Какая разница

Листок уже начал затираться на сгибах, так часто Ибо его разворачивал и перечитывал. Сейчас ему опять хотелось ещё раз пробежаться глазами по строчкам и представить, как они будут воплощать в реальность то, что там насочинял Чжань. Однако, стоило пока сдержаться и подумать о других вещах. О том, что он рассказал на втором листе письма. «…если твой продюсер Лю ещё раз пригласит меня «на чай», боюсь, Ван ЧжоЧэн точно решит, что у нас роман. Но у меня от этого мужика мурашки, притом, совершенно не в сексуальном смысле. Вей УСянь говорит, что это я так ощущаю силу его золотого ядра. Если по-простому, твой Лю явно тренировался использовать свои магические способности…» Никакой он не мой — поморщился Ван Ибо. «…Я ж тебе рассказывал про ЧжуЧжу. Не знаю, обращал ли ты внимание, но у Лю в комнате для переговоров висит старинный портрет, на нём изображён Лань СыЧжуй из прошлого. На мой вопрос Лю ответил, что это его дальний предок. А ещё у него есть флейта из нефрита, по словам Вей УСяня она являлась духовным инструментом одного из глав ордена Гусу Лань. Так что, Лю ХайКуань совсем не простой парень. Кажется, (но это лишь наши с УСянем предположения), он кто-то типа главы клана заклинателей. Или не глава, но точно кто-то из старших адептов. Чем занимаются современные кланы угадывать не берусь. В древности они изобретали и улучшали свои магические техники, уничтожали разную нечисть (да, все эти гуи из мифов вроде как на самом деле существуют), практиковали кунфу, занимались самосовершенствованием… и друг с другом конкурировали, да. Вей УСянь расстался с жизнью как раз из-за своего противостояния главам магических орденов. Ему не нравится, что я тебе рассказываю, потому не буду вдаваться в подробности. Если коротко — он обладал (и обладает, только не может сейчас полноценно использовать, потому что в моём теле) уникальными техниками и навыками, что делало его опасным противником для других заклинателей. Он тоже не всегда поступал правильно, и случилось то, что случилось. Но это всё было давно, а что теперь делают ордена заклинателей — неизвестно. Хотя, если судить по встрече Лю и компании с теми грабителями из команды менеджера Цзи, то и сейчас у кланов идёт какая-то борьба. И те, и другие собирают у себя оружие, книги и прочие артефакты. И охотятся за душой УСяня, я так думаю…» Да и пусть бы боролись. Дела посторонних не очень-то интересовали Ибо, пока не касались его близких и его самого. Но тут был случай особый. Душа Вей УСяня была неразрывно связана с его любимым. Возможно, Ибо и не расстроился бы, если бы эту душу изъяли, но он ничего не знал о методах, которыми это можно сделать. Что, если это навредит Сяо Чжаню? Лучше уж пусть остаётся шизиком со второй личностью в голове. «…В разговоре за чаем Лю снова пытался вызнать у меня то, о чём я тебе рассказал тогда на горе. Но откровенничать с ним у меня желания не было никакого. Он вроде бы настроен доброжелательно, и с грабителями нам помог, но мы с Вей УСянем никак не можем разгадать его настоящие цели. Пусть я буду параноиком, однако лучше сохраню в тайне присутствие второй души в моём теле. Зачем Лю и его компании понадобился Вей Ин? Использовать для чего-то его знания в заклинательстве? Уничтожить его душу? Заставить его что-то для них сделать? Пока не получу ответов, продолжу изображать дурачка, который ничего не понимает…» Учитывая молниеносное исчезновение менеджера Цзи после того, как его раскрыли, борьба между тусовками заклинателей шла нешуточная. Цзи Ли ведь не буллинга в соцсетях испугался, а явно чего-то посерьёзнее. Если речь не идёт вообще о смертельной опасности. Ибо вспомнил, как жутковато ему стало, когда в его квартиру заявился продюсер Лю с командой вмиг преобразившихся мужчин, ранее выглядевших обычными работниками службы охраны «Юнь Мэн». Глядя на них, не возникало сомнений, что они спокойно и деловито прикончат любого, на кого им укажут. Ибо со вздохом потёр ладонью лицо. Жизнь в этой реальной фэнтези-дораме была ужасно утомительной. Не осталось ни единой вещи, о которой он мог бы уверенно сказать: нет, такого не бывает. Картина мира, незыблемо и надёжно окружавшего Ван Ибо двадцать лет его жизни, за последний год пошла трещинами и обрушилась, открывая бесконечные зеркальные лабиринты, изменчивые и ускользающие. «…Есть ещё одна штука, которая меня напрягает и даже немного вгоняет в депрессию. По словам Лю выходит, что они держат меня в поле зрения с детства, с того самого происшествия в Чунцине. Это с их подачи мама нашла работу в Пекине, и даже то, что я попал в один класс с Ван ЧжоЧэном было, по-видимому, делом их рук. Чтобы удобнее за мной присматривать. По некоторым обмолвкам можно догадаться, что не только за мной. Они по каким-то признакам отобрали нескольких человек, с которыми что-то произошло в тот же период времени в районе Чунцина. Вероятно, они знали, что душа Вей Ина оказалась в нашем мире именно там и тогда, только не точно. Но на тех, других, мне по большому счёту наплевать. Это их жизнь. А вот то, что моей жизнью тайком манипулировали, бесит и разочаровывает. Я теперь не знаю, чего бы сам достиг, чем бы стал заниматься, если бы меня никто не направлял незаметно, не открывал передо мной одни двери, одновременно закрывая другие. Оглядываясь назад, уже не понимаю, какие решения принял самостоятельно, а какие меня подтолкнули принять…» А это Ван Ибо было отлично знакомо. Он слишком хорошо помнил свои чувства, когда думал, что его влюблённость в Чжаня лишь действие талисмана. Он и сейчас не был до конца уверен, откуда взялись его чувства, но теперь для него было неважно их происхождение, имела значение лишь сама любовь, а она была настоящей. Впрочем, на ум приходило не только это. То, что в публичной жизни артиста почти всё решают за него, можно было и не обсуждать. Он, в принципе, с подросткового возраста погрузившись в мир шоу-бизнеса, был готов к такому. Но и в том, что он считал глубоко личным — в его увлечении оружием — не всё было так просто. Узнав, как ловко его провели с копиями мечей, Ибо не один час провёл, пытаясь вспомнить как и когда обзавёлся таким хобби, откуда появлялись мечи в его коллекции. Кто из этих двоих — продюсер Лю или менеджер Цзи обратили его внимание на ни с чем не сравнимое ощущение, когда меч в твоей руке становится продолжением тела? Конечно, он это чувствовал и наслаждался. Но осознал бы это шестнадцатилетний мальчишка без чужой подсказки? Или помахал бутафорским мечом на съёмочной площадке и забыл до следующей подходящей роли? Теперь уже ничего нельзя было сказать наверняка. Ибо помнил, как Лю ХайКуань научил его ценить грозную эстетику стальных клинков и различать стили отделки ножен. А Цзи Ли присылал сообщения со ссылками: «Глянь какая красота! Купить не предлагаю, дороговато, но просто полюбуйся. В твоей коллекции шикарно бы смотрелся». И Ибо вёлся, и смотрел, и покупал. Помогая им собирать со всего света магические мечи. Зачем это было продюсеру (или главе клана заклинателей?) Лю ХайКуаню? Возможно, он предпочитал загребать жар чужими руками? Ждал, пока Цзи Ли соберёт их за него? А тому они зачем? Ибо откинул голову назад и легонько постучался затылком о стену. Словно от встряски миллион вопросов осядут на дно, как кофейная гуща, а на поверхность всплывут ответы. Не помогло, в мозгах бурлила сплошная каша разрозненных фактов. Если где-то в ней и находились ответы, Ибо не мог их увидеть. И самое главное — он понятия не имел, кому теперь мог доверять, кроме себя самого… И Сяо Чжаня. «…Одно знаю точно. Считай меня романтичным дураком и мистиком, но я убеждён — нас с тобой свёл не случай, и не козни заклинателей, и не дурацкий талисман, и не чужая воля. Мы с тобой родственные души. И это судьба нас соединила. Как сказал мне на днях Лань СыЧжуй, истинные родственные души находят друг друга из поколения в поколение. Он говорил про себя и Ци ПейСиня, но это и про нас, я уверен. Не исключено, что в прошлой жизни мы с тобой были Вей УСянем и его любимым Лань ВанЦзи. И тогда не случайно душа УСяня попала ко мне, а в твоих руках оказалось духовное оружие Лань Чжаня — Бичень. Нам суждено быть вместе, так и знай.» И нарушая весь пафос момента Сяо Чжань пририсовал внизу смешного кролика, держащего в лапках сердечко. С одной стороны оно было будто немного надкушено. Стрелочка указывала на это место и подпись гласила «Погрызено одним глупым щенком». Блин! Ибо не выдержал и прыснул. Чжань был такой Чжань! Даже находясь далеко, он мог заставить Ибо улыбнуться.