Какая разница

Тяжело иметь дело с идиотами. А их, к сожалению, вокруг было большинство. Он достаточно попутешествовал, чтобы убедиться в этом. Куда бы его не занесло, практически каждый второй встречный оказывался тупоголовым болваном. Остальные, впрочем, были лишь чуточку поумнее. Ладно, правды ради, попадались и редкие исключения, но с ними лучше было не иметь дела. Глупцами куда проще управлять и манипулировать. С тем, который сидел сейчас перед ним, в своё время получилось замечательно, однако теперь он стал отработанным материалом. Предстояло решить, как от него избавиться, потому что пользы он больше принести не мог, а вот навредить запросто. Очень уж деятельной натурой был. Пока не прокололся, свою неуёмную энергию этот дурень по большей части направлял в работу, а теперь не знал, куда себя деть. Раздвинулись расписные ширмы и в комнату просочилась до противного невзрачная официантка в кимоно. В таком дорогом ресторане могли бы и покрасивее девиц нанять. Или это специально, чтобы не привлекали внимание клиентов? Плевать. Япошка, как игрушечная, аккуратненько сложилась, приседая на колени и принялась неслышно сервировать стол. Стало даже интересно, не звякнет ли посуда, но нет, она управилась ловко и быстро, не издав ни единого звука, после отползла, встала и низко кланяясь попятилась к выходу. Эх, всех бы так вышколить. Чтобы зашуршать без спроса боялись, не то что, рот раскрывать… — Мастер Син, позвольте изложить план. Я всё детально продумал! О боже, только этого не хватало! Таким, как он, думать вообще противопоказано. — Излагай. Но, конечно, слушать этого болвана он не собирался. Тем паче принимать всерьёз его бредни. Глядя, как тот, размахивая руками, болтает о каких-то там своих людях в агентстве, о человеке из клана Цзинь, которого Совет кланов не вычислил, и который продолжал находиться рядом с мальчишкой-айдолом, он прикидывал, что предпочтительнее — пищевое отравление (зря что ли заказал эту их дорогущую рыбу?) или автомобильная авария. От яда рыбы фугу умирает ежегодно до двадцати человек. Хотелось бы посмотреть, как он действует. Можно, конечно, найти описание в интернете, но увидеть вживую (вживую! Ха-ха!) гораздо интереснее. Смерть ведь наступает не слишком быстро? Отравленный покраснеет или посинеет? А конвульсии, будут ли конвульсии? И пена изо рта? Как всё-таки любопытно… Но, вероятно, случай отравления повлечёт за собой огласку. Про это обязательно начнут писать и снимать сюжеты для телевидения, ресторан и повара будут проверять и перепроверять, станут искать всех, кто заказывал фугу в этот вечер. Пожалуй, шумиха ни к чему. А вот авария — другое дело. Пьяный водитель не справился с непривычным левосторонним движением, всё обыденно и легко объяснимо, и не заинтересует даже зевак на улице. Да и устроить проще простого. Главное, проследить, чтобы точно сдох. Определившись со способом, он даже немного пожалел глупого бедолагу. Вспомнилось, как четыре года назад нашёл его в маленьком агентстве, продюсирующем никому не интересных инди-музыкантов. Тогда это было очень удачным стечением обстоятельств. Ему нужен был свой человек в этой среде, а Цзи Ли мечтал о карьере в сфере шоу-бизнеса. Амбициозность и невеликий ум сделали его идеальным орудием. От своих именитых предков он унаследовал не самые лучшие качества. Впрочем, тот предок, которого довелось знать лично, Не МинЦзюэ, в полной мере соответствовал присказке «сила есть — ума не надо», и хорошо, что Цзи Ли пошёл не в него. О деяниях самого великого из клана Не — Не ХуайСана — довелось лишь читать, умер до того, как тот их совершил. Но его хитрость и беспринципность впечатляли. Малышу Цзи Ли было до него как до луны пешком. — …Как мне доложили, БоБо сейчас доверяет только Чэнь ЧжоСюань. Больше никого не пускает в квартиру, даже телохранителя и уборщицу. Это затрудняет проникновение, да и человек, который проверял, сказал, что талисманы стали мощнее. В тот раз ваши охранные ярлыки очень помогли, жаль мы не знали о дополнительной защите в комнате с оружием. Но мы же с вами, мастер, учимся на своих ошибках… Что ещё за «мы»?! От его хамской фамильярности кровь вскипела моментально. Захотелось развеять его на кровавые сопли прямо здесь и сейчас, не размениваясь на какие-то там аварии. Крак! Он посмотрел на свою правую руку — из кулака торчали половинки сломавшейся палочки. На несколько секунд воцарилась тишина. — Мастер Син? — неуверенно пробормотал Цзи. Он растянул губы в жутковатой ледяной улыбке. Некогда он долго тренировался перед зеркалом, пока не остался доволен результатом: от взгляда на нее у самого кровь стыла в жилах. Цзи нервно сглотнул и застыл. Пока он испуганно молчал, была возможность спокойно подумать. Син отбросил щепки в сторону и взял новую пару палочек. Подцепив лепесток рыбьего мяса, он положил его на язык и посмаковал. Фугу, фугу! И из-за чего такой ажиотаж? Рыба как рыба, только перевод денег. Приятно, что в этом воплощении он может позволить себе не считать гроши. С первым воплощением ему не очень повезло, но последующие он сам выбирал. Как и имя. По документам фамилия этого тела была Ван, но иметь такую фамилию в Китае, все равно, что быть невидимкой. Син означала "грех" на английском и нравилась куда больше. К тому же английское слово было немного созвучно его настоящему имени, которым он сам продолжал себя называть, хотя всем остальным миром оно давно было забыто. За Биченем придётся тоже идти самому. Син уже перепробовал разные мечи, однако, забрал его жизнь именно этот клинок, и для завершения обряда другие, увы, не годились. Для прочих семи мечей единственным требованием была сильная светлая энергия первого хозяина, их можно было спокойно взаимозаменять. Но не чёртов Бичень! Ладно, обряд может и подождать. Если понадобится, он не задумываясь избавится от мальчишки, такие мелочи его не остановят. Зато стало ясно, что Ван Ибо находится под защитой Вей УСяня. В защитных талисманах явно чувствовался его почерк. Наконец-то! Наконец-то удалось его найти! Дневники Вей Ина он прочёл ещё в своём первом воплощении. Тогда клан Лань из последних сил сохранял звание уважаемого ордена заклинателей, но до заката им оставалось недолго. Приятно было осознавать, что немалая заслуга в том, как опустился и обнищал Гусу Лань, принадлежала ему. *** Глупый случай закинул его душу в немощное тельце безмозглого младенца. Благо душонка того была столь слабенькой, что подавить её не составило никакого труда. Но вот существовать в теле этого крестьянского ребёнка совершенно не привлекало. Впрочем, его собственная душа в момент смерти потеряла львиную долю своей силы, была изранена и истощена. Потому приходилось мириться с тем, что имелось в распоряжении. Пока «мать» совала ему в беззубый рот свою тощую грудь, он строил планы, как выбраться из этой глуши. Жизнь тупого земледельца в его представления о будущем не вписывалась. Едва дождавшись, чтобы мышцы младенца немного окрепли и сформировались, он начал учить ходить своё новое никчёмное тело и тайком тренировался говорить и писать, чертя в пыли у порога корявые иероглифы и тут же стирая, чтобы никто не заметил. Он ждал, чтобы представился удобный случай. И вот однажды через деревню проходила группа монахов-даосов, и местные жители попросили их провести освящение маленького убогого храма на главной площади, если её так можно было назвать. «Родители» не хотели брать с собой малыша, но он уцепился за «материну» юбку мёртвой хваткой и всё-таки доковылял до места церемонии. Пробравшись сквозь толпу (вот где пригодилась его тщедушность) он вышел вперёд на открытое пространство. Монахи что-то гундели на одной ноте, кланялись и дымили вонючими благовониями. А он так давно не видел большого скопления народа, что едва не растерялся и не забыл, зачем сюда явился. Сосредоточившись, он позаботился занять место, откуда его всем было видно, встал в позу почтения и принялся чётким звонким голоском произносить слова молитвы вслед за даосами. Как и ожидалось, на крошечного мальчика едва ли двух лет от роду, ведущего себя так осознанно и серьёзно, сразу же обратили внимание. — Чьё это дитя? — воззвал к толпе старший среди монахов. — Я сын семьи Кан, — тут же ответил он. — Мои родители тоже пришли помолиться богам. Они воспитывают меня в почтении и смирении. Я должен вознести благодарности великой ГуанИнь за свою долю и помолиться о процветании нашей семьи. И он снова поднял руки и продолжил кланяться, проговаривая слова сложной молитвы, которую не каждый взрослый в этом крысином углу мог запомнить. — Чудо! Чудо! — послышались возгласы. — Воистину чудо, — вперёд выступил пожилой сосед. — Я знаю этого ребенка с самого его рождения, он раньше был самым обычным неразумным младенцем, едва ходил и только-только начал учиться говорить. Почувствовав, что надо закрепить эффект, он подёргал монаха за подол ханьфу, заставляя того посмотреть вниз, и почтительно сложив ручки перед собой, поклонился и попросил: — Господин, позвольте мне прочесть ваши священные книги! Это всё решило — грамоте крестьянского малыша уж точно никто не мог научить, значит имело место божественное провидение. С теми монахами он покинул деревню, и с ними он был вынужден провести около года, за который удалось выяснить в какие времена занесло его душу, и как обстоят дела в государстве и в мире заклинателей. Это было сложной задачей, ведь никто не спешит рассказывать маленькому ребёнку о подобных вещах. Приходилось держать глаза и уши открытыми, ловить обрывки разговоров в трактирах и уличной толпе, когда путь лежал через города, подбирать старые газеты, вчитываться в объявления на стенах и столбах. После чего он пришёл к выводу, что правильнее всего будет отправиться в Облачные глубины — там сохранилась самая большая библиотека, и, если он намерен вернуть себе силу, это лучшее место. Улучив момент, он устроил монахам представление «бог вещает устами младенца» и велел им доставить себя на обучение в орден Лань, что находится в Гусу.