кому: чихуахуа [я сегодня не пойду в шк, у меня болит живот]
кому: алюминий <з [у меня месяки, я сегодня дома]
***
от кого: Мона [я сегодня не пойду в шк, у меня болит живот] Скарамучча нахмурился: неужели у нее опять болит живот? Он слышал это и в прошлом году, и в позапрошлом, почему Мона не может просто выпить таблетку? Сходить к гастроэнтерологу? Да, черт возьми, сходить к гастроэнтерологу, потому что шутить со здоровьем нельзя. Вообще Миссис Джинн обещала сегодня провести небольшую самостоятельную работу по биологии, а Мона очень хорошо в ней разбирается. И она могла бы помочь Скару, если бы не решила остаться сегодня дома! Скарамучча был чертовски зол, блядски зол, сам не понимая на что. Он обязательно поговорит с подругой завтра, заставит ее сходить к врачу, потому что слышать отмазки, мол, ничего серьезного, уже задолбало. Нужно ответить на смс.кому: Мона [ок]
Скарамучча еще раз посмотрелся в зеркало ванной и включил кран с холодной водой. Нужно собираться в школу.***
Было скучно. Юноша чувствовал некое беспокойство и одиночество, когда не находил взглядом знакомые два хвостика. Ее место пустовало. Но тем не менее, сейчас он идет вместе с другом по коридору, а значит нужно перестать думать о Моне, валяющейся дома. — Мы не пойдем на биологию-ю, — пропел Тарталья и толкнул Скарамуччу в сторону, заставляя его свернуть под лестницу. Под знакомую им всем лестницу, где очень удобно прогуливать уроки. Скар даже не сопротивлялся. Над головой прозвенел звонок, а через пару минут стих гул и топот. Воцарилась тишина, положенная во время учебного процесса, пока Чайльд громко не хрустнул яблоком. — Ты можешь есть потише? — процедил Скарамучча, резко дернувшись и ударившись головой о низкий потолок. Тарталья усмехнулся и вновь укусил фрукт. Под лестницей пусть и было надежно, но очень тесно и неудобно, поэтому приходилось сидеть на корточках. — Нет, не могу. Ты голодный, вот и агрессируешь, — по-доброму сказал юноша, отбивая ногой ритм какой-то музыки, которая, кажется, звучала только у него в голове. Он совсем не боялся, что их обнаружат. А кто их мог обнаружить? Учителя на уроках, к тому же по этой лестнице, ведущей к кабинетам начальной школы, мало кто ходит. — Не голодный, — ответил Скарамучча, не прекращая листать ленту социальной сети. — Я бы все равно делиться не стал. Кстати, где Мона? От ее имени плечи юноши дернулись. Мона определенно что-то недоговаривала, но раньше он просто не обращал внимания. — Она сказала, что у нее болит живот. — Отравилась? — Без понятия. Она слишком часто так говорит. Почти каждый месяц или полтора месяца. Или два? Я не помню. Вряд ли каждый раз «отравляется». — Скар, отложи телефон и посмотри мне в глаза. Парень смутился после этих слов. Чайльд просил посмотреть в глаза, когда хотел сказать серьезную вещь или когда хотел жестко его засмеять. И какой вариант из этих двух? Может Мона вообще больна смертельной болезнью? Но все-таки Скар убрал мобильник в карман и посмотрел в наглые голубые глаза друга. — Что? — У твоей лучшей — на секундочку! — самой лучшей подруги болит каждый месяц живот, и ты не понимаешь что с ней? — Может быть гастрит, — буркнул юноша и отвел взгляд. Тарталья бережно отложил недогрызанное яблоко на школьную сумку и прочистил горло. Скарамучча почувствовал себя ужасно глупым. Он не отрицал, что возможно немного туповат в плане учебы, но он бы ни за что не разрешил назвать себя глупым. Скарамучча — смекалистый, сообразительный и невероятно проницательный молодой человек. По собственному скромному мнению, конечно. Но сейчас, наблюдая насколько серьезен его друг, Скар почувствовал, что действительно что-то упустил. Он растерян. Чайльд не мог просто так отложить свое яблоко, он ни что не любил настолько сильно, как этот фрукт. — Ты знаешь, что такое месячные? — Месячные? — какое странное название. — Окей, чел, я никогда не думал, что нам придется говорить на эту тему, — Тарталья потер глаза, пытаясь собраться и осознать плачевность ситуации, — Но мне кое-что рассказывала Люмин. — Это заболевание? — неуверенно спросил Скар. — Нет. Я… я просто в шоке, что ты ничего не знаешь об особенностях женского организма и от того, что Мона ничего тебе не рассказывала. — Что она должна была мне рассказать? — юноша чувствовал, как медленно закипает, — Блять, вот не беси и говори быстрее. — В общем, — Чайльд глубоко вздохнул, — Я не уверен, что все правильно говорю, но у девушек раз в месяц идет кровь оттуда, — и взглядом он указал на пах. Оттуда? Только не говорите, что… нет. Скар ошарашенно пялился на пах друга, а потом уже посмотрел ему в глаза. — И от этого болит живот? — Ну, у Люмин вообще не болит, но она говорила, что Моне очень плохо. Ее и тошнит, и живот, и все на свете. Скарамучча уткнулся взглядом в стену и не знал, что ответить. Мона каждый месяц… каждый месяц истекает кровью, нет, не так, все девушки каждый месяц истекают кровью и страдают, и он узнал про это только что. — А сколько это длится по времени? — час или два? — Неделю. Какой же он идиот. Даже хуже. Какой же он уебок, что злился на Мону. Она сама все это спокойно переживает и даже не ноет, а его возмутили какие-то секреты. Хотя, если бы он пораньше узнал о м-м-месячных, то может быть смог как-то помочь? Нет. Помощь, забота — это все слишком подозрительно, слишком слащаво и мило, то, чего делать нельзя. Мона ведь тоже неглупая? — Я в ахуе, — на выдохе сказал Скарамучча. — Чел, я тоже был в шоке, когда впервые услышал об этом, — Чайльд вновь взял недоеденное яблоко, — А еще я читал, чтобы облегчить боли, они едят шоколадки. Поэтому, если хочешь купить… — Нет, не хочу, — конечно же купит. — Ладно. Не понимаю, как с тобой, таким черствым, общается Мона, — Тарталья хихикнул, — Шучу. Ты самый лучший друг, но я серьезно, зайди к ней после школы. Вместо ответа Скарамучча лишь неопределенно хмыкнул. Все-таки, если бы ему пришлось делать топ любимых вещей, он уже на протяжении пяти лет знает, кого поставить на первое место.***
— Они постоянно сидят у друг друга в кабинетах, ни у кого из них нет кольца, а значит они… — лежа на кровати, говорила по телефону Мона. — Мистер Чжун Ли не похож на человека, у которого есть отношения, — впрочем, ее собеседница Люмин отрицала все возможные теории. Мегистус обиженно надула губы. — А как же должен выглядеть человек с отношениями? — Если мы сейчас говорим про отношения с директрисой, то Чжун Ли должен быть как минимум несчастным. — Эй, не говори так. Нин Гуан — хорошая женщина. — Если она тебе дала конфетку в третьем классе, это еще не значит, что она хорошая, — и Люмин рассмеялась. Да и не в конфетах дело. Хотя от какой-нибудь вкусной штучки девушка бы не отказалась. Низ живота пронзило болью, и Мона выгнулась, прекрасно зная, что смена позы не поможет. — Кстати, у Альбедо скоро день рождения, — между делом сказала Мона. Альбедо — это их одноклассник, с которым они относительно неплохо общались. Вместе писали проекты, ездили на олимпиады, в которых Альбедо занимал места, а Мона получала почетные грамоты за участие. — Я знаю. Сегодня он сказал, что хочет позвать весь класс к себе на дачу. — Весь класс?! — от неожиданности Мона подскочила на кровати, — Откуда у него столько денег? — Не знаю… но мне неудобно будет пить за чужой счет. Думаю, я сделаю ему подарок рублями. — Да-а, я, наверное, тоже, — вопрос: где достать эти деньги. Родители вряд ли дадут ей больше пятисот, значит нужно будет что-то добавлять… Открытку? Или может быть что-то своими руками? Боже, нет, это глупо. Но за оставшиеся девять дней она вполне может придумать другой вариант. — Ах да, дорогуша, обещай, что не будешь нажираться, как в… — Не буду! — пискнула Мона и покраснела, благо Люмин это не может увидеть. — И хорошо. Водку я тебе лично запрещаю пить, — вероятнее всего подруга на этих словах усмехнулась. — Ты будешь мне это всю жизн… — внезапный звонок домофона не дал ей договориться фразу, — Ладно, потом поговорим, ко мне кто-то пришел. Давай. Мона лениво поднялась с постели, поправляя домашние штаны. Интересно, кого это принесло? Мама ведь еще на работе. Если незваными гостями окажутся какие-то малолетки, которые ради шутки звонят в чужие квартиры, она прибьет их всех. — Кто? — схватив домофонную трубку, спросила Мона. — Я, — на другом конце провода послышался знакомый голос Скарамуччи. На секунду Мегистус удивилась, что друг звонит ей в домофон, они же живут в одном подъезде, мог бы сам войти, а потом позвонить в звонок. Но… зачем Скарамучче приходить к ней? Несмотря на множество вопросов, девушка открыла дверь, распахнула тамбур и рванула наводить мини-марафет по квартире. «Надеюсь, это что-то срочное», — а иначе она его не простит.***
В подъезде как всегда отвратительно пахло. Табаком, мочой и алкоголем — к этому аромату все уже привыкли, но Скар не мог. Пускай он и не был чистоплотным, но запах подъездов он ненавидел и искренне завидовал тем, кто живет в новых домах с красивыми лестничными клетками, а не в старой панельке как он. Лифт не работал, потому что соседи с шестого этажа недавно затопили половину дома и лифт в том числе. Хорошо, что Скар живет на втором этаже, и ему не составляет труда подниматься. И до третьего к Моне он тоже спокойно дойдет. Дверь была нараспашку открыта, а как только он заглянул внутрь квартиры, то увидел подругу, которая сидела на диване и смотрела телевизор. — Хоть бы поздоровалась, — громко сказал Скарамучча и перешагнул через порог, нервно сжимая шоколадку. Любимую шоколадку Моны с карамелью и соленым арахисом, которую он еле-еле достал. Пусть горят в аду те продавцы, которые кладут сладости на верхние полки. Скар не стал задавать себе вопросы, как «а почему я нервничаю?», потому что прекрасно знал и ничего не мог поделать. Вчерашнее утро стало его отправной точкой. — Привет, — Мона сделала звук на телевизоре потише, — Я не в духе. Ты что-то хотел? — Люмин просила передать тебе шоколадку, потому что… тебе нужно, — идиотская фраза. — Мне нужна шоколадка? — она недоверчиво посмотрела на гостя и встала, — Хорошо, э-эм, скажу ей спасибо. — О-о, я сам передам. Держи. Я пошел, — Скар вручил гостинец и уже развернулся в сторону входной двери, чтобы побыстрее уйти. Спуститься бы к себе в квартиру, лечь на кровать, уснуть на полдня и не думать ни о чем. — Я думала, ты останешься. Мы уже давно не тусили вместе, посмотрели бы фильм, — чужой невинный голос остановил его. «Сука, блять, дай мне спокойно свалить», — думал Скарамучча. — Без проблем, — сказал его рот. И юноша стал разуваться. Потом Мона налила чай, открыла шоколадку, и они вместе легли на диван под плед, листая каналы в поисках какого-либо фильма, который нашелся через пятнадцать минут. Но Скарамучча тут же забыл его название. Его мысли были забиты совершенно другим еще со вчерашнего дня, и избавиться от надоедливых дум он не мог. Пытался, не получалось. Еще в четвертом классе он заподозрил что-то не то, а точнее почувствовал. Начал ощущать тепло на душе, учащенный ритм сердца при виде до боли знакомых двух хвостиков и пары серых глаз. Но молчал, потому что так нужно — слишком жалко терять дружбу из-за первой влюбленности, верно? Влюбленность же проходит. Верно? — Какой глупый. Зачем он туда идет? — лежа на его плече, тихо сказала Мона. А парень уже забыл, что они смотрят фильм, да и чай его наверное остыл. — Да-а. Скар был немного счастлив, когда узнал, что после восьмого класса Мона уедет на все лето, ведь если они будут меньше находиться рядом, то он и отвыкнет от нее. Но такого не произошло. И вся эта любовная мерзость нахлынула с новой силой, когда ранним утром он увидел ее лицо, блять, ее ангельское лицо — Скарамучча серьезно подумал, что он во сне или уже вознесся к небесам. Однако юноша все равно ничего не скажет, ни ей самой, ни Тарталье, потому что нельзя. Не должен ныть, не должен вызывать жалость, а чувства уже выглядят жалко. Если только Скар знает насколько он на самом деле слабый, то ничего страшного, а если узнает кто-то еще — позор. К тому же, зачем ему слышать отказ? Он знал, что его чувства невзаимны, ему даже не было больно. Либо он может признаться на выпускном, чтобы после него оборвать все связи. Неплохой вариант, но Мона расстроится. — Эй? — парень боковым зрением посмотрел на свое плечо, когда услышал сопение. Нет ответа. Стараясь максимально не двигать телом, Скар дотянулся до пульта и выключил телевизор, чуть не опрокинув свой недопитый чай. Затем он аккуратно встал, подвинув девушку, чтобы она опиралась на подушку. Мона выглядела мило. Она была одета в свои огромные штаны, оттянутые на коленках, и майке от старой пижамы. Ее волосы растрепались, но поправлять их не хотелось. Наверное, нужно отнести ее в кровать. Скарамучча аккуратно взял Мону под коленки, придерживая за спину. Он старался не пялиться на ее лицо, нехорошо же пялиться на спящих. Почему это все происходит именно с ним? После того как юноша положил спящую на кровать, он не стал накрывать ее или поправлять подушку. Хватит заботы, не нужно телячьих нежностей. Перед уходом Скар вспомнил, что нужно написать ей смс или записку, чтобы когда она проснулась, то закрыла входную дверь. Смс-ка все же удобнее.кому: Мона [дверь входную закрой и тамбур]
Через секунду ее телефон на тумбочке зажжужал, и Скарамучча зачем-то посмотрел в него, хотя прекрасно знал содержание сообщения. от кого: чихуахуа [дверь входную закрой и тамбур] «Почему чихуахуа?» — об этом он спросит потом.