне он надеялся, что Сяо Чжань первым начнёт разговор, и тогда получится выяснить, что к чему, но речь зашла о талисманах поиска. А Ван Ибо сейчас интересовал лишь один единственный талисман. Как же хотелось получить назад свой айфон, сдёрнуть с него чехол и сравнить символ из книги с тем, что он носил при себе столько дней подряд. Каждая линия, каждый штрих отпечатались в памяти с фотографической чёткостью. Конечно, оставалась вероятность, что Ибо ошибся, но он был убеждён на девяносто девять процентов, что рисунки сойдутся. И как же больно было это осознавать. Сейчас не время было изводить себя подобными мыслями — стоило бы подумать, как отсюда выбираться. А уж об остальном можно переживать на свободе, когда все приключения окажутся позади. Впрочем, тогда навалятся другие заботы, и это к лучшему. Ибо ведь так и собирался изначально — позволить себе ненадолго маленькую слабость, а потом всё оборвать. Правда, игра зашла дальше, чем он рассчитывал, но это не должно влиять на планы. — Выход в том гроте! — закричал ПейСинь, размахивая руками. — Вы видели?! Ну конечно, они все видели. Никто из них глаз не отводил от горящего талисмана, слишком уж удивительное получилось зрелище. Естественно, проследили за его полетом и засекли место, где он пропал. Не сговариваясь, все четверо ринулись туда. За здоровенной острой сосулькой, которую Ван Ибо не смог бы обхватить в одиночку, если бы попытался, скрывалась одна единственная массивная полка, заставленная тибетскими бронзовыми чашами. — Лучше ничего не трогай, — предостерёг Сяо Чжань СиньСиня, уже потянувшегося к деревянному пестику, обёрнутому замшей. Они внимательно осмотрели нишу, но в каменных стенах и намека на выход не наблюдалось. — Я и не ждал, что будет просто, — заявил Лань СыЧжуй, и Ван Ибо недовольно на него покосился. Приходилось признать, что он-то как раз надеялся, что тут окажется лаз, без всяких затей ведущий наружу. — Что же делать? — расстроенно пробормотал Ци ПейСинь. И всё же щёлкнул ногтём по одной круглобокой чаше. Раздался объёмный мелодичный звон. Ван Ибо не удержался и стукнул по следующей. Она пела в другой тональности. Сяо Чжань на минуту застыл со склонённой к плечу головой, прислушиваясь. Его задумчивое лицо показалось Ибо таким прекрасным, что захотелось взять его в ладони и поцеловать прямо в бледно-розовые приоткрытые губы, в длинные ресницы, в кончик носа. Ибо моргнул, встряхнулся, заставляя себя освободиться от оцепенения. Сяо Чжань тем временем схватил пестик и сжал его двумя руками, словно набираясь решимости. А потом начал постукивать по всем чашам по очереди. — До. Ре. Ми. Фа… — невольно озвучил услышанное Ибо. — Нотный стан? Блин, они что, в тупом квесте для младших школьников? Сыграть мелодию чтобы открылась новая локация, рили? Какой идиот это придумал? Ладно, тогда по правилам компьютерной игры где-то должна быть подсказка, что именно исполнять. Ибо завертел головой, тщательно осматривая полки и стены грота. Как он заметил, Сяо Чжань делал то же самое. Он переминался с ноги на ногу, давая отдых то одной, то второй ступне. И, хотя сейчас Ибо не желал ничего чувствовать к этому человеку, сила его характера вызывала восхищение. Ибо видел раны на его ногах и прекрасно знал, какие страдания может доставить даже одна сорванная мозоль. На щиколотке Сяо Чжаня над задником кроссовки по светлому носку расплылось красное пятно. Когда Ибо делал перевязку, его ещё не было. Сердце пронзило острой жалостью. Настоящая любовь или наваждение, это не отменяло того факта, что Сяо Чжань на самом деле был классным парнем. — Лань СыЧжуй, а в вашем монастыре есть какой-нибудь особенный гимн или мантра, что-то в таком духе? — произнёс Сяо Чжань то, о чём Ван Ибо только подумал. — Тут явно ключом служит какая-то музычка. Ничего в голову не приходит? Мальчишка не успел ответить, их ослепила вспышка яркого холодного света.