Какая разница

Бормотание Вей УСяня становилось всё неразборчивее, пока не стихло окончательно. Заснул. На прикроватном коврике сопела, свернувшись бубликом, А-Цин. А-Нин сначала норовил улечься к хозяину под бок, но, жалея УСяня, Сяо Чжань выгнал его на собачий матрасик. Однако пёс отправился спать в прихожую — то ли охранять квартиру, то ли стеречь, чтобы хозяин снова не сбежал куда-нибудь. Установилась уютная домашняя тишина. Наконец-то можно было подрочить. С загипсованными руками это было нереально, да и вообще в госпитале о приватности речь не шла, потому желания такого не возникало. Но сейчас, лёжа в собственной постели и глядя на большой постер с Ван Ибо, скупо освещённый уличным фонарём, Сяо Чжань не стал себя сдерживать. Он рассматривал губы Ибо, на этом фото слегка приоткрытые, выгнутые уголками вниз, и вспоминал, какие они нежные и требовательные. Воскрешал в памяти их вкус, давление на своих губах, влажные ощущения поцелуев в шею, в ключицы. От этих мыслей во рту пересыхало, и так хотелось почувствовать всё это снова. Сяо Чжань облизал пальцы, смачивая их слюной, провёл по шее и вниз. Конечно, это были лишь слабые отголоски, но и так щёки окатило жаром, а в ушах запульсировала кровь. Кровь прилила и к члену, но Чжань пока сдерживался, чтобы хоть немного растянуть процесс. После такого большого перерыва, когда даже не мог до себя дотронуться, он знал, что кончит слишком быстро, сколько бы не старался. Он зажмурился, прижав ладонями затвердевшие соски, представляя, как это мог бы делать Ибо, а он сам ласкал бы его в ответ. Вот так, усиливая нажим и поглаживая круговыми движениями, жёстче, жёстче, а потом почти отпуская, едва касаясь, но от этого легкого щёкота судорогой сводит икры, и поджимаются пальцы на ногах. Сяо Чжань уже утратил контроль над своим телом, но осознал это, лишь когда правая рука пролезла под резинку пижамных штанов. Наплевав на сдержанность, он царапнул ногтями по полосе волосков на животе, и обхватив себя в кулак, потёр, размазывая смазку по коже. Голова закружилась. Сквозь прикрытые ресницы Сяо Чжань ловил взгляд Ибо с плаката, вызывающий и будто бы равнодушный. Но он-то уже знал, что этот парень ни капли не холоден, что у него горящие глаза и горячие руки. Снова зажмурившись, Чжань позволил себе помечтать, что где-то в своей квартире Ван Ибо в эту минуту так же думает о нём, так же хочет его, так же двигает рукой по члену, облизывая сохнущие губы, и в момент оргазма шепчет его имя. — Бо… — коротко выдохнул Чжань, обмякая на постели. Напряжение отпустило, но тянущее чувство в груди осталось. Сяо Чжань повернулся на бок, обхватил скомканное одеяло, уткнулся лицом между подушками. Это никак не помогло, тупая боль стала острой, почти нестерпимой, глаза запекло, и он понял, что плачет. Грёбаный боже, лучше бы он никогда не встретился с Ван Ибо, фанател бы издали, пока не перегорел в конце концов. Зато не знал бы, как сладко с ним целоваться, и не сожалел бы теперь о том, что не успел и уже не получит шанс узнать. Проснуться от сигнала будильника, а не от того, что медсестра пришла для утренних процедур, было уже непривычно, но бодряще. Сяо Чжань не соврал ЧжоЧэну, он реально соскучился по работе. Он предвкушал, как включит свой комп, проверит настройки графического планшета, скачает задание из рабочего чата и примется за рисование макетов каких-нибудь флаеров. Встретили его так радостно, словно без него в отделе царила скука и уныние. Сяо Чжаню улыбались даже те сотрудники, с которыми он раньше почти не общался. Шицзе Сюань Лу наставила ему на щёках алых помадных отпечатков и растрепала всю шевелюру. Но это было очень приятно. Однако, когда Сяо Чжань открыл рабочий чат, распределение заданий его немного расстроило. Он видел, что был проект от студии Ван Ибо, но ему самому досталась реклама какого-то нового шоу. Возможно, это было и к лучшему, но всё равно грустно. Для Вей УСяня тут всё было незнакомым и интересным, и он то и дело задавал вопросы. Поэтому Сяо Чжаню приходилось тяжело, ведь коллегам тоже хотелось разузнать, где он пропадал столько времени. По договорённости с Ван ЧжоЧэном, официальной версией была авария, в которую попал Сяо Чжань и последующее лечение. Про поездку в горы на съёмки и похищение решено было не рассказывать. Студия Ван Ибо тоже не распространялась о происшествии. Как будто с ними ничего и не случилось. Пытаясь растолковать в доступной форме принцип работы графического редактора человеку, не имеющему практически никакого понятия о компьютере, Сяо Чжань почти и не вникал, что за постер он рисует, пока Вей УСянь не воскликнул: — Смотри-ка, там имя Ван Ибо! Действительно, среди пяти или шести имён различных знаменитостей значился и Ван Ибо. Сяо Чжань вчитался в содержание рекламы. Этот баннер предназначался для главной страницы Вейбо и сообщал о начале слепого прослушивания в новый проект «Школа айдолов». Всех желающих независимо от таланта, возраста и внешности приглашали попробовать себя. А Ван Ибо вместе с другими звёздами был заявлен как будущий наставник и продюсер тех, кто в результате отбора пройдёт в «Школу». Сяо Чжань обрадовался ещё одной возможности увидеть Ибо на экране, но Вей УСянь перебил его: — Тебе надо туда! — Куда? — не понял Сяо Чжань. — Туда, в эту школу, где твой Ван будет наставником! Ты же хочешь снова с ним встретиться! — Хочу, — вздохнул Чжань. — Но, где я, и где айдолы! — Я, конечно, ещё мало знаю про ваш мир, но успел понять, что айдол — это человек с приятной внешностью, умеющий петь. Ты красавчик, и у тебя хороший голос — всё сходится! Как же у Вей УСяня было всё просто! Сяо Чжань, хоть и работал в продюсерской компании, и сам не вполне понимал, как у этих айдолов всё устроено, зато осознавал, что стать певцом или актёром совсем не так легко, как представлялось Вей Ину. — Не умею я петь! — привёл веский аргумент Сяо Чжань. — Я не смогу пройти прослушивание, так что отстань. — Ты поёшь дома, — парировал УСянь. — Значит и на этом …про-слу-шивании споёшь! Откуда ты знаешь, что не пройдёшь, если не попробуешь? Миллионы людей поют в душе или жаря яичницу на собственной кухне, но это же не значит, что на сцене они не опозорятся. — Да не умею я, — упёрся Чжань. — Умеешь! Вчера вечером, помнишь, у той лавки мы слушали песню, и ты подпевал. Давай, спой! Помнишь же! — Ну, скажешь тоже! Это ж несерьёзно. — Спой! Вей УСянь так заморочил Сяо Чжаню голову, что он сам не понял, как запел печальный хит Крауда Лю, звучавший вчера из динамика над круглосуточным магазином. — Вау, Чжань-гэ! — вдруг раздалось рядом. — У нас тут свой Крауд Лю! — Вот что значит отвык от того, что люди кругом. Увлёкся и запел. Нам повезло, что у Сяо-гэ такой красивый голос. Если бы запел Цань-гэ, у всех бы уши в трубочку свернулись. Коллеги засмеялись, а Сяо Чжань сидел весь красный от смущения и мысленно костерил Вей Ина. — Но они же все тебя похвалили, — оправдывался УСянь. — Так что ты обязательно должен попасть в ту школу. И не спорь со мной понапрасну. — Ладно, — сдался Сяо Чжань только чтобы закончить этот дурацкий разговор. — Я попробую.