Какая разница

Внизу все вдруг резко ускорились и зашевелились, а потом так же резко замерли. Ибо вытянул шею, чтобы рассмотреть, что происходит — оказалось, люди так реагировали на Пафосного типа. Он появился из пещеры, Ибо не видел, как он туда заходил, возможно это было раньше, а, может, пещера имела более, чем один выход. К Пафосному подскочил монах с докладом. Ибо напряг слух, но не мог разобрать, о чём тот говорит. Да и вообще, с правым ухом было что-то не то. И когда Ибо ткнул в него пальцем, то понял причину и едва не рассмеялся. К его удивлению, айрподс всё ещё держался в ухе! После всех злоключений маленький наушник остался на месте и не выпал. Сейчас он воспринимался как привет из прошлой жизни. Ибо нашарил в кармане штанов футлярчик и спрятал наушник. — Что?! — вдруг раздался голос снизу. Он прозвучал совсем не громко, но, казалось, даже деревья перестали шелестеть листвой, настолько тихо стало вокруг. Пафосный стоял к Ибо спиной, лица́ было не видно, однако вся фигура излучала такой накал злобы и раздражения, что это чувствовалось и на расстоянии. Монах втянул голову в плечи и побледнел до зелёного оттенка. — Каким образом он ухитрился сбежать?! — продолжал Пафосный. — Он был под заклятием, а вокруг находилась куча людей! Чем вы там занимались?! Монах упал на колени и что-то неразборчиво залепетал. Похоже, речь шла о побеге Ибо. Злость Пафосного грела душу. Так ему и надо, пусть попсихует. Он думал, что Ибо будет, сложив лапки, дожидаться, когда ему прикажут сделать какую-нибудь гадость? Ага, сейчас! Тут Пафосный вынул бамбуковую флейту сяо, покрытую тёмным лаком, и обернулся к застывшим людям: — Вам разрешаю заткнуть уши. Вы мне пока нужны. А ты — руки вперёд! — он пнул стоящего на коленях монаха. Ещё не понимая, что происходит, Ибо следил, что он будет делать дальше. Пафосный поднёс флейту к губам. Чжань-гэ был мастер извлекать из своей ди отвратительные визгливые звуки, но этот тип его превзошёл. Как можно было так издеваться над инструментом? И над людьми… Невыносимо заломило в висках, из желудка начал подыматься ком тошноты, и Ибо, спохватившись, по примеру остальных зажал уши. Стало ощутимо легче. А монах раскачивался из стороны в сторону, как трава на ветру. Из его ушей, из уголков глаз, из ноздрей потекли чёрно-красные струйки. Ибо в ужасе наблюдал за происходящим, не веря, что это творится на самом деле. От возмущения и бессильного гнева он стиснул зубы, и вдруг заметил слабое свечение позади Пафосного, там, где кучей были сложены грузы. Оно исходило от чехла с мечами. Неужели Бичень почуял хозяина даже на расстоянии? Или тоже был возмущён творящимся бесчинством? «Нет, нет, пожалуйста, не сейчас! Тебя же заметят!» — умоляюще прошептал Ибо, и через несколько секунд свечение погасло. Возможно, монах был отъявленным мерзавцем, но ни один человек не заслуживал такого обращения. Не зная, как ещё остановить пытку, Ибо схватил подвернувшийся под руку осколок гранита и метнул. К сожалению, стоило открыть ухо, как дурнота мгновенно накатила с сокрушающей силой, зрение заволокло черным туманом, бросок получился совсем слабым, камень не долетел. Однако произведённый шум отвлёк Пафосного, и тот опустил флейту. Сузившимися глазами, он обвёл взглядом вокруг. Ибо вжался в поверхность валуна, стараясь даже не дышать. Стоящий на коленях вдруг содрогнулся, схватился за горло и изверг фонтан кровавой рвоты. Пафосный едва успел отскочить в сторону, чтобы не забрызгало. Ибо понадеялся, что хотя бы немного на него всё же попало. Брезгливо фыркнув, тип отвернулся и сделал знак. Подбежали двое и поволокли куда-то наказанного, а Пафосный направился вглубь пещеры. Выдохнув, Ибо откинулся на спину и уставился в серое небо. Надо было как-то действовать, выручать Чжань-гэ, но он понятия не имел, что предпринять. Даже посоветоваться было не с кем. Сейчас Ибо был совершенно один, без связи, без средств передвижения, без оружия. Без оружия… Ибо перевернулся обратно на живот и подполз ближе к краю валуна. Чехол с мечами всё ещё оставался на том же месте. Вот если бы… Словно услышав его мысли, Бичень снова засиял сквозь материю. Эх, наверное, у заклинателей прошлого были какие-нибудь специальные заклинания призыва оружия. Типа, протяни руку, позови, и меч сам прилетит в ладонь. Ибо сжал кулак, мечтая ощутить знакомое прикосновение резной рукояти. И тут чехол шевельнулся. Тускло блеснул серебряный узор на кончике эфеса, показавшемся наружу. От тропы мечи заслонял картонный ящик, но Ибо сверху было отлично видно, как Бичень медленно выскальзывает из чехла. Затаив дыхание, он следил за его движением, пока тот под собственным весом не накренился и не упал между коробок. В этот момент монах подхватил и ящик, служивший прикрытием, и матерчатый чехол. Суйбянь всё ещё оставался внутри, так что мужчина ничего не заметил и понёс поклажу прочь. Ибо с облегчением выдохнул. Если Бичень затеряется в бурьяне и старой листве у тропы, после того как суета возле пещеры уляжется, его можно будет найти и забрать. Однако, меч его удивил. Спустя несколько минут Ибо услышал позади себя негромкое клацанье металла о камень и вздрогнул. В его голове за секунду проигрался сценарий с обнаружением, пленом и пытками. Но тут в локоть что-то ткнулось. Скосив глаза, Ибо увидел Бичень! Вне себя от счастья, он прижал меч к груди, как вновь обретённого друга. В сущности, его положение не изменилось. Он находился далеко от цивилизации, понятия не имел, как добраться до Чжаня, и, даже если получится его найти, как потом спастись. Убивать Ибо был не намерен ни при каких условиях, и, значит, Бичень в качестве оружия не нёс ему никакой пользы. И, тем не менее, насколько же увереннее и оптимистичнее Ибо себя почувствовал, обхватив рукоять меча. *** — Сколько у нас времени? — спросил Чжань. — До того, как умрём? — жизнерадостно уточнил УСянь. — Умрём или нет, тебе виднее. Ты же за этот дурацкий ритуал отвечаешь. Я имел в виду — до того «самого удобного момента», о котором ты говорил. — А… Сейчас… — и тут УСянь, перехватив контроль, громко прокричал вслух: — Эй, ты! Который час?! Мне для расчётов нужно! А ещё, я есть хочу! Чего-нибудь вкусного! У меня на голодный желудок голова не работает. — Верни мне телефон! — присоединился Чжань. — У меня там карта и вся нужная для расчётов информация! — Думаешь, послушает? — уже мысленно поинтересовался УСянь. — А чего ему бояться? — вздохнул Чжань. — Связи здесь всё равно нет. Очень странно, но через некоторое время со стороны двери что-то щёлкнуло, и открылась узкая щель. Чья-то рука просунула в нее телефон в пакете из пупырчатой плёнки и упаковку готовых цзунцзы (от автора: треугольные конвертики из бамбуковых листьев с различной начинкой). Испугавшись, что их просто кинут на каменный пол, Чжань подскочил и подхватил пакеты. Едва передача оказалась у него, как заслонка стремительно закрылась обратно. — Едва без телефона не остались, — проворчал он. — И у них очень странные представления о вкусняшках. Магазинные цзунцзы гадкая гадость. — Ты так говоришь, потому что не пробовал традиционную кухню Гусу. Помнишь те хошао? (от автора: хошао - пресные лепешки) По меркам Облачных глубин это вкусняшки. Так что не привередничай. Чжань вспомнил твёрдые безвкусные лепёшки, и вспомнил обстоятельства, при которых он их ел… И с кем… Удастся ли ещё увидеть Ибо? Что ему сделал мерзавец Син? Включив телефон, Чжань пролистал галерею, почти сплошь заполненную фотографиями любимого. В особой папке хранились снимки, присланные самим Ибо. От взгляда на них глаза защипало. Но слёзы не закапали. Чпок! Чпок! Чпок! Пока Чжань предавался унынию, Вей УСянь обнаружил целительный терапевтический эффект пупырчатой плёнки. Чжань зажмурился и помотал головой. Даже расклеиться не даст этот парень! В тайном уголке души таилась маленькая эгоистичная надежда, что у Вей Ина ничего не получится, и он останется. Чжань, конечно, желал ему удачи, пусть сработают все его заклинания, пусть он воссоединится со своим Лань ВанЦзи. Но отпускать его было так грустно! Все пузырьки закончились, а настроение всё ещё было поганое. Вей Ин хотя бы листал старинные книги, а для Сяо Чжаня читать вместе с ним было слишком сложно и скучно. — Может крикнуть, что у тебя уже всё готово, и нужно на месте отработать всю последовательность? — предложил Чжань. — А что нам это даст? Тем более, что у меня ещё не всё готово. В этом сборнике столько мелодий, о которых я слышал, но не знал, что они реально существуют! Я, конечно, придумал подходящую, но вдруг есть получше и уже проверенного действия? Вей Ин, похоже, так увлёкся, что и забыл, где они находятся. А для Чжаня сидеть в этом каменном мешке было невыносимо. Тесные стены давили. Казалось, что из разных углов то и дело слышится потрескивание, и вот-вот весь многотонный массив горы просядет и расплющит его даже не в кровавую кашу, а просто расщепит до атомов. — Не знаю, что такое «атомы», но, если тебя утешит, это будет быстрая смерть — и понять не успеешь, а мы уже две бесплотные души! Вдруг повезёт, и наши души возродятся в моём родном мире? Вот было бы здо́рово! Однако Сяо Чжаня такая перспектива что-то не вдохновляла. Ему бы хотелось остаться в своём мире и в своём теле, и выбраться отсюда, и воссоединиться с Ван Ибо, и ещё много чего… Но побывать там вместе с Вей Ином и посмотреть, как тогда жили, было бы, конечно, интересно. Жалко, что в другой мир нельзя сгонять в турпоездку. Рука поднялась и без участия Чжаня принялась что-то записывать на листе бумаги. Как же странно это ощущалось…