bring home a haunting

Звук плещущейся в трубах воды гулко разносился в воздухе.  Дэни уставилась на свое отражение. Ее рука лежала на кране, держа его открытым, пар клубился по краям зеркала, горячая вода продолжала литься в белую фарфоровую раковину, светлые завитки, похожие на липкие отпечатки пальцев на стекле, обрамляли лицо Дэни. Все ещё в пижаме, с беспорядком на голове, темными тенями под глазами и тяжестью в животе, она смотрела на себя и ощущала бесконечную усталость. Сзади послышались шаги, дверь в ванную открылась, и она удивленно вскинула голову, когда в дверном проеме показался высокий силуэт Эдди. В запотевшем зеркале его очки, казалось, забрали себе весь свет, закрывая половину лица сиянием, как солнце, когда его лучи скользят по поверхности лобового стекла. Его отражение улыбнулось ей.  — Ты ещё не готова? — спросил он. — Нам нужно выйти через десять минут, если хочешь, чтобы я подвез тебя на работу. Дэни резко повернула кран, перекрыв поток воды, и откашлялась.  — Извини. Нет. Я… я сама доеду. — Ты уверена? Я не знаю, выживет ли твоя бедная машинка. — Нет, все будет хорошо, — заверила она его, стараясь говорить гораздо увереннее, чем это было на самом деле. Неважно, что местный механик вручил ей огромный список непонятных болезней, преследующих её машину, в тот последний раз, когда она забирала ее из ремонта после очередной поломки. — Но все равно спасибо. — Хорошо, — сказал он, но остался стоять на месте.  — Знаешь, я тут подумал. Наверное, стоит ее продать. — Хм? Дэни открыла дверцу шкафчика с зеркалом и увидела гору бутылочек, тюбиков с пастой и зубных щеток, и только малая часть всего этого принадлежала ей. Даже спустя несколько недель все вещи по-прежнему казались лежащими не на своих местах, и она постоянно искала самые незначительные предметы, будь то ее любимая кастрюля или бутылка… и о, вот она. — Твоя машина, — говорил позади нее Эдди. — Ты не думаешь, что мы должны её продать? На самом деле нам не нужны две, раз уж мы теперь живем вместе. Дэни застыла, стиснув пальцами края раковины. Она видела, как ее собственное отражение колеблется в мутном стекле и выглядит взволнованным и размытым. Словно какой-то Пикассо. Глаз здесь. Челюсть там. И никакой связи между частями. Не отвечая, она наклонилась и плеснула в лицо водой, затем намылила щеки и лоб и зажмурилась так, что ей стало больно. — Ну, так что? — спросил Эдди. Она воспользовалась тем, что ей нужно было смыть пену с лица, и вслепую потянулась за полотенцем, повешенным на крючок рядом с раковиной. Когда она заговорила, ее голос был заглушен тканью. — Я не знаю. Я подумаю. Она отняла полотенце от лица и вытерла им шею.  — Тебе же будет неудобно, ну, знаешь, придется возить меня всюду… Его отражение в зеркале пожало плечами.  — Я не против. Буду больше времени проводить с тобой. Дэни слабо улыбнулась ему, вытерла руки и аккуратно повесила полотенце на крючок.  — Ты милый,  — сказала она. — Но действительно… Я имею в виду… Что, если мне нужно будет заехать за продуктами на обратном пути из школы? Или что, если я захочу навестить твою маму? Или же… — Ладно, ладно, все в порядке. Все в порядке. Ты победила, — мягко рассмеялся он, потом подошел к ней сзади, положив руки на ее талию, нежно, но все же тяжело.  — Просто подумай об этом. Хорошо? Пар по краям зеркала начал исчезать, и очертания лица Эдди стали резкими. Смотреть на их отражение было все равно, что смотреть на ту фотографию в гостиной, на которой они позировали во время выпускного бала. Руки Эдди были сцеплены на ее талии, а Дэни улыбалась улыбкой оленя, застывшего в ​​свете фар. Это было почти идеально. Этого было почти достаточно. Быть невестой со свежим лицом. В мятой розовой пижаме. Жить вместе. Наблюдать за жизнью, разворачивающейся перед ней, как если бы она принадлежала кому-то другому. Она отпрянула от него и обернулась.  — Мне надо собраться на работу, — сказала она.  Эдди отпустил ее, наклонился для поцелуя, но не рассчитал и ткнулся в ее лицо очками. Он вздрогнул и отступил, а Дэни, нервно засмеявшись, поправила очки на его носу. — Извини, — сказал он. — Увидимся вечером. Ее рука все еще касалась его лица — она ощущала колкость щетины на коже — и Эдди коротко поцеловал ее ладонь, прежде чем выйти из ванной. Дэни стояла там, прижимая руку к груди, прислушиваясь к его удаляющимся по коридору шагам. Что-то перевернулось в ее желудке, хотя этим утром она еще ничего не ела, и она заставила себя думать, что это голод, а не чувство вины.  Закрыв глаза и сжав руку в кулак, Дэни глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться. Затем открыла глаза, повернулась к зеркалу и взяла расческу. **** Кофе в учительской всегда был темным, как грех, и имел вкус жидкости для аккумулятора. Дэни открыла кран, наполняя пластиковый стаканчик до тех пор, пока руке не стало слишком горячо, и ей пришлось осторожно удерживать стакан за края кончиками пальцев. Затем последовало достаточное количество сливок, чтобы кофе больше походил на молоко, чем на исходный напиток. Она сделала глоток, сморщила нос и добавляла сахар до тех пор, пока кофе почти не потерял изначальный вкус. По крайней мере, подумала она, даже в таком виде он позволит ей продержаться в течение дня. Сокрушенно вздохнув, она отнесла стакан с кофе к круглому столу в дальнем углу учительской, где ее ждали стопки тетрадей и папки. Папки были украшены разноцветными ярлычками, каждый раздел был отмечен таким ярлычком и подписан ее широким, с завитушками, почерком и там же, на столе, лежала сумка с ручками и маркерами всех цветов, которые только есть в природе.  Сделав глоток из чашки, Дэни вытащила из сумки обычную черную ручку, провела большим пальцем по вкладкам папки, открыла нужный ей раздел и начала делать записи. Время от времени она останавливалась, чтобы пролистать страницы записной книжки и перепроверить ту или иную цифру, о которой, как ей казалось, она забыла. Учительская была почти пуста. Еще было слишком рано даже для ее коллег, и здесь она чувствовала, что действительно может работать. Когда она возвращалась домой, то неизбежно ощущала себя так, будто кому-то мешала.  Не Эдди. Не ему, конечно же, хотя иногда он подходил к столу, пока она пыталась составить план урока, и отвлекал ее разговорами о банальностях, из-за которых у нее скользила рука и из-за которых она всегда теряла то место на странице, которое перепроверяла или просматривала. И ещё иногда он жаловался на то, что ее работа занимала весь стол или расползалась по столовой. Нет, проблема в основном была в самом доме — все еще таком свежем, новом и чистом, и ей казалось, что стены сдавливают ее между собой, сжимаются, как слизистая оболочка желудка. Когда она раскладывала свои рабочие записи, ей казалось, что она вторгается в личное пространство салфеток и столовых приборов. Как будто все вещи, которые люди подарили им на помолвку, имели большее право находиться там, чем она. Домик из картонных коробок. Одежда. Китайская еда. Вещи. Вещи.  Их вещи.  Рука Дэни, делающая записи, замедлилась. Она быстро покачала головой и выпрямилась. Еще один глоток скипидара под названием «утренний кофе», и она снова начала строчить.  — Наслаждаетесь летним выходным? Дэни оглянулась на звук знакомого голоса. Ханна Гроуз, безупречно элегантная в своем темно-бордовом костюме, стояла, положив руку на спинку одного из стульев, расставленных вокруг маленького столика.  Улыбка появилась на лице Дэни, и она сказала: — Ага! И вы тоже, как я посмотрю. Она указала ручкой на стул и добавила: — Прошу. — Ну, на Западном фронте без перемен. Ханна села, изящно опершись локтем о стол, чтобы не касаться разложенных повсюду бумаг Дэни.  — Но я слышала, что в вашем лагере дела обстоят иначе. Мои поздравления. Дэни изо всех сил постаралась удержать улыбку.  — Спасибо! — Ну и? — спросила Ханна, и ее глаза загорелись теплым любопытством. — Продолжайте. Как он сделал предложение?   — В который раз? — вяло пошутила Дэни, а когда Ханна рассмеялась, сказала: — Нет, серьезно. Он с детства просил меня выйти за него замуж. — Что ж, поздравляю, — ответила Ханна. — Вы определились с датой или ещё не решили? Дэни теребила ручку, то снимая с неё колпачок, то нервно надевая его обратно. Пластик глухо лязгнул по непривычной золотой полоске, обвившейся вокруг ее пальца.  — О нет. Еще нет. Мы… мы решили немного подождать. Эдди только что устроился на новую работу, а я… ну… Вы же попросили меня преподавать в шестом классе в этом году. И я, честно говоря, волнуюсь, что не готова к целому классу двенадцатилеток.  — Не стоит нервничать, дорогая, — сказала Ханна, и, хотя ее тон был успокаивающим, дразнящая улыбка играла на губах. — Они чувствуют запах страха. Смех Дэни был слишком хриплым и  коротким, чтобы быть искренним.  — О, я знаю. Просто… — Она сделала плавный жест рукой, — слишком много новеньких. Это всегда немного действует на нервы. В первую неделю нужно запомнить так много имен. И разбираться в их отношениях, в том, как они взаимодействуют друг с другом, и… ну, вы знаете. — Нет, не знаю. На самом деле не знаю, — ответила Ханна. — Я поднялась по служебной лестнице административным путем. У меня никогда не было времени на общение с детьми. — Жаль, — сказала Дэни. Ханна толкнула её локтем.  — Так что вы только что рассказывали мне об испытаниях и невзгодах классной комнаты? На этот раз, когда Дэни засмеялась, это звучало гораздо более расслабленно.  — Дети — это лучшая часть работы. Действительно, лучшая. Вот почему я занимаюсь этим. Ханна с пониманием посмотрела на нее.  — Да. И поэтому я наняла вас. — Я уже поблагодарила вас за это? — Только один раз за все это время. — Тогда с меня подарочная корзина, — пошутила Дэни. — Не нужно корзину, а вместо этого лучше принесите мне кусок пирога из кафе. — И кофе? — спросила Дэни и ухмыльнулась, когда Ханна наморщила нос, услышав это. — Принято, босс. — Чай, — чопорно сказала Ханна, — очень полезен. Спасибо. Кстати, уже восемь тридцать. Глаза Дэни широко раскрылись, и она посмотрела на часы, чтобы убедиться, что Ханна была права.  — Ой, черт! Дэни поспешно собрала разбросанные повсюду листки и затолкала их обратно в блокнот. Затем, сунув его под мышку, она схватила стакан с кофе и бросилась к двери.  — Увидимся завтра, миссис Гроуз.  — Не забудьте принести чек ​​за пирог, — крикнула ей вслед Ханна. — На этот раз вы должны позволить мне вернуть вам деньги! — Включите это в мою премию! **** Дети уже заходили в класс, а Дэни, волнуясь, стояла у доски. Она прижала мелок к темной поверхности доски, и ее рука застыла на последнем штрихе буквы «М», когда она подумала — должна ли она по-прежнему писать «мисс»? Или уже «миссис»? Как теперь будет правильно? Звуки детской болтовни позади нее, скрежета стульев, бросания вещей побудили ее действовать быстрее, и Дэни написала то имя, которое всегда писала до этого. И обернулась. — Хорошо, давайте успокоимся, пожалуйста.  Она подождала, пока двадцать пять лиц обратились к ней в относительной тишине — было настолько тихо, насколько она могла надеяться с учетом всех обстоятельств — прежде чем улыбнуться. Затем отложила мел и взяла блокнот со списком имен.  — Привет всем. Я мисс Клейтон. Добро пожаловать в класс. Давайте пробежимся по списку и убедимся, что все на месте. Это то же самое, сказала она себе, методично перелистывая страницы ежедневника. Насколько сильно класс двенадцатилетних может отличаться от ее обычных десятилетних? Среди них даже была парочка тех, кого она учила в предыдущем классе. Один из ее бывших учеников помахал ей со своей парты, и Дэни улыбнулась в ответ. Она провела перекличку по алфавиту и в процессе наткнулась на имя того, кто пришёл в класс впервые в этом году. Это произошло так быстро, что она почти не заметила. Упомянутый ею мальчик просто поднял руку после того, как его назвали, и Дэни перешла к следующему. С таким количеством новых лиц, которые нужно запомнить, она даже не остановилась, чтобы подумать о том, что в ее классе есть некий Майкл Тейлор. Их было слишком много. Всегда слишком много. Она никогда не могла уследить за всеми ними. Всегда помнила лица, но никогда — имена.  Может, если бы их было меньше, подумала она. Может быть, если бы они были помладше.  Может быть… **** Даже после двух недель работы с новым классом звонок заставил Дэни вздрогнуть. Она чуть не уронила мел, которым писала на доске. Позади себя она слышала скрип стульев и шепот детей, взволнованных предстоящими выходными.  Положив мел, Дэни повернулась и вытерла руки о юбку. Ей пришлось повысить голос, чтобы ее услышали.  — Хорошо, итак, не забудьте бланки с разрешением на поездку в общественную библиотеку! Если вы не принесете подписанную форму, то не сможете поехать, и вам придется остаться здесь! И, Майкл? Не мог бы ты остаться на минутку, пожалуйста? Я хочу поговорить с тобой. Голова Майкла завертелась по сторонам при звуке его имени. Несколько других учеников бросили на него странные взгляды, и его плечи приподнялись, словно он пытался съежиться. Он сунул свои книги и тетради в сумку — темно-синий рюкзак с серебряными звездами, которые выглядели так, как будто они были тщательно кем-то нарисованы, — затем сгорбился за своим столом, ожидая, пока все остальные уйдут.  Сидя за своим столом, Дэни смахивала с юбки отпечатки меловых рук  — к концу учебной недели у нее всегда был беспорядок: повсюду мел — и жестом пригласила Майкла подойти поближе. Он явно заколебался на мгновение, прежде чем подняться и пройти вперед по проходу, пока не остановился перед ее столом. Его хмурое лицо и опущенная голова говорили о том, что он явно ожидал выговора.   Дэни мягко сказала: — Майкл, я просто хотела… — Майки. Она запнулась.  — Прости, что? — Меня зовут, — он сказал это с неожиданной твёрдостью, что никак не соотносилось с его сгорбленной позой. — Майки. Мне не нравится Майкл. Улыбнувшись, Дэни произнесла: — Конечно. Майки. Я не собираюсь тебя ругать, ты слышишь? Слегка постучав ладонью по поверхности стола, она вытащила листок бумаги из одной из стопок и протянула ему через стол: — Это твое домашнее задание за понедельник. Ты помнишь эту задачу? Номер одиннадцать? Пожав плечами, с которых свисал тяжёлый рюкзак, он молча кивнул.  — Ну, я вроде как напортачила, — сказала она, понизив голос и наклонившись вперед, как будто раскрывая страшный секрет. — Я взяла эту задачу не из того раздела учебника. Я имею в виду, из последнего раздела. Большинство других учеников даже не пытались решить эту задачу, а те, кто попробовал, все ошиблись. За исключением… — Дэни постучала пальцем по краю страницы, — тебя. Майки ничего не сказал. Его взгляд оставался опущенным вниз, словно он изучал свои ботинки. — Ты знаешь, что это за «Х»? — спросила Дэни, указывая на задачу. Майки покачал головой.  — Нет. Я думал, это что-то вроде вопросительного знака. — Ага, — Дэни улыбнулась. — Да, это верно. Он взглянул на нее, увидел, что она наблюдает за ним, и снова поспешно опустил глаза, шаркая ногой по полу.   Опираясь на предплечья, Дэни сказала:  — Я знаю, что в этом году ты учишься по программе перевода и ты приехал откуда-то из другого штата. Тебя учили алгебре в других школах? Он снова покачал головой.  — Хорошо. Она наклонила голову, пытаясь посмотреть ему в глаза.  — Я ведь сказала тебе: у тебя все нормально. Я просто хотела узнать — ты любишь математику? Потому что мне кажется, она у тебя действительно хорошо получается. — Наверное, — пробормотал он. Его рука сжала лямку рюкзака.  — Я могу идти? Дэни теребила край страницы с домашним заданием. Затем со вздохом откинулась на спинку сиденья.  — Да, ты можешь идти. Хороших выходных. Он пробормотал что-то любезное в ответ, но в следующий момент исчез из комнаты так быстро, что она подумала, что ей это, должно быть, померещилось. На мгновение Дэни нахмурилась ему вслед. Потом придвинула к себе его домашнее задание, изучая листок. Почерк Майки был растянутым и неряшливым, но нельзя было сомневаться в том, что каждый ответ он написал только один раз. Никаких следов ластика не было видно. Он даже прописал все шаги, которые предпринял, чтобы найти ответ. Ее большой палец провел по его имени в правом верхнем углу. Затем, слегка покачав головой, она положила страницу поверх других бумаг и начала убирать со стола. Даже после того, как уроки заканчивались, часть учеников всегда оставалась в школе. Группами по несколько человек они бродили по коридорам, направляясь на внеклассные занятия, на которые их записали родители, а Дэни держала дверь в класс открытой, и скрип туфель разносился по коридору вместе со звуком затихающих голосов. Взглянув на запястье, чтобы проверить время, она взяла последнюю стопку домашних заданий, которые ей сдали сегодня после урока. Лучше просто покончить с этим быстрее, подумала Дэни. Ее машина почти отдала богу душу, и на этой неделе она снова отправила её в ремонт. Поэтому ей придется пробыть в классе еще некоторое время, пока Эдди не закончит работать. Она взяла красную ручку и придвинула к себе первый листок. Ручка официально поскрипывала, пока Дэни просматривала ответы, едва останавливаясь, потом обвела кружком последнюю оценку вверху и отложила лист, чтобы взять следующий.  И так далее. И так далее. Это было почти расслабляюще. Настолько расслабляюще, насколько могло быть что-то постоянное. Она всегда могла рассчитывать на надежность домашних заданий, требующих оценки. Так же, как она могла полагаться на надежность смерти и налогов. Она лишь изредка отрывалась от работы, краем глаза подмечая движение в окне или коридоре. Вот птица слетает с ветки дерева. Вот уборщик подметает пол. Дэни прервалась, отъехала на стуле от стола и завязала светскую беседу, расспрашивая уборщика о жене и детях, пока он не махнул рукой и не ушел, шаркая и толкая перед собой свою метлу с длинной ручкой, которая больше походила на какую-то лохматую собаку, нежели на инвентарь для уборки. Она почти закончила проверять домашние задания, когда случайно бросила взгляд в окно. Затем посмотрела на свои бумаги и снова вернулась к окну. На обочине сидел ученик. Она узнала этот синий рюкзак с серебряными звездами. Дэни снова проверила время. Было почти четыре часа дня. Нахмурившись, она вернулась к работе, но после каждой проверенного листа ее взгляд возвращался к окну. Наконец она надела колпачок на ручку и положила ее поверх стопки бумаг. Позже ей нужно будет перенести эти оценки в журнал, но это может подождать. А пока что Дэни запихнула все в сумку и перекинула ее через плечо. Звякнув ключами, она заперла дверь и вышла на улицу. Когда она подошла, Майки все еще сидел на тротуаре. Ее туфли глухо стучали по асфальту, и он повернулся, чтобы посмотреть через плечо на того, кто к нему приближался. Дэни широко улыбнулась.  — Привет! — сказала она. — Ты еще здесь? Майки кивнул, но ничего не ответил. Какой-то журнал был зажат между его ног, и мальчик выглядел так, словно был пойман с поличным. Поставив сумку на землю, Дэни села рядом с ним и вытянула шею, чтобы увидеть журнал, который Майки явно пытался спрятать.  — Чудо-женщина? Щеки мальчика покраснели от смущения, и он изо всех сил старался не смотреть в ее сторону. — Знаешь, — сказала Дэни. — Я обычно ждала ночи, чтобы успеть посмотреть все серии шоу, когда они выходили в эфир. Ты смотрел эпизоды с Линдой Картер? Глаза Майки были широко раскрыты, когда он наконец повернулся, чтобы взглянуть на нее. Он кивнул.  — Да. Мне нравится это шоу. — Я записала все серии, — шепотом призналась Дэни, как будто рассказывала большой секрет. — Они до сих пор хранятся дома на кассетах, хотя я целую вечность их не пересматривала. — Моя сестра раздражается, когда я слишком часто пересматриваю этот сериал,  — сказал Майки. Он выпрямил ноги, и теперь комикс раскрылся на его худых коленях. Она кивнула на журнал.  — Но я никогда не читала комиксы. Они интересные? И вдруг его как будто прорвало, и на нее обрушилась целая история публикации «Чудо-женщины», и Майки так увлеченно размахивал комиксом, что страницы хлопали друг об друга, пока он говорил. Он говорил, и его лицо сияло воодушевлением. Дэни увлеченно слушала, опираясь локтем на колено и подперев кулаком подбородок. Время от времени она кивала и задавала вопросы, и один из них был, очевидно, очень глуп, потому что Майки наморщил нос и подробно объяснил, в чем она неправа. Осеннее солнце косо пробивалось сквозь деревья, когда на другую сторону улицы подъехал квадратный серебристый седан. Дэни увидела знакомую копну темных волос и отблеск очков в окнах. Автомобиль остановился, двигатель работал на холостом ходу, а Эдди нажал на руль и коротко посигналил. Дэни помахала ему и сказала Майки: — Это за мной приехали. С тобой все будет в порядке? Она обвела взглядом улицу в поисках приближающихся машин.  — Тебя заберут? В ответ он приподнял комикс. — Все в порядке, мисс Клейтон. Моя сестра скоро приедет. — Тогда ладно, — сказала Дэни. Положив руки на бедра, она поднялась и закинула сумку на плечо. Потом пошла к машине и, обернувшись, с улыбкой помахала Майки.  — Увидимся на следующей неделе! Он не ответил. Он уже снова уткнулся в свой комикс. Качая головой и слегка посмеиваясь, Дэни продолжила идти туда, где ее ждал Эдди, постукивающий пальцами по приборной панели. Только когда ее рука легла на хромированную ручку дверцы, она наконец уловила сказанное Майки.  Сестра. У него была сестра. Сначала она подумала — ну, сестра, которую раздражал брат, не отходящий от телевизора, наверняка будет младшей сестрой. Но сестра, которая должна забрать его из школы, определенно не могла быть младшей сестрой.  — Даниэль, с тобой все в порядке? Ты какая-то бледная. Звук голоса Эдди заставил ее вздрогнуть. Она даже не заметила, что он опустил стекло. — Да, — сказала она, и ее голос прервался. — Да. Ты можешь просто…  можешь подождать секунду? Я буду… я сейчас… секунду… Дэни сунула сумку в машину через открытое окно, затем развернулась и пошла обратно. Ее руки были сжаты в кулаки. Она чувствовала, как короткие ногти впиваются в ладони. Что-то кислое закипело в ее желудке, скручивая его в узел, когда она остановилась над Майки, пытаясь говорить уверенно. — Ты сказал, что у тебя есть сестра? — спросила она. — Старшая сестра? И… И твоя фамилия Тейлор?  Майки недоуменно пожал плечами.  — Да. Это было невозможно. Это было немыслимо. Дэни долго смотрела на него, на его каштановые волосы, карие глаза, узкие плечи, почти знакомую форму носа и лица.  Дэни откашлялась и попыталась казаться равнодушной.  — И что… как ее зовут? Насмешливо взглянув на нее, Майки перевернул страницу своего комикса туда, где Чудо-женщина отбивалась от пуль очередного из своих врагов. — Мою сестру? — спросил он так, как будто это был самый странный вопрос в мире. — Джейми. Ее зовут Джейми.  — Хорошо, — выдохнула Дэни, чувствуя себя так, будто её только что ударили в грудь. — Хорошо. Конечно. Извини. Я просто… Пока.  Не говоря ни слова, она развернулась и зашагала обратно к ожидающей ее машине. Она заставила свое дыхание выровняться, даже несмотря на то, что чувствовала, как что-то закручивается вокруг ее груди и сжимается с каждым шагом. Рывком открыв дверь, Дэни скользнула в машину. Она поставила сумку на колени и закрыла за собой дверь.  — Все в порядке? — спросил Эдди. — Да, — солгала Дэни, и ее голос прозвучал высоко даже для ее собственных ушей. Было трудно глотать; горло казалось слишком тесным. Кровь стучала в ее ушах с оглушительным грохотом. Она пристально смотрела на отражение своих сжатых рук в лобовом стекле, пытаясь сделать так, чтобы они расслабились, потому что суставы уже были белыми.  — Отлично. Все в порядке.  И Эдди совершенно не сомневался в этом. Он просто пожал плечами, включил передачу и уехал. **** Это осталось с ней. Как ушиб на ее коже, голубой и пурпурный, мягкий на ощупь. Это надоедливое ощущение слишком густого воздуха. Патока в жаркий летний день, темная тень, цеплявшаяся за пятки в солнечном свете, преследовавшая ее на каждом шагу. Она не могла дышать этим, не могла избежать этого. Джейми.  Джейми здесь.  Джейми дома. Почему-то Эдди ничего не заметил. Это полностью прошло мимо него — то, как ее глаза метались по сторонам, когда они останавливались, чтобы купить продукты в супермаркете, ее сжатые кулаки, крепко притиснутые к бокам и поглощенные тревожной мыслью, что она может свернуть за угол, и Джейми появится, как будто бы притянутая тяжестью бьющегося сердца Дэни.  Это должно было быть легко — как и большинство вещей — запереть это внутри. Стереть. Ей удавалось это годами, днями, месяцами. Только теперь сама мысль о том, что Джейми снова здесь, так близко, снова так осязаемо, делала ее слишком реальной, неизгладимой. Как будто она всегда оставалась рядом. Ждала. Как будто она никогда и не уходила. И это заставляло Дэни чувствовать себя так, словно с нее снимают кожу, оставляя её нервы обнаженными и кровоточащими.  Дэни хотелось бы сказать, что она спокойно спала той ночью. Вместо этого она почти до утра смотрела в потолок и, наконец, поддалась убаюкивающему тихому храпу Эдди, только чтобы проснуться с таким ощущением, как будто она была сломана и выскоблена изнутри.  Каким-то образом между тем моментом, когда она встала с постели, и тем, как она и Эдди, который вёл небольшой арендованный грузовик, подъехали к синему домику на другом конце города, Дэни умудрилась выполнить все необходимые действия. Ее конечности двигались, ее рот что-то говорил сам по себе, но она могла только наблюдать за тем, как это происходит.  Она включила указатель поворота. Щелчок напоминал звук капающей из крана воды. И только когда она заглушила двигатель, чтобы посмотреть на дом, который уже не принадлежал ей, что-то сжалось в ее груди, словно придавливая к земле.  Карсон встретил их у крыльца, сидя на нем в своей кожаной куртке с заклепками, которую носил независимо от погоды, с двумя стаканами кофе в руке.  — Вы слишком долго, — проворчал он, вставая и отдавая один из стаканов Эдди, который подошел к нему первым. — Я думал, мне придется самому все выпить, пока не остыло. Эдди фыркнул, взяв стакан.  — Да, я бы этого не хотел,  — протянул он, прежде чем войти в дом, не оглядываясь, и на ходу сделал большой глоток из стакана. Карсон некоторое время смотрел ему вслед, а затем с ухмылкой повернулся к Дэни и сказал: — У кого-то хорошее настроение. Сдерживая смешок, Дэни обхватила себя руками.  — Да, он… он просто хочет, чтобы все побыстрее закончилось, понимаешь? Риэлтор велел, чтобы сегодня к трем дом пустовал. — Ну, в таком случае… — сказал он, протягивая ей второй стакан, и его ухмылка стала мягче.  — Спасибо, — сказала она, взяв стакан и ощутив прикосновение его теплых пальцев к руке.  — Тебе не нужно было этого делать. — Конечно, не нужно было, — ответил он, пожав плечами, и кивнул на стакан. — Давай, пей. Дэни думала, что это кофе, но в стакане оказался густой и сладкий горячий шоколад. Она широко раскрыла глаза.  Карсон засмеялся над выражением ее лица.  — Подумал, что тебе сегодня понадобится что-то сладкое. Она улыбнулась ему поверх пластиковой крышки и сделала еще один большой глоток.  — Спасибо, — сказала она, — что пришел. Ты ведь был не обязан, но… — Тебе нужны дополнительные силы, которых у меня предостаточно.  Теперь его ухмылка казалась печальной. В Карсоне оставалось много мальчишеского задора, который Дэни видела в Эдди много лет назад. Он не был таким долговязым или широкоплечим, как его старшие братья, но именно он был ее тихой гаванью в шумном доме О’Мара.  — И все же, я вижу, что больше никто из ваших братьев не появился, — сказала Дэни.  — Ага, ну, — пожал плечами Карсон, засунув руки в карманы. — Думаю, я единственный ответственный человек.  — Я знала, что есть причина, по которой ты нравишься мне больше всех. Он подмигнул и понизил голос.  — Не позволяй Эдди услышать, как ты это говоришь. Фыркнув, Дэни протянула руку и взъерошила его идеально уложенные волосы, чтобы они больше походили на непослушные кудри Эдди. Он наклонил голову и с жалобным мычанием отвел ее руку в сторону, а она засмеялась, когда он отошел, чтобы снова аккуратно уложить волосы, глядя на свое отражение в стекле ее машины.  — Ты что, оставил гель дома? — поддразнила Дэни. — Я думала, ты без него никогда не выходишь. Она могла разглядеть его лицо в отражении, его нос наморщился, и он расчесывал пальцами свои тёмные волосы до тех пор, пока они не легли должным образом. Дверь соседнего дома открылась, и из него вышел молодой человек в халате и с кружкой кофе в руках. Карсон сразу же выпрямился, как будто его ударили током. Дэни помахала.  — Привет, Джейсон! Ее сосед вяло махнул рукой, копаясь в своем почтовом ящике.  — Последний день? — спросил он хриплым от сна голосом. — Да, забираю оставшиеся вещи, — сказала она.  Джейсон закрыл почтовый ящик и, нагнувшись, поднял газету, брошенную ему на лужайку.  — Дай знать, если понадобятся дополнительные руки.  — Я справлюсь, у меня ведь есть Карсон.  Она указала стаканом с горячим шоколадом на Карсона, который засунул руки в карманы и стоял, прислонившись к ее машине, со странным выражением лица. Джейсон оглянулся, скользнул взглядом по Карсону и коротко кивнул, прежде чем вернуться в свой дом с газетой под мышкой. Мышцы на челюсти Карсона были сжаты и выступали, как веревки. После того, как дверь в дом Джейсона захлопнулась, Дэни спросила: — Я думала, вы друзья? Карсон что-то пробормотал, но она не расслышала. Потом он добавил: — Несколько месяцев назад мы поссорились. В любом случае… Он развернулся, снова усмехнулся и направился к ее дому.  — Давай, покажи мне тяжелые вещи! К тому времени, как они вошли внутрь, Эдди уже вытаскивал коробки с ее вещами. Все они были помечены аккуратным почерком Дэни, тщательно выписанные буквы украшали верх и бока каждой. Карсон проскользнул мимо Эдди, делая вид, что протискивается через тесное пространство, когда они столкнулись в дверях. Эдди остановился, сжимая в руках коробку, и повернулся к Дэни, пока она поднималась по ступеням, ведущим к входу. Она сделала еще шаг и целомудренно поцеловала его в щеку, и, успокоившись, он пошел дальше к грузовику. Оказавшись внутри, она обнаружила, что Карсон уже поднимал кресло, и отошла в сторону, чтобы он мог последовать за своим старшим братом, оставив ее на мгновение одну. Дом был пуст. Большинство ее вещей было увезено за неделю до этого. Переезд в новый общий дом был постепенным, как и все остальное в их отношениях. Эдди устроился первым и уговаривал Дэни так, как если бы она была особенно нервной выставочной собакой, боящейся ошейника. И теперь, положив руки на бедра и оглядываясь вокруг, Дэни чувствовала себя незваным гостем, который забрел на место захоронения с ржавым факелом и молотком. Сейчас, когда он был таким пустым, он казался больше. Ее шаги слишком громко отзывались эхом на деревянном полу, звук распространялся все дальше и дальше. Голые стены когда-то были увешаны картинами и фотографиями, а теперь выглядели, как скелет, расправляющий ребра и ждущий, чтобы изгнать ее одним долгим глубоким вдохом. Ее большой палец постепенно переместился ко рту, и она сильно прикусила ноготь вместе с кожей, пристально глядя на то место, где когда-то был небольшой уголок для чтения.  Звук шагов позади нее был резким и громким. — Эй, что я говорил тебе об этом? — внезапно сказал Эдди, стоя рядом с ней, и его рука осторожно взяла ладонь Дэни и отвела ее ото рта. Она тяжело сглотнула и аккуратно опустила свою руку, потом сжала ее в кулак и сказала: — Да, я знаю. Извини. Я просто… — Мне не нравится, что ты причиняешь себе боль, — сказал он, нахмурившись. Плечи Дэни невольно опустились, и ей удалось лишь слегка улыбнуться и кивнуть.  — Мы почти закончили. Скоро мы уедем отсюда и сможем сосредоточиться на нашем новом доме, просто позволь нам с Карсоном сделать всю тяжелую работу. — Я могу помочь, — сказала Дэни. — Я хочу помочь. Он вздохнул.  — Даниэль. — У меня есть ингалятор в машине. Я не упаду и не умру, — сказала Дэни. — Эй, Эд, приятель, мы что, уже не торопимся? — Сказал Карсон, тяжело опираясь на стену и указывая большим пальцем в сторону кухни:  — Ты поможешь мне или нет? Эдди закатил глаза и на секунду положил руку Дэни на плечо, а потом удалился на кухню, бормоча что-то себе под нос. Дэни улыбнулась ему вслед, прежде чем поймать взгляд Карсона, который подмигнул ей, качая головой, и последовал за Эдди. — Дай ей немного побыть одной, Эд. Голос Карсон был тихим, но Дэни все равно его услышала. Она крепко обхватила себя руками. Потом, откашлявшись, она зашагала в сторону своей старой спальни. Кровать уже убрали и поставили в их новую спальню для гостей. На ковре остались вмятины на том месте, где когда-то стояли ножки кровати. Эдди явно побывал здесь: коробок с вещами не было. Дэни огляделась в поисках забытых вещей. Дверца шкафа слегка покосилась, и она, нахмурившись, распахнула её настежь. На перекладине, протянутой поперек шкафа, висела одинокая проволочная вешалка для одежды. Дэни протянула руку, чтобы взять её, и вдруг застыла на месте. Там, в углу, под одной из встроенных полок, стоял небольшой деревянный ящик. Она с трудом могла вспомнить, когда видела его в последний раз, не говоря уже о том, чтобы открывать. Слой пыли покрыл крышку ящика. Опустившись на колени, Дэни вытащила его и положила себе на колени. Она сдула пыль и провела по крышке рукавом. Это был простой деревянный ящик с бронзовой защелкой. Она дотронулась до неё большим пальцем, а потом, закусив нижнюю губу и пожевав ее, чтобы взять себя в руки, решительно открыла крышку. Внутри лежала стопка потускневших от времени фотографий. Дэни взяла их трясущимися пальцами, и что-то сжалось в ее груди. Они с Джейми выглядели такими молодыми. И они были такими. Им было по пятнадцать. Рука Джейми обвилась вокруг ее плеча, второй рукой она держала фотоаппарат, чтобы сделать снимок, и одновременно она умудрилась поцеловать Дэни в щеку, а Дэни смеялась и отталкивала ее локтем. Подавив приступ тошноты, Дэни отложила фотографию в сторону, чтобы взять следующую. На ней Джейми была еще младше. С вытянутыми в стороны руками она балансировала на узком стальном рельсе заброшенных железнодорожных путей посреди полей, окружавших город. Дэни могла вспомнить тот день с кристальной ясностью. Летние дни в те годы почему-то были длиннее, переходя в теплые бесконечные ночи. Она ощущала себя тайным грабителем могил, когда перелистывала фотографию за фотографией, раскапывая прошлое, в котором едва узнавала себя. И здесь хранились не только фотографии. Там была футболка известной группы, наполовину съеденная молью. Старая зажигалка Zippo с поцарапанными краями. Дешевая цепочка с висящей на ней старой полудолларовой монетой, проткнутой в центре. Кассета без футляра с надписью «Микс Джейми (1978)», выведенной неряшливыми наклонными каракулями. И, наконец, старая потрепанная копия «Долины кукол», внутри которой, если бы она открыла её, хранился засушенный голубой цветок вьюнка. Она нежно провела по ним рукой, все еще дрожа, как будто живые воспоминания из этой сокровищницы вибрировали у нее под кожей вместе с биением сердца. Вдалеке она могла слышать, как Карсон и Эдди ходили взад и вперёд по гостиной и как они выносили кушетку через парадную дверь. Когда шаги приблизились и зазвучали в коридоре, Дэни поспешно запихнула все обратно в ящик и закрыла крышку. В дверном проеме появился Карсон. Он уже снял кожаную куртку и остался в белой майке, которая была меньше на два размера. — Ты тут как? Мы уже загрузили все в машину. — Да, — сказала Дэни. Она поднялась, прижимая коробку к груди так, как будто это была реликвия. — Да, это все. Его брови приподнялись, и он кивнул в сторону ящика. — Что у тебя там? Хватка Дэни усилилась. Она чувствовала, как края ящика впиваются в ее кожу. — Ничего особенного. **** Дэни продолжала нервничать. В супермаркете, сжимая руками перекладину на тележке для покупок, когда сворачивала в очередной проход. На заправке, выходя из своей старой машины, чтобы залить бензин. В школе, глядя в окно на родителей, ожидающих детей на парковке. В местном кафе, расположенном рядом со школой, когда брала газету и кусок пирога для Ханны. Надеясь мельком взглянуть на Джейми и одновременно боясь встречи с ней. Вот только Джейми так и не появилась. А Майки сидел в конце класса, что-то рисовал в своей записной книжке, будто бы не обращая внимания на то, что происходит на уроке, но зная все ответы в любой момент, когда Дэни спрашивала его.  После школы он сидел на обочине, читал новый комикс или листал книгу из скудной школьной библиотеки, или делал уроки. Но ни разу Дэни не задержалась достаточно надолго, чтобы увидеть, как его забирают. Да, ее беспокоило, что он столько времени ждёт, но он хорошо учился и ладил с другими детьми, и, в конце концов, это было не ее дело. **** Дэни продолжала переживать, даже когда сидела за ужином со своими будущими родственниками. Она украдкой грызла ноготь большого пальца, Карсон сидел слева от неё, а Эдди справа. Майк, тихий, сгорбленный муж Джуди, расположился во главе стола, а сама Джуди поставила, наконец, последнюю тарелку на стол и пригласила всех начать ужинать. — Как дети в этом году? — спросила Джуди, накладывая себе бобы.  Дэни издала какой-то горловой звук и положила руку на колени. — Они потрясающие! Я… э-э… у меня есть переводной ученик. Джуди угукнула, показывая, что она все еще слушает, несмотря на то, что в этот момент она передавала Эдди тарелку. — Он действительно очень умный, — продолжила Дэни. — И я не знаю, что с ним делать. Он… ну, если честно, он всегда выглядит немного скучающим. — Разве у них нет какой-то продвинутой программы для таких детей? — спросил Майк. Он уже начал есть, хотя его тарелка была заполнена только наполовину.  — Мне нужно сначала поговорить с родителем или опекуном, — сказала Дэни, и ее желудок перевернулся при этой мысли. Блюдо с бобами уже добралось до нее по кругу, и она медленно соскребла остатки на свободный край тарелки. Тяжело сглотнув, Дэни сконцентрировалась на устойчивых движениях своих рук и сказала: — Джуди, вы не слышали о ком-нибудь, кто недавно переехал в город? Джуди задумчиво нахмурилась, прожевала еду и проглотила её, прежде чем ответить.  — Нет, но раз уж ты упомянула, я спрошу дам в книжном клубе, не видели ли они кого-нибудь.  Любая надежда узнать что-то о присутствии Джейми в городе, погасла, как задутая свеча. — Спасибо, — сказала Дэни, почувствовав, что тема разговора меняется.  — Ты можешь передать соль, Карсон?  **** Сидя в церкви в своем воскресном платье с теплой ладонью Эдди в одной руке и сборником гимнов в другой, Дэни была зажата на скамье между женихом и матерью. От Карен резко пахло дешевыми духами из торгового центра, ее платье плотно прилегало к талии. Голос священника эхом отдавался от его возвышения у алтаря, но Дэни не слушала. Она была слишком занята тем, как колотилось сердце в ее груди и как сжимался желудок при мысли, что кто-то из этих людей мог вчера ее увидеть. Вчера она не планировала пойти в кино, но как только увидела рекламу в утренней субботней газете: арт-хаус-театр, один-единственный показ Desert Hearts* — не смогла удержаться. Несколько лет назад этот фильм вызвал такой переполох в обществе, что любое любопытство Дэни умерло и высохло внутри нее. И все же ее субботний день был полностью свободен, а Эдди, к счастью, был занят, перевозя оставшиеся вещи.  И теперь Дэни сидела в той же церкви, в которую ходила всю свою жизнь, чувствуя себя марионеткой, чей рот был прикован невидимыми нитями к остальным, когда ей приходилось петь вместе с ними… Священник, поющий гимн, не крестил Дэни в младенчестве. Скамейка, на которой она сидела, была не той, на которой она сидела неделя за неделей. Женщина справа от нее никогда не существовала. Мужчина, которого она держала за руку, был не тем мужчиной, с которым она выросла, и он не был тем человеком, который снова и снова просил ее выйти за него замуж.  Эта Дэни, эта новая Дэни, солгала своему жениху и вчера днем уехала на три часа из города, молясь о том, чтобы ее машина продержалась хоть раз, хоть один день, чтобы посмотреть фильм, который заставил ее щеки покраснеть, а живот перевернуться, когда она сидела в одиночестве в темноте с коробкой нетронутого попкорна.  Эта Дэни вернется к своей машине, и ее первая мысль будет о том, выбрала бы Джейми этот фильм для еженедельного показа или нет — заранее зная, что ответ «да». И так же внезапно, как возникла эта мысль, она тут же подавила желание даже думать об этом.  Чувство вины охватило ее, и голос Дэни дрогнул и прервался на полуслове. Она взглянула на крест, висящий на стене над головой священника, а потом украдкой посмотрела на Эдди, чтобы увидеть, какую фразу он поёт, и молясь, чтобы никто не видел, как она запнулась. Когда служба, наконец, закончилась и начались обычные сплетни на крыльце церкви, Дэни позволила ему увести себя на улицу, где, как оказалось, она снова может дышать. Она почувствовала прилив облегчения, когда ее мама отказалась от бранча, сославшись на головную боль, и наблюдала, как та, помахав рукой, направляется к машине. Ещё большим облегчением было то, что Эдди нужно было заехать на работу, и, когда он убежал, поцеловав её в щеку (чего Дэни, впрочем, почти не заметила), остались только она и Джуди. — Итак, — заговорила Джуди, и на короткий ужасный момент Дэни подумала, что она все знает, что она каким-то образом обо всем догадалась. Что она, наконец, увидела ее. Но, в конце концов, Джуди спросила только: — Как насчет обеда? Она взяла руки Дэни в свои и все притягивала ее к себе, ближе и ближе, так что Дэни оставалось только улыбнуться и сказать: — Показывайте дорогу. Кафе, куда отвела ее Джуди, было относительно новым, Дэни проезжала мимо него несколько раз за последние пару недель, но никогда не заходила, лишь с любопытством и каким-то странным очарованием смотрела на вывеску, улыбаясь названию: A Batter Place**.  — Тебе тут понравится, — сказала Джуди, ведя Дэни за руку, — за их миндальное печенье можно умереть. Дэни улыбалась энтузиазму Джуди, когда та показывала ей светильники внутри кафе, и упорно игнорировала растущее напряжение в затылке. Было бы несправедливо сказать, что Джуди заставляла ее нервничать. За ее теплыми глазами и вечными объятиями было слишком много добрых намерений, она была гостеприимной женщиной, с руками, всегда наполненными тарелками с сытной едой, и, обнимая, она всегда удерживала Дэни немного дольше, как будто боялась, что та ускользнет. Но Джуди — и Дэни знала это — по крайней мере, было не все равно.  Возможно, поэтому, устроившись за столом и ​​заказав обед, Дэни спрятала ладони под столом, и ее руки дрожали, пока она царапала кожу на большом пальце. — Как дела, дорогая? — спросила Джуди, когда они пили кофе, улыбаясь своей доброй улыбкой.  — Мне кажется, я почти не видела тебя с тех пор, как снова начались занятия. В груди Дэни как будто сработал небольшой клапан давления, и она, наконец, позволила себе искренне улыбнуться.  — Я была занята, вы же знаете, каково это, когда начинается новый учебный год. А нынешний год тем более особенный. — Из-за повышения? — Да. И я просто… я хочу, чтобы все было идеально, понимаете? Дэни печально усмехнулась: — Хотя с двадцатью пятью двенадцатилетками легко не будет. С этим она справилась. По крайней мере, за это она могла быть благодарна — за то, как Джуди позволила разговору перейти к чему-то, что наполняло Дэни чувством гордости и сознанием того, что она живёт не зря, и она могла улыбаться ей, несмотря на шум голосов вокруг них, без упоминания Эдди или давно назревшего планирования свадьбы.  Джуди сделала глоток кофе.  — Что ж, я знаю, тебе нравятся трудности, но ты не должна забывать о себе, — сказала она, и ее губы растянулись в знакомой улыбке.  Одной из тех, которые используются, чтобы приблизиться к загнанному в угол животному.  Желудок Дэни сжался, а Джуди спокойно продолжала: — Я знаю, что вам с Эдди нужно время, чтобы привыкнуть к совместной жизни, но все равно не забывай про дом… Конечно, мы недавно вместе ужинали, но… Дэни отвела взгляд.  — Вы оба можете заходить в любое время. Вот что ты делала вчера? Почему ты не зашла, я бы приготовила для тебя лазанью? — О… — Дэни нервно хмыкнула, надеясь, что Джуди не заметит нервную гримасу на её лице. Вчера, когда она выходила из кинотеатра, две женщины у входа пялились на нее, и Дэни в своей яркой блузке и джинсах с высокой талией, измотанная фильмом, ощущала себя лишней и неуместной. Она сделала большой глоток кофе, надеясь, что он уберет то самое чувство, но кофе не помог. — Вы же знаете… Я была занята. Но Джуди отмахнулась от ее объяснения.  — Ну ладно, неважно. Теперь это не имеет значения. Всегда есть следующие выходные, — сказала она и протянула руку, чтобы сжать ладонь Дэни, прежде чем та успела убрать её под стол. — Я просто надеюсь, что у меня будет больше времени, чтобы провести его с моей любимой будущей невесткой, прежде чем все станет слишком безумным. Планирование свадьбы и обучение класса из двадцати пяти детей — это одно, а думать о воспитании ребенка — другое. Прошло мгновение, прежде чем Дэни смогла понять смысл ее слов.  Ребенок. Конечно.  — О, — это все, что Дэни смогла сказать, вежливая улыбка застыла на ее лице, когда Джуди мягко сжала ее руку, и для любого другого человека этот жест был бы выражением любви и участия. Но не для Дэни, потому что ее грудь распирало так, что, казалось, она сейчас взорвется, а звон в ушах достиг такой степени, что напоминал свист чайника или завывание двигателя.  Ее спасло только то, что принесли еду. Джуди убрала ладонь, чтобы освободить место для тарелок, и это дало Дэни возможность сделать огромный глоток кофе, а потом опустить руку под стол и так сжать кулак, чтобы ногти накрепко впились в мягкую кожу. Джуди попробовала еду и удовлетворенно хмыкнула. — Это поистине божественно, — сказала она, махнув вилкой. — Давай, попробуй. Дэни воспользовалась возможностью сменить тему и отправила вилку с едой в рот. — Ого, — сказала она, сглотнув, и посмотрела на Джуди. — Это действительно вкусно. — Я же тебе сказала, что этот повар знает, что делает, — сказала Джуди с ухмылкой, которая свидетельствовала о том, что она не сомневалась в реакции Дэни. Это должно было успокаивать — то, как хорошо Джуди все понимала. И, по большому счету, так и было. В конце концов, Дэни провела все свое детство за обеденным столом Джуди, и там ей всегда были рады. Это был дом вдали от дома. Убежище, где не задавали вопросов. Абсолютное принятие. И все же почему-то она не могла избавиться от ощущения, что сделана из стекла. Как будто она сидела там, а Джуди смотрела прямо сквозь неё на кого-то другого, кого не существовало. На двери зазвонил колокольчик, и Дэни вздрогнула. Она нервно сглотнула, пытаясь не обращать внимание на бешено колотящееся о ребра сердце и послала Джуди скромную улыбку, продолжая есть. — Надо будет зайти сюда ещё раз, — сказала она, пытаясь проигнорировать давящее чувство в лёгких. — Давай в следующее воскресенье, — улыбнулась Джуди. Это было так легко — сделать Джуди счастливой, сделать ее улыбку шире, как будто она выиграла в лотерею. За все эти годы Дэни натренировалась угождать другим. Даже мысли о том, чтобы заговорить и испортить момент, было достаточно, чтобы она похолодела от страха. К счастью, в этот момент Джуди отвлеклась, потому что ее глаза остановились на чем-то поверх плеча Дэни, а на ее лице появилось выражение, которое Дэни видела лишь однажды: когда они с Эдмундом объявили о своей помолвке. — Джейми Тейлор? Дэни напряглась и обернулась, и действительно, она была там. Джейми Тейлор собственной персоной.  Темные джинсы, большие рабочие ботинки и кожаная куртка. И она зашла в кафе так просто, как будто вообще никогда не уезжала из города. Так, как будто весь воздух из легких Дэни не был выкачан при одном взгляде на нее. — Эй, Шарма! Ты забыл, что я предлагала тебе смазать эти чертовы петли? — Голос Джейми отчетливо разнесся по комнате. — Даниэль, дорогая, ты не сказала мне, что Джейми вернулась, — сказала Джуди, вставая со своего места и направляясь к Джейми так целеустремлённо, словно в груди Дэни не бушевал ураган и волна чувств не пронизывала ее, пока она сидела неподвижно, широко раскрыв глаза, глядя на очертания спины Джейми, на завитки ее волос, неизменных, по-старому растрепанных, но в то же время совершенно других.  Что бы Дэни ни ожидала почувствовать, услышав этот голос снова, это было все одновременно, и она не знала, какое из чувств сильнее, когда наблюдала, как Джейми оборачивается на звук голоса Джуди, когда увидела знакомые черты лица Джейми, расплывшиеся в очаровательной улыбке, едва Джейми оказалась в крепких объятиях Джуди: трепет счастья, прилив тревоги, отчаянное желание убежать, шок, опровергавший гнев, и приглушенное негодование.  И в итоге Дэни просто сидела там, не в силах пошевелиться и не в силах отвести взгляд от них двоих, которые, наконец, разомкнули объятия, а затем Джуди коротко и нежно обхватила лицо Джейми руками, так же, как она это делала раньше. Джейми добродушно закатила глаза, криво улыбнулась и сунула руки в карманы. Казалось, что всех этих лет просто не было. Они снова подростки, и Джуди провожает их домой, тепло обнимает и суёт им в руки контейнеры с остатками еды.  И когда Джуди показала на столик, за которым сидела Дэни, все, что она могла сделать, это не сбежать, делая вид, будто ей нужно в ванную, и не выскользнуть через заднюю дверь, потому что уже было слишком поздно, и все ее тело окаменело, когда голова Джейми повернулась, и их глаза, наконец, встретились.  Вдруг стало невероятно тяжело дышать. Дэни моргнула, и выражение лица Джейми при виде нее — испуганной, с открытым ртом — исчезло, и все, что осталось, было чем-то совершенно незнакомым. Вежливая безмятежная улыбка, когда Джуди спрашивала её о чем-то, и она отвечала на вопросы Джуди, показывая через стойку на красивого мужчину с густыми усами. Но, несмотря на это, Джейми смотрела только на Дэни, лишь иногда ее взгляд блуждал, а выражение лица было нечитаемым.  Прежде чем Дэни смогла сделать хоть что-то, кроме того, чтобы просто пристально смотреть, Джуди повела Джейми к их столу, положив руку ей на спину. Желудок Дэни скрутился при их приближении. Ее сердце колотилось о ребра так сильно, что она почти перестала что-либо слышать. Джейми смотрела на нее с кривой ухмылкой, и Дэни не знала, что должна делать, и поэтому она просто встала со своего места, слегка ошеломленная, разглаживая рукой несуществующие складки на своем небесно-голубом платье.  — Смотри, кого я нашла! — сказала Джуди, когда они подошли к столу так, как будто Дэни не была на грани нервного срыва в несколько предшествующих этому минут.  И все предыдущее десятилетие, если быть честной с самой собой.  Все, что могла сделать Дэни, это выдавить жалкую дрожащую улыбку.  — Джейми, — сказала она, почти затаив дыхание, и это имя на языке показалось ей чужим.  — Привет. Улыбка Джейми сменилась чем-то вроде ухмылки, взгляд скользнул по Дэни так быстро, что она почувствовала его на своей коже, как вспышку огня.  — Даниэль, — сказала она, и улыбка Дэни дрогнула. — Давно не виделись. — Так и есть, — сказала Дэни сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как что-то перевернулось у нее в животе.  — Я только что говорила Джейми, что впервые привела тебя сюда, — прервала их бесцеремонная, как всегда, Джуди. Ухмылка Джейми снова стала мягче, бровь изогнулась, и она с любопытством наклонила голову. — И надо же было именно сегодня нам всем встретиться. Это, должно быть, судьба. — Не знаю, миссис О’Мара. Никогда особенно не верила в судьбу, — сказала Джейми, пожав плечами. Сейчас она выглядела точно так же, как тогда, когда ей было шестнадцать, и грудь Дэни болезненно сдавило. — В мире слишком много хаоса. — И все же ты здесь.  Джуди вернулась на свое место и жестом пригласила Джейми сесть.  — Присядь ненадолго, пока готовится твой заказ. Только по милости фортуны и благодаря привязанности Джуди к Джейми она указала на стул рядом с собой, а не на тот, который был рядом с Дэни. Джейми не стала спорить и села, а Дэни последовала ее примеру. Она чувствовала на себе взгляд Джейми, когда усаживалась в кресло, но упорно сдерживала свое любопытство и сосредоточилась на еде, отчетливо чувствуя себя так, как будто была во сне. — Даниэль, правда, я не могу поверить, что ты забыла сказать мне, что Джейми вернулась, — улыбаясь, Джуди погрозила Дэни пальцем.  Дэни стиснула зубы. Ей самой было трудно поверить в это.  — Должно быть, это вылетело у меня из головы, — сказала она. — Как давно ты вернулась, дорогая? — Около двух месяцев, — сказала Джейми и, услышав это, Дэни наконец оторвала взгляд от стола, чтобы взглянуть на нее. Джейми сидела, небрежно откинувшись на спинку стула, словно у нее было все время в мире, и заметно избегала взгляда Дэни. Два месяца. Два месяца, и она даже не позвонила. Не написала ни строчки.  Дэни сделала еще один большой глоток своего, теперь уже теплого, кофе и заставила себя промолчать. Она полагала, что некоторые вещи никогда не меняются.  — Мы так волновались, когда ты уехала, после всего… после… ну, ты понимаешь. Мы все очень волновались. И я много о тебе думала, знаешь. Молилась за тебя, дорогая. Слова Джуди отрезвляли и возвращали всех троих в те самые дни, и все равно выражение лица Джейми осталось неизменным, отстраненным и многозначительным, лишь уголки рта слегка изогнулись. — Тогда я думаю, я должна сказать вам «спасибо», — усмехнулась Джейми. — Все эти молитвы, наверное, сотворили чудо. Мы с Майки довольно хорошо ладим. Джуди ахнула и схватилась рукой за грудь.  — О, Майки! Этот милый мальчик, как он? Как же давно это было! Ему должно быть — сколько? Одиннадцать? — На самом деле двенадцать, — сказала Джейми, усмехнулась, и это было что-то новенькое — то, как ее глаза засверкали, а улыбка стала более нежной, когда она полезла в карман, чтобы вытащить потрепанный кожаный бумажник, и открыла его, показывая Джуди.  Джуди снова ахнула, со смехом берясь за бумажник.  — Двенадцать лет, и он уже дорос до моего подбородка, — продолжала Джейми. — Клянусь, этот маленький гремлин перерастет меня к следующему году. — Он замечательный, — сказала Джуди, ее глаза загорелись восторгом. — Черт возьми, он похож на тебя. За исключением глаз, этих сладких карих глаз. Он определенно будет сердцеедом. — Не в мою смену, — проворчала Джейми.  — Ты его еще не видела, Даниэль? — Джуди протянула бумажник Дэни, но та отшатнулась от него так, словно Джуди предлагала ей подержать живую змею.  — Видела,  — тихо призналась Дэни, — на самом деле он один из моих учеников. — О, так вот о чем были все эти вопросы на днях, — сказала Джуди и игриво похлопала Джейми по руке, лежащей на столе и держащей бумажник.  — Что я тебе сказала? Судьба. Джейми закрыла бумажник и вернула его в карман.  — Майки действительно упомянул это имя один или два раза. Мисс Клейтон это, мисс Клейтон то, и я подумала: каковы шансы? Дэни подавила смешок и почувствовала горечь в горле. Ее левая рука уже болела от того, как крепко она сжимала ее на колене, костяшки пальцев побелели, а на ладони были бороздки в форме полумесяца. Она подняла руку и провела ею по волосам, ее пальцы дрожали, когда разглаживали уложенные ею утром мягкие волны. — А, значит, он это сделал, — вдруг сказала Джейми. Она резко наклонилась, глядя так пристально, что Дэни слегка отодвинулась назад, надеясь, что это не бросилось в глаза. Это был первый раз, когда Джейми обратилась к ней после их странного приветствия. Дэни нахмурилась, и тяжелый узел в ее животе сжался сильнее.  — Прости, что? — Этот красивый большой блестящий камень у тебя на руке, — Джейми жестом указала на вышеупомянутый камень, и, конечно же, она имела в виду ее обручальное кольцо, сияющее так ярко на фоне полуденного света, льющегося из окна.  — Должно быть, он стоил чертово состояние. Дэни подумала о том же, когда Эдди опустился на одно колено, протягивая коробку, где лежало кольцо, на его лице мерцали самые разные эмоции — обожание, беспокойство, надежда. И в то же самое время все, о чем могла думать Дэни, глядя на большой квадратный бриллиант, было то, что он выглядел тяжелым. — Но разве он не великолепен? — Джуди взяла руку Дэни и притянула ее ближе, чтобы дать Джейми рассмотреть камень. Дэни неловко рассмеялась над этим внезапным движением, но руку не отняла.  — Я сама помогла ему выбрать кольцо, и — черт возьми — рада, что он это сделал, мы все знаем, сколько раз он делал ей предложение за все эти годы. Наша Даниэль всегда любила держать его в тонусе. Я чуть не умерла от счастья, когда несколько месяцев спустя они официально объявили о помолвке. Джейми тихо присвистнула.  — Могу себе представить, — протянула она. Джуди продолжала говорить о помолвке. Она выпустила руку Дэни, которую та пыталась тайком вернуть под стол, надеясь также скрыть желание залезть туда самой. Тем временем Джейми, казалось, слушала ее только наполовину, наблюдая за Дэни с наклоненной головой и острым взглядом, от которого та чувствовала себя мотком старой пленки. Взгляд Дэни против ее воли упал на шрам на подбородке Джейми, проследив длинную бледную линию, которая начиналась от нижней губы и спускалась вниз. Обычно его было трудно увидеть, но сегодня он отчетливо выделялся при свете солнца, бьющего в окно. Дэни сглотнула и посмотрела в сторону.  — Итак, как он это сделал? — М-м-м? — Дэни ошеломленно повернулась.  Голова Джейми многозначительно наклонилась к ней.  — Эд, — сказала она. — Как он это сделал на этот раз? Честно говоря, я делала ставку на вечер выпускников, как он всегда и планировал. Цветы в парке после танцев и прочие глупости. — Он говорил тебе об этом? —  нахмурилась Дэни.  — Не затыкаясь. — О, — Дэни теребила кольцо. — Нет, это было… эм… Она улыбнулась, слабо и подавленно, и накрыла правой рукой бриллиант так, что он впился ей в ладонь. — Это было во время ужина. Джейми приподняла бровь.  — На людях? Дэни кивнула.  — Ага. — Господи, — выдохнула Джейми с несколько испуганным видом.  — Следи за речью, милая, — вставила Джуди, по-видимому, инстинктивно. И так же, как в старые времена, Джейми виновато наклонила голову.  — Извини, — сказала она, и было видно, что она ни капли не раскаивается. Джуди засмеялась и похлопала Джейми по руке.  — Боже, посмотрите на нас, — выдохнула она, и ее глаза сияли, когда они метались между Дэни и Джейми.  — Я до сих пор не могу в это поверить. Я и мои девочки снова вместе. Кто бы мог подумать? Дэни усмехнулась, ее щеки болели от попыток удерживать на лице улыбку, не зная, что еще сказать. И что она могла сказать на самом деле? Что все это не кажется знакомым? Что все это кажется таким неправильным? Что после многих лет отсутствия, наконец, она оказалась на расстоянии вытянутой руки от Джейми, только чтобы почувствовать, что встретила незнакомца со знакомым лицом? Нет. Нет, это было неправильно. Она терзала зубами нижнюю губу, и Джейми не переставала смотреть на нее. Они обменялись взглядами, и именно там, наконец, она нашла что-то теплое и осязаемое. Призрак воспоминания о том, как они сидели друг напротив друга за столом у Джуди во время обеда, обмениваясь понимающими улыбками, в то время как Джуди благодарила Дэни за помощь на кухне или упрекала Джейми за то, что та в очередной раз ободрала колено. Уголки рта Дэни растянулись в улыбке, Джейми моргнула, ее взгляд смягчился, когда она ответила на улыбку Дэни, и впервые за долгое время Дэни почувствовала, что в ее груди потеплело. Прозвенел колокольчик, Джейми отвела взгляд, и момент ушёл, и Дэни почувствовала себя так, словно она вышла из теплого здания и попала в шторм. — Это мой заказ, — спокойно сказала Джейми, словно ничего не произошло. — Не могу же я оставить ребёнка голодным. Она попыталась встать, но Джуди удержала ее. — Не думай, что ты уйдёшь просто так, не записав мой номер, — строго сказала она. Джейми ухмыльнулась. — Полагаю, вы захотите знать мой? Джуди вытащила из сумочки ручку и вращала её между пальцами. — Ты слишком хорошо меня знаешь. Взяв салфетку, она написала номер. — Позвони мне, слышишь? Я хочу услышать все о том, как ты провела эти годы, — сказала она, отдавая салфетку Джейми. Та развернула ее, оторвала свободный кусок, потом взяла у Джуди ручку и стала быстро и уверенно писать, но угол обзора был слишком неудобный, чтобы Дэни могла разглядеть цифры. — И мы всегда будем рады видеть вас с Майки за ужином. Я хочу с ним познакомиться, слышишь? Посмотрим, похож ли он на свою старшую сестру. Джейми фыркнула. — Не волнуйтесь, миссис О’Мара. Он моя лучшая половина. Джуди встала, чтобы обнять Джейми, и на какой-то ужасный момент Дэни подумала, что и ей придется сделать то же самое, но Джейми просто приподняла брови и кивнула, прежде чем повернуться к стойке, чтобы забрать свой заказ. Больше она не смотрела на Дэни, забрала пакет с едой и вышла; налетевший ветер взметнул её волосы. Дэни смотрела ей вслед, и ее челюсть болела от того, как сильно она стиснула зубы. Джуди села, и Дэни последовала ее примеру, словно подражая её движениям. — Джейми Тейлор воскресла из мертвых спустя десять лет. Ты можешь это представить? Джуди усмехнулась и взяла вилку.  — Как в старые добрые времена, да? — Ага, — выдохнула Дэни. — Как в старые добрые времена.