I'm trying

— Да уж, у нас и конфеты такие вкусные, — женщина вытащила три кружки из шкафа, — И чай тоже вкусный… — Мам, я не буду. —…а ты, Скар, гостей не угощаешь, — она обернулась и многозначительно посмотрела на сидящих позади ребят, — Да, вы же не чаи пьете в спальне. — Мам, хватит, — спокойно сказал Скарамучча, но Мона видела, что его руки под столом сжаты в кулаки. Она не знала куда себя деть — от вездесущего взгляда матери Скарамуччи, казалось, вообще не спрятаться. Поэтому приходилось молчать, с неподдельным интересом разглядывая погоду за окном. Удивительно, но вид на двор почти такой же как и из окон ее квартиры. Снег все еще шел. Мона поражалась выдержке Скарамуччи. — Итак, — затем его мама поставила кружки с чаем и села за стол, — Как в школе? Мона тысячу раз пожалела, что не сбежала по простыням через комнату Скара. Она не могла припомнить более неловкой ситуации, чем сейчас — перед взрослым человеком она предстала с полурастегнутой блузкой, размазанной помадой и растрепанными волосами. Мона давно знакома с матерью Скарамуччи, и вообще их мамы дружат. Взрослые ставили Мону в пример Скару, то как она учится (пускай не отлично, но на «прилежное» четыре). А сейчас… сейчас она больше напоминает себе девушку легкого поведения. Она испортила мнение о себе. — Нормально, — Скар не притронулся к чаю. — И все? Пятерки не получили. — Нет. — Ладно, Мона, вот теперь… — мельком ребята переглянулись и мысленно друг другу пособолезновали. — Д-да? — Ты же знаешь, на что пошла, поэтому желаю терпения и сил, — она сделала глоток и слегка улыбнулась, — Хотя мы с твоей мамой давно это предполагали… О, да, Мона с первого дня знала какая это авантюра, поэтому неловко кивнула и вежливо улыбнулась. Скарамучча удивленно посмотрел на обеих. — …вы везде ходили за ручку, постоянно таскались вместе, а однажды… — Так, мам, я думаю Моне пора идти! — Скар внезапно встал из-за стола и слишком громко заговорил. — Скарамучча, не перебивай. Присаживайся, — женщина сложила руки в замок и продолжила речь, — Во-первых, Мона, обязательно скажи матери, иначе она обидится. Будет лучше, если ты сама ей скажешь, а не она вас увидит. Во-вторых, как давно вы…? Мона несколько секунду обдумывала заданные ей вопросы, хлопая глазками. — А почему ты спрашиваешь все только у нее? — возмутился юноша. — Потому что с тобой мы поговорим позже. — Мы встречаемся, — как же тяжело было выговорить это слово перед взрослым человеком, — Чуть больше месяца примерно. Я все расскажу маме. — Хорошо. Тогда допрос окончен, — усмехнувшись, женщина вновь отпила чай из кружки. Честно говоря, все прошло лучше, чем она ожидала… и короче. В ее мыслях уже слышались долгие и нудные нотации про презервативы, про учебу, про «не нужно торопиться» — но ничего этого не было. Возможно роль сыграло, что они уже давно знакомы, и Мона очень близка семье Скара, но… разве разговор с родителями не должен быть страшнее и стыднее? Надо было все рассказать сразу, чтобы обойтись без недомолвок ни перед своей мамой, ни перед чужой. — Все, я тогда провожу Мону, идем, — Скарамучча пулей вылетел в коридор. — И еще… — перед тем как выйти из кухни услышала девушка, — А, ладно. Иди, ты и так все знаешь, — мать Скара махнула рукой и осталась на кухне допивать чай. У Моны не было никаких предположений, что могли бы ей сказать. Но она должна все знать, верно? Захватив сумку и куртку, она вышла в подъезд, Скар стоял уже там. Надевать кожанку не было смысла. Тихо закрывая дверь, девушка почувствовала чужую руку на своем предплечье. — Пиздец, — и обернулась, — Я не ожидал, что так будет, фу, — его ладонь спустилась ниже, и они переплели пальцы. — Могло быть херовее. Да, и вообще, когда-то надо было сказать, что мы встречаемся, — Мона слабо улыбнулась — по крайней мере, все закончилось быстро, — Я пойду? Скар несколько секунд молча смотрел в ее глаза, будто не мог придумать ответ. Но потом, облизнув сухие губы, продолжил. — Да-а, можешь идти, — раздался шум лифта — он наконец-то начал работать спустя почти два месяца. Но Мона никуда не уйдет, пока не сделает одну вещь. Она сделала шажок ближе, почти вплотную приблизилась к лицу Скара. Чувствовала чужое дыхание на своих губах; дыхание, что кружило голову. Юноша прикрыл глаза, терпеливо ожидая — такие поцелуи были рутиной, как «привет» или «пока». И через мгновение Мона прикоснулась, правда… к щеке. — Пока, — тихо хихикнув, девушка отстранилась и отпустила ладонь Скара, застывшего в легком недоумении. Мона прекрасно понимала, что им обоим недостаточно поцелуя в щечку. — Пока, — юноша тоже улыбнулся, чуть оголяя клыки, и потер щеку. Обламывать Скарамуччу — невероятные ощущения.

***

— Помню, когда я знакомилась с родителями Чайльда это было… страшно, — послышался голос Люмин из динамика телефона. Прошло несколько дней с того самого «разоблачения», а Мона уже успела поговорить об этом со своей матерью, отойти от разговора и почти забыть его, как страшный сон. Сейчас уже было около десяти часов вечера, домашняя работа сделана, учебник к репетитору распечатан, а одежда поглажена. Дел больше не осталось, и париться о завтрашнем дне не хотелось. — Вообще-то, мои родители очень добрые и милые люди, — а это был точно не голос Люмин. — Чайльд! Дай телефон! — Мона слышала из трубки какие-то помехи, смешки и это ей показалось милым. Жалко, что они со Скарамуччей не так часто гуляют. Изначально Мона звонила, чтобы узнать по поводу проекта по технологии, а потом разговор как-то закрутился, и через минуту Люмин уже рассказывала про свой опыт знакомства с чужими родителями, пока Чайльд лез с глупыми, по мнению девушек, комментариями. — Кстати, а вы когда домой? — укутавшись еще больше в одеяло, спросила Мона. — Ну-у, мы уже идем, но такими темпами дойдем только через час. — Ла-адно, тогда потом еще поговорим, а то меня твой парниша возненавидит. — Да, давай. Не затягивай с выбором темы проекта, — Мона кивнула, забыв, что собеседница ее не видит, а затем закончила вызов. Она обязательно подумает над технологией, но завтра. Устало зевнув, Мона зашла в Телеграм: «чихуахуа <з» был в сети. И, кажется, у Моны есть сейчас настроение на кое-что интересное.

***

Физика — отвратительная дисциплина. Учишь эти долбоебские формулы, используешь их в долбоебских задачах, но единственное, что ты получаешь от этих задач — нет, не знания — а ощущение, что ты фатальный долбоеб. Как с этим справляться? И нужна ли ему физика? Если уж очень понадобиться, то завтра Скарамучча спишет домашку на перемене перед уроком. Пока что в изнасиловании мозгов он не нуждается. А может и нуждается: его мозги разрешено насиловать только одному человеку. от кого: Мона [занят?] Отключив телефон от зарядки, Скарамучча молниеносно открыл мессенджер и прокрутился на сто восемьдесят градусов на компьютерном стуле. Тетрадка по физике с задачником остались позади.

[нет]

[а что]

[да хотела обсудить с тобой важные вещи] От слова «важные» Скарамучча удивленно взглянул на экран телефона и еще раз перечитал сообщение. [ты сейчас один в комнате?]

[дп]

[да*]

[секунду] [и обещай не сохранять фотки] Никогда Скарамучча не печатал сообщение настолько быстро. Для чего Мона спросила один ли он в комнате? Хочет что-то прислать? Быстро пересев на кровать, он принялся ждать ответ. Да, она загружала фотографии. И почему он не должен их сохранять…? [какой доширак лучше?] [<вложение 1>] [<вложение 2>] Глубоко вздохнув, Скарамучча мысленно сделал себе подзатыльник. Конечно, Мона не прислала бы ничего о чем он подумал. И вообще, это думал не он, а его озабоченные мозги.

[первый]

Первый был острый, то есть самый любимый Скарамуччи. После этого он хотел уж выйти из мессенджера, но телефон опять зажужжал. [еще один важный вопрос]

[?]

[что лучше?] [<вложение 1>] [<вложение 2>] На этот раз после сообщения «что лучше?» Скарамучча ожидал сравнение колы и спрайта, или чего-то наподобие. Но прилетели ему две фотографии с Моной, и на обоих она стояла спиной к зеркалу, повернув только голову. Но лицо закрыто телефоном. Короткие шорты не прикрывали ее ноги, и заставляли все внутри Скарамуччи трепетать. Эти две фотографии были очень похожи, на них Мона стояла в одной и той же позе, в такой же облегающей белой майке без рукавов и красных носочках. Единственное различие — на первой фотографии шорты были черные, а на второй синие. Какая же красивая фигура у Моны. Какая же красивая фигура у его девушки.

[оба варианта не нравятся]

[почему]

[потому что лучше без шорт]

По привычке пригладив волосы, Скар улыбнулся. Сейчас он не растеряется — не должен. Не в первый раз видит фотографии Моны, не в первый раз приближает их и… сколько бы раз не смотрел, все равно хочется пялится еще. Это же просто часть тела — всего лишь ноги! Как объяснить словами свои ненормальные желания стянуть эти шорты и желательно все, что находится под ними? А дальше? Что бы они делали дальше? [ты правда так думаешь?]

[ну да]

Чего добивается Мона такими сообщениями? Какое ей от этого развлечение, если Скарамучча ничего не присылает в ответ? Может и стоило что-то отправить, если бы юноша умел, э-э, так фоткаться. Мона никогда не испытывала дикое влечение к его телу, а Скар не обладал невероятными мускулами, чтобы ими хвастаться. Так что, целых два факта против ответных фотографий. Но, наверное, это неправильно. Стало жарко. Возбуждаться от каких-то фотографий — позор. Но когда эти фотографии потрясной задницы Моны — все простительно. [<вложение>] [стоит ли снимать еще что-то?] Скарамучча шумно выдохнул через нос и положил руку на пах. Что-то очень тяжелое стало оседать в низу живота, нужно уже привыкнуть к этому чувству и как-то это назвать. Потому что после ее фотографии в одних трусиках, носках и майке, словосочетание «бабочки в животе» просто неуместно. И последнее сообщение напрочь убило разум Скарамуччи. В слове «стоит», первый раз читая сообщение, он поставил ударение на второй слог. Затем все-таки открыл приложение «камера».

[стоит]

[<вложение>]

[:)]

На фото было мало чего интересного — ладонь Скара просто лежала рядом с ширинкой джинс, а точнее рядом с очень-выступающим-бугорком-ткани. Теперь совесть юноши чиста, пускай он и лежал в одежде, в отличии от своей девушки. Мона — дьявол во плоти. И как же Скарамучча хотел увидеть этого дьяволенка под собой. Именно в таком виде, в каком она сейчас. В своем белом белье, в красных носочках и майке. Майка, понятно дело, лишняя. Как же классно… как же было бы классно, если бы прямо сейчас они вдруг оказались вместе в пустой квартире. Секс — это не обязательно, Скару всегда хватало просто поцелуев и прочих времяпровождений, ведь так? Именно. Все так и было мгновение назад, пока Скар не переступил невидимую грань и понял, что ему не хватает. Пытаясь сгрести мысли в кучу, он понимал, что никуда торопить и гнать Мону не будет. Но ему же никто не запрещал фантазировать? И фантазия, что прямо сейчас на его паху лежит не его рука, а ладошка Моны, — заставляла чуть сжимать ту самую ладонь. [ну я сняла носки]

[ты же знаешь что я жду другое]

[майку?]

[да пожалуйста]

[так нечестно] [что на тебе надето] Скарамучча случайно засмеялся.

[а если я скажу ничего]

Мона очень долго печатала, и Скару становилось еще смешнее. К счастью, это не так, и на нем были домашние джинсы, футболка и боксерки. [ты серьезно?]

[нет]

[я так не играю]

[кстати как будешь смотреть мне в глаза после таких фоток]

[хз] [после каких?] [после прошлых или этой?] [<вложение>] Здесь, словно прочитав мысли, Мона сидела уже без майки… действительно только в белье и носочках… на коленях. Ее хвостики аккуратно спадали на плечи, на чашечки белого бюстгальтера. Одной рукой Скарамучча расстегнул ширинку — чтобы было удобнее. Скорее всего у него подскочила температура под сорок.

[почему сидишь на полу]

[а где должна]

[на мне конечно]

Боже, Мона сидит в белье на коленях — увидеть такое (не выдумать в мыслях!) Скар даже мечтать не мог. И осознание, что каждая фотография, каждая картинка сделаны для него, почти заставляло задыхаться. Увидеть бы такое в жизни, прикоснуться, потрогать, попробовать на вкус, а желательно все вместе. Желательно прямо сейчас. Блять, как же Скарамучча хотел увидеть Мону прямо сейчас. И чтобы она правда сидела на нем, обнимая ногами как в прошлый раз. [хочу] [и поерзать тоже хочу :))] «Ерзать»? Значит, это было в тот день специально?

[и что еще хочешь]

[мне неловко о таком писать] [но я бы хотела, чтобы ты тоже был без одежды]

[если разденешь, то да]

[а сам?] [я сама вот смогла]

[но я бы хотел помочь тебе раздеться]

Ох, как бы хотел Скарамучча помочь. Юноша быстро глянул на дверь своей комнаты, надеясь, что она заперта. Так и было, вставать с кровати и закрываться не пришлось. Мона печатала дольше обычного. [еще больше…?] «Еще больше», то есть… нижнее белье?

[я не об этом говорил]

[если ты еще что-то скажешь про «раздеться» и «больше»]

[то я прямо сейчас к тебе поднимусь]

[и будем делать все, о чем писали выше]

Пускай они ни о чем сверхъестественном не говорили, но псевдо-угроза Скарамуччи должна была звучать страшно. И, честно говоря, он был не прочь поговорить про раздевания, но зная, что скорее всего Моне такое будет слишком… непривычно, лучше оборвать все с самого начала. Мона должна смущаться вживую, чтобы Скар мог посмотреть на это, а не по переписке. По переписке смущаться не мило и очень неприятно. [я не против] И эту извращенку он секунду назад спасал от неловкости! Мона точно убьет его когда-нибудь, абсолютно точно. Ее сообщение, как нож в сердце, учитывая, что Скарамучча не может коснуться ее. Но может коснуться себя: поддев пальцем ткань джинс, он стянул их вместе с боксерками, посылая нахуй все моральные принципы. Левой рукой проворачивать такое неудобно. [значит] [я должна сейчас написать, что могла бы раздеться больше?] Кажется, Мона совсем не смущалась или мастерски сдерживалась. [не сама] [это сделал бы ты] Скарамучча провел рукой по стволу члена. Снизу вверх, затем наоборот. Мона его убивает, Мона его убьет — еще один вздох, и по ощущениям он окажется последним. Руки юноши слишком сухие и холодные, по сравнению с разгоряченной влажной кожей.

[мона]

[я сейчас откинусь]

[да, я забыла, что у тебя очень хрупкая душевная организация] Нисколько не хрупкая. Скар прекрасно понимал, что это все останется в смс-сообщениях, поэтому не давал себя надежды повторить все сказанное в ближайшее время. Мона не хочет ничем таким заниматься, но говорит ужасно грязные вещи — это просто нечестно. [ладно, я устала] [спокойной ночи <з] И так невинно ставит сердечки, пишет «спокойной ночи», оставляя юношу одного ночью вздыхать сквозь зубы и мастурбировать. Нечестно — закрыв глаза, он сжимает налитый кровью орган, представляя, что возможно, когда-нибудь в следующем тысячелетии, точно так же сделает она.