Какая разница

Пальцы Ван Ибо обжигали затылок, а губы горели от поцелуя. Мозги превратились в сладкую вату, ни одной мысли не удавалось додумать до конца, они увязали в липком розовом облаке. Кажется, Сяо Чжань думал о том, что надо следить за дорогой — рядом обрыв, а ещё про то, что они с Ибо так и не объяснились, и про что-то ещё, вроде бы про то, куда делся СиньСинь… Но, господи, разве можно думать о чём-то, когда тебя целует Ван Ибо? Сам! По собственной инициативе! И тут с окружающим миром, или с положением Сяо Чжаня в пространстве, или с земной гравитацией… в общем, что-то непонятное случилось. Нижнюю часть туловища вдруг потянуло куда-то вбок, центр тяжести сместился, и Сяо Чжань неумолимо начал падать, до последнего пытаясь не разорвать поцелуй. Пришлось спешно открывать глаза (и когда они успели закрыться?), отлипать от Ван Ибо и махать руками, восстанавливая равновесие. Виноват в этом всём безобразии оказался ослик. Яблочку надоело неподвижно стоять, и он без спросу тронулся вперёд. — Посмотри на Ван Ибо, — сказал Вей УСянь. — Пусть тебя утешит то, что он расстроился не меньше. Ему явно не хотелось выпускать тебя. Но ты тут не ради него, помнишь? — Помню, — грустно согласился Сяо Чжань, дёргая за поводья и дрыгая ногами, в надежде как-то повлиять на ослика. — А вот он — ради тебя! — хихикнул УСянь. Сяо Чжань оглянулся на отставшего Ибо. Слова Вей Ина вселяли надежду, и так хотелось ему верить. — Кстати, — снова привлёк его внимание УСянь. — Не могу поклясться, я тут был слишком давно и многое изменилось, но, кажется, скоро мы выедем к подножию лестницы. И остаток пути к монастырю надо будет топать на своих двоих. На каждом повороте тропы Сяо Чжань вглядывался в открывающийся отрезок дороги в надежде увидеть там ПейСиня, но того не было. — Неужели мелкий Ци нас не дождался? — спросил Ибо о том же. — Нашёлся, блин, герой-одиночка. Где он там будет искать своего Лань СыЧжуя? — Парень, который с ним связался, написал, что встретит где-то на пути и проводит, — ответил Сяо Чжань, и сам недоумевая, куда подевался мальчишка. Хотя они и поднимались не пешком, но даже на ослике четырёхчасовая дорога очень утомила. Если бы не перерыв (от мысли, чем они с Ибо занимались во время передышки, щёки окатило горячей волной), то Чжань вряд ли дотянул бы. ПейСинь, конечно, младше на семь лет, выносливость у него повыше… — А ты представь себя на его месте, а вместо Лань СыЧжуя — Ван Ибо. Тоже летел бы как на крыльях, не чувствуя усталости, — заметил Вей УСянь. Пришлось согласиться, что в чём-то он прав. Неожиданно тропа сделала крутой поворот и перед Чжанем открылась небольшая площадка. С одного её края к скале лепился скромный храм, с другого теснились заросли. — А вот и лестница! — воскликнул Усянь. И только тогда Сяо Чжань заметил уходящие вверх крутые ступени. От того, в какую высь они уходили, голова кружилась. Запертое отвесными скалами, маленькое плато выглядело каким-то игрушечно-нереальным, словно декорация к дораме. А-Цин ткнулась носом в землю, подняла голову, понюхала ветер. Немного покружив на месте, она неторопливо потрусила в сторону деревьев. Сяо Чжань хотел позвать собаку, но потом передумал. Умница А-Цин всё равно не потеряется. Пусть бегает, может она ищет место, чтобы сделать свои делишки. — Вау! — раздалось позади. Ван Ибо на своём ослике тоже выехал на уступ и удивлённо озирался. — Красиво! — резюмировал он. Сяо Чжань в этот момент смотрел только на него, и был полностью согласен с утверждением. Прекраснее зрелища, чем Ван Ибо, он не встречал. Никакие восхитительные пейзажи не могли с ним конкурировать. — Куда нам дальше? — поинтересовался Ибо. Тут из храма показался монах в белом даосском одеянии. Он церемонно поклонился и встал на пороге как изваяние, ожидая, пока парни сами приблизятся к нему. Сяо Чжань спешился и, взяв Яблочко за уздечку, направился к монаху. Ибо двинулся следом. Вблизи даос выглядел под стать окружающему пейзажу, так же картинно-нереально — волосы, гладко зачёсанные в узел на макушке, блестели как лакированные, по прямой фигуре и неподвижным чертам абсолютно невозможно было определить возраст. Ему могло быть как тридцать, так и шестьдесят. — Туристы? — спросил даос, окинув их цепким взглядом маленьких глазок. — Паломники, — повторил Сяо Чжань свою легенду, понадеявшись, что Ибо не станет опровергать её. — Посещаем монастыри. — Благое дело, — кивнул монах и обернулся вглубь молельни. — Брат Ке, прими осликов у молодых людей. Второй монах выглядел почти близнецом первого, разве что физиономия немного круглее. Сяо Чжань подумал, что таких людей он практически не встречал в Пекине. В лицах горожан нет той невозмутимой безмятежности. Он вспомнил Лань СыЧжуя — в нём тоже ощущалось нечто подобное. Хотел бы Сяо Чжань и сам быть спокойным и бесстрастным, но, видимо, постижение дзен это не его. Брат Ке взял под уздцы Яблочко и Шустрика и отвёл их в небольшой загон возле храма. Ослика ПейСиня там не было. — Уважаемый брат, а сегодня кроме нас ещё кто-то шёл в монастырь? — обеспокоенно обратился Сяо Чжань к монаху. — Мальчик лет восемнадцати? Даос блеснул глазками и отрицательно качнул головой: — Вы первые за последние дней десять. Можете оставить пожертвование и зажечь благовония вот здесь, — он сделал скупой жест рукой. Отказываться было нельзя, и Сяо Чжань зашарил по карманам в поисках наличных, нервно размышляя, куда мог деться Ци ПейСинь. Он ведь не свалился с обрыва? Деревенский малыш уверял, что ослики не сбиваются с дороги, да тут и некуда — тропа одна, никаких ответвлений. Но кто его знает, вдруг действительно упал? Внутри всё похолодело от ужаса. О, господи, только не это! — Прекрати думать о самом плохом! — осёк его Вей УСянь. — Что, вообще никого не было? — подал голос Ван Ибо. — Вы прямо тут живёте? Совсем одни? Хорошо, наверное, когда такой покой. — В этом храме братья дежурят по очереди, — ответил вернувшийся Ке. — Завтра нас с братом Цзе, сменят. Сегодня снизу действительно никто не приходил, только прибегал младший братец Лань с поручением от настоятеля. И вот теперь вы появились. Можно сказать, насыщенный день. Обычно здесь совсем тихо. Сяо Чжань услыхал фамилию Лань и навострил уши. — Того парня, с кем переписывался ПейСинь, звали Лань ЦзинъИ, — заметил УСянь. — Думаешь, это был он? — Так… если он, есть надежда, что парень перехватил СиньСиня, и мальчишки, не дожидаясь нас, оправились за Лань СыЧжуем… — высказал мысль Вей Ин. Воспрянув духом, Сяо Чжань на радостях положил в чашу для подношений целых сто юаней, тут же немного зажлобился, но забирать купюру было стыдно. Хотя, если монахи Облачных глубин причастны к похищению их с Ибо, то не заслуживают даже одноюаневой монетки.  — Считай, что это дань не монастырю, а богине Гуаньинь, — рассудил Вей УСянь. Поклонившись красивому изваянию божества (на вид довольно древнему), Сяо Чжань взял несколько ароматических палочек и зажёг их. — Эти за моих родителей, эти за дядю Цзяна и мадам Юй, эта за шицзе, эта за Цзян Чэна, — бормотал УСянь, пока Сяо Чжань вставлял палочки в отверстия курильницы. — Возьми за Лань Чжаня вон ту, побольше, — велел он. Последняя вспыхнула ярким огоньком, который никак не хотел затухать. Она не тлела, а горела как свечка. Надо было бы перевернуть её, ткнуть в поверхность каменной плиты, но рука почему-то не поднималась это сделать. Сяо Чжань завороженно смотрел на маленькое пламя, пока Ван Ибо вдруг не наклонился. Он прихватил палочку двумя пальцами поверх пальцев Чжаня и легко дунул. Серый столбик пепла упал вниз, пачкая руки обоих, а от алого уголька на конце палочки потянулась спиралью сизая струйка дыма. В воздухе повеяло тонким ароматом сандала.