[примеры в голове решаю]
[мы графики чертим если что][пох]
И так проходил каждый гребанный день.***
Люмин снова сидела на подоконнике, держа в руках синюю HQD, которую недавно купила. Моне же парить не хотелось, она утром не поела, и ее возможно будет тошнить. — Мона, я хотела спросить, — ее заколка на волосах слегка съехала, — что ты думаешь… насчет тех людей, которые занимаются сексом в нашем возрасте? И Мегистус, к своему же удивлению, не смутилась. — Мне кажется шестнадцать — это рано, но по сути, если предохраняться… стоп, — она посмотрела в глаза подруге и недоверчиво продолжила, — Вы с Тартальей…? — Если бы мы это сделали, я бы тебе позвонила и рассказала, — Люмин выдохнула пар, — Просто я в последнее время чувствую, словно наших поцелуев недостаточно и, ну типа, одежда, все такое. — Тебе хочется? И после этих слов Мона задумалась об этих хотелках, а с кем бы она могла сама захотеть, и она осознала, что ее ассоциации слишком испорчены. — Мне страшно, — вечно громкая, резвая, упертая Люмин выглядела неуверенно, — Наверное об этом нужно поговорить с Чайльдом, мы как-то не начинали эту тему. — Естественно. Только, э-э, я серьезно, предохраняйтесь, — Мона впервые почувствовала, как она помогает подруге, а не подруга вечно помогает ей. И Мегистус никогда бы не подумала, что Люмин может выглядеть такой растерянной. Это серьезно. В ее представлении секс случался как-то сам собой; поцелуи, касания, — это все было довольно расплывчатым понятием в голове Моны. Она ни разу не целовалась, а нет, было один раз в садике. И то, со Скарамуччей в песочнице. Видимо других мужчин в ее жизни не предвидится, хотя ей и не надо. — Все равно мне как-то страшно. — Тогда зачем ты торопишься, если страшно? — Мона действительно этого не понимала. И если ей страшно с Тартальей, с человеком, которого она знает очень давно, то как это с другими людьми. А как это будет у Моны? Будет ли? — Я знаю, что хочу. Но если что-то пойдет не так — меня это смущает. Да и я сама… все, хватит. Не хочу быть шлюхой. — Нет, ты не шлюха. Поговори с Тартальей, — однако ощущение, что она помогает Люмин оказалось ошибочным. И Мона не смогла сказать что-то стоящее… В жизни не все так радостно-радужно, как в фильмах. В жизни приходится говорить на неловкие темы. В жизни нет волшебных тумбочек около кроватей, в которых по волшебству перед половым актом появляются презервативы. Это осознание пришло Моне в голову в школьном туалете, а говорить на смущающие темы здесь — становилось традицией. Но помимо секса и прочих штук, касаемых отношений, самой неловко темой для Моны была влюбленность. И об этой влюбленности Мона не может рассказать уже неделю.***
— Нас скорее всего прибьют, — запыхавшись, сказала Мона. — Зато мы не будем сидеть на скучном обществе. Ищи везде плюсы, — Скарамучча случайно стал оптимистом и сквозь одышку усмехнулся. Когда бежишь от завучей по коридорам, то сердце бьется быстрее. А если бежишь, крепко держа за запястье Мону, то сердце бьется еще быстрее. Но если забегаешь в маленькую темную комнату-склад уборщицы, где еле-еле хватает места на двоих человек, и оказываешься слишком близко к своей подруге, то… …пульс пропадает. — Хочешь сказать мы будем стоять вот так сорок пять минут, — «вот так» означало слегка касаясь коленками и ладонями друг друга. — Минут десять, а потом сядем под лестницу, — их должны перестать искать за это время, — Погоди, я что выше тебя? Мона удивленно посмотрела на юношу. Всю жизнь они были одинакового роста, иногда даже девушка оказывалась выше, но Скар? — Тебе кажется. — Эй, на носочках стоять нечестно, — тихо сказал Скарамучча, вспоминая, что пока шуметь не стоит. — Я не стою на носочках, — Мона фыркнула и отвернулась, насколько это могло быть возможным. — Нет, ты врешь, — он положил руки ей на плечи, силой опуская вниз. И Мона, будучи уличенной во лжи, просто усмехнулась. Да, Скарамучча действительно был выше на пару сантиметров, и это ему несомненно льстило. Внезапно в коридоре послышался четкий стук каблуков и женский голос, который определенно принадлежал директрисе. — Скара… — по инерции Скар заткнул Мону, положив указательный палец на ее губы и заставив девушку ошалеть. — Чжун Ли, вы должны выбрать двоих человек из своего класса для… — Нин Гуан прошла мимо той комнатки-склада, в которой стояли прилежные ученики, затаив дыхание. Пусть директриса прошла мимо, но палец Скара с губ Моны никуда не делся и даже не сдвинулся ни на миллиметр. Гребаная Нин Гуан просто прошла, но даже ничего особого не сделав, она заставила смолкнуть тихий смех и установить странную… смущающую атмосферу. Мегистус удивленно смотрела в глаза друга, и выглядела она слегка испуганной. Скар не знал что нужно делать в таких ситуациях — он осознал насколько они близко стоят, насколько в этом закуточке душно и насколько тяжело дышать. Очень чутко сейчас ощущались коленки, упирающиеся в чужие; губы Моны, находящиеся в десяти сантиметрах от собственных… и Скар все-таки додумался одернуть ладонь. — Я случайно, — хотя в этой ситуации следовало бы сказать просто «извини», ведь Скарамучча ничего не делает случайно. Но никогда не извиняется. В ответ звучало сдавленное угуканье, и Мона опустила свой взор вниз. Хотел бы Скар так же перестать пялиться, но не мог отвести взгляд от ее лица, от чуть приоткрытого рта, и… почему так неловко? Почему сначала все было так хорошо, а сейчас эта гнетущая обстановка и тесный склад убьют Скара. Но стоило всего лишь моргнуть — он почувствовал как что-то теплое коснулось его губ. Сердце не убежало в пятки, нет, оно тяжелым грузом упало вниз, забирая здравый смысл с собой. Мона, блять, целует его. И как только Скар понял, что происходит, девушка с характерным чмокающим звуком отпрянула. — О-ой, прости, — она хотела сделать шаг назад, но позади была только стена, — Я… Скарамучча глупо смотрел на Мону, видя как она краснеет, оправдывается, но ничего не мог ответить. Она поцеловала его. Она поцеловала его и извиняется за это. — Все нормально, — медленно сказал Скар, больше пытаясь убедить себя. Она поцеловала его… а он стоял как гребаный истукан?! Скарамучче захотелось прямо сейчас ударить себя табуреткой в живот. За все свои школьные годы Скар миллион раз выдумывал их сцену поцелуя, рассматривал любые варианты развития событий, и подсобка уборщицы тоже была в этих списках, но Скарамучча не мог заставить себя даже двинуться. Даже, блять, поцеловать ее в ответ или погладить по волосам. Сделать что угодно, но не просто стоять как блядское бревно. Это был его первый поцелуй, и он так накосячил. Кажется, Скар впервые почувствовал как горят его уши. Нужно что-то сказать… — Я просто не ожидал, э-э, и все. Не извиняйся, — Мона кивнула и неловко заправила прядь за ухо, — Но ты сейчас серьезно… сделала… это? Он справился и сказал цельное предложение, достойно похвалы. — Да. — Можно еще раз? Мегистус потянулась ближе. Теперь медленно, спокойно, не пытаясь как можно быстрее отстраниться. Зубы клацнули, и Скарамучча больше не боялся сминать чужие губы. Это было странно… но приятно? Необычно? Столько мыслей в его голове переплетались, но одно парень знал точно — это не похоже ни на одну из его фантазий, это гораздо лучше. На вкус Мона была как пирожное со сгущенкой из школьной столовой, которое они вместе ели час назад. И смущение отошло куда-то на второй план, Скар аккуратно положил руку на талию подруги, приобнимая ее. От неожиданности она чуть дрогнула, а затем отодвинулась. — Я уберу руку? — Скарамучча мог что угодно сделать, хоть руку убрать, хоть месяц убираться в этом тесном чулане, лишь бы прикоснуться еще раз к Моне. В третий раз. — Н-нет, все нормально. Но нам не пора ли идти под лестницу, вдруг сюда кто-то придет? И Мона была права. Но что будет когда они выйдут из этой комнаты, Скарамучча не знал. Возможно эти поцелуи навсегда останутся здесь? — Сначала я кое-что у тебя спрошу, — все же Скар убрал ладони с ее талии, — Я тебе нравлюсь? За несколько секунд, пока юноша ожидал ответа, он увидел насколько красивы в тусклом желтом свете серые глаза Моны.